Этические учения Древнего Рима

Этические воззрения  Сенеки изложены в трактатах: «О милосердии» (55-45), «О блаженной жизни» (58-59), «Нравственные  письма к Луцилию» (63-64)⁷.

Подобно многим своим предшественникам римский  философ, поэт и государственный  деятель Сенека считал этику важнейшей частью философии.

Собранные в 12 книгах сочинения Сенеки по вопросам этики носят название Диалоги. В них находятся трактаты: «О провидении» (Ad Lucilium de providentia; 62-63 гг.), «О стойкости мудрого» (Ad Serenum de constantia sapientis), « О гневе» (Ad Novatum de ira; после 41 г.) в 3 книгах, «О счастливой жизни» (Ad Gallionem de vita beata; 58г.), «Об изучении философии» (Ad Serenum de otio; сохранилось не полностью), «О спокойствии духа» (Ad Serenum de tranquillitate animi), «О краткости жизни» (Ad Paulinum de brevitate vitae; ок. 50 г.) и три консоляции: к Марсии, дочери Кремуция Корда, на утрату единственного сына (Ad Marciam de consolatione; 37-41 гг.), к Полибию, влиятельному вольноотпущеннику императора Клавдия, по поводу смерти брата (Ad Polybium de consolatione; 42-44 гг.), к собственной матери во время своего изгнания (Ad Helviam matrem de consolatione; 41-42 гг.).

В этих сочинениях Сенека описывает идеал стоического  мудреца; он предостерегает от потакания  страстям, особенно гневу, объясняет, в  чем состоит подлинное счастье, каково его отношение к богатству, к страданию и т. д., учит наилучшим способом пользоваться жизнью, указывая на важность состояния духа, покоя и, наконец, свободного времени, которое можно посвятить науке и литературному труду. Помимо Диалогов, сохранилось еще несколько произведений Сенеки, среди них трактат «О благодеяниях» (De beneficiis) в 7 книгах, посвященный Эбонию Либералу, имеющий принципиальное значение для истории античной этики.

Сенека утверждает, что взаимные благодеяния составляют основу общественного порядка.

Произведение «О милосердии» (De clementia; 55/56 гг.) в 3 книгах, сохранившихся частично, посвященное Нерону, должно было стать учебником добродетели, «зеркалом» для правителя, основная добродетель которого — милосердие, не имеющее, тем не менее, ничего общего со снисходительностью или жалостью.

В своих этических произведениях: «Нравственные письма к Луцилию», «О благодеяниях», «О счастливой жизни» он справедливо говорил о бесполезности теоретических знаний, если они не способствуют улучшению человеческой жизни: «Ты умеешь измерить круг, называешь расстоянья между звездами. Но если ты такой знаток, измерь человеческую душу! Скажи, велика она или ничтожна! Ты знаешь, какая из линий прямая; для чего тебе это,  если в жизни ты не знаешь прямого пути?»⁸.

Сенека разделяет  мудрость, т.е. философию, и знание. Знание - это то, что делает человека ученее, но не лучше. Все, кто загромождает философию ненужностями, кто занимается словесной игрой, тот делает философию трудной. По его мнению, знания мешают мудрости, а потому необходимо стремиться к ограничению знания, так как избыток знания забивает голову пустяками. Только философия дает дорогу свободной мудрости.

В итоге Сенека повторяет принцип стоической этики: жить в согласии с природой. «Природа должна быть нашим руководителем: разум следует ей и советует нам. Следовательно, жить счастливо — одно и то же, что жить в согласии с природой»⁹.

Этика Сенеки - этика пассивного героизма. Он сознавал, что изменить в жизни  ничего невозможно, можно только презрительно относиться к его напастей. Жить - это твердо стоять против ударов судьбы, господствовать над своими страстями, не быть их рабом.

Счастье зависит от нас, а несчастным тот, кто сам считает себя таковым. Это типичный стоический фатализм, но у Сенеки он не сводится к проповеди  полной бездеятельности. Он является психологической  поддержкой для деятельного человека, не отчаивается, когда у нее что-то не получается. Такой человек опять  берется за дело, надеясь, что, возможно, повезет.

В связи со счастливым образом жизни, проповедуемым Сенекой, заслуживают внимания его мысли о проблеме времени и его важности для человека. Он считал, что время — самое важное, что есть у человека, поэтому его необходимо беречь.

При всем фатализме и проповеди  покорности судьбе Сенека восхвалял  рассудок, мужественный и энергичный дух, благородство, выносливость, готовность к поворотам судьбы, умного ведет, а глупого влечет.

Счастливым является то жизни, которое  согласуется с природой. Оно может  быть только тогда, когда человек  обладает здравым умом, если ее дух  мужественный, энергичный, благородный, готов к разным обстоятельствам, если, заботясь материальным стороной жизни, не думает о них, умеет пользоваться даром судьбы, не становится их рабом. Именно этому должна учить философия, мудрость, в этом и заключается ее единственное и вечное назначения.

Связывая жизнь человека со временем, Сенека призвал ценить время как  самое дорогое, что у человека, ибо это время ее жизни. Время  он разделял на три периода: прошлое, настоящее и будущее. Полноту  жизни видел в прошлом, на которое  не влияет судьба, выражая сомнение относительно того мира, в котором  мы будем жить. В отличие от настоящего и будущего прошлое устойчивое, и  хотя невозможно вернуть, и именно оно  дает нам уроки, как жить в добре и чести.

В заключение параграфа следует  сказать о том, что вся этика  Сенеки представляет собой систему  нравственных правил о поведении  человека для достижения счастливой жизни.

При этом он считал, что жизнь философа должна быть примером и выражением его философских взглядов, только так он может доказать их истинность. К сожалению, сама жизнь и деятельность Сенеки представляли собой пример расхождения  теории и практики.

Он жил не в соответствии со своими принципами. В течение своей жизни  он правдами и неправдами нажил огромное состояние, в то время как учил, что не в богатстве счастье. Он и сам все это понимал и  пытался, насколько возможно, объяснить  такое положение.

В работе «О счастливой жизни» он пишет: «Мне говорят, что моя жизнь не согласна с моим учением. В этом в  свое время упрекали и Платона, и  Эпикура, и Зенона¹⁰. Все философы говорят не о том, как они сами живут, но как надо жить. Я говорю о добродетели, а не о себе и веду борьбу с пороками, в том числе и со своими собственными: когда смогу, буду жить как должно. Ведь если бы я жил вполне согласно моему учению, кто был бы счастливее меня, но теперь нет основания презирать меня за хорошую речь и за сердце, полное чистыми помыслами... Про меня говорят: «Зачем он, любя философию, остается богатым, зачем он учит, что следует презирать богатства, а сам их накопляет? презирает жизнь — живет? презирает болезни, а между тем заботится о сохранении здоровья? называет изгнание пустяком, однако, если ему удастся, состарится и умрет на родине?» Но я говорю, что все это следует презирать не с тем, чтобы отказаться от всего этого, но чтобы не беспокоиться об этом; он собирает его не в своей душе, но в своем доме».

В этих словах также проявляется  одна из главных позиций Сенеки в  этике — важно наше отношение  к вещам, а не отрицание значения этих вещей в нашей жизни. Кратчайший путь к богатству, — говорил он, — это презрение к богатству.

Сенека всегда был и остается одним из наиболее читаемых авторов  в области моральной философии.

3. Основы этического учения Плотина

В данном параграфе представляется актуальным рассмотрение основ этического учения Плотина по причине того, что этика Плотина стала последней по времени итоговой по существу значительной этической теорией античности.

От Плотина остались и дошли  до нас 54 трактата, сведенных его  учеником и биографом Порфирием  в шесть частей по девять трактатов  «девятериц» в каждой (отсюда и  общее название сочинений «Эннеады»). Этические трактаты по преимуществу собраны в первой Эннеаде. Развиваемая  в школе Плотина философия  получила название неоплатонизма.

Плотин сконструировал очень стройную многоступенчатую модель мироздания. Началом всего является Единое. Он одно и по существу своему едино. Это  первоначало, от которого все зависит, но само оно не зависит ни от чего. Единое совершенно всегда пребывает  в самом себе, самодостаточно, оно  выше всего и в то же время оно  присуще всему в том смысле, что всякое единство, на котором  держится все в мире, будь то единство живых организмов, общественного  устройства, сплошных чисел и т.п., происходит от него. Единое есть Бог, только оно заслуживает этого имени  без каких либо оговорок.

Единое – это Бог, Отец, абсолютное и  т.д. Но чаще всего о нем, помимо того, что оно Единое, Плотин говорит, что оно есть Благо. Это означает, что Первоединое не только то, от чего все зависит и к чему все сводится, но и то, к чему все стремится¹¹.

Будучи самим совершенством, Единое перетекает, как бы переливается через  край, выпадает, исходит и тем  образует другое, которое обращено к Первоединому, связано с ним, зависит от него.

Так появляется вторая субстанция –  Ум (Дух). Рожденный Первоединым, говорит Плотин, всегда обращен к Отцу, созерцает его.

Как Первоединое эманировало в  Ум, так и Ум эманирует в Душу. Душа объемлет Ум, обращена на него. Необычайно одаренный философской фантазией, Плотин называет Душу выговоренным словом ума, его осуществленной во вне энергией. Душа – источник многообразия мира. При этом сама Душа не дробится на части, а остается целостной, неделимой. Не мир имеет Душу, а Душа имеет мир. Благодаря Душе, говорит Плотин, весь мир есть божество.

Заключенный в неоплатонизме порядок  мироздания основан на том, что каждая высшая сущность производит последующую, которая является более низкой. Единое, Ум, Душа – нисходящая иерархия и  по порядку, и по степени совершенства. Однако все три субстанции, хотя они и различаются по рангам, суть благо. Он образуют единую общественную сферу, которая является трехступенчатой. Здесь вообще нет зла.

Зло представляет собой отсутствие блага¹². Подобно тому, как необходимо существуют то, что после Первого, должно также существовать и последнее. Поскольку первое есть Благо и каскад нисходящих ступеней означает одновременно и его убывание, постольку последнее есть то, что в себе уже не содержит ничего от Блага. Это материя, тьма, которая и есть истинное, абсолютное зло. Материя является четвертой субстанцией.

Будучи сплошной негативностью, безмерностью, беспредельностью, бескачественностью, определяемая как отсутствие Блага, она остается неделимой и ее можно  постичь только в абстрактных  рассуждениях.

Наряду с  широким использованием концептов  стоической моральной доктрины мы имеем  дело у Плотина и с эффектом «избыточности» каждого стоически  звучащего термина¹³.

Смысл моральной  категории всегда выходит за пределы  ее наличного содержания, поскольку  рассматривается в перспективе  восходящего движения иерархично-построенных сущностей¹⁴.

Этические категории  рассматриваются им не только как  абсолюты морального сознания или как  выражения предельных целей нравственно  ориентированного субъекта, а скорее как обозначения текучих, промежуточных  состояний экстатически восходящей души.

 Ни в  одном из «естественных» расположений  морального субъекта энергия  души не может быть реализована  без остатка, поскольку все  ее этические определения являются  функциями не только горизонтальных  отношений (человека и общества, человека и мира, души и природы), но и в значительно большей  степени - вертикальных связей универсума (души и ума, добродетели и Блага, сущего и сверхсущего).

В своей нравственной жизни субъект только отдает дань нравственным императивам, не исчерпывая себя в них.

Как уже говорилось ранее в работе, согласно убеждений  стоиков, мудрец никогда не ошибается, Плотин же идет еще дальше: так же, как спящий, т.е. актуально не мыслящий, мудрец не перестает им быть по сути, так и безумствующий мудрец не утрачивает своих существенных свойств. Таким образом, на первый взгляд интеллектуальное начало в моральном сознании оказывается у Плотина существенно редуцированным. Подобный же объективно-сущностный смысл заключает в себе и стоическое понятие di qesij (расположения) души, в свою очередь восходящее к аристотелевскому определению добродетели как некоторого душевного «склада»¹⁵.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что в них можно подразумевать  попытку выйти из круга моральных  построений интеллектуалистского, сократического порядка, правда, далекую от апологетики  бессознательного.

Мудрецом  Плотин считает того, кто утвердился в абсолютной твердыне умопостигаемого. В этом случае в человеческой деятельности (незадумчивой и неумышленной в субъективном смысле) проявляет себя всегда актуально мыслящий мировой ум, ставший в мудреце сущностью. Высшая рефлексия мирового ума, гарантирующая непрерывность морально-совершенных расположений (устоев) души, воспринимается в наличном бытии субъекта как немыслящее, бессознательное состояние.

Представление Плотина о мудрости далеко от стоического идеала в силу того, что в стоической доктрине немыслящие расположения человеческой души не опосредованы эйдетическими созерцаниями.

Со сферой ума связано и определение  добродетели - мудрости и разумения в созерцании того, что есть в уме.

Трактаты  Плотина, в частности трактата «О блаженстве» содержит множество терминологически и содержательно близких к стоицизму определений: благо связано с «естественной расположенностью» души, с изначально свойственным ей. Следовательно, и блаженство - это «высшая цель естественного стремления», а наслаждение, сопровождающее его - «усовершенствование в изначально свойственном», в «деятельности в соответствии с природой».

Также в основе этического учения Плотина лежат  следующие утверждения.

Он называет «смешным» представление о счастье как о благополучии в смысле телесно-чувственного благоденствия. «Очищение» душевных энергий от низших интенций предстает как моральная задача субъекта в его эмпирическом бытии.

Катартическая и аскетическая установки нравственного  сознания реализуются в системе  четырех кардинальных добродетелей, дублирующихся, в свою очередь, на нескольких уровнях космической иерархии.

Структура данного  положения в этическом учении Плотина затем расширенно воспроизводится и Порфирием (его последователем в Древнем Риме) в «Сентенциях» («Основоположениях для восхождения к умопостигаемому»).