Философия языка

В наше время идеи «лингвистической критики» метафизики развивал австрийский философ, логик и математикЛ.Витгенштейн, полагавший, что «большинство предложений и вопросов философа коренится в нашем непонимании логики языка». Философия для него – «критика языка», борьба против «зачаровывания» разума средствами нашего языка, против ложных понятий, создаваемых «грамматической иллюзией».

Идеалом неопозитивизма становится создание логически совершенного языка, который «прямо достает до реальности» (Б.Рассел). В ходе «лингвистической критики» метафизики неопозитивистами был разработан особый концептуальный анализ естественного языка, составляющий одно из центральных направлений в современной лингвистической мысли.

Важнейшим вопросом, касающимся взаимосвязи языка и философии, является вопрос о так называемом «языке философии» и о его соотношении, с одной стороны, с языком и с другой – с философией и, в частности, с самой философией языка. Глубокое развитие идея о взаимосвязи языка и философии как двух форм миропонимания человека получает в русской религиозной философии. Так, в понимании П.А.Флоренского факт существования языка есть тем самым факт существования философии, поскольку язык в основе своей диалектичен: «В слове как таковом бьется ритмический пульс вопросов и ответов… выхождений из себя и возвращений в себя, общения мысли и углублений в себя», и в языке как таковом «заложено объяснение бытия». Философия для Флоренского, будучи одним из модусов языка, одним из своеобразных случаев его употребления, – есть «в существе своем… язык». Сходную позицию тождества языка и философии развивает и А.Ф.Лосев, для которого философия есть «не больше, как раскрытие глубинных интуиций и мыслей, заложенных в языке… раскрытие внутреннего содержания слов и имен, открывшихся данному народу и созданных им», а философская теория есть «не что иное, как осознанный и проанализированный язык». Философия рождается, по Лосеву, из «интуитивных глубин языковой стихии». Сам же язык интерпретируется им как великая стихия, которая является «переходным звеном между неоформленными интуициями изначального мироощущения и законченными философскими теориями». В системе соотношений – язык, философия, язык философии – язык занимает центральное положение: питая философию своими интуициями, он оказывается «органом осознания этих интуиций». Этот последний момент служит основанием для отождествления в отдельных лингвофилософских концепциях всех трех сфер духовной активности человека – языка, философии и языка философии. В лаконичной форме эта позиция выражается в следующих максимах философа и лингвиста В.В.Бибихина: «Язык философии есть просто язык в его существе»; «Философия… в своей открытости миру равна языку»; она «несет в себе язык»; «Философия и есть язык» и, наконец, «…человек, философия и язык – одно».

Один из ракурсов темы взаимосвязи языка и философии касается вопроса о связи родного языка и национальной философии, а также идиоэтнического и универсального начал в языке и философии. По мысли А.Ф.Лосева, «кто понимает греческий язык, тот тем самым принципиально понимает и греческую философию»: в творениях Плотина и Прокла философия дает полное диалектическое осознание «всех внутренне-интимных корней греческого духа, то есть языка». «Какую философию мог создать народ, для которого сама   «мудрость», есть, по корню слова мастерство, умение создавать вещь, понимание ее устройства?» И «…что такое греческая «идея», как не видение зрение, узрение, если сама этимология указывает на это?». Опираясь на принцип тождественности языка и философии, родного языка и языка как такового, Бибихин утверждает, что «нашему языку пора уже давно быть языком не русской философии, не философии в России, а философии вообще».

При локализации философии языка в эпистемологическом пространстве гуманитарной мысли наблюдаются следующие ориентации, границы между которыми на практике проводятся не всегда достаточно четко. Исследования лингвофилософской направленности могут включаться в состав отдельных дисциплин – философии, религиозной философии, семиотики, логики, языкознания. По мысли Н.О.Лосского, дисциплины типа «философия математики», «философия естествознания», «философия истории» и др., в которых исследуются общие принципы, лежащие в основе одной или нескольких частных наук, относятся к частным философским дисциплинам, осуществляющим переход от метафизики к частным наукам (и наоборот), с которыми она образует органическое целое знание и для которых служит фундаментом и «крышею».

В современной методологии науки и науковедении идеи, относящиеся к философии этой науки, локализуются в ее «метаслое», или особой «метафизической» части. Выражение «философия языка» может трактоваться при этом как синоним к термину «парадигма», под которой понимается «господствующий» взгляд на язык, связанный с определенной философской позицией. Лингвофилософские исследования могут далее включаться в состав более общей сферы знания, синтезирующей как философский, так и конкретно-научный, и теологический подходы, как это имеет место, например, в русской религиозной философии школы Всеединства, развивающей идеи «цельного» (всеобъемлющего) знания как момента цельной жизни. Наконец, лингвофилософские исследования могут быть выведены в особое междисциплинарное пространство, находящееся на стыке философии, науки о языке и других видов знания, что вызвано стремлением избежать крайностей двух первых ориентаций:1) редукционизма – ограниченности точки зрения на философию языка с позиций включающей дисциплины, свойственного первой ориентации, и 2) радикализма в реализации идеи синтеза, свойственного второй ориентации.

В зависимости от широты трактовки языка и контекста его существования можно выделить три основных установки-программы в философии языка. Первая – имманентно-семиологическая, при которой язык рассматривается «в самом себе и для себя» как система отношений и различительных единиц. Эта установка находит свое воплощение в структурализме. Как пишет Ф.де Соссюр, «в языке, как и во всякой семиологической системе, то, что отличает один знак от других, и есть все то, что его составляет. Различие создает отличительное свойство, оно же создает значимость и единицу».

Вторая установка – антропологическая, при которой язык рассматривается в контексте человека и его мира, находит свое выражение в философии языка основоположника общего языкознания В. фон Гумбольдта, неогумбольдтианстве и сходных концепциях. Так, Гумбольдт утверждает: «Язык представляет собой постоянно возобновляющуюся работу духа, направленную на то, чтобы сделать артикулируемый звук пригодным для выражения мысли»; по словам немецкого языковеда Х.Г.К. фон дер Габеленца, «язык – своеобразное духовное око, коим я взираю на мир».

Третья программная установка – (тео)антропокосмическая, при которой язык рассматривается в максимально широком контексте – Бог, человек, космос. Такая установка принимается в богословии языка и религиозной философии. См., например., у архимандрита Софрония (Сахарова): «Истинная молитва к Богу, – пишет истинному есть общение с Духом Божиим, который молится в нас… Он возводит дух наш в созерцание вечности…», а также у С.Булгакова: «Язык дан человеку, потому что в нем и через него говорит вся вселенная, он есть логос вселенной»; «Слово космично в своем естестве, ибо принадлежит не сознанию только, где оно вспыхивает, но бытию». При понимании человека как микрокосма границы между второй и третьей программами-установками сливаются, и они частично отождествляются: «…человек есть мировая арена, микрокосм, ибо в нем и через него звучит мир, потому слово антропокосмично, или, скажем точнее, антропологично».

В философии языка различаются три основные парадигмы представления языка, делающие акцент на семантическом, синтаксическом или же прагматическом планах языка: 1) философия имени («семантическая парадигма»), исходящая из имени и его отношения к миру, 2) философия предиката («синтаксическая парадигма»), опирающаяся на предикат как на ядро суждения и изучающая синтаксические связи между языковым выражением и взглядом на мир лишенного личностных свойств усредненного носителя языка, и, наконец, 3) «философия эгоцентрических свойств» («прагматическая парадигма»), исходящая из момента связи между языком и говорящим субъектом. Первая парадигма разрабатывалась в философии языка со времен античности вплоть до начала 20 в. Вторая – в философии языка неопозитивизма. Третья – в философии языка позднего логического неопозитивизма (Б.Рассел) и в формальной прагматике (Р.Монтегю, К.И.Льюис, Я.Хинтикка и др.).

В 20 в. широкое развитие получает идея о том, что в языке в сокровенной форме представлена не только своя особая философия, но и «естественная (наивная) лингвистика», или «народное языкознание», под которыми понимается «нерефлектирующая рефлексия» говорящих, т.е. спонтанные представления о языке и речевой деятельности, которые сложились в обыденном сознании человека и фиксируются в значении таких «металингвистических» терминов, как язык,речь, слово, смысл, значение и т.д., независимо от «профессиональной лингвистики» и в том числе от исследований языка в философском контексте. Отношение философов языка к свидетельствам о языке со стороны «наивной» и «профессиональной» лингвистики» далеко не равнозначно. Прислушиваясь к самому языку, его наивной «нерефлектирующей рефлексии», а также принимая при этом общефилософскую интерпретацию природы языка (например, гумбольдтовскую интерпретацию языка как энергейи, а не эргона), философы могут не проявлять особого интереса к собственно лингвистическим теориям (в силу различной природы интереса к языку у философов и лингвистов). Такая позиция характерна для тех философских исследований, где не ставится специальная теоретическая задача постижения языка и где о языке не «говорят», а его «слушают». Так, русский религиозный философ-богослов П.А.Флоренский пишет: «…истинный предмет наших рассуждений – внутренняя жизнь, а не лингвистика… Лингвистические теории для нас – не аргументы в собственном смысле… философия – хотя и Ancilla Theologiae, однако не Ancilla scientiarum; в отношении к науке она – Domina. Философия язык творит, – не изучает… слово есть то, чем дарует ему быть творец языка – поэт или философ».

Тема взаимосвязи языка и философии остается одной из самых сложных проблем гуманитарной мысли, и каждое поколение мыслителей дает свой ответ на извечный вопрос, как относиться к тому факту, что «отправной точкой» всякого познания является сформированный языком мир, что, в частности, и естествоиспытатель, и историк, и даже философ «видят» предметы первоначально так, как им «преподносит» их язык (Э.Кассирер). В свое время немецкий философ И.-Г.Гаман писал о том, что вся наша философия более состоит из языка, чем из разума. Но и разум, полагает он, есть язык, logos. Гаман не видит для себя разрешения этой проблемы: «Мрак над этой бездной для меня все не рассеивается; я все еще жду апокалиптического ангела с ключом к этой бездне». Один из наиболее оптимальных путей разрешения этой проблемы в современной философии языка лежит на пути возвращения к гумбольдтовской традиции интерпретации языка и интеллектуальной активности человека как энергии и экспликации лежащей в основании такого подхода синергийно-персоналистической парадигмы изучения языка как духовной реальности.

ЛИТЕРАТУРА

Лосский Н.О. Введение в философию, ч. 1. Введение в теорию знания. СПб, 1911 
Кассирер Э. Познание и действительность. СПб, 1912 
Ельмслев Л. Пролегомены к теории языка. – Новое в лингвистике, вып. 1. М., 1960  
Козлова М.С. Философия и язык. М., 1972 
Бенвенист Э. Общая лингвистика. М., 1974 
Соссюр Ф. де. Труды по языкознанию. М., 1977 
Мачавариани М.В. Две основные тенденции в философии языка и проблема знака в языкознании. – В кн.: Вопросы современного и общего языкознания, т. 5. Тбилиси, 1980 
Гумбольдт В. фон. Избранные работы по языкознанию. М., 1984 
Гумбольдт В. фон. Язык и философия культуры. М., 1985 
Степанов Ю.С. В трехмерном пространстве языка. Семиотические проблемы лингвистики, философии, искусства. М., 1985 
Гадамер Х.-Г. Истина и метод. Основы философской герменевтики. М., 1988  
Деррида Ж. Конец книги и начало письма. – В кн.: Интенциональность и текстуальность. Томск, 1988 
Шпет Г.Г. Сочинения. М., 1989 
Ершов М.Н. Влияние личности философа на философское построение. – В кн.: На переломе. Философские дискуссии 20-х годов. Философия и мировоззрение. М., 1990  
Флоренский П.А. [Сочинения]. Т. 1. Столп и утверждение истины. М., 1990 
Франк С.Л. Понятие философии. Взаимоотношение философии и науки. – В кн.: На переломе. Философия и мировоззрение. Философские дискуссии 20-годов. М., 1990 
Софроний (Сахаров). О молитве. Сборник статей. Paris, 1991 
Степанов Ю.С., Демьянков В.З. Философия языка. – Современная западная философия. Словарь. М., 1991 
Шпет Г.Г. Работы по философии. – Начала. Религиозно-философский журнал, 1992, № 1 
Бибихин В.В. Язык философии. М., 1993 
Лосев А.Ф. Очерки античного символизма и мифологии. М., 1993 
Хайдеггер М. Работы и размышления разных лет. М., 1993 
Витгенштейн Л. Философские работы, ч. 1. М., 1994 
Гуссерль Э. Философия как строгая наука. Новочеркасск, 1994 
Рикер П. Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике. М., 1995  
Степанов Ю.С. Изменчивый «образ языка» в науке ХХ века. – В кн.: Язык и наука конца 20 века. М., 1995 
Античные тории языка и стиля (антология текстов). СПб, 1996 
Лаврова А.А. О пользе и вреде «веры в грамматику» (Философия языка Ф.Ницше). – Историко-философский ежегодник. М., 1996 
Лосев А.Ф. Имя. СПб, 1997 
Радченко О.А. Язык как миросозидание. Лингвофилософская концепция неогумбольдтианства, т. 1. М., 1997  
Хайдеггер М. Бытие и время. М., 1997 
Левинас Э. Время и другой. Гуманизм другого человека. СПб, 1998 
Мечковская Н.Б. Язык и религия. М., 1998 
Булгаков С. Первообраз и образ. Сочинения в двух томах, т. 2. Философия имени. СПб, 1999 
Флоренский П.А. Сочинения, т. 3 (1). М., 1999 
Арутюнова Н.Д. Наивные размышления о наивной картине мира. – В кн.: Язык о языке. М., 2000