Философия жизни

Ницше - поэт, музыкант, композитор, филолог. С 1869 года преподавал филологию, в 1873 году начались первые симптомы болезни, в 1879 году вынужден уйти из преподавания из-за болезни, с 1889 в течение 10 лет, т.е. до самой смерти, душевнобольной. Была легенда, что причина болезни - сифилис, который он в молодости подхватил в публичном доме. Но современные данные не подтверждают эту легенду.

Основные работы: "Происхождение трагедии из духа музыки", "Несвоевременные размышления", "Человеческое, слишком человеческое", "Утренняя заря", "Веселая наука", "Странник и его тень", "Так говорил Заратустра", "По ту сторону добра и зла", "Генеалогия морали", "Антихрист", "Ессе Homo".

Есть хороший очерк Стефана Цвейга "Ницше". О том, что Ницше творил при постоянных мучительных болях, ждал, когда хоть немного отпустит, чтобы записать свои мысли. Поэтому писал не в академической манере, а отдельными афоризмами, которые затем объединял в книги.

Каждый афоризм является своеобразным художественным произведением. Можно провести параллель с философскими диалогами Платона, которые одновременно были драматическими произведениями. В афоризмах Ницше дается в синтезе этика, эстетика, история, психология, теория познания. Каждый афоризм как отдельная микровселенная. По густоте мысли можно сравнить с афоризмами Гераклита.

Манера писать афоризмами связана также с его важнейшими открытиями в понимании человека. Ницше пишет, вслушиваясь в то, что ему думается. Тут ключевым словом является слово "думается". Мы привыкли считать, что думаем мы сами в качестве субъектов мышления. Считается, что

мыслит наше Я. На самом деле не Я мыслит или думает, но мыслит и думает через нас некоторое "Оно". Поэтому -"мыслится" и "думается".

Поясним. Дело в том, что мы не можем по своему желанию, т.е. произвольно, помыслить и сказать что-то умное. Мы можем захотеть что-то сделать, но не можем захотеть что-то сделать, потому что захотели захотеть это сделать. Также нельзя захотеть что-то по приказу другого. Нельзя полюбить вот эту женщину, потому что принял решение ее полюбить. Или полюбить из жалости или потому, что хороший человек. То есть в нас действует нечто, которое само решает, как действовать. Вот это нечто Ницше называет "Оно".

Ницше пишет, прислушиваясь к тому, что думает в нем "Оно", или, как он назовет в своей известной работе "Так говорил •Заратустра", - Само. Поэтому афоризмы Ницше возникают из молчания, из тишины. Если афоризмы читать вслух, то необходимо делать между ними паузы, в которые происходит акт внимания, или вникания. Поэтому пустоты между афоризмами являются необходимой частью единого текста.

С этой манерой Ницше связана и следующая особенность его творчества. Ницше экспериментирует, записывая все, что думает в нем Оно, каким бы непривычным или безумным это ни показалось для современной ему эпохи. "Пишу не для тех, кто живет сейчас, но для немногих, причем для тех, которые будут жить через столетия после меня". Ницше можно сравнить с Эйнштейном, который отважился бы излагать свою теорию относительности в период средневековья. На самом деле уже спустя десятилетия идеи Ницше оказались уместными.

Теперь конкретные идеи Ницше. Мы возьмем в качестве отправного пункта один из афоризмов в работе "По ту сторону добра и зла". Ницше там пишет, что люди долгое время ценность поступка измеряли ценностью намерения и объясняли поступок из сознательной цели. Или по-другому: то, что совершается людьми в действительности, объясняли из того, как это осознается самими людьми.

Ницше ставит вопрос: не является ли то, как наши поступки осознаются, - на самом деле не объяснением поступка, но тем, что само нуждается в объяснении и истолковании? Не есть ли намерение, сознательная цель лишь оболочка поступка, маскирующая суть того, что происходит. Само объяснение поступка нуждается в объяснении - вот в чем состоит мысль Ницше.

Чтобы пояснить это, приведем пример из практики психоанализа. Женщине под гипнозом внушили пройти в угол комнаты, где стоял зонтик, и раскрыть его. Она подошла и раскрыла зонтик. Когда ее спросили, зачем она это сделала, она смутилась, а потом сказала, что хотела проверить, исправен ли он. Причем искренне в это поверила. Но ясно, что поступок не вытекает из его сознательного объяснения. Поступок тут сам по себе, а объяснение само по себе, и объяснение само нуждается в объяснении.

Приведем другую параллель, чтобы было понятно, к чему все клонится. Необходимо различать сознательную цель большевиков, т.е. то, как они самим себе и другим искренне объясняли захват власти в России, - построить новое, более прогрессивное общество, - и то, что двигало ими на самом деле, - воля к власти как таковой, власть ради власти. Между прочим, хорошо объясняет логику всех социалистов Джордж Оруэлл в романе "1984".

И вот открытие Ницше состоит в том, что поступок есть то, что необходимо объяснять из самого себя, он первичен, а то, какими объяснениями он сопровождается, это вторично.

Здесь можно выделить два аспекта. Первый - объяснение объяснения поступка, и второе - объяснение того, что на самом деле лежит в основе поступка.

Первое связано с новым пониманием истины и заблуждения. Обычно различают то и другое как противоположности. И оценивают истину как нечто более высокое и ценное, чем заблуждение. Но следует усомниться, пишет Ницше, существуют ли противоположность между истиной и заблуждением. Вполне возможно, что иллюзии, воля к обману являются более ценными для жизни. Возможно, что истина есть всего лишь разновидность заблуждения. Важно, насколько то или иное суждение поддерживает жизнь. Самые ложные суждения для нас могут быть самыми необходимыми, и без постоянного фальсифицирования мира и самого себя человек не мог бы жить. Необходимо признать ложь за условие, от которого зависит жизнь.

Чтобы пояснить то, что имеет в виду Ницше, приведем в качестве примера рассказ Чехова "Дама с собачкой". Если бы герои рассказа - Анна Сергеевна и Гуров - с самого начала знали истину о самих себе, а именно: что их отношения приведут к любви, которая окажется мукой для них обоих, - они бы не начали свои отношения. Но они начали сближаться, осознавая это лишь как курортный роман, хотя с самого начала это было больше, чем курортный роман. Способ понимания того, что происходило с ними, маскировал то, что реально происходило. Осознание было ложным, но это ложное сознание привело к любви, которая вывела их за пределы той пошлой жизни, которой они жили ранее.

Приведем другой пример. Советское общество не смогло бы существовать без иллюзии, что строится самое гуманное общество, в котором "человек проходит как хозяин по бескрайней Родине своей", в то время как истина состояла в том, что половина страны была окутана колючей проволокой.

Второй аспект - объяснение Ницше поступка. Поступок есть не результат намерения, но первичная реальность, он есть причина самого себя, causa sui. И вот здесь, в объяснении природы поступка, у Ницше присутствует двойственность.

С одной стороны, он как философ XIX века исходит из достижений науки своего времени. А этим очевидным достижением было учение Дарвина о естественном отборе и борьбе за существование в биологии. Поэтому Ницше объявляет в качестве конечного основания человеческих поступков, или человеческой природы, волю к власти, или, если брать буквальный перевод соответствующего выражения, - волю к мощи. Людьми движет, как и всем в природе, воля к власти, или к господству, но маскируется эта воля к господству идеологическими построениями по поводу добра и истины. Причем маскируется неосознанно. Задача, которую ставит перед собой Ницше, - это разоблачение всех высоких слов о морали и нравственности, за которыми стоит не что иное, как стремление к господству.

Отсюда критика христианства как морали рабов и посредственностей, которая проповедью любви к ближнему хочет ослабить и нейтрализовать тех, кто принадлежит к высшему типу человека, или к сверхчеловеку, живущему инстинктом. Христианство, по словам Ницше, взращивает в человеке домашнее стадное животное, больное животное, т.е. христианина. Чаще всего именно эта сторона философии Ницше бросается в глаза - его призывы помочь погибнуть слабым и неудачникам и критика сострадания, так как сострадание поддерживает то, что обречено на гибель.

Но у Ницше одновременно есть другое объяснение природы человека. И вот эта, другая линия, стала ведущей в европейской философии XX века. Это - антисубстанциализм. Субстанция - это та основа явления, которая сохраняется при любых изменениях, те исходные свойства, которые характеризуют явление именно как данное явление. Например, мы можем как угодно изменять условия, при которых растет яблоня, тем самым меняя ее конкретные свойства. Можем сделать так, чтобы она пышно расцвела, хорошо плодоносила или завяла. Однако мы не можем ее переделать в липу. В яблоне есть основа, которая делает ее именно яблоней. Это ее субстанция, или то, что Платон называл идеей вещи.

Так вот, считалось, что и человек обладает некоей субстанцией, особой природой, исходными свойствами. И первое объяснение Ницше человека через волю к власти есть как раз определение субстанции человека, его основы. В то же время Ницше развивает линию антисубстанциализма.

II. Сартр Ж-П. Мухи. Краткое содержание

На главной площади Аргоса стоит облепленная мухами статуя Юпитера, Отмахиваясь от больших жирных мух, входит Орест. Из дворца несутся страшные вопли.

Пятнадцать лет назад Клитемнестра, мать Ореста и Электры, и ее любовник Эгиоф убили их отца Агамемнона. Эгисф хотел убить и Ореста, но мальчику удалось спастись. И вот теперь воспитанный в дальних краях Орест с любопытством вступает в родной город. 

Входит переодетый горожанином Юпитер. Он разъясняет Оресту, что сегодня день мертвых, и вопли означают, что церемония началась:

жители города во главе с царем и царицей каются и молят своих мертвецов простить их.

По городу ходят слухи, что сын Агамемнона Орест остался жив, Кстати, замечает Юпитер, если бы он случайно встретил этого Ореста, то сказал бы ему: «Здешние жители большие грешники, но они вступили на путь искупления. Оставьте их в покое, молодой человек, оставьте их в покое, отнеситесь с уважением к мукам, которые они на себя приняли, уходите подобру-поздорову. Вы непричастны к преступлению и не можете разделить их покаяния. Ваша дерзкая невиновность отделяет вас от них, как глубокий ров».

Юпитер уходит. Орест в растерянности: он не знает, что ответить незнакомцу, город, где он по праву мог быть царем, ему чужой, ему нет в нем места. Орест решает уехать.

Появляется Электра. Орест заговаривает с ней, и та рассказывает чужестранцу о своей ненависти к Клитемнестре и Эгасфу. Электра одинока, у нее нет подруг, ее никто не любит. Но она живет надеждой — ждет одного человека…

Входит царица Клитемнестра. Она просит Электру облачиться в траур: скоро начнется официальная церемония покаяния. Заметив Ореста, Клитемнестра удивляется: путешественники, как правило, объезжают город стороной, «для них наше покаяние — чума, они боятся заразы».

Электра насмешливо предупреждает Ореста, что публично каяться — национальный спорт аргивян, все уже наизусть знают преступления друг друга. А уж преступления царицы — «это преступления официальные, лежащие, можно сказать, в основе государственного устройства». Каждый год в день убийства Агамемнона народ идет к пещере, которая, как говорят, сообщается с адом. Огромный камень, закрывающий вход в нее, отваливают в сторону, и мертвецы, «как говорят, поднимаются из ада и расходятся по городу». А жители готовят для них столы и стулья, стелют постели. Впрочем, она, Электра, не собирается принимать участия в этих дурацких играх. Это не ее мертвецы.

Электра уходит. Следом за ней, пожелав Оресту поскорей убраться из города, уходит и Клитемнестра. Появляется Юпитер. Узнав, что Орест собрался уезжать, он предлагает ему пару коней по сходной цене. Орест отвечает, что передумал.

Народ толпится перед закрытой пещерой. Появляются Эгисф и Клитемнестра. Отваливают камень, и Эгисф, став перед черной дырой, обращается к мертвецам с покаянной речью. Неожиданно появляется Электра в кощунственно белом платье. Она призывает жителей прекратить каяться и начать жить простыми человеческими радостями. А мертвые пусть живут в сердцах тех, кто любил их, но не тащат их за собой в могилу. Тут глыба, закрывавшая вход в пещеру, с грохотом катится вниз.

 Толпа цепенеет от страха, а потом рвется расправиться с возмутительницей спокойствия. Эгисф останавливает разъяренных горожан, напомнив им, что закон запрещает карать в день праздника.

Все уходят, на сцене только Орест и Электра, Электра пылает жаждой мести. Открывшись сестре, Орест начинает уговаривать ее отказаться от мести и уехать вместе с ним. Однако Электра непреклонна. Тогда, желая завоевать любовь сестры и право на гражданство в насквозь пропахшем мертвечиной Аргосе, Орест соглашается «взвалить на плечи тяжкое преступление» и избавить жителей от царя и царицы, которые насильно заставляют людей все время помнить о свершенных ими злодеяниях.

В тронном зале дворца стоит жуткая окровавленная статуя Юпитера. У ее подножия прячутся Орест и Электра. Вокруг роятся мухи. Входят Клитемнестра и Эгисф. Оба смертельно устали от ими же придуманной церемонии. Царица уходит, а Эгисф обращается к статуе Юпитера с просьбой даровать ему покой.

Из темноты с обнаженным мечом выскакивает Орест. Он предлагает Эгисфу защищаться, но тот отказывается — он хочет, чтобы Орест стал убийцей. Орест убивает царя, а затем рвется в комнату царицы. Электра хочет его удержать — «она уже не может повредить…». Тогда Орест идет сам.

Электра смотрит на труп Эгисфа и не понимает: неужели она этого хотела? Он умер, но вместе с ним умерла и ее ненависть. Раздается вопль Клитемнестры. «Ну вот, мои враги мертвы. Много лет я заранее радовалась этой смерти, теперь тиски сжали мое сердце. Неужели я обманывала себя пятнадцать лет?» — вопрошает Электра. Возвращается Орест, руки у него в крови. Орест чувствует себя свободным, он совершил доброе дело и готов нести бремя убийства, так как в этом бремени — его свобода.

Рои жирных мух окружают брата и сестру. Это эринии, богини угрызений совести. Электра уводит брата в святилище Аполлона, дабы защитить его от людей и мух.