Философские взгляды Рене Декарта

Второй этап сомнения касается "еще  более простых и всеобщих вещей", каковы протяженность, фигура, величина телесных вещей, их количество, место, где они находятся, время, измеряющее продолжительность их "жизни", и т. д. Сомневаться в них —  на первый взгляд дерзостно, ибо это  значит ставить под вопрос высоко ценимые человечеством знания физики, астрономии, математики. Декарт, однако, призывает решиться и на такой шаг. Главный аргумент Декарта о необходимости сомнения в научных, в том числе и математических истинах, - это, как ни странно, ссылка на Бога, причем не в его качестве просветляющего разума, а некоего всемогущего существа, в силах которого не только вразумить человека, но и, если ему того захочется, вконец человека запутать.

Ссылка на Бога-обманщика, при всей ее экстравагантности для веропослушного человека, облегчает Декарту переход к третьему этапу на пути универсального сомнения. Этот весьма деликатный для той эпохи шаг касается самого Бога.

"Итак, я предположу, что не  всеблагой Бог, являющийся верховным  источником истины, но какой-нибудь  злой гений, настолько же обманчивый и хитрый, насколько могущественный, употребил все свое искусство для того, чтобы меня обмануть". Сомневаться в истинах, принципах религии и теологии особенно трудно, что хорошо понимал Декарт. Ибо это приводит к сомнению в существовании мира как целого и человека как телесного существа: "Я стану думать, что небо, воздух, земля, цвета, формы, звуки и все остальные внешние вещи — лишь иллюзии и грезы, которыми он воспользовался, чтобы расставить сети моему легковерию". Сомнение привело философа к опаснейшему пределу, за которым — скептицизм и неверие. Но Декарт движется к роковому барьеру не для того, чтобы через него перешагнуть. Напротив, лишь приблизившись к этой границе, полагает Декарт, мы можем найти то, что искали достоверную, несомненную, исходную философскую истину. "Отбросив, таким образом, все то, в чем так или иначе можем сомневаться, и даже предполагая все это ложным, мы легко допустим, что нет ни Бога, ни неба, ни земли и что даже у нас самих нет тела, — но мы все-таки не можем предположить, что мы не существуем, в то время как сомневаемся в истинности всех этих вещей. Столь нелепо полагать несуществующим то, что мыслит, в то время, пока оно мыслит, что, невзирая на самые крайние предположения, мы не можем не верить, что заключение: я мыслю, следовательно, я существую, истинно и что оно поэтому есть первое и важнейшее из всех заключений, представляющееся тому, кто методически располагает свои мысли".

2.2 Декартовское "Я мыслю, следовательно, я есть, я существую"

Знаменитое "я мыслю, следовательно, я есть, я существую" - рождается  из огня отрицающего сомнения и в  то же время становится одним из позитивных первооснований, первопринципов Декартовой философии. Следует учесть - это не житейский, а философский принцип, первооснование философии, причем философии совершенно особого типа. В чем же ее специфика? Для того чтобы это уяснить, надо прежде всего принять в расчет объяснения, которые сам Декарт давал этому непростому принципу. "Сказав, что положение: я мыслю, следовательно, я существую, является первым и наиболее достоверным, представляющимся всякому, кто методически располагает свои мысли, я не отрицал тем самым надобность знать еще до того, что такое мышление, достоверность, существование, не отрицал, что для того, чтобы мыслить, надо существовать, и тому подобное; но ввиду того, что это понятия настолько простые, что сами по себе не дают нам познания никакой существующей вещи, я и рассудил их здесь не перечислять".

Итак, если "Я мыслю" становится одним из фундаментальных принципов  новой философии, то в объяснении самого принципа исходное значение придается  разъяснению понятия "мышление". Здесь нас подстерегают неожиданности  и противоречия. Декарт стремится выделить для исследования, обособить и отличить именно мышление. И мышление ввиду фундаментальности возлагаемых на него функций трактуется у Декарта достаточно широко: "под словом мышление, - разъясняет Декарт, — я разумею все то, что происходит в нас таким образом, что мы воспринимаем его непосредственно сами собой, и поэтому не только понимать, желать, воображать, но также чувствовать означает здесь то же самое, что мыслить". Значит, мышление - разумеется, в определенном аспекте - отождествляется с пониманием, желанием, воображением, которые как бы становятся подвидами (модусами) мысли. "Без сомнения, все виды мыслительной деятельности, отмечаемые нами у себя, могут быть отнесены к двум основным: один из них состоит в восприятии разумом, другой - в определении волей. Итак, чувствовать, воображать, даже постигать чисто интеллектуальные вещи - все это различные виды.

У Декарта широко трактуемое "мышление" пока лишь имплицитно включает в себя также и то, что в дальнейшем будет обозначено как сознание. Но темы будущей теории сознания уже  появляются на философском горизонте. Осознаваемость действий — важнейший, в свете Декартовых разъяснений, отличительный признак мышления, мыслительных актов. Того, что человек наделен телом, Декарт и не думает отрицать. Как ученый-физиолог он специально исследует человеческое тело. Но как метафизик он решительно утверждает, что сущность человека состоит отнюдь не в том, что он наделен физическим, материальным телом и способен, подобно автомату, совершать чисто телесные действия и движения. И хотя (природное) существование человеческого тела - предпосылка, без которой не может состояться никакое мышление, - существование, бытийствование «Я» удостоверяется и, следовательно, приобретает смысл для человека не иначе, чем благодаря мышлению, т. е. осознаваемому "действию" моей мысли. Отсюда и следующий строго предопределенный шаг Декартова анализа - переход от "Я мыслю" к уточнению сущности Я, т. е. сущности человека.

"Но я еще не знаю достаточно  ясно, — продолжает свое исследование 
Декарт, - каков я сам, я, уверенный в своем существовании. Чем же я считал себя прежде? Разумеется, человеком. Но что такое человек? Скажу ли я, что это - разумное животное?". Нет, отвечает Декарт, ибо тогда нужно заранее знать, что такое животное и в чем именно состоит разумность человека. Надо не забывать, что, согласно Декартову методологическому замыслу, пока нельзя включать в философское размышление ничего, что до сих пор не было им, этим размышлением, специально введено, разъяснено, т. е., выражаясь более поздним (а именно гегелевским) языком, не было "положено" философской мыслью. "Я знаю, что я существую и разыскиваю, каков именно я, знающий о своем существовании. Но что же я такое?". "Я, строго говоря, - только мыслящая вещь, то есть дух, или душа, или интеллект, или разум". И хотя все это взаимосвязанные термины Декарт в дальнейшем конкретизирует и различает, в рамках определения сущности Я, сущности человека они берутся в единстве, в относительном тождестве.

Выдвигая на первый план мышление, делая принципом всех принципов  философии и науки, Декарт осуществляет реформу, имеющую глубинный смысл  и непреходящее значение для человека и его культуры. Смысл этой реформы: в основание человеческого бытия, существования и действия теперь положены не только такие ценности, как духовность человека, его бессмертная, устремленная к Богу душа (что было характерно и для средневековой мысли); новизна в том, что эти ценности теперь были тесно увязаны с активностью, свободой, самостоятельностью, ответственностью каждого индивида. Значение такого поворота в философствовании точно и ясно обозначено Гегелем: "Декарт исходил из того положения, что мысль должна начинать с самой себя. Все предшествовавшее философствование, и в особенности то философствование, которое имело своим исходным пунктом авторитет церкви, Декарт отодвигал в сторону". "Этим философия снова получила свою собственную почву: мышление исходит из мышления, как из чего-то в самом себе достоверного, а не из чего- то внешнего, не из чего-то данного, не из авторитета, а всецело из той свободы, которая содержится в «я мыслю»".

Сложная и абстрактная философская  форма, в которую была облечена эта  фундаментальная для человеческого  духа реформа, не заслонила от современников  и потомков ее поистине всеобъемлющих  социальных и духовно- нравственных последствий. Cogito учило человека активно формировать свое Я, быть свободным и ответственным в мысли и действии, полагая свободным и ответственным и каждое другое человеческое существо.

2.3 Дух (чувство и мысль, рассудок, разум, интеллект). Идеи.

К числу исходных принципов философии  Декарта относится "Я уверен: никакого знания о том, что вне меня, я  не могу достигнуть иначе, нежели с  помощью идей, которые я об этом составил в самом себе. И я остерегаюсь  относить мои суждения непосредственно  к вещам и приписывать им нечто  ощутимое, что я сначала не обнаружил  бы в относящихся к ним идеях". А поскольку ясное и отчетливое знание о телах, о мире и его свойствах, по убеждению Декарта, никак недоступно одним чувствам, а может быть обретено с помощью высшей способности разума,— ее он называет интеллектом, - то приведенный выше общий принцип конкретизируется применительно к интеллекту: "...ничто не может быть познано прежде самого интеллекта, ибо познание всех прочих вещей зависит от интеллекта".

На этом этапе философского исследования для Декарта как раз и становится важным различить все ранее объединенные способности и действия духа. Слово "разум" берется в достаточно широком смысле - как способность "правильно судить и отличать истинное от ложного", которая, по убеждению Декарта, "у всех людей одинакова". Разумная способность далее предстает в ее различных ипостасях, образующих как бы лестницу человеческих умений и познаний. На нижней ступеньке способностей и действий разума Декарт помещает "здравый смысл" в значении естественного разума, природной проницательности ума, умения применять те простые правила упорядоченного, эффективного действия, которые в философском постижении предстают как элементарные, исходные правила метода. В данной связи Декарт ссылается на искусство ткачей, обойщиков - при условии, что соответствующие действия глубоко осваиваются, выполняются самостоятельно и свободно. Декарт весьма высоко оценивает подобную деятельность выступающего в качестве разума здравого смысла. "В рассуждении каждого о делах, его непосредственно касающихся, и притом таким образом, что ошибка может повлечь за собой наказание, я могу встретить больше истины, чем в бесполезных спекуляциях кабинетного ученого...".

В тесной связи с разумом как  здравым смыслом берется другой модус разумности - рассудок. Под  рассудком Декарт понимает специальную  деятельность, направленную на построение и применение суждений, умозаключений, доказательств, на выстраивание "бесчисленного  множества систем", нахождение доводов, аргументов или опровержений. Есть у Декарта и более узкое  понятие мышления. Мышление по существу отождествляется с "интеллектом", пониманием, обозначающим высшую разумную способность познания (интеллект Декарт иногда трактует не только как высшую способность разума, но и как орудие познания. Имеется, пишет философ, три орудия познания — интеллект, воображение, чувство). Интеллект как разумная способность и как орудие познания включает в себя разнообразные возможности и потенции: он снабжает нас, — опираясь на помощь здравого смысла, рассудка, рассуждения, доказательства, вывода частного из общего (дедукции), рефлексии, — столь ясными и отчетливыми идеями, что мы "усматриваем умом" их истинность непосредственно, интуитивно. Именно интеллект возводит на высшую ступень рационального постижения те правила метода, которыми оперирует любой здравомыслящий человек.

Особую роль в этом тщательно "инвентаризируемом" мыслителем богатстве духа — его  действий, орудий, результатов —  имеет то, что Декарт называет "идеей". Пример идей — понятия астрономии, правила метода, понятие Бога.

Иными словами, речь идет о тех особых результатах и орудиях мыслительно- интеллектуальной деятельности, благодаря которым в мышление вносится нечто истинное, объективное, внеиндивидуальное, всеобщезначимое. Такие идеи, рассуждает Картезий, могут быть только врожденными. Не Декарт изобрел принцип врожденных идей. Но он им воспользовался, ибо без него не находил решения для ряда философских проблем и трудностей. Если бы человек зависел только от своего опыта или от опыта других индивидов, с которыми непосредственно общается, то он вряд ли мог бы действовать свободно, рационально, эффективно. Все перешагивающие опыт идеи, согласно Декарту, нам, нашим душам "даны", "внушены" как врожденные. Идея Бога тут стоит особняком. Ибо врожденные идеи — в том числе и идею Бога — в наши души "вносит" сам Бог. Однако философствующий человек может, да и должен с помощью своего интеллекта постигнуть, обрести такие общие идеи.

Подведем предварительные итоги  картезианских размышлений -"я мыслю, следовательно, я есть, я существую" признано Декартом ясным и отчетливым, а значит, истинным первопринципом философии. Есть и другие истинные идеи (врожденные идеи) — например, доказательства астрономии. Теперь возникает вопрос: в чем их первопричина? По Декарту, ею не могут быть ни человеческая природа, ни действия, ни познание человека - ибо человек — конечное, несовершенное существо. Если бы он был предоставлен самому себе, то не смог бы разобраться во множестве более чем обычных житейских и познавательных трудностей, К примеру, я нахожу в себе две различные идеи Солнца.

Одна почерпнута из показаний чувств и представляет нам Солнце чрезвычайно  малым, другая — из доказательств  астрономии, и согласно ей размеры  Солнца многократно превышают размеры  Земли. Благодаря чему мы получаем вторую идею и почему считаем ее истинной? Более общий вопрос: что заставляет нас одним идеям приписывать "больше объективной реальности", т. е. большую  степень совершенства, чем другим идеям? Лишь ссылка на всесовершеннейшее существо, Бога, позволяет, согласно Декарту, разрешить эти и подобные им затруднения. Понятие и концепция Бога, на время "приостановленные", "отодвинутые в сторону" процедурами сомнения, теперь восстанавливаются в своих правах. В философско-научной концепции Декарта речь идет скорее не о привычном для обычного человека Боге религии, Боге различных вероучений. Перед нами предстает "философский Бог", Бог разума, существование которого следовало не постулировать, а доказывать, причем лишь с помощью рациональных аргументов. Философию, основанную на идее Бога, называют деизмом, разновидностью которого была декартовская концепция.