Неклассическая философия, как противовес классической рациональной философии

Идейными предшественниками  философии жизни являются в первую очередь немецкие романтики, с которыми многих представителей этого направления  роднят антибуржуазная настроенность, тоска по сильной, нерасщепленной индивидуальности, стремление к единству с природой. Как и романтизм, философия жизни  отталкивается от механистически-рассудочного мировоззрения и тяготеет к органическому. Это выражается не только в ее требовании непосредственно созерцать единство организма, но и в жажде «возвращения к природе» как органическому  универсуму, что рождает тенденцию  к пантеизму. Наконец, в русле  философии жизни возрождается характерный  – особенно для йенской школы  романтизма и романтической филологии  с ее учением о герменевтике –  интерес к историческому исследованию таких «живых целостностей», как  миф, религия, искусство, язык.   

Главное понятие философии  жизни – «жизнь» – неопределенно  и многозначно; в зависимости  от его истолкования можно различать  варианты этого течения. Жизнь понимается и биологически – как живой  организм, и психологически – как  поток переживаний, и культурно-исторически  – как «живой дух», и метафизически  – как исходное начало всего мироздания. Хотя у каждого представителя  этого направления понятие жизни  употребляется почти во всех этих значениях, однако преобладающим оказывается, как правило, или биологическая, или психологическая, или культурно-историческая трактовка жизни.   

Биологически-натуралистическое  понимание жизни наиболее отчетливо  выступает у Ф. Ницше. Она предстает  здесь как бытие живого организма  в отличие от механизма, как «естественное» в противоположность «искусственному», самобытное в противоположность  сконструированному, изначальное в  отличие от производного. Это течение, представленное помимо Ницше такими именами, как Л. Клагес, Т. Лессинг, анатом Л. Больк, палеограф и геолог Э. Даке, этнолог Л. Фробениус и др., характеризуется  иррационализмом, резкой оппозиционностью к духу и разуму: рациональное начало рассматривается здесь как особого  вида болезнь, свойственная роду человеческому; многих представителей этого течения  отличает склонность к примитиву  и культу силы. Названным мыслителям не чуждо позитивистско-натуралистическое  стремление свести любую идею к «интересам», «инстинктам» индивида или общественной группы. Добро и зло, истина и ложь объявляются «красивыми иллюзиями»; в прагматическом духе добром и истиной  оказывается то, что усиливает  жизнь, злом и ложью – то, что  ее ослабляет. Для этого варианта философии жизни характерна подмена  личностного начала индивидуальным, а индивида – родом (тотальностью).    

Другой вариант философии  жизни связан с космологически-метафизическим истолкованием понятия «жизнь»; наиболее выдающимся философом здесь  является А. Бергсон. Он понимает жизнь  как космическую энергию, витальную  силу, как «жизненный порыв», сущность которого состоит в непрерывном  воспроизведении себя и творчестве новых форм; биологическая форма  жизни признается лишь одной из проявлений жизни наряду с душевно-духовными  ее проявлениями. Поскольку субстанция психической жизни есть, согласно Бергсону, время как чистая «длительность», текучесть, изменчивость, она не может  быть познана понятийно, путем рассудочного конструирования, а достигается  непосредственно – интуитивно. Подлинное, т. е. жизненное, время Бергсон рассматривает  не как простую последовательность моментов, подобно последовательности точек на пространственном отрезке, а как взаимопроникнутость всех элементов длительности, их внутреннюю связанность, отличную от физической, пространственной рядоположности.   Как натуралистическое, так и метафизическое понимание жизни характеризуется, как правило, внеисторическим подходом. Так, согласно Ницше, сущность жизни всегда одинакова, а поскольку жизнь есть сущность бытия, то последнее есть нечто всегда себе равное. По его словам, это «вечное возвращение». Для Ницше протекание жизни во времени – лишь внешняя ее форма, не имеющая отношения к самому содержанию жизни.   

По-иному интерпретируют сущность жизни мыслители, создающие  исторический вариант философии  жизни, который можно было бы охарактеризовать как философию культуры. Так же как и Бергсон, интерпретируя жизнь «изнутри», эти философы исходят из непосредственного внутреннего переживания, которым, однако, для них является не душевно-психический, а культурно-исторический опыт. В отличие от Ницше, а отчасти и Бергсона, концентрирующих внимание на жизненном начале как вечном принципе бытия, здесь внимание приковано к индивидуальным формам реализации жизни, к ее неповторимым, уникальным историческим образам. Характерная для философии жизни критика механистического естествознания принимает у этих мыслителей форму протеста против естественно-научного рассмотрения духовных явлений вообще, против сведения их к природным явлениям. Отсюда стремление Дильтея, Шпенглера, Зиммеля разработать специальные методы познания духа.   

Но в отличие от Ницше, Клагеса и других историческое направление  не склонно к «разоблачительству»  духовных образований – напротив, специфические формы переживания  человеком мира как раз наиболее интересны и важны для него. Правда, поскольку жизнь рассматривается  «изнутри», без соотнесения с  чем бы то ни было вне ее, то оказывается  невозможным преодолеть тот принципиальный иллюзионизм, который все нравственные и культурные ценности лишает в конечном счете их абсолютного значения, сводя  их к более или менее долговечным  исторически преходящим фактам. Парадокс философии жизни состоит в  том, что в своих неисторических вариантах она противопоставляет  жизнь культуре как продукту рационального, «искусственного» начала, а в историческом – отождествляет жизнь и культуру (находя искусственное, механическое начало в противопоставляемой культуре цивилизации).   

Несмотря на существенное различие указанных вариантов, общность их обнаруживается прежде всего в  восстании против характерного для конца 19 – начала 20 веков господства методологизма и гносеологизма, распространившихся благодаря влиянию кантианства и позитивизма. Философия жизни выступила с требованием возвращения от формальных проблем к содержательным, от исследования природы знания к постижению природы бытия, и в этом состоял ее несомненный вклад в философскую мысль. Критикуя кантианство и позитивизм, представители философии жизни считали, что научно-систематическая форма последних приобретена ценой отказа от решения содержательных, метафизических и мировоззренческих проблем. В отличие от этих направлений философия жизни стремится создать новую метафизику с жизненным началом в основе и соответствующую ей новую, интуитивную теорию познания. Жизненное начало, как убеждены философы этой ориентации, не может быть постигнуто ни с помощью тех понятий, в которых мыслила идеалистическая философия, отождествлявшая бытие с духом, идеей, ни с помощью тех средств, которые были разработаны в естествознании, как правило отождествляющем бытие с мертвой материей, ибо каждый из этих подходов принимает во внимание только одну сторону живой целостности. Жизненная реальность постигается непосредственно, с помощью интуиции, которая позволяет проникнуть внутрь предмета, чтобы слиться с его индивидуальной, следовательно, невыразимой в общих понятиях природой. Интуитивное знание, таким образом, не предполагает противопоставления познающего познаваемому, субъекта объекту, напротив, оно возможно благодаря изначальному тождеству обеих сторон, в основе которого лежит одно и то же жизненное начало. По своей природе интуитивное знание не может иметь всеобщего и необходимого характера, ему невозможно научиться, как учатся рассудочному мышлению, оно скорее родственно художественному постижению действительности. Здесь философия жизни воскрешает романтический панэстетизм: искусство выступает своеобразным органом (инструментом) для философии, возрождается культ творчества и гения.    

Понятие творчества для многих философов этого направления  является в сущности синонимом жизни; в зависимости от того, какой аспект творчества представляется наиболее важным, определяется характер их учения.   Наиболее адекватной формой выражения тех органических и духовных целостностей, к которым приковано внимание философов жизни, является средство искусства – символ. В этом отношении наибольшее влияние на них оказало учение Гёте о прафеномене как первообразе, который воспроизводит себя во всех элементах живой структуры. Бергсон, также считая символ (образ) наиболее адекватной формой выражения философского содержания, создает новое представление о философии, переосмысляя прежнее понимание ее сущности и истории. Всякая философская концепция рассматривается им как форма выражения основной, глубинной и по существу невыразимой интуиции ее создателя; она столь же неповторима и индивидуальна, как личность ее автора, как лицо породившей ее эпохи. Что же касается понятийной формы, то сложность философской системы есть продукт несоизмеримости между простой интуицией философа и теми средствами, которыми он эту интуицию стремится выразить.

Критически относясь к  научной форме познания, представители  философии жизни приходят к выводу, что наука неспособна постигнуть текучую и неуловимую природу  жизни и служит чисто прагматическим целям – преобразованию мира с  целью приспособления его к интересам  человека. Тем самым философия  жизни фиксирует то обстоятельство, что наука превращается в непосредственную производительную силу и срастается с техникой, индустриальной экономикой в целом, подчиняя вопросы «что?»  и «почему?» вопросу «как?», в  конечном счете сводящемуся к  проблеме «как это сделано?».

 Осмысливая новую функцию  науки, философы жизни видят  в научных понятиях инструменты  практической деятельности, имеющие  весьма косвенное отношение к  вопросу «что есть истина?».  В этом пункте философия жизни  сближается с прагматизмом, однако  с противоположным ценностным  акцентом; превращение науки в  производительную силу и появление  индустриального типа цивилизации  энтузиазма у большинства представителей этого направления не вызывает. Лихорадочному техническому прогрессу, характерному для конца 19—20 веков, и его агентам в лице ученого, инженера, техника-изобретателя философы жизни противопоставляют аристократически-индивидуальное творчество – созерцание художника, поэта, философа.   

Критикуя научное познание, философия жизни вычленяет и  противопоставляет различные принципы, лежащие в основе науки и философии. Согласно Бергсону, в основе научных  построений, с одной стороны, и  философского созерцания – с другой, лежат различные принципы, а именно пространство и время. Науке удалось  превратить в объект все, что может  получить форму пространства, а все, что превращено в объект, она стремится  расчленить, чтобы этим овладеть; придание пространственной формы, формы материального  объекта, – это способ конструирования своего предмета, единственно доступный науке. Поэтому только та реальность, которая не имеет пространственной формы, может сопротивляться современной цивилизации, превращающей все сущее в предмет потребления. Такой реальностью философия жизни считает время, составляющее как бы саму структуру жизни. «Овладеть» временем нельзя иначе как отдавшись его течению – «агрессивный» способ овладения жизненной реальностью невозможен.   

Философия жизни не только попыталась создать новую онтологию  и найти адекватные ей формы познания. Она выступила также как особый тип миросозерцания, который нашел  свое наиболее яркое выражение у  Ницше. Это миросозерцание можно  назвать неоязычеством. В основе его лежит представление о  мире как вечной игре иррациональной стихии – жизни, вне которой нет  никакой высшей по отношению к  ней реальности. В противовес позитивистской философии, стремящейся с помощью  рассудка подчинить человеку слепые природные силы, Ницше требовал покориться жизненной стихии, слиться с ней  в экстатическом порыве; подлинный  героизм он усматривал не в противлении  судьбе, не в попытках «перехитрить»  рок, а в приятии его, в amor fati –  трагической любви к судьбе. Неоязыческое мироощущение Ницше вырастает из его неприятия христианства. Ницше  отвергает христианскую мораль любви  и сострадания; эта мораль, как  он убежден, направлена против здоровых витальных инстинктов и порождает  бессилие и упадок. Жизнь есть борьба, в которой побеждает сильнейший. В лице Ницше и других философов  жизни европейское сознание обратилось против господствовавшей в нем бестрагичной безрелигиозности, а также против своих христианских корней, обретя ту остроту и трагичность миросозерцания, которые давно были им утрачены.      

Таким образом, в борьбе с  рассудочно-механистическим мышлением  философия жизни в своих крайних  формах пришла к отрицанию всякого  систематического способа рассуждения (как не соответствующего жизненной  реальности) и тем самым к отрицанию  философии, ибо последняя не может  обойтись без осмысления бытия в  понятиях и, стало быть, без создания системы понятий. Философия жизни явилась не только реакцией на способ мышления, она выступила и как критика индустриального общества в целом, где разделение труда проникает и в духовное производство. Однако вместе с культом творчества и гения она приносит с собой не только дух элитарности, когда идеалы справедливости и равенства перед законом, воспетые эпохой Просвещения, уступают место учению об иерархии, но и культ силы. В 20 веке появляются попытки преодолеть не только психологизм философии жизни и дать новое, лишенное иррационалистического пафоса обоснование интуиции, но и характерный для нее пантеизм, для которого нет бытия, открытого трансцендентному началу. На смену философии жизни приходит экзистенциализм и персонализм, понимание человека как индивида сменяется пониманием его как личности.

Рассмотрев общие тенденции  и понятия «философии жизни», хотелось бы более подробно остановиться на мировоззрении Фридриха Ницше, как  основоположника «философии жизни».

Для немца Фридриха Ницше в основе всего находится не воля к жизни, как у Шопенгауэра, а воля к власти. Он сторонник сильных личностей, таких, как герой его книги "Так говорил Заратустра", живущий высоко в горах, т.е. выше обычных людей, со своими ближайшими друзьями — мудрой змеей и гордым орлом. Чем дальше от природы до человека, тем больше затухает импульс к жизни, а сам человек — это уже прямое проявление болезни. Выход один — воспитывать сильных личностей, способных вести за собой слабовольные массы людей. Лозунг Ницше — "Живи опасно".

Ницше прекрасный филолог и музыкальный импровизатор, к тому же страдающий от недугов. Все  это переплавляется у него в своеобразную философскую форму, где яркие литературные эссе, проповеди, афоризмы, декларации, написанные подчас в музыкальных ритмах, то и дело противоречат друг другу. Ницше принято считать декадентом, т.е. представителем, причем ярчайшим, того направления в культуре конца 19 века, которое отмечено индивидуалистическим пессимизмом, аморальностью, эстетизацией кризисных явлений. Ницше считают также нигилистом, т.е. человеком, отрицающим все устоявшееся и не предлагающим новых позитивных ценностей.

Ницше, подобно  любому философу, занимается переоценкой  существующих идеалов, но делает это  во многих отношениях ярче и резче других. Для Ницше философия есть форма критики устоявшегося, традиционного, которое игнорирует становящееся, органичное по своему характеру стремление к власти. Это стремление не поддается научному изучению, а лишь истолковывается человеком. Науку, в которой, Ницше не был силен, он не любит. Наука — это в основном средство стремления к власти,то и дело ведущее к заблуждениям. Довольно часто "воля к истине" есть лишь выражение бессилия "воли к творчеству". Само понятие истины Ницше ставит под сомнение. Откуда известно, что истина есть? Человек интерпретирует настоящее, но здесь понятие истины малопригодно.