Интуитивное и дискурсивное познание

Однако гораздо более  значительный конфликт возникает из противопоставления упорядоченной  структуры произведения, подчиненной  определенным правилам, принятым для  данного стиля, с одной стороны, и интуитивной идеи – с другой. Всякое произведение искусства, как уже обсуждалось, строится в рамках некоторой системы правил, некоторой логики. Высший художественный замысел, неподчиненная этой логики, порожденная вдохновением и потому интуитивная идея должна проявиться в сочетании с этой логикой и возобладать над ней.

В страстных финалах  симфонии – будь то Бетховен или  Шостакович, - число тактов и нарастание динамики тщательно выверены. В задыхающемся от любовного страдания письме Татьяны  число слогов в строке неумолимо  выдерживается. Малейшее отклонение от подобной правильности всегда имеет определенный смысл. Мы можем сказать, что из противопоставления логически упорядоченной структуры и интуитивной идеи, т. е. содержания в обобщенном смысле возникает “преодоление логики формы”.

На всех рассмотренных уровнях преодоления логического интуитивным мы сталкиваемся с замечательным явлением: логическое не отметается, не подавляется полностью, но остается существенным элементом искусства. Его сочетание с интуитивным само по себе образует важнейший элемент художественного воздействия.

 
                                                

 

 

 

 

 

4. Две культуры.

4.1. Проблема  взаимоотношения

Тот факт, что в двух областях интеллектуальной деятельности – в “точных” и естественных науках, в технике, с одной стороны, в гуманитарных науках и искусстве– с другой , относительно господствующую роль играет один из двух разных стилей мышления ,из двух родов активности сознания, налагает глубокий отпечаток на взаимоотношения представителей этих двух областей духовной жизни и на их мировосприятие. По мере развития и дифференциации знания, по мере необъятного роста тех областей деятельности, где преобладающую роль играет дискурсия, иначе говоря, по мере развития “научно-технической революции” стало расти и взаимонепонимание “физиков” и ”лириков”.

Постепенное успешное проникновение  математических методов в гуманитарные науки породило у многих представителей “точных” наук уверенность в принципиальной способности этих наук решать любые, в том числе гуманитарные, проблемы. Если в прошлые века при всем уважении к достижениям “точных” и естественных наук ученый все же считался ущербным существом и чудаком, то в середине нашего века положение изменилось на прямо противоположное: в глазах посторонних он стал жрецом великого и могучего божества – Науки, а у самих “жрецов” возникли претензии на гегемонию дедуктивного формализованного знания в духовной сфере.

Вплоть до нашего времени  различие, о котором идет речь, было видно прежде всего потому, что  оно порождает два разных стиля мышления, соответствует двум разным подходам к раскрытию и утверждению истины. Предельным выражением этих подходов являются, с одной стороны, созданная человечеством математика, отражающая те объективные связи в мире, которые допускают логическое оформление, и этим утверждающая их истинность, с другой – созданное человечеством искусство, раскрывающее те связи в отношениях человека и мира, истинность которых не может быть постигнута формально-логически.

Так и возникло то, что  называют “двумя культурами”, представители которых могут расходиться между собой даже в суждении о том, что можно признать истинным или что есть существенное знание. Например, этические истины, с точки зрения последовательно мыслящего представителя “точного знания”, совершенно бездоказательны и потому могут быть всегда оспорены. Однако они совместимы с его наукой, хотя и образуют независимый элемент, признаваемый истиной лишь интуитивно и воспитываемый в человеке “вненаучно”, в некотором смысле вопреки психологии представителя математизированной культуры.

Искусство, наоборот, достигает  убедительности, стараясь на всех уровнях, в форме и содержании показать превосходство интуитивного над  чисто рациональным, над логически  доказуемым, и тем самым утверждает авторитет интуиции, уравновешивающей авторитет дискурсивного, рационального знания.

Математика и искусство  – крайние, полярные сферы “двух  культур”,но противопоставление той  же природы существует между техническим  и гуманитарным знанием вообще.

 

 

 

 

4.2. Перспективы  развития

Итак, действительно, объективные основания, внутренние закономерности процесса постижения мира исторически, как кажется, неизбежно приводят к разделению духовной культуры человечества на две разные ветви. Это пугающее разделение замечалось уже давно, и такой угрозе противопоставлялись лишь оптимистические утверждения, что в будущем “две культуры” должны каким-то образом слиться в единое знание. Иногда ссылаются, например, на высказывание Маркса о том, что в будущем “естествознание включит в себя науку о человеке в такой же мере, в какой наука о человеке включит в себя естествознание”[6].

Представляется, однако, что это философское высказывание до сих пор не нашло себе разъяснения, истолкования и развития на материале  конкретных наук современности. Очевидно, что оно не может означать, например, просто слияния формализованной математики с гуманитарным знанием в некую “гумаматематику”. Возникновение отдельных новых объединяющих наук на какой-либо границе между гуманитарной и естественнонаучной дисциплинами, в некоторой степени компенсирует специализацию, ветвление на науки, каждая из которых изучает какую-либо одну сторону объективного мира, но не подавляет и не уничтожает специфику любой из этих ветвей знания.

Наоборот, ветвление продолжается, число специализированных наук растет. Поэтому нет никакого основания ожидать буквального слияния естественных и гуманитарных наук в единое целое. И тем не менее можно утверждать, что в наше время действительно происходит нечто совершенно новое в проблеме “двух культур”.

Обратим внимание на все возрастающее проникновение в компьютеризацию и кибернетику внелогических методов. Переход к системному анализу, диалоговым ЭВМ, так называемым экспертным системам означает отвергавшееся ранее включение в “кибернетическое” исследование таких элементов, как синтетическая, неформализуемая оценка ситуации, неформализуемый отбор существенных факторов и признание других факторов и признаков несущественными, учет факторов, не имеющих количественной меры и т.д. Ведь все эти элементы характерны для гуманитарных наук, где, однако, они никак не сопрягаются с формализацией, остаются совершенно не связанными с числом. Однако в высшей степени показательно, что проблема искусственного интеллекта и вообще ЭВМ новых поколений потребовала создания коллективов, в которых математики работают совместно с психологами, лингвистами и т.д.

В последнее время  можно усмотреть признаки сближения, а не дальнейшего расхождения, в  частности признаки утраты естественниками  и математиками уверенности в  самодостаточности.

Можно сказать, что теперь происходит новая революция, “интеллектуальная революция”, благодаря которой становится все более очевидной все возрастающая роль внелогического, интуитивного синтетического суждения. Его нельзя передоверить машине, и оно составляет главное содержание творческой деятельности интеллекта как в науке, так и в искусстве.

Особое положение продолжает занимать лишь “чистая”(т.е. не прикладная) математика, в которой, логическое мышление остается подавляющим. И это необходимо именно для поиска путей дальнейшего, все более существенного освобождения мыслительной деятельности от “грубого труда” в других областях знания.

Все это можно назвать  и гуманизацией науки. Этот процесс, все более выявляющий роль внелогических  компонентов в естественнонаучном и математизированном творчестве, идет одновременно с ”обратным” процессом математизации в гуманитарной сфере там, где это возможно. При этом математизация, составляющая сущность прикладной математики, сама начинает использовать методы дискурсии, и потому меняет свой характер.

 

Заключение.

Все возрастающее, начиная  с середины XX века, совершенствование  и использование вычислительной техники привело к тому, что  огромный объем вычислительной и  другой логической, формализуемой работы интеллекта, которая всегда заслоняла роль интуитивного элемента в научной и технической деятельности, передается машине, разгружая мозг. Это приводит к тому, что в структуре процесса научного творчества все более выступают черты, роднящие его с процессом художественного творчества и научной работы в гуманитарных науках. Можно сказать, что на наших глазах во второй половине ХХ века началась интеллектуальная революция, освобождающая умственную деятельность человека от стандартизованного, изнурительного труда, от все более сложных логических операций так же, как два века назад промышленная революция освобождала рабочего от стандартизованного, изнурительного физического труда.

Это приводит к выводу, что, несмотря на сохранение специфики  каждой из этих “двух культур”, имеющие  свои особые цели и методы, им не грозит то разобщение, угрозу которого в 50-х – 60-х годах прошлого столетия с тревогой увидели многие. Можно думать, что, наоборот, взаимопонимание этих двух областей активности человеческого гения будет лишь возрастать в рамках единой культуры человечества.

 

 

Литература.

1. Эйнштейн А. Письма  к Морису Соловину. – Собрание  научных трудов в 4-х т. Т.4. М., 1967.

Эйнштейн А. Предисловие к книге  Филиппа Франка “Относительность”  – Собрание научных трудов в 4-х  т. Т.4. М., 1967.

Фейнберг Е.Л. К проблеме соотношения синтеза науки и искусств. – Взаимодействие и синтез искусств. Л.,1978.

Пушкин А.С. Отрывки из писем, мысли, замечания. – Полн. собр. соч. в 10-ти т. Т.7.Л.,1978.

Стравинский И.Ф. Хроника моей жизни. Л.,1963.

Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произведений. М.,1956.

Померанцев Г.С. Две модели познания // Вестн. Рос. АН.- 1992.-N11.-с.126-136.

Фейнберг Е.Л. Две культуры. Интуиция и логика в искусстве и науке. – М.: Наука, 1992.-251с.

Сноу Ч.П. Две культуры. Л.,1973.