Кризис отечественной экономики

Кризис отечественной  экономики 

 

Кризис  отечественной экономики чреват полной хозяйственной разрухой и  усилением деградации общества. Поэтому  требуется объективный и глубокий анализ данного явления, приобретшего в переходный период новые черты. Всестороннее научное исследование необходимо для того, чтобы правильно оценить эту болезненную фазу в развитии общественного производства, выработать и применить надежные и эффективные меры по ограничению ее продолжительности и потерь, найти пути выхода из ситуации для последующего подъема экономики. Решению таких задач поможет, в частности, выяснение закономерностей и взаимосвязей кризисов в производственной, научно-технической и социокультурной сферах, политических и государственно-правовых отношениях, экологии.

 

Необходимость учета взаимодействия кризисов в экономике и других сферах

 

Ориентирами в этом могут служить следующие  их свойства:

 

 

всеобщность, неизбежная в цикличной динамике всех элементов общества. Периодические  кризисные потрясения — закономерность живой и неживой природы;

 

полезность. Это кажется абсурдным, и, тем не менее, кризисы подрывают  основу устаревших систем или их элементов, расчищают дорогу для новых поколении  людей и машин, технологических  и экономических укладов, политического  устройства;

 

многофакторность, многомерность, вызываемые множеством переплетающихся факторов, которые в зависимости от ситуации поочередно выходят на первый план. Кризисы охватывают различные стороны  системы, их нельзя определить и измерить одним обобщающим показателем, а потому требуется совокупность подходов, чтобы получить верный ориентир. И хотя возможна их классификация, не найти двух тождественных, потому требуется совокупность подходов, чтобы получить верный ориентир. Кризисные фазы циклов неодинаковой длительности накладываются друг на друга, резонируют, углубляют потрясения общества. Взаимовлияние испытывают смежные сферы. Так, экономический кризис обычно сопряжен с технологическим, на него оказывают негативное воздействие кризисы экологические, социокультурные, политические, государственно-правовые;

 

заканчиваемость, которая может  стать переходом к оздоровлению общества и экономики либо заменой  их одной или несколькими более  жизнеспособными системами;

 

прогнозируемость. Обычно кризисы, особенно экономические, неожиданны, только задним числом выясняют и доказывают их неизбежность. Тем не менее, познав циклично-генетические закономерности динамики общества, логику смены циклов, можно предвидеть сроки наступления и характер кризиса.

Обозначим контуры взаимодействия кризисов, и, прежде всего экономических циклов и кризисных фаз.

 

Социодемографические и экономические  кризисы. Двигателем всех перемен в  обществе является человек, а точнее — массы людей, население, взятое в том или ином измерении. Поэтому корни народнохозяйственной разрухи — в социодемографическихкризисах; среди них выделяются демографические, связанные с ускоренным ростом населения, вызывающим проблемы с его занятостью и удовлетворением потребностей, либо, напротив, значительным сокращением рождаемости и естественной убылью людей, что создает угрозу депопуляции. Спад в экономике, ведущий к снижению уровня жизни, активизирует вторую тенденцию. Так, в 1960 г. естественный прирост населения в нашей стране составлял 15,8 человека на 1000 граждан, в 1980 г. — 4,9, в 1990 г. — 2,2, в 1994 г. — 6,1, в последующие годы — превышал 5 человек. Если в 1980 г. лишь 5 субъектов Федерации имели отрицательный показатель по естественному приросту населения, в 1990 г. — 22, то в 1996 г. — 69. Периодичность и длительность демографических кризисов не совпадают с экономическими; механизм их реализации и последствия изучены недостаточно. Можно говорить лишь о косвенном взаимодействии.

 

Опосредованно также влияние экономических  кризисов на ожидаемую среднюю продолжительность жизни. Ее уменьшение с 70,13 лет в 1986 – 1987 гг. до 63,98 в 1994 г. обусловлено действием ряда факторов, не последнее место среди которых занимает затяжной экономический спад. Однако в последние годы этот показатель начал медленно расти (до 66,9 в 1997 г.).

 

Резкое снижение уровня жизни непосредственно  связано с экономическим кризисом. С одной стороны, падение объемов  производства, доходов населения, рост безработицы снижают уровень  личного потребления большинства  граждан, с другой — приводит к сокращению покупательского спроса, что служит фактором углубления производственного спада. Это затрудняет выход из кризиса, ибо его началом служит рост покупательной способности населения.

 

Кризисы в социокультурной сфере (наука, культура, образование, этика, идеология) и экономике также взаимодействуют. Снижение имиджа и прогностических возможностей науки, профессиональная некомпетентность, обесценение культурных достижений, падение нравов, ослабление побудительных мотивов и энергии масс — все это способствует углублению спада в экономике, который, в свою очередь, усугубляет ситуацию в духовном воспроизводстве в результате уменьшения бюджетных и частных вложений в эту сферу, роста безработицы, преступности и т. п. Механизмы взаимодействия здесь пока плохо изучены, но они есть.

 

Тесно связаны технологические  и экономические кризисы. Смена  поколений техники в развитых странах (примерно раз в десятилетие) сопровождается резким сокращением  инвестиций и инноваций, падением спроса на устаревшую продукцию, что приводит к ее перепроизводству. Однако выход из такой ситуации начинается с инвестиционного бума и волны базисных инноваций, обновления активной части основных фондов и продукции, освоения и распространения новых, более эффективных техники и технологий.

 

Еще более четко прослеживается взаимосвязь кризисов при смене (примерно каждые полвека) преобладающих технологических укладов. Одни отрасли приходят в упадок, другие появляются и переживают бурный рост. Наибольшие потрясения происходят при смене (раз в несколько столетий) технологических способов производства. В этом случае кризис продолжается до полувека и больше. Именно такой период начинается в конце XX – начале XXI в.

 

Экономические и государственно-политические кризисы  не обязательно совпадают во времени  и в пространстве. Тем не менее, взаимодействие их очевидно. Сильный и затяжной спад производства подрывает политическую устойчивость, ослабляет государство, уменьшает объем ресурсов. С другой стороны, кризис, охватывающий политическую сферу, государство и право (особенно во время войн и революций), истощает экономику, углубляет ее деградацию. Роль государства в народном хозяйстве в ходе исторического развития объективно должна возрастать.

 

Экономический и экологический кризисы связаны  прямо и непосредственно, а также через технологические процессы. Наращивание производства обычно сопровождается вовлечением в него новых ресурсов, однако запасы их ограничены, и при прежней технологической базе возникают "пределы роста", истощаются природные богатства, увеличиваются масштабы загрязнения окружающей среды, расширяется экологический кризис. Нужно или сокращать производство и регулировать рождаемость, или осуществлять технологический прорыв, который становится основой выхода из экономического и экологического кризисов для расширения производства и потребления. Как правило, избирают второй путь, но истории известны случаи, когда локальные цивилизации погибали из-за экологических бед.

 

Бытует  мнение, что бурный рост численности  и потребностей населения приводит к роковой черте, за которой биосфера не воспроизводится. На этом шатком основании строится концепция "золотого миллиарда", не раз опровергавшаяся. Ведь главное условие развития общества — не природные ресурсы (ограниченные при данной технологической базе), а разум и навыки людей, преобразующая сила труда. В неблагоприятных ситуациях, в том числе и из-за недостаточности природных богатств, человек находит новые способы вовлечения в производство более мощных естественных производительных сил, открывающих простор для подъема экономики и удовлетворения растущих потребностей. Так было в прошлом, так будет и далее, если изобретения человечества не используют для его самоуничтожения. Убедительный пример того, как можно при незначительных природных ресурсах достичь процветания, показали Япония, Тайвань, Сингапур. Россия же, располагая богатейшими их запасами, оказалась отброшенной на уровень экономического развития намного ниже среднемирового.

 

Важнейшая задача — устранение причин, препятствующих оздоровлению производства и его переходу в постиндустриальную стадию. Опыт России уникален не совокупностью кризисов (такое случалось и в других странах), а их "рукотворностью". Стремление к переменам не подкреплялось предвидением их ближайших и отдаленных последствий. Результат получился противоположный ожидаемому: падение ВВП — почти вдвое; инвестиций — вчетверо; реальной зарплаты — вдвое; численность безработных составила более 9 млн. человек и т. д. Спад производства и рост цен сравнимы с периодом Гражданской войны.

 

Можно ли объяснить это только экономическими причинами? Конечно, чрезмерно централизованное руководство народным хозяйством, неоправданно высокая милитаризация производства, нарастание технологического отставания от развитых стран в гражданских отраслях, непомерный груз внешних обязательств — все это вызывало необходимость перестройки экономики, активизации частной инициативы, широкого использования рыночных механизмов.

 

Многие  страны прошли этим путем, открывающим  простор для подъема народного  хозяйства. Достаточно привести два примера.

 

Первый  — стремительное возрождение советской экономики в годы НЭПА. По некоторым расчетам, в 1926 – 1927 гг. физический объем промышленного производства превысил уровень 1920 г. в 9,6 раза, 1913 г. — на 12%. Всего 6 лет потребовалось, чтобы преодолеть последствия Первой мировой и Гражданской войн и разрухи.

 

Другой  пример — использование рыночных принципов в реформах КНР, где среднегодовые темпы прироста ВВП составили 9,7%, уровня жизни — 6%. Значит, переход к рынку не обязательно сопровождается негативными явлениями в производстве.

 

Главные причины  нашего народнохозяйственного спада  не в экономике, а в социокультурной  сфере и государственно-политических отношениях. В начале 90-х гг. была жажда преобразований старой системы  хозяйствования. Это традиционно в канун глубоких перемен, но необычно другое – неверные ориентиры при реформировании: не к постиндустриальному, интеграционному обществу, а к капитализму эпохи свободной конкуренции и первоначального накопления капитала. В этом трагедия страны, некогда столь богатой великими мыслителями и провидцами.

 

Глубокий и продолжительный  спад производства обусловлен и кризисом государственности. В России государство  всегда играло ключевую роль в экономике. Апогей его всемогущества был  в 30 – 60-е гг. В собственности государства находилась подавляющая часть материальных ресурсов, почти весь создаваемый прибавочный продукт, оно распоряжалось фондом накопления, определяло планы развития, условия обмена, уровень зарплаты, надежно отгораживало национальную экономику от мирового рынка. Это был верхний предел экономической роли государства, централизованного руководства процессом общественного воспроизводства, значительно превышающий пределы государственно-монополистического регулирования экономики по кейнсианским рецептам (которые, кстати, во многом использовали опыт СССР).

 

Централизация была эффективна в чрезвычайных ситуациях (например, в годы войны), но в мирных условиях проигрывала  в экономическом соревновании с  развитыми странами, устраняя конкуренцию, порождая иждивенчество работников. С уменьшением внешней угрозы инновационная функция государства ослабевала, оживлялась "теневая экономика", местные руководители и директора предприятий стали претендовать на право распоряжаться долей государственной собственности, находившейся в их ведении. Половинчатые хозяйственные реформы середины 60-х гг. усилили эти тенденции.

 

После распада СССР ключевые роли в экономике перешли к узкой  группе финансовых олигархов, присвоивших  самые привлекательные объекты  прежней государственной собственности, значительную часть накопленного прибавочного и даже необходимого продукта. Одновременно снизились зарплаты и пенсии, обесценились сбережения граждан. Это было беспрецедентное по масштабам и скорости первоначальное накопление капитала, имевшего, в отличие от предыдущих отечественных и зарубежных аналогов, паразитический характер.

 

Отторгая ресурсы из реального  сектора экономики, он оказался не в  состоянии организовать процесс  воспроизводства. Паразитический капитал  способствовал углублению экономического спада, лишая производство не только фонда накопления, но и значительной части фондов возмещения и потребления.

 

Государство же фактически устранилось от участия  в процессе воспроизводства, отказалось от централизованного планирования. По установкам государства осуществлена приватизация (оставшаяся у него собственность чаще всего отдана на откуп монополиям, директорам и региональным лидерам), началась инфляция, ставшая каналом перераспределения доходов, открыты границы для иностранных товаров и капиталов. Отечественные товаропроизводители потеряли половину внутреннего рынка, в гигантских масштабах национальное богатство уходило за рубеж, ускорилась дезинтеграция как в границах бывших СЭВ и СССР, так и внутри страны, небывалого размера достигла дифференциация уровней экономического и социального развития по регионам.

 

Нестандартность антикризисных мер  — условие подъема производства. Зависимость экономического спада от социокультурных и государственно-политических факторов требует разработки нестандартных подходов к его преодолению. Это тем более необходимо, что все имеющиеся антикризисные программы оказались неэффективными, стране угрожает необратимый развал экономики (что не означает, однако, ее полного краха, она может сохраниться, но деформированной, зависимой от развитых стран). В чем же заключается нестандартность способов оздоровления материального производства? Истоки этого находятся в самой, казалось бы, отдаленной от него сфере духовного воспроизводства. Стихийно, сам по себе, кризис не исчезнет (точнее, он может закончиться летальным исходом для обреченной общественной системы). Преодоление его — результат сознательных, целенаправленных и организованных усилий людей, понимающих сущность и закономерности цикличной динамики (наука), владеющих необходимыми знаниями и навыками (образование), эстетическими ценностями (культура), имеющих нравственные устои (этика) и высокие идеалы (идеология). Без таких предпосылок можно "целеустремленно" двигаться лишь в противоположную сторону.