Министерство образования
Российской федерации
Федеральное государственное
образовательное бюджетное учреждение
высшего профессионального
образования
«Хабаровская государственная
академия экономики и права»
Центр по работе с филиалами
и дистанционному обучению
Кафедра: Иностранных языков
Контрольная
работа
по дисциплине: История экономики
Тема № 21
Выполнил(а): |
Баженова Н.Н. |
Курс: |
3 |
Группа: |
К(дбс)-21 |
Специальность: |
Коммерсант |
Зачетная
книжка №: |
1214391 |
Адрес
электронной почты: |
netlsk@mail.ru |
Контактный
телефон: |
8-962-586-49-21 |
Хабаровск 2013
План
Тема: «Социалистическая модернизация
аграрного сектора советской
экономики (1928 – 1940 годы.)»
- Аграрный кризис 1927
– 1928 годов и выбор варианта
радикальной коллективизации сельского
хозяйства страны.
- Цели, методы
и социально-экономические
последствия
принудительной коллективизации
сельского хозяйства.
- Реализация государственной
программы стабилизации аграрной ситуации
в стране в период 1933 – 1940 годов.
1.Аграрный кризис
1927 – 1928 годов и выбор
варианта радикальной коллективизации
сельского хозяйства страны.
Причин для кризиса не было:
1926 год оказался самым урожайным (около
4,7 млрд пудов) за все двадцатые годы. Но
стоимость произведенного крестьянами
продовольствия превзошла совокупную
стоимость советской промышленной продукции,
предназначенной для удовлетворения потребительского
спроса. Денег на руках оказалось много,
а товаров в торговой сети — мало. Послереволюционное
преобразование сельского хозяйства
на основе коренной технической
реконструкции, подъема общей культуры
деревни, который был бы равноценен
подлинной культурной революции,
было исторической необходимостью.
К концу 20 — началу 30-х годов объективный
ход социально-экономического развития
поставил эти вопросы в повестку дня.
Хозяйствование на мелких клочках земли
с помощью примитивных орудий обрекало
крестьян на тяжелый ручной
труд, обеспечивая им
всего-навсего поддержание существования,
бесконечное воспроизводство все
тех же отсталых условий труда
и быта. Низкий уровень сельскохозяйственного
производства сдерживал общее экономическое
развитие страны, ставил серьезные преграды
начинавшейся индустриализации, строительству
социализма в целом. Положение страны
в мире диктовало ускорение
развития всех отраслей
народного хозяйства, в особенности
индустрии. Вместе с тем эта
необходимость не требовала
проведения «сплошной коллективизации»
за два или три года и
любыми средствами. Никакие объективные
условия не могут оправдать того насилия
над крестьянством, которое было
совершено при проведении коллективизации
и раскулачивания по-сталински.
К началу коллективизации
в стране складывалась крепкая
система сельскохозяйственной кооперации
(в 1927 г. она объединяла уже третью
часть крестьянских хозяйств). Рядом
с ней действовали не
менее развитая потребительская
и растущая кустарно-промысловая кооперативные
системы. Вместе они охватывали свыше
двух третей товарооборота между
городом и деревней. Трудности на этом
пути были неизбежными (особенно
в связи с задачами индустриализации),
но и преодолимыми,
без насилия над крестьянством.
В 20-х годах был
действительно заметным
подъем крестьянского хозяйства,
свидетельствуя о благотворных результатах
национализации земли, освобождения
крестьян от помещичьего гнета
и эксплуатации со стороны крупного
капитала, а также об эффективности
новой экономической политики.
За три-четыре года крестьяне
восстановили сельское хозяйство
после сильнейшей разрухи. Однако в 1925—1929
гг. производство зерна колебалось
на уровне чуть выше довоенного.
Рост производства технических
культур продолжался, но был умеренным
и неустойчивым. Словом, мелкое
крестьянское хозяйство отнюдь не исчерпало
возможностей для развития. Но,
конечно, они были ограниченными с
точки зрения потребностей страны,
вступившей на путь индустриализации.
Кризис хлебозаготовок в конце
1927 г. возник как результат рыночных
колебаний, а не как отражение кризиса
сельскохозяйственного производства,
а тем более социального
кризиса в деревне.
Конечно, сокращение государственных
заготовок хлеба создавало угрозу
планам промышленного строительства,
осложняло экономическое положение,
обостряло социальные конфликты
и в городе, и в деревне. Обстановка
к началу 1928 г. Серьезно осложнилась,
требовала взвешенного подхода. Но
сталинская группа, которая только
что добилась большинства в политическом
руководстве, пошла на слом нэпа
и широкое применение чрезвычайных
мер, то есть насилия
над крестьянством.
2. Цели, методы и социально-экономические
последствия
принудительной коллективизации
сельского хозяйства.
Трансформация политики
всемерного развития кооперации
во всех ее формах в «курс на
коллективизацию» началась в
ходе хлебозаготовок и в непосредственной
связи с ними. Резко возрастают
масштабы государственной помощи колхозам
— кредитование и снабжение машинами
и орудиями, передача лучших
земель, налоговые льготы. Партийные,
советские, кооперативные организации
развертывают активную пропаганду
коллективного земледелия, работу
по практической организации колхозов.
Однако начавшееся весной 1928 г.
форсирование организации колхозов
с течением времени становилось
все более откровенным и сильным.
Руководители многих парторганизаций
стали брать своего рода «обязательства»
по проведению коллективизации
за «год-полтора», к лету
1931 г. Но и эти «обязательства»
были признаны недостаточными.
Разъяснительная и организационная
работа в массах подменялась
грубым нажимом, угрозами,
демагогическими обещаниями.
Раскулачивать стали не только
кулаков, но и середняков— тех,
кто еще не хотел вступать в колхозы.
Число раскулаченных во многих
районах достигало 10—15 процентов
крестьянских хозяйств, число
«лишенцев» (лишенных избирательных
прав) — 15—20 процентов.
Сложным и противоречивым было
отношение к коллективизации
в первую очередь среднего крестьянства.
Условия его жизни и труда
были весьма нелегкими. Большинство
середняков начинало понимать
ограниченность возможностей мелкого
хозяйства. Но и переход к
коллективным формам хозяйствования
означал для них коренную ломку
привычного уклада жизни. Неизбежными
были поэтому их сомнения и колебания.
Прежде чем решиться на этот
шаг, они хотели видеть
практические, наглядные
доказательства преимуществ колхозов,
получить возможность самим,
без принуждения, в соответствии
со своими интересами строить
новые формы жизни. Подобной
возможности они не имели.
Трудно определить численность
раскулаченных хозяйств и пострадавших
при этом людей. Точные данные имеются
лишь о численности семей, высланных
в отдаленные районы страны. К октябрю
1930 г. выселена 115231 семья, в 1931
г.— 265 795 семей. За два года, следовательно,
была отправлена на Север, на Урал,
в Сибирь и Казахстан 381 тысяча семей Часть
кулацких семей (200—250 тысяч) успела
«самораскулачиться», то есть
распродать или бросить свое
имущество и бежать в города или на стройки.
В сумме получается около одного миллиона
— миллиона ста тысяч
хозяйств, ликвидированных
в ходе раскулачивания.
Одной из самых запретных тем
в истории советской деревни
до самого последнего времени являлся
голод в зерновых районах страны, разразившийся
в 1932—1933 гг. Однако только
в условиях гласности историки
получили возможность обратиться к
изучению этой трагедии. Первые
же результаты конкретно-исторического
анализа показали, что голод,
унесший столько жизней, был самым
страшным преступлением Сталина и его
окружения.
В целом урожаи 1931 и
1932 гг. были лишь немного
ниже средних многолетних и сами по
себе не грозили голодом. Беда пришла потому,
что хлеб принудительно и, по
сути, «под метелку» изымался
и в колхозах, и в единоличных
хозяйствах ради выполнения
нереальных, произвольно установленных
сталинским руководством в 1930 г. (вопреки
пятилетнему плану) заданий индустриального
развития.
Для закупки промышленного
оборудования требовалась валюта. Получить
ее можно было лишь в обмен на хлеб. Между
тем в мировой экономике разразился
кризис, цены на зерно резко упали.
Однако сталинское руководство
и не подумало пересматривать установку
на непосильный для страны индустриальный
«скачок». Вывоз хлеба за границу все возрастал.
В 1930 г. было собрано 835 миллионов
центнеров хлеба, что позволило
экспортировать 48,4 миллиона центнеров.
В 1931 г. сбор составил намного меньше —
695 миллионов центнеров хлеба, а
на внешний рынок было вывезено
больше зерна—51,8 миллиона центнеров.
У многих колхозников был изъят весь хлеб,
включая семенной фонд.
Зимой 1932/33 г. в селах зерновых
районов страны — на Украине,
Северном Кавказе, Нижней и Средней Волге,
Южном Урале и в Казахстане —
разразился массовый голод. Имелись случаи
вымирания целых селений.
Чрезвычайно трудно установить
количество погибших в результате голода.
По объективным оценкам, число
жертв голода составило 3
— 5 миллиона человек.
3.Реализация государственной
программы стабилизации
аграрной ситуации
в стране в период 1933 – 1940 годов.
К концу 1930-х годов в Советской
России завершился процесс социалистической
перестройки социально-экономической
системы и сформировалась административно-командная
модель «государственного социализма».
Ключевую роль в завершении данного процесса
сыграла вторая пятилетка – 1933 – 1937 годы.
В плановой модели второй пятилетки
предполагалась реализация трех
основных народнохозяйственных
целей:
Первая – логическое завершение
процесса форсированной индустриализации:
необходимо было реализовать невыполненный
в первой пятилетке план нового капитального
строительства и осуществить техническую
модернизацию отраслей тяжелой промышленности.
Вторая – повышение экономической
эффективности функционирования колхозной
системы, которая в первой пятилетке испытывала
серьезный социально-экономический и
продовольственный (карточная система)
кризис.
Третья – развитие отраслей
военно-промышленного комплекса, который
приобретает особое значение в предвоенный
период.
Необходимо отметить, что объективно
оценивать реальные хозяйственные результаты
второй пятилетки не представляется возможным,
т.к. уже в первой пятилетке начались серьезные
искажения официальной статистической
информации, поэтому логически будет рассмотреть
особенности развития советской экономики
в период второй пятилетки.
1. Принятие на пятилетку
более реальных и сбалансированных
плановых заданий, имеющих необходимое
ресурсное обеспечение. Конечно, негативный
опыт сверхамбициозных планов первой
пятилетки привел к разработке достаточно
напряженных, но реалистических с точки
зрения темпов промышленного развития
и объема капитальных вложений планов,
поэтому в период 1933 – 1935 годов наблюдался
период относительной экономической стабилизации,
но затем была сделана попытка нового
«скачка» на волне стахановского движения.
2. Принятие на пятилетку
повышенных (по объему и темпам
прироста) и ресурсно обеспеченных
плановых заданий по развитию отраслей
легкой промышленности, следствием чего
явилась отмена в 1935 – 1936 годах карточной
системы на промышленные и продовольственные
товары и переход к государственной розничной
торговле. Конечно, в годы второй пятилетки
произошла относительная стабилизация
потребительского рынка, но в целом в предвоенный
период в стране была достаточно напряженная
социальная ситуация, что подтверждается
некоторыми данными: например, если взять
уровень зарплаты 1928 года за 1, то в 1940 году
он составил 0,78, в то время как общий индекс
розничных цен в государственной торговле
в 1940 году возрос в 6,4 раза по сравнению
с 1928 годом, но это была так называемая
скрытая (подавленная) инфляция; в конце
1930-х годов удельный вес товаров потребления
и услуг в промышленном производстве составлял
25%, а доля зарплаты в ВВП (внутренний валовый
продукт) – 39%; в стране сохранялась ситуация
товарного дефицита – например, на душу
населения в год производилось 8 - 9 кг мяса
и рыбы и одна пара кожаной обуви; не случайно
в 1936 – 1937 и в 1939 - 1940 годах были серьезные
кризисы снабжения.
3. Усиление роли и значения
интенсивных факторов экономического
роста, что объясняется тремя
обстоятельствами:
- во-первых, введение в 1932
году паспортной системы привело
к серьезному ограничению возможности
перехода крестьянской рабочей
силы в промышленный сектор (как
это было в первой пятилетке),
поэтому сокращение занятости
компенсировалось за счет повышения
технического уровня производства
и роста фондовооруженности труда;
- во-вторых, использование
в период второй пятилетки
для повышения эффективности
хозяйственного механизма отдельных
методов нэповской организации
экономики: ограниченные хозрасчетные
отношения в промышленности, финансовый
контроль, торговля, повышение роли
товарно-денежных отношений и
кредита, стимулирующие формы зарплаты
и материального поощрения; конечно,
это не был возврат большевиков
к нэповской системе, хотя историки
часто обозначают данный период
термином «неонэп»;
- в-третьих, стахановское
движение, но не как форма социалистического
соревнования и «гонка за рекордами»,
а его первоначальный вариант
– использование для повышения
производительности труда новейших методов
рациональной организации производства,
технологического разделения труда, специализации
производственных операций.