Отраслевая структура экономики и ее влияние на экономическую безопасность РФ

Вторая группа предприятий  характеризуется достаточной для поддержания простого воспроизводства нормой прибыли и наличием в той или иной мере платежеспособного спроса на их продукцию, позволяющего осуществлять (пусть и с опозданием) оборот капитала. Они ориентированы главным образом на спрос предприятий первой группы. Сюда относят и немногочисленные предприятия, выпускающие конкурентоспособную продукцию потребительского назначения, а также относящиеся к сфере естественных монополий.

В третью группу входят платежеспособные предприятия, отличающиеся низкой или отрицательной рентабельностью, неконкурентоспособностью выпускаемой продукции или отсутствием платежеспособных потребителей. Это наиболее многочисленная группа, охватывающая предприятия сельского хозяйства, легкой промышленности, строительства и связанных с ними отраслей машиностроения, а также производства с длительными циклами изготовления продукции (которым особенно трудно выживать в условиях кризиса ликвидности).

Охарактеризованная выше дезинтеграция экономики превращает  универсальную монетарную политику в неэффективную.

Экономика России сегодня  представляет собой перевернутую пирамиду, узкое основание которой и  есть финансовые ресурсы реального  сектора. На его долю приходится не более  12-16% их общего объема. Верхнюю, расширенную часть пирамиды, на долю которой приходится более 2/3 финансовых ресурсов страны, занимает финансовый сектор. Понятно, что такая пирамида является крайне неустойчивой конструкцией, способной легко перевернуться и под своими обломками похоронить всю экономику.

Подобная ориентация макроэкономической политики была обусловлена  ее чрезмерной формализацией и сведением  почти исключительно к монетарной составляющей, которая в свою очередь  сводилась к антиинфляционному  контролю за величиной денежной базы и денежной эмиссии.

Неудивительны в этом контексте ни резкое усыхание инвестиционной активности, ни свертывание материального  производства, ни разорение  примерно половины производственных предприятий…   В итоге нанесен огромный ущерб  национальной безопасности старны.

По данным на 1998 год снижение объема ВВП достигло 50% (при пороговом значении в 25%). И сегодня объем ВВП на душу населения составляет ¼ от среднемирового. Кризис сильнее всего ударил по машиностроению, работающему сейчас на четверть мощности. Его доля в промышленном производстве составляет сейчас 15% (при пороговом значении в 20%).  Доля же легкой промышленности в 2000 году составила 3-4% против 7,5% в 1991 году. Особенно пострадали высокотехнологичные производства - приборостроение, электроника и микроэлектроника. Полностью прекратился выпуск обрабатывающих центров, станков с программным управлением, роботов. Выпуск грузовых автомобилей сократился в 4,6, строительно-дорожной техники - в 5, с.х. машин - в 10 раз.

Полностью нарушен процесс  воспроизводства основных фондов. Капиталовложения в них сократились за 1991-1997 годы почти в четыре раза. Степень износа производственного аппарата в промышленности возросла с 36,2 до 48,5%. Удельный вес оборудования в возрасте свыше 10 лет поднялся в промышленности с 35,8% в 1990 до 62,6% в 1997 году.

Развитие процессов  в данном направлении приобретает  необратимый характер, при котором  производство даже при мощной финансовой или иной поддержке уже нельзя будет восстановить, вследствие отсутствия рынка сбыта. Тем самым исчезнет возможность возрождения и подъема российской экономики, а страна лишится шанса вернуться в число развитых держав.

А между тем, сокращение объемов производства ведет к  неизбежному вытеснению отечественных  производителей не только с мирового рынка, но и с внутреннего. В мировой практике считается, что уровень потребления импортных продуктов не должен превышать 30% (хотя японцы придерживаются показателя 15%). Сейчас Россия потребляет примерно 50% импортных продуктов, а в Санкт-Петербурге этот показатель значительно выше. Правительство неоднократно декларировало необходимость защиты интересов отечественных товаропроизводителей. Однако, реальные действия властей привели к отказу от какой-либо защиты внутреннего рынка и предоставлению многочисленных льгот импортерам, проводилась убийственная для отечественного производства политика завышенного реального обменного курса рубля.

Сегодня наблюдается  качественный скачок в адаптации  экономического потенциала в вдвое  снизившемуся уровню экономической  активности: массового выбытия становящихся избыточными основных производственных фондов, сжатия социальной инфраструктуры, закрытия заводов и институтов наукоемкой промышленности. Такая адаптация законсервирует нынешнее положение России как экономически слаборазвитого государства, лишенного главных внутренних источников роста – дееспособной науки и мощного интеллектуального потенциала. Но и это в свою очередь может оказаться лишь исходной точкой отсчета нового витка деградации, связанного уже с утратой экономической самостоятельности и политической независимости страны.

При анализе механизмов и процессов, оказывающих непосредственное воздействие на экономическую безопасность государства можно выделить критические  звенья во взаимодействии финансовых и хозяйственных механизмов, влияющие на экономическую ситуацию. В качестве характеристического свойства режима экономической безопасности можно рассматривать условия воспроизводства. Исходя из этих условий, может быть введена система граничных индикаторов режима равновесного функционирования экономики.

Бескризисное функционирование реального сектора экономики  с неизбежностью означает его  ориентацию на расширенное воспроизводство, т. е. на выполнение двух необходимых  условий сбалансированного функционирования и развития:

1) условия устойчивого простого воспроизводства производственных фондов в масштабах национального технологического контура;

2) условия сбалансированного  роста основных средств компаний, сохраняющего условия простого  воспроизводства и обеспечивающего  рост производства продукции реального сектора.

В настоящее время  оба эти условия нарушены. Отсутствие экономического роста, значительная неравномерность  доходов, как по отраслевой вертикали, так и по территориальной, и по демографической горизонталям, являются косвенными индикаторами нарушения условий сбалансированного функционирования национальной экономики.

Уровень интеллектуальной собственности россиян (в основном научной) составляет порядка 1% внутреннего  валового продукта, хотя по числу ученых и разработчиков Россия вполне конкурентоспособна с США. Аналитики России могут привести лишь следующее сравнение: Америка ежегодно реализует права на интеллектуальную собственность в размерах, сопоставимых с объемом российского нефтяного экспорта.

Экономическая безопасность России, в сущности, может быть представлена следующими позициями:

1. Выживаемость не  должна ассоциироваться с конкурентоспособностью.

2. Жизнеспособность на  основе работоспособности, жизненной  силы, свободной энергии и энтропии, энергетической стойкости, информационной самостоятельности и общинной духовности становится ведущим аргументом развития, так как в условиях "экономических опасностей" только она может обеспечить выживание. Тем не менее, без "экономических опасностей" или угроз для рынка, как правило, недостаточно стимулов.

3. Биоэнергетический  баланс является основным фактором  устойчивости живых систем, которые  должны быть возобновляемы для  преодоления кризисов и порогов  развития.

4. Военно-политическая  мощь, как следствие эффективного  управления экономикой, служит барьером для внешних угроз и терроризма, а также успокоителем в многонациональном государстве.

5. Социальное спокойствие,  как часть экологии человеческого  развития, основанное на устойчивости  к стрессам, информационной грамотности  и деловой физиологии, предполагает индивидуальное саморазвитие человека.

Экономическая организация  нынешнего российского общества такова, что низкая себестоимость  сетевого продукта, сроки его реализации и эффективность (особенно электронной  формы) предопределили неизбежность замены традиционной конкуренции товаров и валют на соперничество творческих возможностей. Заметим, что национальные, политические, экологические и другие виды безопасности здесь приобретают формы биоэнергетического взаимодействия или неприятия.

Безусловно, производительность труда фактор значимый, но в "интернет-технологиях" он не является стимулом для формирования производственных отношений и стиля экономического поведения. Да и поведение в этом случае вряд ли можно назвать "экономическим". Дело в том, что сетевой продукт удовлетворяет "узловые" потребности, т. е. некие "комплексы" потребностей. Причем для сети безразлично, региональные они или автономные. Важно только одно: действуют ли они по правилам сети и принадлежат ли ей. Пожалуй, "принадлежность" здесь важнее деятельности в силу ряда причин:

·      членство само по себе является "твердой" валютой;

·      внутри системы свобода выбора технологий (скидки, дисконты) позволяют довести производство интеллектуального продукта до минимального (практически нулевого) порога себестоимости;

·      концентрация "членов" в узлах бизнеса и потребления обеспечивает развитие по законам живых систем;

·      биоэнергетическая сущность сети становится основой замещения, а не выбытия (т. е. изоляции, уничтожения) членов процесса, что, конечно, привлекательно для массы населения;

·      устойчивость сетевой структуры обеспечивается постоянной нестабильностью процессов, происходящих в принадлежащих ей узлах (созидание или разрушение во имя нового качества).

В мировой практике пока доминирует тезис, что наибольшую прибыль приносят финансово-кредитные операции с повышенным риском. Согласно теории Кейнса государство должно оставаться главным инвестором и гарантом рисковых операций. Однако в условиях сетевой экономики риски сведены до минимума, поэтому формальные организационные структуры, создающие и внедряющие новации в сетевом плане разрастаются, а в структурно-количественном оптимизируются на уровне малых социальных групп.

Электронная экономика  практически нивелирует разницу между юридическими и физическими лицами. Может возникнуть закономерный вопрос: Как решать проблему, если компания или предприниматель перестали трудиться по разным причинам? Для сети, оказывается, такой проблемы нет, реализация замещения срабатывает тем чище, чем разветвленнее сеть. Живите на дивиденды от сети, если Ваше прямое участие затруднено или прекращено вовсе.

Это особенно показательно в накопительных пенсионных программах страховых компаний. Как бы то ни было, правообладатели, вкусившие компенсационный смысл сети, вряд ли откажутся от продолжения деятельности. В сетевой схеме есть еще один положительный момент: она может работать в одном или нескольких бизнесах со значительной экономией собственных ресурсов и ресурсов партнеров (на льготах или дисконтах).

Суммарный эффект скидок дает поразительный качественный результат: "пробные" структуры (т. е. те, в  которых Вы себя уже попробовали) могут развиваться на основе свободно выбранных лидером новых технологий. В этом случае зависимость сетевиков по вертикали не играет существенной роли. Кто сколько направлений удерживает, то и более успешен и более застрахован от коллизий многоуровневой экономики.

Надо заметить, что  еще в XIX в. при реорганизации административно-территориального устройства России (генерал-губернаторство и области) естественно упростилась система местного управления, и она была очень близка к президентскому (сетевому). История повторяется и в этом смысле можно говорить о политической сети. Таким образом, лидеры территорий формируют властные организационные структуры с правами собственников (интеллектуально-информационная собственность) которые аттестуются соответствующими научно-политическими институтами ЮНЕСКО и ООН.

Эти лидеры, имея статус и международные регалии академиков, профессоров докторов наук, естественно, захотят "продолжение рода", что, безусловно, дает простор сетевому построению общества уже на политическом уровне.

Практика показывает, что наиболее успешны в этом те политические деятели, которые лично  участвуют в интернет-бизнесе и совместно с коллегами из других стран создают новые информационные продукты. Критиканство (а оно, в основном, возникает в амбициозных и позиционных ситуациях) уступает место диалогу о выживаемости. Это, в свою очередь, освобождает многих лидеров от "неправильной работы".

Недостаточный опыт президентского правления в России и традиционализм правительственного руководства позволяют  последнему вольно трактовать права  и обязанности федерального центра по отношению к периферии. Экономическая  поддержка региона Правительством России в этой ситуации, как правило, рассматривается в режиме ожидания и поэтому мало конструктивна для регионов. Как правило, применительно к национальной безопасности России в конкретном регионе она соблюдается в регламентах не более чем на треть. А можно ли вообще говорить о какой-то безопасности при таком раскладе дел?

В этой связи необходимо уточнить, что экологические экспертизы не годятся для конструктивного  международного диалога. Дело в том, что многие российские экспертные оценки по экологии не принимаются или игнорируются Китаем, Японией, США. Последние не прочь применять ужесточающие нормы только на территории России, но инвестировать эти процедуры не собираются, не говоря уже о социальных акциях.

В тоже время международные экологические комитеты, имеющие опыт оценки аварий и трагедий на магистральных энергетических системах, естественно, все претензии будут предъявлять только России. Аналогично было в Югославии, Ираке, других странах "третьего – четвертого" мира. Это означает, что прессинг по любой из позиций будет оказываться именно на "ресурсного" участника проекта. Вне сети Россия просто не потянет ни экспертных, ни эксплуатационных расходов таких проектов, тем более они технологически и сами являются сетевыми.