Природа идеального

Введение

 

Какой бы смысл (материалистический, идеалистический, иррациональный) ни вкладывался в категорию «бытия», обычно выделяют несколько форм бытия. К таким формам, как правило, относят: бытие природы; бытие социального; бытие духовного, идеального.

В данной работе я остановлюсь на идеальном в философии.

Являясь одной из самых  фундаментальных, проблема идеального занимает одно из центральных мест в философии. Предельно широкие  категории материи и сознания, материального и идеального образуют основное содержание философской науки и входят в состав основного вопроса философии.

Понятие идеального является квинтэссенцией понятия сознания, идеальное  — специфическое качество, сущностное свойство сознания. Без категории  идеального невозможно построение целостной системы философских категорий.

Проблема идеального проходит через всю историю философии. Основной смысл проблемы идеального связан с пониманием природы человеческого  сознания.

Обращение к этой теме обусловлено ее актуальностью и  сегодня. Проблема идеального, природы сознания выступает прежде всего как проблема самопознания человека.

 

1. Понятие идеи  и идеального в философии

 

Идея - в собственном  смысле слова зрительный образ, наглядный  образ.

Одному из центральных  понятий философии Платона - понятию  идеи - была суждена долгая жизнь. Оно используется в большом количестве философских сочинений Европы нового и новейшего времени.

Свою "вторую молодость" понятие идеи пережило в творчестве авторов немецкой классической философии - в критической философии Канта в наукоучении Фихте в абсолютном идеализме Гегеля оно занимает одно из центральных мест. Но при всей схожести содержания понятия идеи на лицо у этих авторов и серьезные различия в понимании идеи.

 

Идеальное — важнейшее  свойство сознания. На протяжении многих веков проблема идеального остается одной из самых актуальных и сложных в мировой философии. Исходной характеристикой идеального является то, что оно, в отличие от материального, есть единство субъективной и трансцендентной реальности.

По отношению к объективной реальности идеальное управляет отношениями на основе информации об объектах, с которыми взаимодействует субъект. Информация представляет собою внешнюю оболочку идеального, поддающуюся объективации.

 

В качестве итога предложим  краткое определение. Идеальное есть способ бытия сущих любой природы, извне предстающий как репрезентативные отношения (информация), внутренней основой направленности и интерпретации которой («отношения к …») является энергетическое состояние самопереживания и сопереживания в единстве с глубинным общением.

 

«Идеальное» обозначает как сам процесс, так и результат  этого процесса, а именно процесса идеализации. Изн     идеальные образы возникают и формируются как момент практического отношения человека к миру, опосредованного формами, созданными предшествующими поколениями людей.

Идеальное, будучи миром  образов и понятий, обладает собственной  логикой, относительной самостоятельностью собственного функционирования, определенным уровнем свободы, выражающейся в  способности идеального порождать новое или вообще нечто, непосредственно в действительности не встречающееся и являющееся результатом духовной деятельности.[1,с.246]

Идеальное всегда остается личностным явлением, субъективным проявлением  мозговых процессов человека. Последние актуализируют для индивида информацию в виде субъективных переживаний, знаний и т.п. Неактуализированная для личности (потенциальная) информация, хранящаяся в различных структурах головного мозга, зафиксированная в памятниках культуры, произведениях искусства, книгах, инженерных сооружениях и разработках, никак не может быть соотнесена с понятием идеального, пока не станет актуальной для сознания индивида.

 

Идеальное всегда остается тождественным индивидуальному  сознанию, определяющему и формирующему в свою очередь сознание общественное. Только в процессе актуализации, распредмечивания форм общественного сознания сознанием конкретных индивидов общественное сознание становится идеальным, субъективной реальностью сознания этих индивидов.

 

В философской литературе встречается и точка зрения на идеальное как на творчество в широком смысле слова, т.е. его активность, конструктивность, направленность мысли на новое, избирательную интенциональность, опережающий характер отражения действительности и т.п. В этом смысле идеальное как креативность сознания представляет собой целенаправленное, контролируемое и управляемое личностью отражение внешнего и внутреннего мира. Именно поэтому идеальное включает в свое содержание эмоционально-волевые компоненты, интуицию, ценностные структуры, определяющие оценку язлений действительности и соответственно выбор желаемого будущего.

 

Итак, идеальное многозначно  в своих сущностных характеристиках, что обусловливает и многообразие философских классификаций идеального содержания сознания.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2. Условия и  форма существования идеального

 

Идеальное всегда выступает  как продукт и форма человеческого  труда, процесса целенаправленного  преобразования природного материала  и общественных отношений, совершаемого общественным человеком. Идеальное есть только там, где есть индивид, совершающий свою деятельность в формах, заданных ему предшествующим развитием человечества.

Наличием идеального плана деятельности человек и  отличается от животного, «…самый плохой архитектор от наилучшей пчелы с самого начала отличается тем, что, прежде чем строить ячейку из воска, он уже построил её в своей голове. В конце процесса труда получается результат, который уже в начале этого процесса имелся в представлении работника, то есть идеально».[2, с.141]

Надо ещё раз отметить, что если понимать «голову» натуралистически, то есть как материальный орган тела отдельного индивида, то никакой принципиальной разницы между архитектором и пчелой уже не окажется. Ячейка из воска, которую лепит пчела, тоже имеется «заранее», в виде формы деятельности насекомого, «запрограммированной» в её нервных узлах. В этом смысле продукт деятельности пчелы тоже задан «идеально» до его реального осуществления. Однако формы деятельности животного, свойственные тому виду, к которому оно принадлежит, прирождены ему, унаследованы вместе со структурно-анатомической организацией тела, то есть непосредственно материальным образом. Форма деятельности, которую мы можем обозначить как идеальное бытие продукта, никогда не отделяется от тела животного иначе, как в виде её непосредственного реального продукта.

 

Принципиальное отличие  деятельности человека от деятельности животного состоит именно в том, что ни одна форма этой деятельности, ни одна способность не наследуется  вместе с анатомической материальной организацией его тела. Эти формы деятельности (деятельные способности) передаются здесь только опосредованно — через формы предметов, созданных человеком для человека. Поэтому индивидуальное усвоение человечески-определенной формы деятельности, то есть идеального образа её предмета и продукта, превращается в особый процесс, не совпадающий с процессом непосредственного предметного формирования природы. Поэтому сама форма деятельности человека превращается для человека в особый предмет, в предмет особой деятельности. «Животное непосредственно тождественно со своей жизнедеятельностью. Оно не отличает себя от своей жизнедеятельности. Оно есть эта жизнедеятельность. Человек же делает самоё свою жизнедеятельность предметом своей воли и своего сознания… Это не есть такая определённость, с которой он непосредственно сливается воедино».

 

Поэтому, если выше идеальное  определялось как форма деятельности человека или как форма вещи в  виде формы деятельности, то это  определение было, строго говоря, неполным. Оно характеризовало идеальное лишь по его реальному предметно обусловленному содержанию.

Но идеальное как  таковое есть лишь там, где сама форма  деятельности, соответствующая форме  внешнего предмета, превращается для  человека в особый предмет, с которым  он может действовать особо, не трогая и не изменяя при этом до поры до времени реального предмета, той внешней вещи, образом которой является эта форма деятельности. Человек и только человек перестает непосредственно «сливаться» с формой своей жизнедеятельности, отделяя её от себя и ставя перед собой, то есть, превращая её в представление. Так как внешняя вещь вообще дана человеку лишь поскольку она вовлечена в процесс его деятельности, выступает в формах этой деятельности, постольку в итоговом продукте — в представлении — образ внешней вещи всегда сливается с образом той деятельности, внутри которой функционирует внешняя вещь.

Здесь и лежит гносеологическая основа отождествления вещи с представлением, реального — с идеальным, то есть гносеологический корень идеализма любого вида и оттенка. Но ясно, что само по себе такое овеществление формы деятельности, в результате которого создается возможность принять её за «форму вещи», и, наоборот, форму вещи самой по себе — за продукт и форму субъективной деятельности, за идеальное, ещё не есть идеализм. Это — только тот реальный факт, который превращается в ту или иную разновидность идеализма или фетишизма лишь на почве определенных социальных условий, и непосредственно — на почве стихийного разделения труда, где форма деятельности навязывается индивиду насильно, независимыми от него и непонятными для него социальными процессами. [2, с. 145]

 

Овеществление социальных форм человеческой деятельности, характерное  для товарного производства (товарный фетишизм), аналогично в этом плане религиозному отчуждению деятельных человеческих способностей в представлении о богах. Этот факт осознается достаточно ясно уже в пределах объективно-идеалистического взгляда на природу идеального. Молодой Маркс, еще, будучи левогегельянцем, отмечал, что все древние боги обладали таким же «действительным существованием», как и деньги. «Разве не властвовал древний Молох? Разве Аполлон Дельфийский не был действительной силой в жизни греков? Здесь даже критика Канта ничего поделать не может. Если кто-нибудь представляет себе, что обладает сотней талеров, если это представление не есть для него произвольное субъективное представление, если он верит в него, — то для него эти сто воображаемых талеров имеют такое же значение, как сто действительных… Действительные талеры имеют такое же существование, как воображаемые боги. Разве действительный талер существует где-либо, кроме представления, правда, общего или, скорее, общественного представления людей?».

Эта аналогия, подлинная  природа которой была раскрыта Марксом позже, на основе материалистического понимания природы и денег, и религиозных образов, коренится в действительной связи общественного представления людей с их реальной деятельностью, с формами практики, в активной роли идеального образа (представления). Человек способен изменять форму своей деятельности (или идеальный образ внешней вещи), не трогая до поры до времени самой этой внешней вещи. Но это возможно для него только потому, что он может отделить от себя этот идеальный образ, овеществить его и действовать с ним, как с вне себя существующим предметом, вместо реальной внешней вещи, образом которой он является.

 

Пример с архитектором, который Маркс приводит для пояснения  различия между человеческой деятельностью  и деятельностью пчелы, говорит  именно об этом. Архитектор строит дом не просто в голове, а с помощью головы, в плане представления, непосредственно на ватмане, на плоскости чертежной доски. Он тем самым изменяет свое «внутреннее состояние», вынося его «во вне» и действуя с ним, как с отличным от себя предметом. Изменяя этот овеществленный субъективный (внутренний) образ, он потенциально изменяет и образ реального дома, то есть изменяет его идеально, в возможности. Это значит, что он непосредственно изменяет один чувственно воспринимаемый предмет вместо другого.

Представление, с которым  человек действует вместо реальной вещи, овеществляется в виде чувственно воспринимаемого (слышимого или  видимого) слова, зрительно воспринимаемого  чертежа, модели и т. п. Иными словами, деятельность в плане представления, изменяющая идеальный образ предмета, есть также чувственно-предметная деятельность, изменяющая чувственно воспринимаемый облик той вещи, на которую она направлена. Но вещь, в изменении которой эта деятельность выражается, есть только овеществленное представление, или форма деятельности человека, зафиксированная как вещь. Это обстоятельство и создает возможность смазывать принципиальное философско-гносеологическое различие между материальной деятельностью и деятельностью теоретика и идеолога, непосредственно изменяющего лишь словесно-знаковое овеществление идеального образа. Человек не может передать другому человеку идеальное как таковое, как чистую форму деятельности. Можно хоть сто лет наблюдать за действиями живописца или инженера, стараясь перенять способ их действий, форму их деятельности, но таким путем можно скопировать только внешние приемы их работы и ни в коем случае не сам идеальный образ, не самую деятельную способность.[2,с.145]

 

Идеальное как форма  субъективной деятельности усваивается лишь посредством активной же деятельности с предметом и продуктом этой деятельности, то есть через форму её продукта, через объективную форму вещи, через её деятельное «распредмечивание». Идеальный образ предметной действительности поэтому и существует только как форма (способ, образ) живой деятельности, согласующаяся с формой её предмета, и ни в коем случай не как вещь, не как вещественно-фиксированное «состояние» или «структура». Когда идеальное пытаются толковать как неподвижный, фиксированный «идеальный предмет» или «абстрактный объект», как жестко фиксированную форму, то получается неразрешимая проблема — формой чего она является? Ибо такой оборот мысли превращает идеальное в самостоятельную субстанцию, существующую независимо от живой человеческой деятельности в качестве её сверхчувственного, бестелесного прообраза. Между тем это — форма активной деятельности человека, обусловленная формой внешнего мира. Стоит только зафиксировать её отдельно от деятельности, как она превращается в «чувственно-сверхчувственную вещь» с таинственно-мистическими свойствами. [2, с. 146]

 

Примером этого могут  служить трудности, связанные с  пониманием «числа», «точки» и других «абстрактных математических предметов», то есть субъективных образов количественной определенности внешнего мира, толкуемых как самостоятельные предметы. Идеальное и есть не что иное, как совокупность осознанных индивидом всеобщих форм человеческой деятельности, определяющих, как цель и закон, его волю и способ индивидуальной деятельности. Само собой понятно, что процесс индивидуальной реализации идеального образа, то есть абстрактно-всеобщей формы общественно-человеческой деятельности, всегда связан с тем или иным «отклонением», или, точнее, с конкретизацией этого образа, с его корректировкой в соответствии с конкретными условиями, с новыми общественными потребностями, с особенностями материала и т. п. Это и предполагает способность сознательно сопоставлять идеальный образ действительности с самой реальной действительностью, вне и независимо от этого образа существующей, ещё не идеализованной, ещё не превращенной в нечто идеальное. В данном случае идеальное и выступает для индивида как особый предмет, который он может целенаправленно изменять в согласии с требованиями (потребностями) деятельности.