Смысл жизни человека

Л.Н.Толстой много размышлял  над вопросом о смысле и цели жизни. В результате он пришел к выводу, что и то и другое заключается  в самосовершенствовании личности. Вместе с тем ему было ясно, что смысла жизни отдельной личности нельзя искать отдельно от смысла жизни других людей.

Среди русских мыслителей предельно  масштабно раскрыл эту проблему Ф.М. Достоевский, который разгадывал “тайны” человека во все периоды своей жизни [4]. В своих произведениях он развивал мысль о том, что человек является феноменом не только сложным, но и противоречивым, далеко не познанным. Человек, по его мнению, должен осмыслить себя и свое назначение в мире – быть личностью. Каждый должен оставить в обществе пусть небольшой, но след, отпечаток своей личности. Человеку важно быть нравственным – вот суть смысла жизни, по Достоевскому. Человек обязан быть не просто личностью – его жизнь должна быть идейно насыщенной.

     3. Русские философы о смысле жизни

              Одной из характерных особенностей  русской  философии  второй половины XIX - начала XX  века  также  является  внимание  к  человеку,

антропоцентризм. Здесь четко  выделяются два направления: материалистическое   и   идеалистическое,   светское   и   религиозное. Материалистическое направление представлено революционерами-демократами и прежде  всего В.Г.Белинским и Н.Г.Чернышевским,   идеалистическое   связано с именами В.Соловьева, Н.А. Бердяева и рядом других мыслителей.

         В.С.Соловьев  в своей работе  «Нравственный  смысл   жизни в  его  предварительном  понятии»  рассматривает    еще   один   аспект этого вечного   вопроса - нравственный.  Он  пишет: «Есть  ли  у  нашей  жизни  вообще  какой-нибудь   смысл?  Если есть, то имеет ли он нравственный  характер, коренится  ли  он в нравственной области? И если да, то в  чем он   состоит, какое ему будет верное и  полное  определение? … Одни  отрицают  у жизни всякий  смысл,  другие  полагают,  что смысл жизни не  имеет ничего  общего  с нравственностью, что он  вовсе не  зависит от  наших должных или добрых   отношений   к Богу,  к людям и ко   всему   миру;   третьи,   наконец,   признавая значение нравственных норм  для  жизни,  дают  им   весьма   различные определения,  вступая  между  собою  в  спор, требующий   разбора   и решения…. Нравственный  смысл  жизни первоначально и окончательно определяется самим  добром, доступным нам внутренне через   нашу совесть и разум, поскольку  эти внутренние формы добра освобождены  нравственным подвигом от  рабства  страстям и от ограниченности личного и  коллективного себялюбия...»(8)

       Ближайший   друг  и  последователь  Владимира   Соловьева  князь Е.Н.Трубецкой также предупреждал об огромной опасности бездуховности и предлагал созидать непреходящее: «…Второе  пришествие   Христово, как акт окончательного объединения двух естеств во всем человечестве и во всем  космосе, есть действие не только Божеское и  не только величайшее чудо Божие,  но вместе с тем и проявление высшей энергии человеческого естества. Христос  не  придет пока человечество не созреет для Егопринятия. А созреть для человечества именно и значит обнаружить высший подъем энергии в искании Бога и в стремлении к Нему. …  Это  не  какой- либо внешний, посторонний миру акт божественной магии, а двухстороннее и при  этом окончательное самоопределение творчества Божества  и  человеческой свободы. Очевидно, что такой  конец  мира  может  быть  подготовлен  не пассивным ожиданием со  стороны  человека,  в  высшим  напряжением  его деятельной любви к Богу, стало быть, и крайним напряжением человеческой борьбы против темных сил сатанинских.» (9)

  Русский  философ   С.Л.   Франк   продолжил   фундаментальное исследование  мировоззренческих  проблем  в  уже  сложившейся   русской     философии. Франк был философом,  который пытался разъяснить  природу     человеческой души и знаний человека. Философское учение Франка было высоко религиозно. Он был  одним из тех философов XX века, кто в процессе поиска мировоззрения наивысшей духовности  пришел  к  выводу,  что  таковым   является   христианство, выражающее общечеловеческие  духовные  ценности  и  подлинное  существо духовности. Сам же Франк говорил: "Я не богослов, я философ". Франк называл свою концепцию: "метафизическим (философским)    реализмом". Его философия - реалистичная философия духовности, высоко поднимающая  проблему  человека  и  нацеливающая  на  достижение духовного единства всего человечества.

  Имеет ли жизнь вообще смысл, и если да - то какой именно? В чем смысл  жизни?  Или  жизнь  есть  просто   бессмыслица,   бессмысленный, никчемный  процесс  естественного  рождения,  расцветания,  созревания, увядания и смерти человека, как всякого другого органического существа? Именно такие вопросы задавал Франк в своей книге "Смысл жизни человека".

«Эти, как обычно говорится, "проклятые"  вопросы  или,  вернее, этот единый вопрос "о смысле жизни" волнует и  мучает  в  глубине  души каждого человека. Этот вопрос - не "теоретический вопрос",  не  предмет праздной умственной игры; этот вопрос есть вопрос самой жизни,  он  так же страшен, и, собственно говоря, еще гораздо более  страшен,  чем  при тяжкой нужде вопрос о куске хлеба для утоления  голода. 

Поистине,  это есть вопрос о хлебе, который бы напитал нас, и воде, которая утолила бы нашу  жажду.  Чехов  описывает  человека,  который,  всю   жизнь   живя будничными интересами в провинциальном городе,  как  все  другие  люди, лгал и притворялся, "играл роль"  в  "обществе",  был  занят  «делами», погружен в мелкие интриги и  заботы  -  и  вдруг,  неожиданно,  однажды ночью, просыпается с тяжелым  сердцебиением  и  в  холодном  поту.  Что случилось? Случилось что-то ужасное - жизнь прошла, и  жизни  не  было, потому что не было и нет в ней смысла!»(10). Франк прежде всего постарался  вдуматься, что  это  означает найти смысл жизни, какой смысл люди вкладывают  в  это понятие и при каких условиях они посчитали бы его осуществленным?

Под  "смыслом"  философ  подразумевает  примерно  то  же,  что "разумность". Под "разумным" - все целесообразное, все правильно ведущее к цели или помогающее ее  осуществить.  Разумно то  поведение, которое согласовано с поставленной целью и ведет  к  ее  осуществлению, разумно или осмысленно  пользование  средством,  которое  помогает  нам достигнуть цели. Но все это только относительно разумно  -  именно  при условии, что сама цель бесспорно разумна или осмысленна, уточняет автор, но  что  значит  "разумная  цель?"  задается  философ.  Средство разумно, когда оно ведет к цели. Но цель должна быть подлинной. Но  что это значит и как это возможно? Цель или или жизнь в ее целом  не  имеет уже вне себя никакой цели - жизнь дана ради жизни  или  надо  признать, что  сама  постановка  о  смысле  жизни  незаконна,  что  этот   вопрос принадлежит к числу тех, которые не находят себе  разрешения  просто  в силу своей собственной внутренней нелепости. Вопрос  о  "смысле"  чего- либо имеет всегда относительное значение, он предполагает  "смысл"  для     чего-нибудь, целесообразность при достижении определенной  цели.  Жизнь же в целом никакой цели не имеет, и потому вопрос  о   "смысле"  нельзя ставить, решает философ.

 Далее Франк пишет: «…что наша жизнь, пребывание на свете и сознания этого факта, вовсе не есть для нас  «самоцель».  Она не  может быть  самоцелью,  во-первых, потому, что в общем страдания и тягости преобладают в ней над радостями и  наслаждениями  и,  несмотря  на   всю   силу   животного   инстинкта самосохранения, мы часто недоумеваем, для чего же мы должны тянуть  эту тяжелую лямку. Но и независимо от этого она не может быть  самоцелью  и     потому, что жизнь, по  самому  своему  существу,  есть  не  неподвижное    пребывание в себе, самодовлеющий покой, а делание чего-то или стремление к чему-то; миг, в котором мы свободны от всякого дела или стремления, мы испытываем, как мучительно-тоскливое состояние пустоты и неудовлетворенности. Мы не можем жить для жизни; мы всегда - хотим ли мы того или нет - живем для чего-то. Но только в большинстве случаев это "что-то", будучи целью, к которой мы стремимся, по своему содержанию есть в свою очередь средство, и притом средство для сохранения жизни. Отсюда получается тот мучительный заколдованный круг, который острее всего дает нам чувствовать бессмысленность жизни и порождает тоску по ее осмыслению: мы живем, чтобы трудиться над чем-то, стремиться к чему-то, а трудимся, заботимся и стремимся - для того, чтобы жить. И, измученные этим кружением в беличьем колесе, мы ищем "смысла жизни" - мы ищем стремления и дела, которое не было бы направлено на простое сохранение жизни, и жизни, которая не тратилась бы на тяжкий труд ее же сохранения. "(11)

Так в чем же ее содержание, и, прежде всего, при  каких  условиях человек может признать конечную цель «разумной»?…."Чтобы  быть  осмысленной,  наша  жизнь  -  вопреки  уверениям поклонников "жизни для жизни" и в согласии с  явным  требованием  нашей души - должна быть служением высшему и абсолютному  благу."(11)  И  при этом  человек  должен  также  непрерывно  разумно  сознавать  все   это соотношение  к  высшему  благу.  В  этом  единстве  жизни  и  Истины  и заключается по Франку искомый "смысл жизни".

  "Итак, жизнь становится осмысленной, поскольку она свободно и сознательно служит абсолютному и высшему  благу, которое есть вечная жизнь, животворящая  человеческую  жизнь,  как  ее  вечная  основа  и подлинное завершение, и есть  вместе  с  тем  абсолютная  истина,  свет разума, пронизывающий и озаряющий человеческую жизнь. Жизнь наша осмысляется, поскольку она есть  разумный  путь  к  цели,  или  путь  к разумной, высшей цели, иначе она есть бессмысленное блуждание. Но таким истинным путем для нашей жизни может быть лишь то,  что  вместе  с  тем само есть и жизнь, и Истина. "Аз есмь путь, истина и жизнь".

И теперь мы можем подвести краткий  итог  нашим  размышлениям. Для  того,  чтобы  жизнь   имела   смысл,   необходимы   два   условия: существование Бога и наша собственная  причастность  Ему,  достижимость для нас жизни в Боге, или божественной жизни. Необходимо прежде  всего, чтобы, несмотря на  всю  бессмысленность  мировой  жизни,  существовало общее условие ее осмысленности, чтобы последней,  высшей  и  абсолютной основой ее был не слепой случай, не мутный, все  на  миг  выбрасывающий наружу и все опять  поглощающий  хаотический  поток  времени,  не  тьма неведения, а Бог, как вечная твердыня, вечная жизнь, абсолютное благо и всеобъемлющий свет разума. И  необходимо,  во-вторых,  чтобы  мы  сами, несмотря на  все  наше  бессилие, на  слепоту и губительность наших страстей, на случайность и краткосрочность нашей жизни, были не  только "творениями" Бога, не только глиняной посудой, которую лепит по  своему произволу горшечник, и даже не только "рабами" Бога,  исполняющими  Его волю подневольно и только для  Него,  но  и  свободными  участниками  и причастниками самой божественной жизни, так, чтобы служа Ему, мы в этом служении не угашали и не изнуряли своей собственной жизни, а, напротив, ее утверждали,  обогащали  и  просветляли.  Это служение  должно  быть истинным хлебом насущным и истинной водой, утоляющей нас.  Более  того: только в этом случае мы для себя  самих  обретаем  смысл  жизни,  если, служа Ему, мы, как сыновья и наследники  домохозяина,  служим  в  нашем собственном деле, если Его жизнь, свет,  вечность  и  блаженство  могут стать и нашим, если наша жизнь может  стать  божественной,  и  мы  сами можем стать "богами", "обожиться"." (12)

Практичный путь в постижении смысла Людвиг Семенович видит в религиозном, внутреннем делании,  молитве, аскетической борьбе с  самим собой,  именно  и  это  есть  неприметный  для него основной труд человеческой жизни, "единственное  подлинное производительное человеческое дело…   …с помощью которого мы действенно осуществляем смысл жизни и в силу которого в мире  действительно  совершается  нечто  существенное именно возрождение самой внутренней его  ткани,  рассеяние  сил  зла  и наполнение мира силами добра. Это дело - подлинно метафизическое дело - возможно  вообще  только  потому,  что оно совсем  не  есть   простое человеческое  дело.  Человеку  здесь  принадлежит  только   работа   по уготовлению почвы, произрастание же совершается самим Богом.  Это  есть метафизический, Богочеловеческий процесс, в котором только  соучаствует человек,  и  именно  потому  в  нем  может  осуществиться   утверждение человеческой жизни на ее подлинном смысле. "(13)

4. Человек в поисках смысла

В отличие от животных инстинкты не диктуют человеку, что ему нужно, и в отличие  от человека вчерашнего дня, традиции не диктуют сегодняшнему человеку, что ему должно. Не зная ни того, что ему нужно, ни того, что он должен, человек утратил ясное представление о том, чего же он хочет. В итоге он либо хочет того же, чего и другие (конформизм), либо делает то, что другие хотят от него (тоталитаризм).

Смысл должен быть найден, но не может быть создан. Создать  можно лишь субъективный смысл, простое  ощущение смысла, либо бессмыслицу. Смысл  не только должен, но и может быть найден, и в поисках смысла человека направляет его совесть. Одним словом, совесть - это орган смысла. Ее можно определить как способность обнаружить тот единственный и уникальный смысл, который кроется в любой ситуации. Смысл - это всякий раз также и конкретный смысл конкретной ситуации. Это всегда ”требование момента”, которое всегда адресовано конкретному человеку. И как неповторима каждая отдельная ситуация, так же уникален и каждый отдельный человек.

Каждый день и  каждый час предлагают новый смысл, и каждого человека ожидает другой смысл. Смысл есть для каждого, и для каждого существует свой особый смысл. Из всего этого вытекает, что смысл должен меняться как от ситуации к ситуации, так и от человека к человеку. Однако смысл вездесущ. Нет такого человека, для которого жизнь не держала бы на готове какое-нибудь дело, и нет такой ситуации, в которой нам бы не была предоставлена жизнью возможность найти смысл.

Человек не только ищет смысл в силу своего стремления к смыслу, но и находит его, а  именно тремя путями. Во-первых, он может  усмотреть смысл в действии, в создании чего-либо. Во-вторых, он видит смысл в том, чтобы переживать что-то, и, наконец, он видит смысл в том, чтобы кого-то любить. Но даже в безнадежной ситуации, перед которой он беспомощен, он способен видеть смысл.