Конкурентоспособность России в мировой экономике

Для перевода страны на инновационный  путь развития ставится задача кардинального  повышения инновационной и инвестиционной активности, доведение уровня накопления до 30% от ВВП, перехода к стандартам развитых стран в сфере бюджетной политики. Это означает, что уровень финансирования образования должен достичь 7% от ВВП, здравоохранения - 6%, науки - 3%. Иными словами, расходы государства на эти отрасли должны быть удвоены.

Таким образом, впервые  за все постсоветские годы государство  решилось взять стратегическую инициативу в свои руки. Вплоть до последнего времени  эта инициатива находилась в руках  международных финансовых организаций, экспортеров сырья, транснациональных корпораций, естественных и неестественных монополий, а также организованной преступности. Каждый из этих субъектов навязывал стране свою стратегию, комбинация которых породила порочные круги институциональных ловушек, в которых оказалась стремительно деградирующая российская экономика. Развитие последних лет шло по инерции этих стратегий, а относительно благополучные макроэкономические показатели достигались не столько благодаря, сколько вопреки политике государства, которая до позапрошлого года характеризовалась безыдейностью и безынициативностью, следовала псевдолиберальным рецептам международных финансовых организаций.

Да и сегодня макроэкономическая политика государства формируется  на основе догм Вашингтонского консенсуса, а попытки запустить институты развития, простимулировать инвестиционную и инновационную активность, решить перезревшие социальные проблемы остаются недостаточными для преодоления сложившихся тенденций деградации. Без адекватных усилий в ближайшие два года со стороны государства объявленная стратегия останется благим пожеланием.

К сожалению, последние  решения федеральных органов  государственной власти не вселяют  оптимизма. Вопреки объявленной  президентом стратегии развития Правительство и Госдума планируют львиную долю дополнительных доходов бюджета за прошлый год отправить за рубеж на кредитование избыточных государственных расходов стран НАТО. Еще триллион рублей в условиях критической нехватки средств для модернизации нашей экономик будет заморожен в стремительно обесценивающихся иностранных бумагах. Всего искусственное сужение инвестиционного потенциала российской экономики вследствие ошибочной денежной политики достигнет 10 трлн. руб. 2\3 этих денег энергосырьевые корпорации вынуждены занимать за границей, а высокотехнологическая обрабатывающая промышленность остается без доступа к источникам финансирования развития производства. Одновременно денежные власти блокируют возможности развития национальной финансовой системы. При такой политике в России не будет ни финансового, ни высокотехнологического центра глобального экономического развития.

Как видим, принятие политического  решения главой государства о  переходе на инновационный путь развития вовсе не означает его автоматического  выполнения. Ключевым вопросом является технология перехода с инерционного на инновационный путь развития, ответ на который должна содержать Концепция Правительства.

Концепция Правительства

Для реализации заявленной президентом стратегии социально-экономического развития Правительству придется пересмотреть многие фундаментальные составляющие экономической политики. В Концепции долгосрочного социально-экономического развития страны до 2020 года говорится о переходе российской экономики от экспортно-сырьевого к инновационному типу развития. При этом представляется три сценария развития: инерционный, энергосырьевой, основывающийся на дальнейшем наращивании инвестиций в области энергетики и сырьевых секторов экономики, и инновационный. Как следует из таблицы 1, прогнозные макроэкономические показатели к 2020 г. по сценариям заметно отличаются. Хотя и инновационный и энергносырьевой сценарии обеспечивают удвоение ВВП за прогнозный период, прирост ВВП по инновационному сценарию выше на 21%. При этом прирост инвестиций по инновационному сценарию выше, чем по энергосырьевому, на 59%, и составляет 270% - это более чем вдвое превышает прирост ВВП.

Как видно, разработчики Концепции планируют почти четырехкратный рост инвестиционной активности. И это соответствует нашим оценкам недоиспользования имеющегося инвестиционного потенциала вследствие как двукратной заниженности нормы накопления относительно нормы сбережения, так и колоссального кумулятивного вывоза капитала, оцениваемого почти в триллион долларов за период реформ. Наряду с опережающим ростом инвестиций, разработчики

В глобальном рейтинге конкурентоспособности  стран, ежегодно составляемом Всемирным  экономическим форумом (World Economic Forum, ВЭФ), Россия и в этом году не может  похвастаться хорошими результатами и, как следствие, более высоким место в таблице. Более того, по сравнению с прошлым годом позиция России незначительно, но ухудшилась – 67 строчка против 66 в 2011 году.

Столь удручающую позицию  России в глобальном рейтинге конкурентноспособности сами составители объясняют крайне плохими показателями практически по всем направлениям, которые участвуют в расчете. Так, например, развитие финансовых рынков в России достойно только 130 строчки, по антимонопольной политике - 124 и т.д. Выделяется из этого «стройного» ряда только макроэкономическая ситуация, тут страна как раз поднялась на 22 место с 45.

И, тем не менее, несмотря на столь не высокое место в  таблице, Россию можно отнести к  странам, демонстрирующим некоторую  стабильность – нет ни существенных провалов, ни, что, конечно, хуже, заметных взлетов.

«Можно сказать, что  позиции России остаются стабильными со времени публикации доклада о конкурентоспособности России в 2011 году», - отмечает партнер компании Strategy Partners Group (координатор программ ВЭФ по конкурентоспособности в России, управляющий директор Евразийского института конкурентоспособности) Алексей Праздничных.

Таблица 1 – Глобальный рейтинг экономической конкурентоспособности  в 2012 году

Что же касается лидеров  рейтинга, то они также демонстрируют  определенную стабильность, которая, безусловно, не сравнима с российской. Швейцария  уже несколько лет подряд занимает исключительно первую строчку, на второй, как и год назад, Сингапур. А вот Финляндия разместилась на третьем, сместив на четвертое место Швецию.

На пятое место поднялись  Нидерланды, освободив занимаемое в 2011 году седьмое место для США, которая как раз потеряла за год две позиции.

Помимо уже упомянутых государств, в десятку лидеров  вошли: Германия, Великобритания, Гонконг  и Япония.

Швейцария в частности  и страны Северной Европы в целом  значительно укрепили свои сильные  позиции в конкурентоспособности со времени финансового и экономического кризиса 2008 года, отмечается в отчете ВЭФа. С д ругой стороны, страны на юге Европы, например, Португалия (49 место), Испания (36 место), Италия (42 место) и особенно Греция (96 место) продолжают страдать от конкурентных недостатков, таких как макроэкономическая неустойчивость, плохой доступ к финансированию, негибкие рынки труда и дефицит инноваций.

Если посмотреть на места  стран БРИКС, с которыми Россию принято  сравнивать наравне с государствами  бывшего соцлагеря, то они демонстрируют весьма разные показатели. Лидирующую позицию в группе, даже с незначительным снижением в рейтинге, демонстрирует Китай (29 место). Бразилия занимает 48 место, причем из БРИКС это единственная страна за год, улучшившая свою позицию. А ниже всех, если не брать в расчет Россию, находится Индия – 59 место. Южная Африка, по мнению составителей рейтинга, достойна 52 места.

Наименее конкурентоспособной  экономикой мира в этот раз стала  Бурунди, опустившаяся со 140-го в 2011 году до последнего 144 в 2012. Некогда аутсайдер рейтинга Чад за год поднялся на 139 место.

В пятерку лидеров  с конца списка также вошли: Сьерра Леоне, Гаити, Гвинея и Йемен.

Методологический просчет Концепции связан с традиционным для сложившейся практики макроэкономического прогнозирования переносом эффекта инновационного развития на вторую половину прогнозного периода. Это откладывание положительного эффекта опережающего роста инвестиционных и инновационных расходов может найти, конечно, теоретическое обоснование в наличии временных лагов между внедрением новой техники и получением экономического эффекта. Но, во-первых, за последние дав года государство уже существенно увеличило расходы на эти цели и вправе рассчитывать на отдачу. И, во-вторых, если, согласно Концепции, внутренние затраты на исследования и разработки должны подняться до 3,5-4% ВВП (2006 год - 1 % ВВП), то уже за счет этого прирост ВВП должен составить более 2% ВВП. А если мы предположим, что расходы на НИОКР - это не пустые затраты человеческого труда, а дадут эффект в виде роста объемов и эффективности производства, то прирост ВВП должен составить хотя бы 3%.

Ограничение годового прироста ВВП за счет инновационного сектора  до 0,4% в первую трехлетку прогнозного  периода и до 1,9% в последующую пятилетку означает, что разработчики Концепции откладывают выход на параметры инновационного развития на конец прогнозного периода. Между тем повышать расходы на НИОКР до уровня развитых стран нужно именно сейчас - пока еще сохраняется возможность реанимации значительной части научно-технического потенциала страны. Через пять лет будет поздно - старение и сокращение численности ученых, износ основных фондов давно превысили критический уровень. Откладывание массированного наращивания расходов на НИОКР приведет к необратимой утрате значительной части сохраняющихся еще заделов по разработке новых технологий вместе с деградацией владеющих ими организаций.

Указанные методологические просчеты объясняют парадоксальное падение темпов экономического роста  в инновационном сценарии в первый прогнозный период с 6,7% до 6,1% прироста ВВП. И хотя они затем возрастают до 6,6% ВВП, в течение всего прогнозного периода они остаются ниже уровня двух прошлых лет, когда экономика развивалась по квазиинерционному энергосырьевому сценарию. И в дальнейшем, в ближайшее пятилетие, различия в темпах экономического роста по инновационному и энергосырьевому сценарию различаются несущественно - в пределах 0,1% прироста ВВП. Лишь к концу прогнозного периода темпы экономического роста по инновационному сценарию окажутся выше энергосырьевого на 1,7% прироста ВВП, оставаясь ниже нынешнего уровня. Заметим, что та же динамика характеризует темпы прироста производительности труда - они мало различаются по инновационному и энергосырьевому сценариям. Реальные доходы населения падают по всем трем сценариям, включая инновационный.

Незначительность различий в темпах экономического роста между  инновационным и энергосырьевым сценариями связана с занижением возможностей роста производства при  переходе на инновационный путь развития. Возможно, это обусловлено специфической методикой прогнозирования, в основе которой, по всей видимости, лежат традиционные эконометрические модели. К сожалению, в Концепции отсутствует описание использованной разработчиками методологии прогнозирования. Но, судя по полученным результатам, мы имеем дело с эконометрической экстраполяцией сложившихся тенденций с некоторым варьированием нормы накопления. В этом случае все три сценария строятся на основе неизменных зависимостей между переменными и различаются лишь исходными значениями последних, среди которых определяющую роль играет объем инвестиций. По сути - это одна траектория развития, движение по которой различается лишь скоростью экономического роста, зависящей от мощности инвестиционного процесса.

Между тем основная методологическая проблема заключается как раз  в моделировании перехода экономики  с одной (инерционной) траектории развития на другую (инновационную), что предполагает качественное изменение зависимостей между переменными модели. Стандартными эконометрическими методами это сделать невозможно - они могут дать относительно достоверное описание лишь инерционной траектории, экстраполируя сложившиеся тренды последних 15-ти лет. Именно такой результат мы и видим по представленным в Концепции сценариям: если энергосырьевой вариант и инновационный вариант по капиталоемкости примерно одинаковы, то получаются и близкие траектории макроэкономических показателей. На самом деле различия должны быть гораздо больше, но для их прогнозирования нужно уметь моделировать изменение зависимостей между переменными при переходе от одного сценария к другому.

 
2.2 ДЕВАЛЬВАЦИЯ КАК ИНСТРУМЕНТ ПОВЫШЕНИЯ КОНКУРЕНТОСПОСОБНОСТИ НАЦИОНАЛЬНОЙ ЭКОНОМИКИ

В настоящее время  существует два полярных мнения о девальвации как об инструменте повышения конкурентоспособности национальной экономики.

С одной стороны, если в стране (при фиксированном валютном курсе) существуют неполная занятость  и дефицит платежного баланса, то теоретически считается , что точки  двойного равновесия (полная занятость и нулевое сальдо платежного баланса ) страна может достичь директивным обесцениванием национальной валюты.

Однако с другой стороны, в длительном периоде подорожавший импорт повысит уровень цен внутри страны, поскольку заграничные потребительские блага включаются в потребительскую корзину, определяющую денежную ставку зарплаты, а иностранное сырье непосредственно включается в затраты производства. Рост цен внутри страны сведет на нет повышение конкурентоспособности отечественных товаров вследствие девальвации.