Специфика научного познания

Эмпирика и теория отличаются по предмету, средствам и методам  исследования. В реальной действительности эти два слоя знания всегда Взаимодействуют. Выделение же конкретной категории в качестве средств методологического анализа позволяет выяснить, как устроено и развивается научное знание.

Эти уровни знания имеют сложную  организацию. Выделяют подуровни, характеризующиеся  специфическими познавательными процедурами  и особыми типами получаемого  знания. На эмпирическом уровне выделяются два подуровня: Наблюдение и Эмпирические факты, которые не являются достоверным  знанием и на них не может опираться  теория. Базисом теории - эмпирические факты, где нет субъективности.

Переход от данных наблюдения к эмпирическому  факту Предполагает: 1) рациональную обработку данных наблюдения и поиск в них устойчивого, инвариантного содержания; 2) истолкование выявляемого в наблюдениях инвариантного содержания с использованием ранее полученных теоретических знаний.

При установлении эмпирического факта  требуется применение ряда теоретических  положений (из области механики, электродинамики), но возникает проблема теоретической  нагруженности – для установления факта нужны теории, а они должны проверяться фактами. Т. о. в формировании факта участвуют знания, которые проверены независимо от теории, а факты дают стимул для образования новых теоретических знаний, которые, в свою очередь, если они достоверны, могут снова участвовать в формировании новейших фактов и т. п.

В организации теоретического уровня знания выделяют два подуровня: Частные  теоретические модели и Законы, развитая теория. Частные теоретические модели и законы выступают как теории, относящиеся к достаточно ограниченной области явлений. Теоретическое  знание включает теоретическую модель, которая объясняет явление, и  закон, который формулируется относительно модели. Модель включает идеализированные объекты и связи между ними. Закон характеризует отношения  идеальных объектов теоретической  модели, а опосредованно он применяется  к описанию эмпирической реальности.

В развитой теории все частные теоретические  модели и законы обобщаются таким  образом, что они выступают как  следствие фундаментальных принципов  и законов теории. Т. е. строится некоторая  обобщающая теоретическая модель, которая  охватывает все частные случаи, и  применительно к ней формулируется  некоторый набор законов, которые  выступают как обобщающее по отношению  ко всем частным теоретическим законам. Два типа организации научного знания – частные теории и обобщающие развитые теории – взаимодействуют как между собой, так и с эмпирическим уровнем знания.

Научное знание в любой области  науки представляет собой огромную массу взаимодействующих между  собой различных типов знаний. Теория принимает участие в формировании фактов; в свою очередь, факты требуют  построения новых теоретических  моделей, которые сначала строятся как гипотезы, а потом обосновываются и превращаются в теории. Бывает и так, что сразу строится развитая теория, которая дает объяснение известным, но не нашедшим ранее объяснения фактам, либо заставляет по-новому интерпретировать известные факты. В общем, существуют разнообразные и сложные процедуры  взаимодействия различных слоев  научного знания.

Научное знание, как и все формы  духовного производства, необходимы для того, чтобы направлять и регулировать практику. Различные виды познавательной деятельности по-разному выполняют  эту роль, и анализ этого различия является первым и необходимым условием для выявления особенностей научного познания.

Особенностями объектов научного исследования объясняются и основные особенности  научных знаний как продукта научной  деятельности. Наука формирует специфические  способы обоснования истинности знания: экспериментальный контроль над получаемым знанием, выводимость  одних знаний из других, истинность которых уже доказана. Системность  и обоснованность научного знания один из существенных признаков, отличающих его от продуктов обыденной познавательной деятельности людей.

При характеристике природы научного познания можно выделить систему  отличительных признаков науки, среди которых главными являются: 1) предметность и объективность  научного знания; 2) выход науки за рамки обыденного опыта (научные  знания всегда относятся к широкому классу практических ситуаций настоящего и будущего, который никогда заранее  не задан).

Все остальные необходимые признаки, отличающие науку от других форм познавательной деятельности, являются производными главных характеристик и обусловлены  ими.

ВОСХОЖДЕНИЕ ОТ АБСТРАКТНОГО К КОНКРЕТНОМУ

        метод науч. исследования, состоящий в движении теоретич. мысли ко всё более полному, всестороннему и целостному воспроизведению предмета. Абстрактное в диалектич. традиции понимается в широком смысле как «бедность», односторонность знания, а конкретное — как его полнота, содержательность. В этом смысле принцип В. от а. к к. характеризует направленность науч.-познават. процесса в целом — движение от менее содержательного к более содержательному знанию.

        Впервые понятия  «абстрактное» и «конкретное»  для характеристики различия  содержательности, развитости мысли  были применены Гегелем. При  этом конкретное связывалось  Гегелем с разумным мышлением,  а абстрактное — с рассудочностью  мышления (см. Рассудок и разум). В. от а. к к. понималось Гегелем как развитие мышления, источником которого выступали противоречия, выявляемые и преодолеваемые путём формирования нового, более конкретного содержания. Однако Гегель мистифицировал эту важнейшую закономерность развития мысли, интерпретируя её как саморазвитие понятия.

        Подлинно научное  филос.-методологич. понимание и применение принцип В. от а. к к. получил у К. Маркса. Гегелевской идее порождения конкретного мыслью Маркс противопоставил материалистич. идею воспроизведения, отражения конкретного в мысли. «Конкретное потому конкретно, что оно есть синтез многих определений, следовательно единство многообразного. В мышлении оно поэтому выступает как процесс синтеза, как результат, а не как исходный пункт, хотя оно представляет собой действительный исходный пункт и, вследствие этого, также исходный пункт созерцания и представления... Гегель поэтому впал в иллюзию, понимая реальное как результат себя в себе синтезирующего, в себя углубляющегося и из самого себя развивающегося мышления, между тем как метод восхождения от абстрактного к конкретному есть лишь способ, при помощи которого мышление усваивает себе конкретное, воспроизводит его как духовно конкретное. Однако это ни в коем случае не есть процесс возникновения самого конкретного» (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., т. 46, ч. 1, с. 37—38).

        Принцип В.  от а. к к. применяется Марксом для характеристики развития знания на теоретич. стадии науки, когда уже сформирован концептуальный аппарат науки и создан исходный каркас понятий, на основе которого осуществляется развитие теоретич. знания как дифференцированной, но внутренне взаимосвязанной и целостной в своих изначальных контурах системы. Характеризуя история, развитие политэкономии, Маркс указывал, что «...экономисты XVII столетия всегда начинают с живого целого..., но они всегда заканчивают тем, что путем анализа выделяют некоторые определяющие абстрактные всеобщие отношения...» (там же, с. 37). После формирования подобных абстракций политэкономия начинает реализовать «правильный в научном отношении» метод движения от этих простейших определений к воспроизведению реальной конкретности. Реальная конкретность выступает для теоретич. мысли в процессе В. от а. к к. той предпосылкой, которая, согласно Марксу, должна «...постоянно витать перед нашим представлением...« (там же, с. 38).

        Необходимая  генетич. предпосылка этого процесса— построение исходной теоретич. конструкции, которая выражала бы некоторый синтез отправных абстракций. Маркс создаёт такую конструкцию в своей концепции единства и различия абстрактного и конкретного труда, стоимости и меновой стоимости, исходных противоречий товарного отношения и т. п. Подобная конструкция по своей методологич. функции в развитии теоретич. знания аналогична исходным идеализированным объектам (см. Идеализированный объект), которые выступают в качестве основы В. от а. к к. в естеств. науках (напр., система материальных точек в механике, моле-кулярно-кинетич. модель идеального газа в теории газов и т. п.). Исходная теоретич. конструкция В. от а. к к. представляет собой некоторую целостную, хотя и абстрактную модель воспроизводимого объекта. Содержание каждой из составляющих её абстракций раскрывается в контексте связей со всеми остальными.

        Стимулом осуществления  В. от а. к к. является обращение к реальной конкретности. Маркс подчёркивал, противопоставляя своё понимание В. от а. к к. гегелевскому толкованию, что мысленная конкретность «..ни в коем случае не продукт понятия, порождающего само себя и размышляющего вне созерцания и представления, а переработка созерцания и представления в понятия» (там же), которая достигается за счёт постоянного взаимодействия теории и эмпирич. данных в процессе В. от а. к к. Между реальной конкретностью и её воспроизведением в мысленной конкретности теоретич. системы лежат промежуточные звенья концептуального анализа, позволяющие вписать эмпирич. данные в мысленную конкретность, объяснить и разрешить те несоответствия и противоречия-антиномии, которые возникают между абстрактной теоретич. схемой и конкретной реальностью.

        В. от а.  к к.— содержательно-конструктивный процесс развития теоретич. мысли. Он предполагает постоянное обогащение её содержания, которое выражается во введении новых понятий и положений, не являющихся, однако, чисто дедуктивными следствиями отправных положений. Синтетичность, конструктивность (в смысле последоват. расширения и прироста теоретич. содержания), постоянная «открытость» теории по отношению к эмпирич. данным — всё это характеризует развитие теоретич. знания в процессе В. от а. к к.

В XX столетии это представление  было подвергнуто критике в работах  К. Поппера (Karl Popper, 1902—1994).

Критика Поппера исходит из двух простых соображений. Одно из них  состоит в том, что все научные  утверждения, не исключая утверждений о единичных фактах, содержат общие понятия и поэтому

выходят далеко за пределы данных непосредственного чувственного опыта. Например, утверждения о температуре  и относительной влажности воздуха, атмосферном давлении, скорости и  направлении ветра, получаемые в  результате метеорологических наблюдений, содержат весьма сложные понятия  температуры, относительной влажности  воздуха и т. д., сформировавшиеся в длительном процессе развития науки. Более того, общие понятия содержатся и в «обыденных» утверждениях о единичных фактах; например, утверждение  «Вчера я его видел» содержит не сводимое ни к каким непосредственным восприятиям понятие «вчера», которое  могло сформироваться только на основе понимания закономерности смены  дня и ночи, и не менее сложное  понятие «видеть». И даже такое  простое утверждение, как «Здесь имеется стакан воды», содержит общие  понятия «стакан» и «вода», не соотносимые  ни с каким специфическим чувственным  опытом. «Словом стакан— пишет Поппер —мы (...) обозначаем физические тела, демонстрирующие определенное законосообразное поведение; то же самое справедливо и для слова вода.» Таким образом, сформулировать утверждение о единичном факте можно только с помощью некоторых общих понятий, которые в свою очередь возможны лишь при наличии представлений о закономерностях, т. е. теорий или гипотез.

Второе соображение: для того, чтобы  наблюдать, нужна какая-то руководящая  идея. Возможны, конечно, и совершенно случайные наблюдения, а редкие и  бросающиеся в глаза явления  «сами просят», чтобы их наблюдали; но для систематических наблюдений необходима какая- то идея о том, что  следует наблюдать. Такая идея всегда представляет собой некоторую догадку, гипотезу. Именно с выдвижения гипотезы начинается научное исследование. А  когда гипотеза выдвинута, мы знаем, что наблюдать и какими фактами  интересоваться: нас интересуют те факты, которые могут подтвердить  или опровергнуть нашу гипотезу.

Так обстояло дело и в примерах, приведенных в предыдущей главе. Опыты Спалланцани и Пастера были поставлены с целью проверки гипотезы о невозможности самозарождения микроорганизмов. У Грасси, когда он начал свои исследования, в результате которых пришел к заключению, что малярию переносят комары рода Anopheles, была уже гипотеза, что малярия переносится комарами каких-то определенных видов. Конрад Лоренц, рассказав в первой главе книги «Так называемое зло» о своих наблюдениях в прибрежных водах Карибского моря и сделанном из них выводе, начинает вторую главу с признания, что в предыдущей главе «допустил поэтическую вольность»: на самом деле он предпринял эти наблюдения для проверки ранее возникшей у него

гипотезы. Точно так же и любое  исследование, приводящее к созданию новой научной теории или открытию каких-либо закономерностей, начинается с выдвижения гипотезы.

Таким образом, исходной точкой научного исследования является не наблюдение и не собирание единичных фактов, а догадка, предположение, гипотеза. При этом никакого «логического метода»  формирования гипотез не существует: гипотеза рождается благодаря интуиции. И только после того, как гипотеза выдвинута, наступает очередь сбора  единичных фактов — таких, которые  могут ее подтвердить или опровергнуть. Более точно: из гипотезы дедуктивно выводят следствия, имеющие вид утверждений о единичных фактах (а такие утверждения, как мы видели выше, можно формулировать только с помощью общих понятий, основанных на ранее сформировавшихся теориях), и производят наблюдения (или собирают факты), которые могут подтвердить или опровергнуть эти следствия. Таков основной метод опытных наук. Поппер называет его гипотетико-дедуктивным методом.

2. Итак, вопреки мнению Бэкона, научные  теории не выжимаются, подобно  вину, из винограда фактов, собранного  «с бесчисленных зрелых лоз». Теория — это всегда смелая  догадка, предположение. Но она  всегда нуждается в проверке, которая должна ее либо верифицировать, т. е. установить ее истинность, либо фальсифицировать, т. е. установить  ее ложность.