Основные характеристики человека: несводимость, непредопределенность, незаменимость, неповторимость, невыразимость

          В связи с анализом соотношения философии истории и исторической науки нельзя не остановиться на одном важном вопросе – о ценностной ориентации исторической науки. Все общественные дисциплины так или иначе имеют мировоззренческий характер. Но в силу специфики самой исторической науки на ее выводах и обобщениях очень сказываются мировоззренческие позиции исследователя. Один и тот же факт можно изложить по-разному в зависимости от политической ориентации. Из-за этого исторические выводы часто теряют свою научность, поскольку научные результаты должны носить объективный и непротиворечивый характер.

Немецкий философ Гердер написал обширный труд «Идеи к философии истории человечества», в котором дается широкая панорама всей мировой истории. Как пишет немецкий просветитель, его интересовала наука, которая описывала бы всю историю человечества, начиная с его зарождения. В качестве такой науки для Гердера выступает философия истории. Философско-историческое произведение Гердера сыграло важнейшую роль в становлении философии истории как особой дисциплины.

       Собственно философией истории занимался великий Гегель. Он ввел термин «всемирная философская история», под которым подразумевал общие размышления о философии истории. Он разделил всю историографию на три вида:

1) первоначальная история;

2) рефлективная история;

3) философская история;

       Представители первоначальной истории, к которым Гегель причисляет Геродота и Фукидида, излагали исторические события, свидетелями которых сами были. Содержание трудов таких историков пространственно ограничено, так как излагалось то, что их окружало и что сами видели.

В рефлективной истории изложение материала уже не связывается с участием историка в описываемых событиях. Эту историю великий философ разбил на определенные виды.

       Всеобщая история. При описании истории какого-нибудь народа, государства или всего мира главной задачей историка является обработка исторического материала с точки зрения собственного духа, отличающегося от духа материала. Он должен иметь определенные6 принципы, служащие ему в качестве методологии анализа материала.

        Прагматическая история. Она предполагает описание прошлого с позиции настоящего. События, пишет Гегель, различны, но в них есть нечто общее и внутреннее. Благодаря прагматическим рефлексиям рассказы о прошлом наполняются современной жизнью.

         Критическая история. В данном случае, по выражению Гегеля, излагается не сама история, а история истории, дается оценка исторических трудов, устанавливается их истинность и достоверность.

          Философская история. Этот вид представляет собой переход к философской истории, когда исследователь руководствуется при изложении материала некоторыми общими философскими принципами. Философская история, или философия истории, «означает не что иное, как мыслящее рассмотрение ее» - Гегель.

           По мысли Гегеля, философия истории ищет некие общие принципы в истории, которые присущи всей мировой истории. Главным из этих принципов является разум. В данном случае немецкий мыслитель под разумом понимает закономерности развития исторического процесса. С его точки зрения, все действительное разумно и все разумное действительно.             Разумно то, что необходимо и закономерно, а то, что необходимо и закономерно, в то же время действительно.

           Философия истории, продолжает Гегель, показывает, как народы и государства стремились к свободе, как ради нее в течении долгого исторического времени приносились всевозможные жертвы. Вместе с тем она рассматривает средства достижения свободы. С этой целью она изучает действительную историю людей, действия которых вытекает из их потребностей, страстей и интересов, играющих доминирующую роль. Кроме того, задачей философии истории и выяснение, как сам Гегель выражается, того материала, в котором осуществляется разумная цель. Таким материалом оказывается сам субъект со своими потребностями. Но он живет в том или ином государстве, и поэтому государство тоже должно находиться в центре внимания философии истории, хотя подробное изложение государства должно даваться в философии права.

           В 19 веке философия истории получает полное научное гражданство. В России на ниве философии истории работали такие крупные философы и историки, как Н.И. Кареев, В.М. Хвостов, В.И. Герье, Л.В. Карсавин, С.Л. Франк. По мнению Х. Раппорта, философия истории находилась в центре внимания всех великих мыслителей – Вико, Гердера, Канта, Маркса и многих других, рефлексировавших над судьбами человечества, над перспективами его развития. Раппорт выделяет два значения философии истории: теоретическое и практическое. С точки зрения теории, философия истории, потому, что удовлетворяет потребности людей в теоретическом осмысления всего исторического процесса, потому, что она представляет необходимое условие научности всякой истории. Практическое значение философии истории заключается в том, что она оказывает непосредственное влияние на практическую жизнь людей, на принятие ими тех или иных политических решений. Все люди нуждаются в том, чтобы знать, куда идет человечество, а на этот вопрос отвечает как раз философия истории.

           Таким образом, одни (онтологи) главное внимание уделяют бытию исторического процесса, а другие (гносеологи) – теоретической реконструкцией исторического прошлого. Но нельзя отрывать друг от друга гносеологию и онтологию. Теория познания без объекта познания перестает быть теорией, так как без исследования практической деятельности людей, без анализа общественных отношений, без выяснения смысла и цели человеческого общества она не может претендовать на научную теорию, то есть без объекта познания, нет теории познания. Поэтому предметом философии истории являются как гносеологические, тек и онтологические проблемы. Она их рассматривает в единстве, во взаимной связи, хотя может с целью более глубокого их изучения анализировать их отдельно друг от друг.

 

 

 

 

3. Русская философия ХIX-XX в.в.

      Русская философия — сравнительно позднее образование нашей национальной культуры, хотя предпосылки ее далеко уходят в глубь национальной истории. Однако предпосылки еще не само явление, они лишь подготавливают рождение и развитие. Само же явление начинается с обретения формы, адекватной своему содержанию.

         Если руководствоваться  таким критерием, философия в  России начинается не в 11 и  даже не в 18 в., а только в 19 столетии (в полную силу — во второй  его половине). Но это было поистине  великое начало, ибо связано его  с именами Ф. М. Достоевского, Л. Н. Толстого, Вл. Соловьева. В их лице  и в их творчестве философское  самосознание народа заявило о себе «на весь мир» — уже не как подражание Западу (византийцам, французам, немцам), а как совершенно самостоятельный голос, вносящий свою тему и свою собственную тональность в многоликий диагноз культур, в сложную духовную полифонию человеческой цивилизации.

         Как и  для Запада, для России XIX век —  это век классики. Русская философская классика XIX в., как наша классическая литература, несли миру глубоко выстраданную опытом поколений истину: нет и не может быть такой цели, ради которой была бы допустима жертва хотя бы в одну человеческую жизнь, в одну каплю крови, в одну детскую слезинку.

         Русская  философия — это философия  предупреждения. Ее лейтмотив - нравственное  вето на любой «прогресс», любой  социальный проект, если они рассчитаны  на принуждение, насилие над личностью.

           Запад России или Россия Западу? Какие ценности возобладают в мире -материально-вещественные или незримые, духовные? В 40-50 гг. 19 века эти вопросы размежевали русскую общественную и философскую мысль на два направления: славянофильство и западничество.

          Лидеры  славянофильства — А.С. Хомяков, И.В. Киреевский — выступили с  обоснованием самобытного пути исторического развитая России, не только отличного, но и в чем-то противоположного западноевропейскому. Плоды цивилизации в Европе, считали они, в общечеловеческом измерении оборачиваются скорее потерями, чем приобретениями, ибо они оплачены очень тяжелой ценой — потерей целостности человеческой личности, превращением человека из «образа и подобия божьего» в простую статистическую единицу буржуазного рынка. Что же можно противопоставить этому? Земельную общину и артель. А с ними — истины и заветы православия. Такие идеи, возражали славянофилам западники (А.И. Герцен, Т. Н. Грановский, В.П. Боткин), не реалистичны, ибо Россия уже с петровских времен необратимо «привязана» к Западу. Но если даже эти идеи были и «безумны», то в России всегда ценилось «безумство храбрых». Спор славянофилов с западничеством 19 век разрешил в пользу последних. Причем проиграли не только славянофилы (в середине века), проиграли и народники (к концу столетия): Россия пошла тогда по западному, т.е.капиталистическому пути развития. Однако был ли этот приговор окончательным? 20 век этот приговор, можно сказать, пересмотрел. Российский «эксперимент», основанный на западноевропейской модели прогресса, потерпел тяжелое, жестокое поражение. И не потому, что это был эксперимент антизападный а, напротив, потому, что экспериментаторы не посчитались с их предостережениями, истребили, уничтожили святая святых народного уклада и народного духа России — общину, артель, назвав это — по страшной иронии истории — «великим переломом», по сравнению с которым «перелом», пережитый страной в эпоху Петра, был не более чем легкой коррекцией ее естественного развития. Сегодня приходится лишь поражаться прозорливости тех русских мыслителей 19 в. (Достоевский, В. Соловьев), которые отказывались видеть существенное различие между «социализмом», готовившимся русскими «бесами», и той самой буржуазностью, которой «социалисты» объявили перманентную гражданскую войну, стоившей народу десятки миллионов человеческих жизней. Такова была цена победы «научных» идей западничества над ненаучной, утопической идеей их оппонентов! Но в середине прошлого века спор идеологий еще почти не касался политических проблем — он удерживался в рамках отвлеченной теории. У славянофилов несогласие с западниками не столько осмысливалось, сколько прочувствовалось, переживалось в религиозной форме.

          Антиномию  веры и знания, известную и  для философии Запада, в российском  варианте стремится разрешить  философия всеединства, основателем  и самым крупным представителем  которой выступал В.С. Соловьев. Гносеологическим аспектом идеи всеединства стала соловьевская теория цельного знания, которую философ противопоставлял как рационализму западников, так и иррационализму славянофилов. Это была идея сверхрационализма. «Цельность знания» в философии В. Соловьева — это не «теоретический» и не «практический» разум немецкой классики. И даже не их единство. Это — другое. «Цельность» у русского философа — эта такая характеристика и свойство человеческой души, которые самым существенным образом отличают человека — высшее и совершеннейшее творение природы — от всех других, даже по-своему смышленных животных. Цельность — это не результат сложения, интеграции разобщенных, разошедшихся далеко друг от друга в широком поле культуры форм и образований духа (науки, философии, искусства и т. п.), хотя и предполагает последнее. Цельность сознанию может придать лишь особое его состояние и вектор, не совпадающие ни с одной из знаменитых кантовских «способностей души» (познания, желания, чувства удовольствия).

            80-90 гг. сопротивление российской  духовности «обуржуазиванию» общественной  жизни было все еще очень  сильным. Именно в это время  Россия начинает знакомиться с марксизмом. Знаменательно, что русский марксизм — антипод и критик народничества — сам если не теоретически, то организационно вырос из народнического подполья, хотя привлек к себе поначалу и симпатии леволиберальной интеллигенции, увидевшей в философской и экономической теории Маркса высшее достижение социальной мысли своего времени.

           Крупнейший  знаток и теоретик марксизма  — Г.В. Плеханов посвятил большинство своих трудов историко-философскому, гносеологическому и социологическому аспектам материалистического понимания истории, справедливо полагая, что именно в этом теоретическом построении сосредоточено центральное ядро марксистского учения в целом. Научный, материалистический взгляд на историю должен исключить, по Плеханову, волюнтаризм, субъективизм как в теории, так и на практике (в политике). Но именно такая позиция выдающегося мыслителя подвергалась долгие годы остракизму со стороны официальной большевистской идеологии, а (ам он понижен был ею до ранга лишь «пропагандиста» марксистской теории.

            Вслед за Плехановым с критикой  идей народничества выступили В. И. Ленин и «легальные марксисты» (Н.А. Бердяев, П.Б. Струве, С.Л. Франк). Настаивая на единстве «трех составных частей» марксизма (философии, политической экономии и социально-политической теории), Ленин считал, вместе с тем, что философские проблемы приобретают особую актуальность не в годы подъема, а в период спада революционного движения, когда перепроверки требуют коренные мировоззренческие принципы, па которые опирается революционная партия. Именно в эти годы, последовавшие после поражения первой русской революции, выходит книга Ленина «Материализм и эмпириокритицизм» (1909 г.). В отличие от Плеханова, выступавшего в основном но социально-историческим проблемам марксистской теории, Ленин в своем главном философском сочинении в центр внимания поставил проблемы теории познания, связав их с новыми открытиями в области естествознания. Но даже в этой, казалось бы, весьма отдаленной от политики и социальных отношений сфере культуры Ленин требует видеть столкновение партийных, классовых интересов, оценивая любые проявления идеалистической и религиозной мысли как выражение идеологической, а в конечном счете — политической реакции.

            "Легальные марксисты", выступая  в конце 90-х гг. тоже с критикой  народничества, разошлись с Плехановым (тем более с Лениным) уже в  начале 900-х гг. (т.е. еще до революции 1905 г.) — своим неприятием насильственных  средств борьбы, а в теории  — неприятием подавления личности обществом, несогласием с идеями «воинствующего» материализма и атеизма.

           Подобные  разногласия не отменяют, однако, одного важного вывода. Ни романтический (отрицающий капитализм), ни реалистический взгляд на будущее (принимающий капитализм как данность) не был ни тогда, ни после в русской культуре апологетикой новоявленного мира делячества и грубоэгоистического расчета - признанных и почитаемых добродетелей западной цивилизации.

          Антибуржуазный  в целом дух русской классической  философии и «золотого» и «серебряного» веков не означал и не означает, конечно, ее социалистического характера в марксистском, тем более марксистско-большевистском смысле. «Русский социализм» Герцена и анархизм Бакунина не столько социалистичны, сколько антибуржуазны.

19 - начала 20 века явилась  отражением идейных исканий исторического  пути развития России.

         В противоборстве идей славянофилов и западников в конечном итоге победила западная ориентация, но трансформировавшаяся на русской почве в теорию марксизма- ленинизма.

 

 

 

 

 

Список используемой литературы

1. Бучило Н. Ф. Философия. – М.: Алетейя, 2007.- 367 с.
2. Губин В. Д. Культура и творческая деятельность.- М.: Владос, 2006
3. Губин В. Д. Философская антропология. - СПБ.: Питер, 2008.- 240 с..
4. Устрялов Н. Национальная проблема у первых славянофилов, Русская мысль, 1996 г.
5. Лосев А.Ф. Русская Философия- М.,1991 г.
6. Валецкий А. По поводу русской идеи в русской философии // Вопросы философии 1994г. 1.
7. Гаврюшин Н.К. Русская философия и религиозное сознание// Вопросы философии 1994г. 1.
8. Гайденко П.П. Человек и человечество в учении В.С.Соловьева// Вопросы философии. 1994г. 6.
9. Громов М.Н. Вечные ценности русской культуры: интерпретации отечественной философии. // Вопросы философии 1994г. 1.