Кант И. Критика чистого разума

Содержание.

 

Введение. 3

1. Общая задача чистого разум ………………………………………………………………5

2. Идея и деление особой  науки, называемой критикой чистого  разума……………….8

3.Трансцендентальное учение о началах………………………………………………….11

4. Трансцендентальное учение о методе………………………………......15

Заключение. 17

литература. 18

 

Введение.

 

Иммануил Кант (1724-1804) – один из выдающихся мыслителей XVIIIв. Влияние его научных и философских идей вышло далеко за рамки эпохи в которую он жил.

Философией  Канта начинается в Германии направление, известное под названием классического  немецкого идеализма. Течение это  сыграло большую роль в развитии мировой философской мысли.

Философские воззрения И.Канта формировались в сложное для самой Германии время. Германия к XVIIIв. представляла собой конгломерат из нескольких сотен формально самостоятельных государств-королевств, курфюршеств, княжеств и герцогств, «вольных» имперских городов. Их  правители не обладали чувством национальной общности. В стране господствовало крепостное право, царили княжеской произвол, сепаратизм, во всем проявлялась узость духовных интересов общества.

На жизнь  не стояла на месте, и особенно в  Рейнской области чувствовалось  экономическое оживление, предвещавшее будущую промышленную революцию. Передовые  немецкие философы выступают в это  время против наиболее архаичных  черт, общественного устройства, ориентируясь на такое развитие буржуазных порядков, которое происходит в недрах самого феодального строя, но они еще  не занимают в отношении его осознанной политической оппозиции, а лишь делают попытки приблизить реальность к  идеалам в своих научных трудах.

Одним из таких философов и был И.Кант. В философском творчестве И.Канта выделяют два основных периода – «докритический» (1746-1770) и «критический» (1770-1791).

Различие  двух периодов в философском развитии Канта определяется тем, что в  работах обоих этих периодов по-разному  решается вопрос о способности нашего ума к познанию. И «Критика чистого  разума уже относится ко второму  периоду, философской деятельности И.Канта.

В основе всех работ, написанные Кантом в критический  период лежит убеждение, что разработке теоретической философии, эстетики, натурфилософии должно предшествовать критическое исследование познавательных способностей, на которые опираются  эти отрасли философии. Под «критикой» Кант понимает, во-первых, точное выяснение  познавательной способности, или душевной силы, к которой обращается каждая отрасль знания и философии. Во-вторых, по «критикой» Кант разумеет исследование границ, дальше которых не может  простираться – в силу устройства самого сознания – компетенция теоретического и практического разума, философии и искусства и философии природы.

В «критике чистого разума» Кант пытается доказать, будто понять достоверную природу  наукой возможно лишь на основе идеалистического учения о пространстве, о времени  и о предметах опытного знания.

Предмет исследования в данной работе –  философское учение Канта «Критика чистого разума».

Цель  работы – рассмотреть на примере  источника и литературы по данной теме обоснование теории о чистом разуме И.Кантом. Задачи работы: его трансцендентальное учения о началах, трансцендентальное учение о методе и толкование самой природы чистого разума.

 

 

1 .Общая задача чистого разум.

 

Мы бы немало выиграли,  если бы нам удалось  подвести множество исследований под  формулу одной единственной задачи. Точно определив эту задачу, мы облегчили бы труд не только себе, но и каждому, кто пожелал бы удостовериться,  достигли ли мы своей цели или нет.  Истинная же задача чистого разума заключается в следующем вопросе: как возможны априорные синтетические  суждения?

Метафизика  оставалась до сих пор в шатком положении недостоверности и  противоречивости исключительно по той причине,  что эта задача и,  быть может,  даже различие между  аналитическими и синтетическими суждениями прежде никому не приходили в голову. Прочность или шаткость метафизики зависит от решения этой задачи или  от удовлетворительного доказательства того, что в действительности вообще невозможно объяснить эту задачу. Давид Юм, из всех философов ближе  всего подошедший к этой задаче, но все же мысливший ее с недостаточной  определенностью и всеобщностью и обративший внимание только на синтетическое  положение о связи действия со своей причиной (principium causalitatis), пришел к убеждению, что такое положение никак не может быть априорным; согласно его умозаключениям,  все,  что мы называем метафизикой,  сводится к простой иллюзии,  ошибочно принимающей за усмотрение разума то, что в действительности заимствовано только из опыта и благодаря привычке приобрело видимость необходимости.  К этому утверждению, разрушающему всякую чистую философию, он никогда не пришел бы, если бы задача, поставленная нами, стояла перед его глазами во всей ее всеобщности,  так как тогда он заметил бы,  что,  если согласиться с его доводом,  невозможна и чистая математика, без сомнения содержащая в себе априорные синтетические положения, а от такого утверждения его здравый рассудок, конечно, удержал бы его.

Решение поставленной выше задачи заключает  в себе вместе с тем возможность  чистого применения разума при создании и развитии всех наук, содержащих априорное  теоретическое знание о предметах, т. е. ответ на вопросы:

Как возможна чистая математика?

Как возможно чистое естествознание?

Так как  эти науки действительно существуют,  то естественно ставить вопрос, как  они возможны: ведь их доказывает,  что они должны быть возможны.  Что же касается !метафизики,  то всякий вправе усомниться в ее возможности, так как она прежде плохо развивалась, и ни одна из предложенных до сих пор систем, если речь идет об их основной цели, не заслуживает того, чтобы ее признали действительно существующей.

Однако  и этот вид знания надо рассматривать  в известном смысле как данный; метафизика существует если не как  наука, то во всяком случае как природная склонность [человека] (metaphysica naturalis). В самом деле, человеческий разум в силу собственной потребности,  а вовсе не побуждаемый одной только суетностью всезнайства,  неудержимо доходит до таких вопросов,  на которые не могут дать ответ никакое опытное применение разума и заимствованные отсюда принципы;  поэтому у всех людей,  как только разум у них расширяется до спекуляции,  действительно всегда была и будет какая-нибудь метафизика.  А потому и относительно нее следует поставить вопрос: как возможна метафизика в качестве природной склонности, т. е. как из природы общечеловеческого разума возникают вопросы, которые чистый разум задает себе и на которые, побуждаемый собственной потребностью, он пытается, насколько может, дать ответ?

* Быть  может,  кто-нибудь еще усомнится  в существовании чистого естествознания.  Однако стоит только рассмотреть различные положения,  высказываемые в начале физики в собственном смысле слова (эмпирической физики), например:  о постоянности количества материи,  об инерции,  равенстве действия и противодействия и т. п., чтобы тотчас же убедиться, что они составляют physica pura (или rationalis), которая заслуживает того,  чтобы ее ставили отдельно как особую науку в ее узком или широком,  во непременно полном объеме.

 

Но так  как во всех прежних попытках ответить на эти естественные вопросы, например на вопрос, имеет ли мир начало, или  он существует вечно и т. п., всегда имелись неизбежные противоречия,  то нельзя только ссылаться на природную  склонность к метафизике, т. е. на самое  способность чистого разума, из которой, правда,  всегда возникает какая-нибудь метафизика (какая бы она ни была),  а следует найти возможность удостовериться в том,  знаем ли мы или не знаем ее предметы,  т.  е.  решить вопрос о предметах, составляющих проблематику метафизики,  или о том,  способен или не способен разум судить об этих предметах, стало быть, о возможности или расширить с достоверностью наш чистый разум, или поставить ему определенные и твердые границы. Этот последний вопрос, вытекающий из поставленной выше общей задачи, можно с полным основанием выразить следующим образом: как возможна метафизика как наука?

Таким образом,  критика разума необходимо приводит в конце концов к науке;  наоборот,  догматическое применение разума без критики приводит к ни на чем не основанным утверждениям,  которым можно противопоставить столь же ложные утверждения, стало быть, приводит к скептицизму. Эта наука не может также иметь огромного, устрашающего объема,  так как она занимается не объектами разума,  многообразие которых бесконечно,  а только самим разумом,  задачами,  возникающими исключительно из его недр и предлагаемыми ему собственной его природой,  а не природой вещей, отличных от него;  в самом деле,  когда разум сперва в полной мере исследует свою способность в отношении предметов, которые могут встречаться ему в опыте, тогда легко определить со всей полнотой и достоверностью объем и границы применения его за пределами всякого опыта.

Итак,  мы можем и должны считать безуспешными все сделанные до сих пор попытки  догматически построить метафизику. Если некоторые из них заключают  в себе нечто аналитическое, а  именно одно лишь расчленение понятий, a priori присущих нашему разуму, то это вовсе еще не составляет цели, а представляет собой лишь подготовку к метафизике в собственном смысле слова, а именно для априорного синтетического расширения нашего познания;  расчленение не годится для этого,  так как оно лишь показывает то,  что содержится в этих понятиях, но не то, каким образом мы приходим  к таким понятиям, чтобы затем иметь возможность определить также их применимость к предметам всякого звания вообще. К тому же не требуется большой самоотверженности, чтобы отказаться от всех этих притязаний, так как неоспоримые и неизбежные при догматическом методе противоречия разума с самим собой давно уже лишили авторитета всю существовавшую до сих пор метафизику.  Значительно большая стойкость будет нужна для того,  чтобы трудности в нас самих и противодействие извне не воспрепятствовали нам содействовать при помощи метода,  противоположного существовавшим до сих пор,  успешному и плодотворному росту необходимой для человеческого разума науки,  всякий произрастающий ствол которой нетрудно,  конечно,  срубить, но корни которой уничтожить невозможно.

 

 

 

 

 

 

 

2.Идея  и деление особой науки, называемой  критикой чистого разума.

 

Из всего  сказанного вытекает идея особой науки, которую можно назвать критикой чистого разума. Разум есть способность,  дающая нам принципы априорного знания.  Поэтому чистым мы называем разум, содержащий принципы безусловно априорного        знания.  Органоном чистого разума должна быть совокупность тех принципов,  на основе которых можно приобрести и действительно осуществить все чистые априорные знания. Полное применение такого органона дало бы систему чистого разума. Но так как эта система крайне желательна и еще неизвестно,  возможно ли и здесь вообще какое-нибудь расширение нашего знания и в каких случаях оно возможно,  то мы можем назвать науку,  лишь рассматривающую чистый разум,  его источники и границы,  пропедевтикой к системе чистого разума.  Такая пропедевтика должна называться не учением, а только критикой чистого разума, и польза ее по отношению к спекуляции в самом деле может быть только негативной: она может служить не для расширения, а только для очищения нашего разума и освобождения его от заблуждений, что уже представляет собой значительную выгоду. Я называю трансцендентальным всякое познание,  занимающееся не столько предметами,  сколько видами нашего познания предметов,  поскольку это познание должно быть возможным a priori.  Система таких понятий называлась бы трансцендентальной философией. Однако и этого для начала было бы слишком много.  Ведь такая наука должна была бы содержать в полном объеме как аналитическое, так и априорное синтетическое знание, и потому, насколько это касается нашей цели,  она обладала бы слишком большим объемом,  так как мы должны углубляться в своем анализе лишь настолько,  насколько это совершенно необходимо, чтобы усмотреть во всей полноте принципы априорного синтеза, единственно интересующие нас. Мы занимаемся здесь именно этим исследованием, которое мы можем назвать собственно не учением, а только трансцендентальной критикой, так как оно имеет целью не расширение самих знаний, а только исправление их и должно служить критерием достоинства или негодности всех априорных знаний. Поэтому такая критика есть по возможности подготовка к органону или, если бы это не удалось, по крайней мере к канону,  согласно которому,  во всяком случае в будущем,  могла бы быть представлена аналитически и синтетически совершенная система философии чистого разума,  все равно,  будет ли она состоять в расширении или только в ограничении его познания.

 

 

Что такая  система возможна и даже будет  иметь вовсе не столь большой  объем,  так что можно надеяться  вполне завершить ее, —   на это  можно рассчитывать уже ввиду  того,  что не природа вещей,  которая неисчерпаема,  а именно рассудок,  который судит о  природе вещей, да и то лишь рассудок в отношении его априорных  знаний, служит здесь предметом, данные которого не могут остаться скрытыми от нас,  так как нам не приходится искать их вовне себя, и, по всей вероятности, они не слишком велики, так что можно вполне воспринять их, рассмотреть их достоинство или негодность и дать правильную их оценку. Еще менее следует ожидать здесь критики книг и систем чистого разума; здесь дается только критика самой способности чистого разума. Только основываясь на этой критике,  можно получить надежный критерий для оценки философского содержания старых и новых сочинений по этому предмету; в противном случае некомпетентный историк и судья рассматривает ни на чем не основанные утверждения других,  исходя из своих собственных,  в такой же мере необоснованных утверждений.

Трансцендентальная  философия есть идея науки,  для  которой критика чистого разума должна набросать архитектонически, т. е. основанный на принципах, полный план с ручательством за полноту и  надежность всех частей этого здания. Она представляет собой систему  всех принципов чистого разума. Сама эта критика еще не называется трансцендентальной философией исключительно  потому,  что она должна была бы содержать в себе также обстоятельный  анализ всего априорного человеческого  познания,  чтобы быть полной системой. Наша критика, правда, должна также дать полное перечисление всех основных понятий, составляющих указанное чистое знание,  однако она совершенно правильно воздерживается от обстоятельного анализа самих этих понятий,  а также от полного перечня производных из них понятий отчасти потому,  что такое расчленение не было бы целесообразным,  поскольку оно не связано с затруднениями, встречающимися в синтезе, ради которого предпринята вся эта критика, а отчасти потому, что попытка взять на себя ответственность за полноту такого анализа и выводов нарушила бы единство плана, между тем как этого вовсе не требует поставленная цель.  Этой полноты анализа и выводов из априорных понятий, которые мы изложим в настоящем сочинении,  нетрудно будет достигнуть,  если только сначала будут установлены эти понятия как разработанные принципы синтеза и если в отношении этой основной цели ничего не будет упущено.

Таким образом,  к критике чистого разума относится  все, из чего состоит трансцендентальная философия: она есть полная идея трансцендентальной философии, но еще не сама эта наука, потому что в анализ она углубляется  лишь настолько,  насколько это необходимо для полной оценки априорного синтетического знания. Устанавливая подразделения этой науки, надо в особенности иметь в виду, чтобы в нее не входили понятия, заключающие в себе что-то эмпирическое, т. е. чтобы априорное знание было совершенно чистым. Поэтому хотя высшие основоположения моральности и основные понятия ее суть априорные знания,  тем не менее  они не входят в трансцендентальную философию,  так как они не полагают,  правда,  в основу своих предписаний понятия удовольствия и неудовольствия, влечений и склонностей и т. п., которые все имеют эмпирическое происхождение, но все же, исследуя понятие долга, необходимо принимать их в расчет как препятствия,  которые должны быть преодолены,  или как приманки,  которые не должны быть побудительными мотивами.  Таким образом,  трансцендентальная философия есть наука одного лишь чистого спекулятивного разума,  так как все практическое,  поскольку оно содержит мотивы,  связано с чувствами, которые принадлежат к эмпирическим источникам познания.