Понятие чувственного знания

 

 

2. ПРОБЛЕМА БАЗИСНОГО (ПЕРВИЧНОГО) ЗНАНИЯ

 

2.1 Основа первичного  знания

 

Уже у Канта ясно виден отход от фундаментализма. Он считал, что ни чувственные восприятия сами по себе, ни одни только рациональные идеи не могут быть положены в основу знания. В «Критике чистого разума» он пишет об этом очень ясно: «Наша природа такова, что созерцания могут быть только чувственными, т.е. содержат в себе лишь способ, каким предметы воздействуют на нас. Способность же мыслить предмет чувственного созерцания есть рассудок. Ни одну из этих способностей нельзя предпочесть другой. Без чувственности ни один предмет не был бы нам дан, а без рассудка ни один нельзя было бы мыслить. Мысли без содержания пусты, созерцания без понятий слепы… Эти две способности не могут выполнять функции друг друга. Рассудок ничего не может созерцать, а чувства ничего не могут мыслить.  Только из соединения их может возникнуть знание»6.

 

2.2 Первичность видов  знания

 

В современной эпистемологии вопрос о первичности тех или иных видов знания уже не связывается так непосредственно с «природой человека». Чаще стараются понять, в каком отношении определенное знание может рассматриваться как исходное и как связаны между собой основные виды знания.

К таковым обычно относят перцептивное знание (чувственно данное), повседневное знание (здравый смысл) и научное знание.

Можно сформулировать следующие тезисы о видах знания, входящих в этот треугольник:

1. Чувственные данные  первичны в смысле данности, очевидности. Они выражают исходный контакт человека с реальностью. В этом отношении ничего более первичного нет.

2. Знание здравого смысла первично в концептуальном   отношении. Именно в среде объектов обычного практического опыта сложился наш язык, сформировались наши основные понятия, в том числе и те, которые широко используются в науке.

3. Знание об объектах  науки, особенно о микрочастицах (электронах, атомах и т.п.), первично в онтологическом отношении. Мы полагаем, что законы поведения этих объектов дают наиболее достоверное и согласованное объяснение того, что существует и происходит в мире, в том числе и того, почему в мире существуют камни, деревья, столы и люди — с их органами чувств и чувственными данными.

Мы получаем в нашем треугольнике такой тип взаимоотношений, когда каждый из основных видов знания необходим и первичен в определенном отношении. Одновременно ни один из них не образует самодостаточную, независимую от других сферу знания. Это относится и к самому простому виду знания — чувственному восприятию7.

Перцептивное знание.

Простейшими элементами перцептивного опыта являются ощущения, возникающие в результате отдельных воздействий реальности на органы чувств. По количеству этих органов различают пять основных видов («модальностей») ощущений: зрительные, звуковые, осязательные (тактильные), вкусовые и обонятельные. Считается, что наиболее важной для человека является зрительная модальность, поскольку через нее поступает более 80% чувственной информации. В нашем сознании различные чувственные данные моментально и совершенно незаметно для нас объединяются в целостный образ предмета.

Это происходит в восприятии. В нем на основе ощущений разной модальности синтезируется устойчивый и, что очень важно, амодальный (т.е. инвариантный, один и тот же в разных модальностях) предмет чувственного опыта. Это основное свойство восприятия называется его предметным характером: мы воспринимаем не отдельные «картинки», а предмет как нечто целое и устойчивое8.

С предметным характером тесно связаны такие свойства восприятия, как его константность и  осмысленность, (например, «утко-кроликом» Витгенштейна).

Итак, перцептивное знание на самом деле включает в себя важные составляющие рационального характера. Мы видим не только глазом, но и разумом. Так, очевидно, что большинство из тех значений и смыслов, которые организуют восприятие, связаны с нашим языком и здравым смыслом.

 

3. НАИВНЫЙ И  НАУЧНЫЙ РЕАЛИЗМ

 

3.1 Наивный реализм

 

Наивный реализм - это убеждение в реальности всего, что нормальный человек воспринимает в нормальных условиях (при хорошем освещении, в подходящей перспективе и т.п.) и описывает общепринятым и соответствующим фактам языком.  

Конечно, могут встречаться обманы чувств, иллюзии (например, преломление палки на границе воды и воздуха, увеличение размеров солнечного диска при закате и т.д.), но все это, с точки зрения наивного реализма, единичные явления9.

В целом же мир, окружающий нас, мир цветных, пахнущих и звучащих вещей - деревьев с шелестящей листвой, журчащей воды, столов и стульев - именно таков, каким мы его воспринимаем. 

Между тем наука говорит нам, что чудный запах розы суть лишь диффузия молекул определенных веществ в воздухе, что звуки и цвета - волновые процессы, что все эти цветные макрообъекты на самом деле являются композициями огромного числа бесцветных и беззвучных микрочастиц.

 Еще Демокрит учил, что мир  вокруг нас лишь иллюзия, "кажимость", реальны только "атомы и пустота". И современная наука полагает основой реального микрочастицы и их взаимодействия.

 

3.2 Научный реализм

 

Научный реализм — общее наименование ряда течений в русле аналитической философии, объединяемых анти-инструменталистской и анти-конвенционалистской направленностью в трактовке научного знания и его соотношения с объективной реальностью.

С точки зрения «научных реалистов, единственно надежным средством достижения знания о мире, в отличие от метафизики или обыденного опыта, является научное исследование, в котором данные наблюдений и экспериментов интерпретируются с помощью специально создаваемых для этого средств — научных теорий10.

Терминологический аппарат и высказывания научных теорий (без разделения на «язык наблюдения» и «язык теории») имеют онтологический статус, т.е. объекты (предметы, процессы, связи, свойства и отношения, закономерности и прочее), обозначаемые этими терминами, считаются реально существующими, а суждения об этих объектах — истинными, ложными или вероятными. В отличие от неопозитивистов, сторонники научного реализма признают определенную познавательную ценность философии («метафизики»); она, по их мнению, состоит в предварительной, самой общей формулировке онтологических утверждений, которые, однако, затем должны обрести конкретное содержание и статус проверяемых высказываний в научных теориях.

Метафизика выступает лишь в роли эвристического источника научных гипотез, но не может претендовать на равноправие с наукой в качестве онтологической теории. Наиболее трудной проблемой для научного реализма является установление ясных критериев соответствия между научными теориями и объективной реальностью, в частности проблема истинности.

Принятие «корреспондентной» теории истины по ряду причин оказывается для научного реализма источником внутренних противоречий, приводящих к разрушению всей концепции. Главная из таких причин — сочетание реалистической и аналитической установок в качестве исходных посылок доктрины.

В соответствии со стилем аналитической философии, представители научного реализма. формулируют эпистемологические вопросы как вопросы лингвистического анализа, обращенного на «концептуальные каркасы», на терминологический аппарат и на правила использования языков научных теорий.

Поэтому критерий «соответствия», применяемый для определения истинности научных высказываний, ведет либо к «метафизике», либо к логическому кругу в обосновании научного знания (истинными оказываются лишь те теоретические утверждения, которые «соответствуют» онтологическим допущениям теории, в чьих рамках они сформулированы).

Это принципиальное затруднение научного реализма вызывает критику со стороны представителей инструментализма и конвенционализма. Их аргументы направлены, главным образом, против реалистической трактовки соответствия научного знания и объективной действительности, а также против вытекающей из такой трактовки концепции прогрессивного развития научного знания и научной рациональности. В 70—80-е гг. 20 в. концепция научного реализма развивается в плане уточнения исходных установок, дифференцирования заключенных в них смыслов, с тем, чтобы отказаться от утверждений, ведущих к парадоксам, но сохранить основное содержание концепции11.

Так, предлагалось различать тезисы «семантического реализма» (теоретические термины обладают референцией, т. е. непустым множеством значений), «эпистемического реализма» (теоретические высказывания могут быть верифицированы, т. е. являются истинными или ложными) и «метафизического реализма»«(верификация теоретических высказываний и теорий в целом детерминируется существующей независимо от нашего знания «реальностью»; истинность таких высказываний и теорий — это «соответствие с реальностью самой по себе».

 Тезис «метафизического  реализма» в настоящее время  утратил своих сторонников из числа тех, кто в большей степени тяготел к аналитическому стилю в философии; с его критикой выступили не только последовательные инструменталисты, но и попперианцы (Дж. Уоррэл и др.), сторонники «исторического» направления в философии науки (Т. Кун, П. Фейерабенд и др.), прагматисты (Н. Решер идр.), сторонники «структуралистской» концепции научных теорий (Дж. Снид, В. Штегмюллер и др.); к этой критике присоединились У Селларс, X. Патнэм, М. Хессе. Тезис «эпистемического реализма» интерпретируется таким образом, чтобы отмежеваться от «корреспондентной теории истины»: формулируются такие критерии верификации, которым теории подчинялись бы как нечто целое, а не как множества проверяемых высказываний12.

Чаще всего это прагматические критерии: когерентность, успешность объяснения, простота, экономность и пр. Используются также идеи Ч. Пирса: истинность теоретического знания понимается как предел, к которому бесконечно приближается исследование, направляемое нормативными критериями научности. Вопрос об объективной реальности решается в духе идей И. Канта: роль априорных форм чувственности и рассудка, выступавших у Канта гарантами истинности синтетических суждений, в научном реализме играют «концептуальные каркасы» научных теорий; понятие истины трактуется в духе релятивизма и плюрализма.

Тезис «семантического реализма» требует реформы теории референции: значение термина не отождествляется с объектом, на который «указывает» этот термин, а представляет собой сложную систему, включающую также стереотипы указания на «образец» референта, социолингвистически обусловленные описания ситуаций применения термина в актах речевой коммуникации, условия, при которых суждение, включающее данный термин, признается истинным и т.д.

Таким образом, значения научных понятий «привязываются» к прагматике их использования. Это создает основу компромисса между сторонниками научного реализма и их оппонентами.

 Признавая неоспоримый  факт научного прогресса, приверженцы  Н. р. не могут непротиворечиво  его объяснить, колеблясь между представлением о познании как приближении к миру «вещей-в-себе», с одной стороны, и релятивизмом, с др. В целом Н. р. может рассматриваться как форма внутренней самокритики современной философии науки, как ее стремление опереться на науку в противовес иррационализму и скептицизму.

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

 

Использование знаний в практической преобразовательной деятельности людей предполагает наличие особой группы правил, показывающих, каким образом, в каких ситуациях, с помощью каких средств и для достижения каких целей могут применяться те или иные знания.

 Так, знания о математических  функциях, например о логарифмической, или знания о свойствах цемента  и расположении небесных светил  оказываются полезными и могут  быть использованы человеком  только при условии, если мы знаем правила вычисления логарифмической функции, знаем правила изготовления цементирующих растворов, умеем прокладывать маршрут корабля по расположению небесных светил.

Правила, показывающие, как на основе данных знаний осуществить ту или иную деятельность, называются правилами деятельности.

Знания, таким образом, включены в систему деятельности и сами выступают в качестве особых форм, на основе которых формулируются процедуры деятельности.

В течение многих десятилетий социальная философия занималась в основном такими формами общественного сознания, которые основаны на строгих рациональных предпосылках.

Однако уже в начале минувшего века социальные философы обратили внимание на огромную роль в социальной динамике таких духовных образований, как социальный миф, здравый смысл, «жизненный мир», обыденное сознание. Казалось бы, в академической философии должны по-прежнему оставаться вопросы метафизики и строго организованное знание научного типа, однако «фоновое», ценностно-ориентированное и даже иррациональное «знание», вроде здравого смысла заслуживает не меньшего внимания.

Следование подобным соображениям приводит к неизбежному изучению феномена, именуемого в современной философии, как «здравый смысл», с целью определения его места в социально-философском дискурсе и раскрытия философского содержания в этом явлении.

Стабильность применения термина "здравый смысл" в повседневности воспринимается как простая, подлежащая освещению именно на обыденном уровне проблема, на которой не стоит акцентировать свое внимание, и тем более превращать в предмет научного исследования. Предварительно исследуемый феномен помещается в ряду других проявлений социального опыта. Прежде всего, это обыденное сознание. Подобная позиция приводит к выводу, согласно которому здравый смысл расценивается как неадекватное, нетворческое, недиалектическое мышление, а временами остается неотраженным сам факт его причастности к мышлению.