Экзистенциализм Жана Поля Сартра

Эту притчу можно легко спроецировать на наш мир. Человек вынужден нести на себе ярмо существования, которое «нас томит, как долгий путь без цели, как пир на празднике чужом», и вся его деятельность по сути сводится к бесплодным исканиям - каждую следующую минуту человек вынужден создавать себе смысл, которого он лишен и без которого жизнь невозможна, и чем яснее осознание того, что вскоре этот мимолетный смысл будет утерян, вместо него создан новый, и так до бесконечности, потому что единого смысла нет, - тем полнее страдание. При этом источник счастья, о котором говорит Камю в связи с Сизифом, находится, как ни парадоксально, в самом человеке, его способности возвыситься над абсурдностью своего удела, а значит, в его метафизической свободе. Таким образом, жизнь все же стоит того, чтобы быть прожитой, и на исходный вопрос о самоубийстве Камю отвечает отрицательно. В его учении присутствует что-то вроде древнегреческого сочетания фатализма и героизма - ясного осознания своей печальной судьбы и при этом готовность бросить ей вызов несмотря ни на что, пойти на подвиг, прекрасно зная при этом, что он заранее обречен на провал. И если Ницше, который также исходил из предпосылки о некоей космической бессмыслице, царящей в мире, считал, что вызов должен состоять в усилении воли к власти, в преодолении всего человеческого и выходе на новый уровень эволюционного развития, то Камю, напротив, видел этот вызов в сохранении человечности, в сопротивлении моральной деградации. В любой, даже самой страшной ситуации человек обязан сохранять человеческий облик и достоинство, а выражается это в первую очередь в гуманизме.

С этой точки зрения становится понятным смысл «Чумы», изображающей объединение людей перед лицом враждебного хаоса и их стремление сохранить человечность во имя нее самой. Вывод в том, человек не может обойтись без других людей, без единения с ними и служения им, но, с другой стороны, человек абсолютно от них отчужден, и «ад - это другие» (реплика из пьесы Сартра), а нравственные нормы не имеют под собой почвы, так как мир и любые его законы лишены смысла. Кроме того, это противоречит индивидуализму как основной предпосылке Камю. В этом состояло базовое противоречие его теории, которое он так и сумел преодолеть.

Огромное количество жертв Второй мировой войны, массовое и бесчеловечное истребление мирных людей и даже целых народов, выход за все возможные границы власти подтолкнули Камю также к вопросу об убийстве, причем об убийстве, впервые превратившемся в заурядную повседневность и потерявшему свой сакральный статус. Камю полагал, что готовность к убийству входит в человеческую природу и основано на желании человека изменить мир и сделать из хаоса порядок. Это стремление, заранее обреченное на провал, порождает склонность человека к бунту - против бессмысленной и беспорядочной действительности. Эта концепция изложена Камю в его книге «Бунтующий человек». Бунт - это стремление к преображению мира, а оно означает в первую очередь действие, а «действие уже завтра может означать убийство, поскольку бунт не знает, законно оно или не законно».

Камю полагал, что именно в бунте, направленном на упорядочение мира, человек выходит за пределы самого себя и сближается с другими людьми, то есть бунт рассматривался и как основа человеческого общества. Логика бунта - это именно логика созидания, а не разрушения, бунт является воплощением жизни. Камю не ставил конкретных задач и целей бунта, не указывал на его формы, в какой-то мере бунт был для него способом существования, что, в общем, является оптимистическим началом в философии Камю, ведь бунт направлен против бессмысленности существования, кроме того, в бунте возможно преодоление одиночества человека.

Театр абсурда

Концепция абсурда, разработанная экзистенциалистами, легла в основу такого направления, как театр абсурда, появившегося в 50-е годы во Франции. Его представителями были Эжен Ионеско, Сэмюэль Беккет, Жан Жене, Артюр Адамов, из современных авторов можно назвать Тома Стоппарда и Гарольда Пинтера. Вдохновителями театра абсурда были отчасти и сюрреалисты.

«Персонажи этого театра, моего театра, ни трагические, ни комические, они - смешные. У них нет каких бы то ни было трансцендентальных или метафизических корней. Они могут быть только паяцами, лишенными психологии, во всяком случае, психологии в том виде, как ее до сих пор понимали. И тем не менее они, конечно же, станут персонажами-символами, выражающими определенную эпоху», - так описывает основные идеи театра абсурда в своей статье Ионеско. Сравнивая свои пьесы с древнегреческой трагедией об Эдипе, Ионеско замечает, что персонажи трагедии живут в мире с непреодолимыми законами и нормами, и столкновение личности с этими нормами и их нарушение, в случае Эдипа бессознательное, ведет к трагедии и гибели. Что касается пьес Ионеско (например, «Стулья», «Лысая певица»), то его персонажи живут в мире без каких-либо законов, норм и правил, без основополагающих, трансцендентальных понятий. Это «персонажи без метафизических корней, может быть, в поисках забытого центра, точки опоры, лежащей вне их». Для них были характерны поиски закона, некой высшей формы поведения, которую можно было бы считать правильной, возможно, это были поиски «божественности», от которой Сартр и Камю столь радикальным образом отошли. Люди в любом случае нуждались в законах, а границах, а в конечном счете - в некой внеличностной, высшей силе, которая одна может эти законы дать. Ионеско выступает против реалистического театра, делающего своим предметом политику, экономику, адюльтер и т.д., этот театр неискренен, так как он, претендуя на полную имитацию реальности, однако никто, даже наука, не может сказать, что есть реальность, «реальность нереалистична». В противовес этому, абсурдисты «хотели вывести на сцену и показать зрителям само экзистенциальное существование человека в его полноте, целостности, в его глубоком трагизме, его судьбу, то есть осознание абсурдности мира» - что напрямую связывает их с экзистенциализмом. Человека в первую очередь характеризует способность удивляться и вновь и вновь задавать вопрос об абсурдности мира. Однако есть и противовес - Ионеско высказывает идеи о существовании сверхъестественного и непостижимого, чего-то, выходящего за пределы краткого индивидуального существования. Абсурд воспринимается и как средство выйти за пределы поверхностного восприятия реальности, «к тому, что не подвержено гниению, к реальному, то есть к священному, и к ритуалу, это священное выражающему - и обрести которое можно без художественного творчества».

Речь явно идет о некой реальности, возможно божественной, которая находится выше нашего опыта и которая несет в себе смысл, противостоящий бессмысленности и абсурдности существования в этом мире. Искусство же может служить чем-то вроде ритуала, позволяющего к этой реальности приобщиться.

Экзистенциализм. Параллели в изобразительном искусстве

Экзистенциальные идеи можно проследить в искусстве и литературе задолго до появления самого течения. И хотя философское течение «экзистенциализм» не имело прямого продолжения в изобразительном искусстве, некоторые идеи, развитые представителями данного направления, все же можно выделить и отметить. Хотелось бы начать этот разбор именно с России.

Несмотря на то, что родиной экзистенциализма традиционно считалась Франция, идейный пласт во многом был подсказан именно русскими мыслителями, например, Федором Михайловичем Достоевским, Бердяевым, Шестовым. Но вернемся к изобразительному искусству, а именно к живописи. Рубеж 19 и 20 веков ознаменовался расцветом одного из крупнейших направлений в искусстве - символизма.

Экзистенциализм и символизм роднит основной настрой - пессимизм, доходящий до отчаяния. Экзистенциализм вообще по праву называют одним из самых пессимистичных философских течений. Однако символизм, имея в основе своей эстетики индивидуальные переживания отдельного человека, все же больше обращается к вечным идеям, например, к идее красоты.

В России появился особый вид символизма, так называемая «живописно-музыкальная» импровизация. Самым интересным представителем этого ответвления, на мой взгляд, был Виктор Борисов-Мусатов. Его картины, которые, с одной стороны, целиком принадлежат к эпохе символизма, с другой - выражают те идеи, которые впоследствии раскрыли представители экзистенциализма.

На полотнах изображены фигуры, погруженные в себя, они не смотрят друг на друга, между ними нет эмоционального взаимодействия. Можно сказать, что фигуры именно сонаходятся в пространстве, на картине нет завязки сюжета - персонажи полностью обособлены и погружены в свои раздумья. В картинах Борисова-Мусатова осознание идей экзистенциализма происходит пока только на интуитивном уровне, ведь еще не появилась достаточная теоретическая база «философии бытия».

Интуитивизм и концепция творчества в экзистенциализме

экзистенциализм философия абсурд сартр

Теория экзистенциализма получила свое развитие в тот период времени, когда идеологи осознали неизбежную потребность в теориях, оправдывающих враждебность общества человеку. Это произошло в какой-то степени из-за нарастания классово-антагонистических противоречий, к тому же вновь и вновь поднималась вечная тема смысла человеческого бытия. Появилась необходимость переосмыслить проблему человека и творчества. Концепции философии интуитивизма, освещавшие эти проблемы под сходным, хотя и своеобразным углом, повлияли на становление учения экзистенциализма.

Экзистенциализм и интуитивизм связаны друг с другом в первую очередь в отношении критики рационализма. Как в интуитивизме, так и в экзистенциализме интуиция провозглашалась единственным средством достоверного познания. Через этот тезис происходит осмысление творческой деятельности человека. Интуиция - это бесконечное мистическое созерцание, слияние субъекта с объектом, жизненный порыв, единственная возможность вместить в себя изменяющуюся действительность. Интуиция, как бескорыстное созерцание и творчество, противостоит интеллекту, обслуживающему утилитарные и социальные потребности человека.

Только иррациональная интуиция может ухватить нечто уникальное, непредсказуемое, неповторимое. Художник, который обладает интуицией, не зависит от социальной среды, культурной традиции, стереотипов мышления. Он способен создать что-то оригинальное и абсолютно новое, именно это и является критерием эстетической ценности. Лейтмотивом в учении экзистенциализма было признание иррационального бытия человека уникальным и неповторимым. Так же, как и интуитивизм, экзистенциализм говорит о том, что идеальная свобода человека - это свобода личности от общества. Тема творчества в теории экзистенциализма, можно сказать, была вторичной. Все, что было сказано выше, присуще больше интуитивизму. Однако в некоторых произведениях экзистенциалистов все же дается ответ на вопрос о значимости творчества в жизни человека.

Здесь можно обратиться к развязке знаменитого романа Жана Поля Сартра «Тошнота». Главный герой романа, мучившийся тягостностью существования, скитавшийся по жизни без цели, находящийся по ту сторону отчаяния, говорит сначала: «Подумать только, есть глупцы, которые ищут утешения в искусстве…концертные залы ломятся от униженных и оскорбленных, которые, закрыв глаза, тщатся превратить свои бледные лица в звукоулавливающие антенны. Они воображают, будто пойманные звуки струятся в них, сладкие и питательные, и страдания преобразуются в музыку, вроде страданий молодого Вертера; они думают, что красота им соболезнует. Кретины».

Однако когда он сам перед отъездом в другой город сидел в кафе и слушал джаз, который сочинила его любимая певица негритянка, ему в голову приходят следующие мысли: «Она поет. И вот уже двое спасены - еврей и негритянка. Спасены. Быть может, они сами считали себя безнадежно погибшими, погрязшими в существовании…Они немного напоминают мне умерших, немного - персонажей романа, они отмыты от греха существования. Не совсем, конечно, но настолько, насколько это дано человеку». Именно на этой относительно мажорной ноте заканчивается роман.

В экзистенциализме нет прямого ответа на вопрос о том, как человеку смириться с бременем своего существования. Наверное, этого ответа не может быть в принципе, поскольку человеку не дано постичь смысл его жизни. Однако очевидно, что творчество может служить своего рода избавлением от бесцельности, бессмысленности и отчаяния, которые господствуют в этом мире. Творчество - это источник самых сильных переживаний, на которые вообще способен человек. К тому же, это еще и источник подлинной свободы.

Если подытожить влияние интуитивизма (который, как было сказано выше, нес в себе некоторые характерные особенности экзистенциализма) на художественную культуру 20 в., то мы получим следующую картину. Интуитивистскими идеями питалась литература «потока сознания» и «новый роман». Концепцией проекции на полотно интуиции «реальной души» вдохновлялись кубисты, абстракционисты, абстрактные импрессионисты.18 Интуитивистская идея ассоциативной эмоциональной памяти оказалась особенно созвучна постмодернистскому видению искусства, эстетики и культуры как глобального «флэш бека».

Однако, несмотря на то, что экзистенциализм и интуитивизм роднила антирационалистическая направленность, в произведениях, созданных только на базе интуитивизма, полностью отсутствовало отражение действительности. Полотна становились все более абстрактными. Это не было характерно для произведений, непосредственно вдохновленных концепциями экзистенциалистов. Идеи мира абсурда, щедро привнесенные в мировую культуру экзистенциалистами, нашли свое отражение в творчестве сюрреалистов, о чем речь пойдет в дальнейшем.

Сюрреализм, дадаизм и экзистенциализм

На первый взгляд очень сложно представить себе, как эти вещи могут быть связаны между собой. Разумеется, прямых связей проследить почти невозможно, ведь, как уже писалось ранее, экзистенциализм напрямую не выливается ни в одно течение в изобразительном искусстве. Однако существуют некоторые любопытные параллели, которые мы и попытаемся отследить в этом реферате. Что касается временных рамок, то расцвет экзистенциализма точнее всего можно отнести все-таки к сюрреализму.

Непосредственным предшественником сюрреализма был дадаизм. Дадаизм возник как реакция на жестокость, проявленную в ходе Первой Мировой войны. По мнению дадаистов, эта жестокость обнажила бессмысленность существования (ключевая тема экзистенциализма). Любопытно в данном случае сравнение с экзистенциализмом, поскольку расцвет последнего как раз тоже произошел в ходе реакции на бедствия войны. Тема «потерянного поколения» достаточно часто фигурирует в произведениях экзистенциалистов. Дадаисты провозгласили рационализм и логику источниками всех войн и конфликтов.

Их произведения характеризуются полным отказом от эстетической составляющей, основными принципами провозглашаются цинизм, бессистемность и разочарованность. В качестве основной техники дадаисты использовали коллаж. Схожесть с экзистенциалистами была в том, что дадаисты также провозглашали полную абсурдность мира, они стремились привнести в искусство элемент случайности. Это было искусство и одновременно антиискусство. Это была «пустота», это было «ничто». В этом реферате как пример приводится «Фонтан» Марселя Дюшана, который, можно сказать, был кульминацией всего течения дадаизма. В романе «Норма» московского концептуалиста Владимира Сорокина главный герой из всего многообразия произведений искусства признавал только этот «шедевр». «Он вспоминал «Фонтан», самую гениальную, по его мнению, работу 20 века, этот чистенький писсуар из общественной уборной.