Суфийская философия

Согласно суфийской философии, одним из непременных условий  счастья является возможность сидеть рядом с друзьями или людьми, которых  ты любишь. Нужно просто сидеть и  ничего не делать, ничего не говорить. Смотреть друг на друга или даже не смотреть. Восторг приходит от того, что ты окружен людьми, с которыми тебе хорошо. Больше не нужно чем-то занимать себя, наполнять пространство звуками. Достаточно молча чувствовать  присутствие друзей.

Кратко о суфизме

Суфизм существовал всегда, как только первый человек встал на эту землю. Предание гласит, что первым пророком был Адам, а значит, уже первый человек на земле обладал мудростью. Среди человеческой расы всегда находились те, кто страстно стремился к мудрости. Люди, которые практиковали суфизм хотели познать себя, обрести духовную свободу, требуется немало времени и практики, чтобы ее обрести. Практика — это медитация. Суфии и йоги могут понимать друг друга, поскольку разница между ними лишь одна: йоги более стремятся к духовности, а суфии — к человечности.

Суфизм это скорее не религия, а мироощущение, менталитет. И в современном мире каждый второй человек является суфием, не осознавая это. Ведь почти каждый понимает, что все мысли материальны, или что окружающий нас мир — иллюзия, то есть, например, если подумать, что вы находитесь в другом месте, вы там обязательно окажетесь, дело только за временем. Вообще нужно стремиться быть выше всех людей, так называемого «человеческого стада» это поможет вам обрести свободу.

Суфизм — это путь очищения души от скверных качеств (нафса) и привития похвальных качеств духу (рух).

После эпохи пророка  Мухаммеда исламское наследие трансформировалось в различные науки: фикх, хадисоведение, науки Корана. С расширением халифата и сосредоточением в нём огромных богатств среди мусульман возобладали материальные устремления. Вместе с тем труды по фикху становились всё более «сухими»: они больше описывали подробности исполнения обрядов, виды наказаний и другие подобные вопросы. В это время начали появляться учёные, которые стали призывать людей вернуться к простому образу жизни. Они делали упор на искренность, борьбу со своим нафсом, искоренение таких болезней души, как зависть, высокомерие, скупость. Это направление, получило название тасаввуф (суфизм).

Этот путь мюрид («ищущий», «жаждущий») проходит под руководством муршида («духовного наставника»), уже дошедшего  до конца пути и получившего от своего муршида разрешение (иджаза) на наставничество, или самостоятельно при наличии развитой природной  интуиции (внутреннего учителя).

Суфийские шейхи  являются частью цепочки преемственности  учения, которая, согласно канонам, восходит к пророку Мухаммеду. Тот, у которого нет иджаза («печати сердца») от своего шейха на наставление мюридов, не является истинным шейхом и не имеет права обучать желающих суфизму (тассаввуфу, тарикату).

Богослов аль-Газали (1058—1111) считал, что суфизм — это сама суть ислама. Заслуга Аль-Газали заключается в том, что он попытался устранить противоречия между исламской ортодоксией и суфизмом. Согласно Аль-Газали, критерием истинного суфизма является отсутствие противоречий с Кораном и сунной пророка Мухаммада.

СМЕРТЬ. Суфийская философия 

Я часть души, что души все рождает, 
Я часть страны, что души принимает. 
Путь бесконечен. И чтобы до нее дойти,  
Со всем расстанься. Вечности вкуси. 
 
Я в море вечности растаю, словно соль, 
Уйдут сомнения, безбожье, вера в бога, боль. 
И в сердце вспыхнет звездный блеск, 
И в нем возникнут семь небес. 
 
 
Джалаладдин Руми, "Рубаи"

СУФИЗМ

СУФИЗМ – мусульманский аскетизм, подвижничество и мистицизм. Этимология твердо не установлена, хотя название считают производным от слова «шерсть» (власяница аскетов), или «скамья» (на них сидели подвижники), или просто набором звуков. Первые суфии появились в 8 в., вскоре после возникновения ислама. Мистический опыт начинает получать теоретическое осмысление у ал-Хасана ал-Басри, Зу-н-Нуна Ал-Мисри (8–9 в.), ал-Харраза (ум. 899), философские идеи прослеживаются у Абу-Йазида ал-Бистами (ум. 875), Абу Мансура ал-Халладжа (казнен 922), Абу ал-Касима ал-Кушайри (986–1072) и др. В суфизме обычно различают умеренное и крайнее течения. Своеобразную «легализацию» умеренного суфизма связывают, как правило, с именем Хамид ад-Дина ал-Газали (1058–1111), мыслителя, принадлежавшего к ашаритской школе калама и высказывавшего симпатии к суфийскому пути познания Бога как достижению истинного знания. Ярким представителем крайнего суфизма можно считать ал-Халладжа с его знаменитой формулой 'ана-л-хакк («Я – Истина»), отождествляющей «Я» мистика с Богом. Хотя у представителей строгого правоверия, смыкающихся с фундаментализмом, в том числе и современных, суфизм всегда вызывал подозрение, если не открытую вражду, это течение оставалось и остается весьма популярным и охватывает самые широкие слои мусульман.

Суфизм создал и  свою философию, в которой поднимались  фундаментальные вопросы, стоявшие перед классической арабской философской  мыслью: каким образом Первоначало  универсума, Бог, может быть понят  строго как единственный и вместе с тем порождающий все многообразие мира; каково место человека в мире и его отношение к Богу и  божественному; каковы его возможности  и границы познания и действия. Суфизм как философское течение опирался на многообразие опыта, накопленного предшествующими четырьмя школами классической арабской философии (калам, арабский перипатетизм, исмаилизм и ишракизм), использовал сложившийся к тому времени категориальный аппарат философского мышления, ставший результатом как развития собственной традиции, так и в значительной мере усвоения античного наследия. Философия суфизма пользовалась ощутимым влиянием в период позднего Средневековья, сохранив его фактически до нашего времени. 
Наиболее выдающимся суфийским философом является Мухийи ад-Дин (Мохиддин) Ибн 'Араби, получивший почетный титул «Великого шейха». Он родился в 1165 в городе Мурсия (юг современной Испании), в Андалусии, входившей тогда в состав арабского халифата и служившей своеобразным перекрестком цивилизаций, центром философии и культуры. Будущий мистик получил традиционное образование мусульманского ученого. В его произведениях немало свидетельств о посещавших его озарениях, нередко – о беседах с мистиками прошлого или пророками. Ибн 'Араби много путешествовал, а с 1223 жил в Дамаске, где и скончался в 1240. Великий шейх был знаком с сочинениями выдающихся суфиев ал-Харраза, ал-Мухасиби, ал-Халладжа, ал-Исфараини. 
Исследователи прослеживают прямые и косвенные связи и полемику с идеями ал-Газали. Сохранились свидетельства контактов Ибн 'Араби с Ибн Рушдом и другими известными мыслителями того времени. Его влияние испытали в той или иной мере не только практически все известные суфийские мыслители последующих поколений, но и представители других течений мысли, более прочих – позднего ишракизма. Резкую критику и неприятие идеи Ибн 'Араби вызвали со стороны известного факиха Ибн Таймиййи (1263–1328), что получило прямое продолжение в идеологии ваххабизма, возводящего свои идеи к этому мыслителю. В то же время такой известнейший факих, как ас-Суйути (15 в.), выступил в защиту Ибн 'Араби. 
Важнейшими философскими произведениями Ибн 'Араби являются Мекканские откровения (ал-Футухат ал-маккиййа) и Геммы мудрости (Фусус ал-хикам). Его поэзия представлена сборником Изложение страсти (Тарджуман ал-ашвак). Считается, что его перу принадлежат более 100 трудов. Известность Ибн 'Араби стала причиной ложной атрибуции многих произведений. Среди апокрифов – двухтомное Толкование Корана (Тафсир ал-кур'ан), Древо бытия (Шаджарат ал-кавн), Божье слово (Калимат ал-лах), Божья премудрость (ал-Хикма ал-'илахиййа). 
Мекканские откровения до сих пор полностью не переведены на иностранные языки из-за объема произведения, которое по праву называют «энциклопедией суфизма», содержащего рассуждения едва ли не по всем вопросам теории и практики суфизма. Помимо философских, рассматриваются и многие другие вопросы, касающиеся космологии и ангелологии, хуруфизма (учения о сверхприродных свойствах букв), пророчества и Откровения и т.д. Заключительная глава Мекканских откровений представляет собой наставления мур дам – ученикам суфийских наставников, выполненные в основном в виде максим, хотя и снабженные философскими комментариями. Философские взгляды, развитые Ибн 'Араби в Мекканских откровениях, согласуются с его концепциями, в гораздо более сжатой форме изложенными в Геммах мудрости, написанных в конце жизни автора. Произведение с близким названием – Книга гемм (Китаб ал-фусус) – считается принадлежащим перу ал-Фараби. Оно излагает учение о Первоначале и его отношении к своему следствию – миру, развивает диалектику явленности и скрытости Первоначала, доказывая, что одно невозможно без другого. Хотя идеи этого произведения близки тем, что высказывал Ибн 'Араби, трудно с определенностью утверждать что-то сверх этого относительно связи двух произведений. Геммы мудрости состоят из 27 глав, каждая из которых соотнесена с одним из посланников или пророков. Изложение не является систематическим в том смысле, какой был бы верен применительно к западной традиции, но оно обнаруживает безусловную внутреннюю связность и последовательность и в терминологическо-понятийном, и в тематическом плане, не отходя от критериев рациональной обоснованности и непротиворечивости излагаемых положений. Ибн 'Араби полемизирует с арабоязычными перипатетиками по вопросу о способе понимания единства Первоначала, с ал-Газали по вопросу о возможности его познания вне связи с миром, с мутакаллимами по вопросу об оправданности понятия «субстанция» в свете атомарной теории времени. Затрагиваются также некоторые нефилософские вопросы, такие как символика сновидений. 
Философская новация суфизма и одновременно суть концепции этой школы связаны с коренной переработкой идеи рядоположности, служившей своего рода руководящим принципом в осмыслении вопроса об отношении Первоначала вещей к вещам, вечности ко времени, проблематики причинности и т.д. В суфизме эта внеположность Первоначала порождаемому им ряду ставится под сомнение, а вместе с тем происходит отказ от концепции абсолютной линейности и, как следствие, от возможности однозначной фиксации места вещи в ряду, задаваемом Первоначалом. Это в числе прочего означает невозможность однозначно определить иерархические отношения между любыми двумя вещами: каждая может считаться и превосходящей другую, и превзойденной другой. 
Первоначало и порождаемый им ряд вещей понимаются в суфизме как условия друг друга. Когда отношения между ними описывается в терминах «явное – скрытое» (захир – батин) или «основа – ветвь» (асл – фар), линейность, характерная для предшествующей традиции арабского философского мышления, уступает место взаимному предшествованию: и Первоначало, и производные от него вещи могут характеризоваться во взаимном отношении и как явные, и как скрытые, и как основа, и как ветвь. Собственная терминология суфизма, именующего Первоначало «Истиной» (ал-хакк), ряд вещей мира – «Творением» (ал-халк), а их двуединство – «миропорядком» (ал-'амр), подчеркивает эту взаимосвязь, называя последний «Истиной-Творением». Понятия «предшествования» (такаддум) и «следования» (та'аххур) играют в классической арабо-мусульманской философской мысли важнейшую роль в упорядочивании сущего, расставляя его в неоплатоническом духе в фиксированной последовательности на лестнице совершенства: чем ближе к Первоначалу, тем сущее совершеннее, превосходя все, что следует за ним, т.е. располагается ниже его. Но в суфизме эти понятия теряют свою фиксированную ранжированность и вместо этого приобретают свойство переходить одно в другое и, более того, непременно предполагать другое как собственную характеристику: предшествующее не может оказаться предшествующим, не будучи вместе с тем и последующим, и наоборот. 
Философия суфизма исходит из атомарной концепции времени, созданной еще в каламе. Поскольку в любом мгновении сополагаются два события, уничтожение и возникновение, мир вещей в каждом мгновении возвращается в вечность и в том же мгновении возникает как временной. Время и вечность в таком двуединстве неотъемлемы друг от друга, и их нельзя представить одно без другого. Более того, невозможно однозначно решить вопрос об их приоритете, поскольку время оказывается не просто совечным вечности, но и условием и формой ее осуществления. 
Двуединство противоположностей, о котором идет речь в суфизме, является характеристикой полноты истины и не предполагает необходимости снятия антитез в некоем синтезе. Постижение полноты этой истины составляет цель и вместе с тем содержание метода познания, который именуется «растерянностью» (хайра) и не имеет ничего общего с тем «смущением», которое в античности ассоциировалось с апориями. Открываемое в «растерянности» двуединство противоположностей в наиболее обобщенной форме может быть выражено как диалектика утверждения и отрицания «инаковости» (гайриййа) вещей друг относительно друга. Их ранжированность, или взаимное «превосходство» (тафадул) во временнóм существовании снимаются их вечностной ипостасью, благодаря чему любая вещь оказывается и иной и неиной в отношении любой другой вещи. Хотя «растерянное» знание выражается дискурсивно, оно прямо связано с актом непосредственного познания и ни в чем не противоречит истине последнего. В этом смысле теорию познания суфизма и его опирающуюся на «растерянное» знание философему можно рассматривать как попытку преодолеть разрыв между непосредственным и дискурсивным знанием, молчаливо признававшийся в классической арабо-мусульманской философии. 
Тезис о двуединстве миропорядка, в котором Истина и Творение (Первоначало и мироздание, Бог и мир) полагают друг друга как условия самих себя и невозможны одно без другого, является центральным для суфийской философии в том классическом виде, какой она получила в трудах Ибн 'Араби. Проработка этого тезиса в ракурсе всех центральных философских проблем классического периода составляет содержание философии суфизма. Но значение этого тезиса не ограничивается собственно философией. Оно простирается и за ее пределы, захватывая, в частности, вопросы этики, повседневной морали и вероучения. 
Суфийские мыслители, как правило, сохраняют верность положению ислама о том, что это учение является высшим и последним выражением истинного вероисповедания, принесенного человечеству. Высказывая мысль о том, что именно последователям Мухаммеда принадлежит «наивысшее место» в мироздании, Ибн 'Араби доказывает, что эта вознесенность касается двух составляющих вероисповедания – знания и действия: сохраняет свою силу и общеисламское положение о неразрывности этих двух сторон, ни одна из которых в отдельности не составляет веры. Точно так же в суфизме поддерживается положение ислама о том, что целью ниспослания веры является «польза» (манфа'а) людей. О столь же безусловной укорененности этической мысли суфизма в общеисламской почве свидетельствует категорическое неприятие идей и идеалов христианского монашества, тем более красноречивое в устах авторов столь терпимых, какими являются суфии: принципиальное отрицание установки на преодоление плоти как таковой (как источника греховности, а не ограничение плотских излишеств, как то характерно, скажем, для ригористического исмаилизма) свойственно всем исламским авторам, за очевидным исключением ас-Сухраварди и некоторых других представителей ишракизма, у которых идея преодоления телесности имеет равно дохристианские и доисламские, прежде всего зороастрийские, корни. 
Другим важным положением исламской этики является положение о непосредственной связи действия и намерения. Намерение прямо определяет результат действия: каждый получает то, что ищет. Однако такие однозначные суждения возможны только в сфере адаба (морализаторских наставлений), в том числе и суфийского, поскольку прямо противоречат основному тезису философии суфизма – невозможности однозначной фиксации того или иного утверждения как окончательного. Поэтому суфийская этика в той части, в какой она составляет органическую часть общефилософских построений этой школы, содержит немного оснований для традиционной классификации намерений и сопровождаемых ими действий. Более того, суфийская философия в ее наиболее тонких построениях лишает этические рассуждения того реального основания, на котором они строятся в традиционных теориях. 
Этическое суждение относительно человеческого действия предполагает принципиальную возможность определить деятеля, того, кто осуществляет действие. Оно, далее, возможно только в том случае, если действие дает закономерный результат; если одно и то же действие может повлечь непредсказуемо различные последствия, никакая однозначная его оценка невозможна. 
Но именно эти основания и ставятся под сомнение суфийской философией. В суфизме невозможно однозначно соотнести действие человека с его собственной или с божественной волей. То же касается и определения самого действующего: поскольку человек является воплощением Бога, невозможно прямо соотносить действие с человеком, не соотнося его одновременно и с Богом, а значит, вопрос об ответственности человека за свои действия не может иметь однозначного ответа. Определение истинного деятеля для поступков, совершаемых человеком, связано с проблематикой, живо обсуждавшейся еще в каламе. В суфизме и человек и Бог с равным правом могут быть названы подлинными действователями, причем эти точки зрения не просто не альтернативны, но необходимы как условия одна другой. Это относится к рассмотрению соотношения между временнóй и вечностной сторонами существования в пределах одного атома времени. Что касается двух даже соседних атомов времени, не говоря уже о более отдаленных, то они не связаны отношениями причинности, что создает принципиальную трудность в обосновании этики. Вместе с тем в суфизме восприняты и разработаны многочисленные моральные максимы, смягчающие этот «этический нигилизм» высокой философии. Кроме того, в практическом суфизме, особенно в его зрелый период, связанный с оформлением различных орденов, были развиты разнообразные практики совершенствования адепта, проводящие его по «пути» ( ар а, также маслак) к высшим ступеням познания. Они основываются на представлении о возможности градуированного приращения совершенства в результате целенаправленных усилий адепта, тем самым ориентируя на процессуальность совершенствования, хотя и имеют мало оснований в собственно философской системе суфизма, где понятие «совершенный человек» (инс н к мил, также инс н т мм) носит скорее метафизический, нежели этический характер. 
Те же идеи разрабатываются в суфизме с использованием одной из центральных категорий фикха (религиозно-правовой мысли) – термина 'амр («приказание»). Выражая идею нефиксированности содержания даже такого как будто однозначно определенного понятия (приказание направлено от Бога к человеку и всегда предполагает подчинение ему, т.е. послушание как похвальное действие), суфизм различает «созидающее приказание» ('амр таквинийй) и «опосредованное приказание» ('амр би-л-васита): опосредованное приказание может не выполняться, а созидающее приказание выполняется всегда. Опосредованным является приказание, выраженное в Законе, и потому его выполнение зависит от того, совпадает оно или не совпадает с божественной волей, выражающейся как созидающее приказание. В контексте этого учения понятия «похвала – порицание» (хамд – замм), а также «послушание – ослушание» (та'а – ма'сийа), столь важные для исламской этики, теряют свою однозначность, переставая выражать соответствие или несоответствие человеческих поступков божественной воле. В каждом своем действии человек руководим Богом, а точнее, самим собой через Бога и в Боге. Например, «страсть» (хаван), одно из наиболее осуждаемых исламской этикой качеств человеческой души, оказывается на самом деле страстным желанием Бога: и в том смысле, что она направлена в любом случае на Бога, и в том смысле, что объятый страстью человек выражает желание самого Бога, а не кого-то иного. Классификация состояний души возможна также на основе представления о том, что предметы стремления, то, к чему устремляется человек, различны и отделены одно от другого, причем одни из них приносят пользу, а другие – вред; именно потому в традиционном понимании страсть пагубна для души, а стыдливость полезна, что первая отвращает от полезного и приносит больше вреда, чем пользы, а вторая, напротив, способствует приобретению полезного. Но коль скоро ничто не является иным, нежели Бог, коль скоро никакая вещь в мире не застывает в границах своей безусловной отличности от всего остального, но во всякое мгновение возвращается в Бога, чтобы в тот же момент возникнуть как иная, то и страсть не сбивает человека с единственно верного пути, ведущего его к благу и счастью, как то трактуют традиционные теории, – просто потому, что нет единственно верного пути и всякий путь ведет к Богу. Эти идеи прямо смыкаются с положением о тотальности подлинного вероисповедания, которое составляет одну из отличительных черт суфизма. 
Согласно суфийским авторам, ислам – безусловно истинное исповедание, но столь же безусловно он не является исключительно истинным исповеданием. Ислам – это знание о Боге и соответствующее этому знанию действие. Однако никакая вещь в мире не является иной в отношении Бога, а значит, и никакое знание не является иным, нежели знанием о Боге. То же относится и к действию: никакое действие не совершается ради чего-то иного, нежели Бог, а значит, всякое действие творится во имя единственного Бога. Поэтому существенным следствием суфийской философии является веротерпимость, выраженная в принципе «невозможно поклоняться ничему, кроме истинного Бога». Всякое поклонение и оказывается по существу поклонением Истине, но при том обязательном условии, что не претендует на исключительное владение истиной, предполагая таким образом иные исповедания (в том числе и как будто исключающие его самого, как «многобожие» исключает «монотеизм») как собственное условие. Этот тезис, вызывающий крайнюю неприязнь некоторых мусульманских идеологов-традиционалистов, апеллирует, вкупе с мистической составляющей суфизма, к современному сознанию, чем в значительной степени объясняется популярность суфийских идей. 
Эти общефилософские положения в приложении к конкретным эпизодам истории взаимоотношений человечества с божеством или божествами, которые поведаны в Коране, дают парадоксальные следствия. Согласно Ибн 'Араби, нельзя отрицать истинность ни одного из вероисповеданий; идолопоклонничество древних арабов, религия египтян (коранический Фараон предстает отъявленным врагом единобожия и истинной веры), любые Законы и вероучительные своды любых религий – истинны. Напротив, те, кто пытался доказать их безусловную ложность, действовали в ущерб истинному исповеданию. Единственное, что может быть неистинным в любой из религий, – это ее притязание на исключительную истинность и неприятие истинности остальных религий. 
Философский суфизм после Ибн 'Араби развивался под решающим влиянием его идей. Взгляды Ибн 'Араби получили в дальнейшем известность как концепция вахдат ал-вуджуд («единство существования»), которая нашла сторонников в суфийской среде в лице таких выдающихся мыслителей, как ал-Кашани (ум. 1329) и ал-Джили (1325–1428), и встретила оппозицию со стороны ас-Симнани (ум. 1336), который выступил с альтернативной теорией вах дат аш-шухуд («единство свидетельствования»). Суфизм оказал большое влияние на арабо-мусульманскую философскую мысль, особенно в период позднего Средневековья, равно как и на культуру в целом. Большую известность суфийские идеи получили благодаря творчеству таких поэтов и мыслителей, как Фарид ад-Дин ал-'Аттар (ум. 1220), Ибн ал-Фарид (1181–1235), Джалал ад-Дин ар-Руми (1207–1273) и др., опиравшихся на суфийскую символику любви, тоски по Возлюбленному и т.п. 
 Смирнов Андрей

Суфизм 

СУФИЗМ (ат-тасаввуф) — мистико-аскетическое течение в исламе. Слово «суфий»  восходит к арабскому слову «суф» (грубая шерсть). Суфиями первоначально называли мусульманских мистиков, носивших одежду из грубой шерсти как символ самоотречения и покаяния. Основными составляющими С. принято считать аскетизм, подвижничество и мистицизм.

С. — широкое идеологическое течение, охватившее литературу, искусство, философию, историю и народную культуру. Принцип  «универсальности» был одним из основных в С. Суфием мог стать представитель практически любого религиозного направления в исламе, сторонник любой юридической школы, крестьянин или ремесленник, воин или книжник, представитель знати. Поэтому среди суфиев мы встречаем такого тонкого психолога, как Мухасиби (ум. 857); всемирно известных писателей и поэтов: Абдаллаха Ансари (ум. 1089), Санаи (ум. ок. 1190), Фарида ад-дин Аттар (ум. ок. 1220), Джелала ад-дин Руми (ум. ок. 1273); известных представителей суннитского ислама: ал-Газали, Ибн-Таймия (ум. 1328); фи-лософов: ас-Сухраварди и Ибн Араби.

Однако, видимо, было бы ошибкой толковать С. не как  движение в целом, а как сумму  биографий его отдельных представителей. С. далеко не всегда совпадает с личными  историями самих суфиев, которые  обращались к С., а затем «уходили», порывали с ним, бессильные изменить общий ход его развития.

Несомненно, С. —  явление исторического порядка. Не относящийся ни к одной из стран  исключительно, а распространившийся от Гибралтара до Инда, он в конечном счете повлиял на целую эпоху в развитии литературы и философии стран мусульманского Востока. Время начала распространения С. — первая половина VIII в., его расцвет в разных регионах Ближнего и Среднего Востока датируется по-разному. Период его становления — VIII—X вв. — характеризуется резкой критикой существующих порядков и господствующей идеологии. XI в. — период широкого распространения С. от Нила до Евфрата, время его систематизации. Одним из первых пытался сформулировать целостную доктрину С. ал-Кушейри (ум. 1072). В этот период антиаббасидская социально- религиозная направленность С. получает систематизированное доктринальное оформление. В XII в. С. становится популярным во всех сферах общества. Нередки случаи обращения в С. суннитских авторитетов; начинают формироваться суфийские ордена. Известный суфий Абд ал-Кадира ал-Джилани (ум. 1166) организует орден «кадарийа». Зарождается суфийская литература (Санаи). XIII-XV вв. - период расцвета суфийских орденов, в частности ордена «Мевлевийа», в основе которого лежат идеи знаменитого поэта Джелал ад-дина Руми. С именем Руми связывается и начало расцвета суфийской литературы. Этот период в целом характеризуется примиренческой позицией по отношению к правящим династиям. Однако своеобразная «социальная отчужденность» продолжает оставаться, что особенно ярко прослеживается в суфийской литературе.

Суфийская теория и практика предполагала уход от реальной жизни, пассивное отношение  к миру. Суфисты считали, что мирская жизнь лишена красоты и радости, справедливости и свободы, что возможности человека крайне ограничены, поэтому следует отказаться от мирских дел и вступить на путь аскетизма и поисков «лучшего мира». Суфисты, стремясь понять природу «зла», возвели его во внеисторическую силу. Они придали критике и отрицанию всего земного абсолютное значение. Истолкование зла и человеческих страданий как неотъемлемых на этой земле приводило к идее поиска «истинного мира любви». Поскольку в реальных земных условиях невозможна реализация социального идеала «господства любви и добра», «праведный мир» переносился на небеса. Небесная гармония подменяла земную.

Неоднозначность социальной природы С. обусловлена по крайней  мере четырьмя важными факторами. Во-первых, суфийское учение о непосредственном общении верующего с богом способствует религиозному рвению масс. Недаром в качестве основоположений суфийской теории и практики выделяют «молитву» и «подвижничество». Видимо, не следует переоценивать пренебрежительного отношения С. к ряду предписаний шариата на ранних этапах его развития, что обусловило негативную реакцию на них со стороны большинства суфиев. Основой сближения С. и суннитского догматизма был иррационализм. Мистицизм, являющийся составной частью любой религии, не отделял, а наоборот, сближал С. с традиционализмом (сала- физмом). Недаром один из систематизаторов С. известный поэт Абдалла ал-Ансари и такой крупный теоретик, как Абд ал-Кадир Джилани, рассматривались какярые противники калама. Как отмечал американский арабист Дж. Макдиси, «...суфизм в течение определенного времени был воткан в саму ткань традиционализма» и ассоциировался до и после ал-Газали с самой традиционной наукой — хадисоведением, а также был связан с фикхом.

Во-вторых, следует иметь в виду, что в суфийской практике руководство со стороны суфийского шейха и следование его примеру в жизни было обязательным. Поэтому не следует переоценивать так называемое отрицание посредников между богом и верующим, приписываемое «еретическому» С. Необходимо учитывать, что в исламе нет института церкви и поэтому значение учения о непосредственном общении верующего с богом, т.е. отрицание идеи посредничества, для ислама не столь существенно.

В-третьих, антиаббасидская позиция С. во многом объясняется недовольством соци-альными порядками, коррупцией и стяжа-тельством правителей и их приближенных. Суфисты исходили из идеализированных норм социальной жизни Мединского государства времен пророка. Их учение о равенстве людей перед Богом во многом отражало исламские традиционные идеи о взаимопомощи всех членов общины, обращенное к имущим требование оказывать помощь бедным, категорическое запрещение рибы — ростовщического процента, стремление к справедливости и т.д. Суфистская социальная критика базируется на религиозно-утопическом учении о переустройстве общества, которое в первую очередь связывалось с ре- лигиозно-нравственным самосовершенство-ванием. В конечном счете ответом на неспра-ведливости этого мира стал аскетизм, мистицизм и политический квиетизм. Мистическая концепция единения с богом была направлена на достижение «лучшего» и «справедливого мира». Ориентация на индивидуальное бытие человека приводила к созданию множества психологических систем, предлагавших разные пути самосовершенствования человека.

В-четвертых, суфийский мистицизм таил в себе и опасность для традиционалистов. Учитывая, что С. не есть нечто цельное, единое и законченное, в нем можно выделить несколько концепций единения с Богом, например, экзистенциально-онтологическую (ал-Халладж), гносеологическо-теоретическую (ал-Газали), а также так называемый мистический пантеизм — учение о единстве бытия (вахдат ал-вуджуд) Ибн ал-Араби. Разумеется, в мировоззрении суфиев не могли не доминировать религиозные принципы миросозерцания и мироощущения, однако большую роль сыграли и принципы поэтического и психологического мировосприятия. Особенность С. связана, в первую очередь, со спецификой метода, на основе которого суфии пытались решить мировоззренческие проблемы. Их метод должен был позволить охватить всю действительность в ее целостности, а человека — в его целокупности. Мир, как и человека, нельзя разложить на части. Постигнуть их можно только в целом при помощи интуиции, озарения. Своеобразие метода предопределило и особенности философствования, связанного с символикой, аллегорией, «тайным знанием». Метод позволял зашифровать полноту и конкретность жизни и был связан с признанием господства в мире иррационального начала, постигаемого в божественной любви.

Если философы-перипатетики исходили из возможности подчинения практического разума теоретическому на базе концепции, получившей в Европе форму теории «двойственной истины», то суфий ал-Газали утверждал первенство практического разума, доказывая, что  ал-Фараби, Ибн-Сина и их последователи  разрушают веру, а тем самым  и нравственные устои общества, и  в то же время обнаруживают неспособность  дать аподиктическое подтверждение  тем метафизическим положениям, в  жертву которым они эту веру приносят.

Суфизм  сегодня

Отвечая На Распространённые Вопросы

Суфизм внутреннее измерение Ислама. Духовные упражнения, уединённое разный ление, улучающие  личность и связь с Шейхом часть  пути суфизма, созвучная изречению  пророка Мухаммада (да багословить  его Аллах и приветствует). Тот, кто познает познает себя, познает  своего "Господа" и Аяту святого  Корана:" Мы покажем им наши знаки  в мире и в них самих, чтобы  стал ясен им чстиный путь. " Ниже приводятся разделы, где вы можете найти  ответы на найболее часть и вопросы  о Суфизмев настоящее время:

·  Суфизм и Ислам

·  Суфийское общество

·  Мастер и последователи

·  Практический Суфизм

·  Мужчины и женщины

·  Путь к Суфийскому течению

Суфизм и Ислам 

что такое Суфизм ?

Суфизм (Арабск."Тасаауф") - мистический вид и внутреннее измерение Ислама. Но слова бессильны  объяснить феномен суфизма, вне  речи идущие по этому пути ищут опыта  и переживания Божественной реалности. Суфизм есть внутреннее путешествие с целью быть рядом Аллахом, переживая его присутствие и растворяяй в его любви.