Экономическая мысль Древней Греции

Между тем он изучал развитие в России промышленности, ремесла, внутренней и внешней торговли, рыночных отношений  и важнейших экономических категорий: цены, денег, кредита, писал философские  трактаты. В книге «О человеке его  смертности и бессмертии он пишет  о себе: «[Я] как будто новый  некий провидец».

Экономические проблемы Радищев  исследовал в свете идей классической политической экономии. Владея английским, немецким и французским языками, он хорошо знал экономическую теорию своего времени. Ему были знакомы  произведения меркантилистов, взгляды  которых он не разделял, физиократов, работы А. Смита. Французский перевод  книги А. Смита «О природе и  причинах богатства народов» в двух томах был в его библиотеке.

О промышленности

Россия в конце XVIII в. была страной с преимущественно аграрным населением. Но в ней производилась  не только продукция земледелия и  животноводства. Радищев обращает внимание на ее потенциальные возможности, обусловленные  природными богатствами. Крупная промышленность в России была представлена казенными  и частными предприятиями, ориентированными, в основном, на нужды армии и  флота. Производство предметов потребления  осуществлялось ремесленниками, кустарями  и находилось на начальной стадии перерастания его в самостоятельную отрасль производства.

Россия второй половины XVIII в. в промышленном отношении не была отсталой страной, как принято думать, по сравнению с континентальными странами Европы. И Франция, и Германия также еще только вступали на путь свободного капиталистического развития. Начавшееся при Петре I и продолженное при Елизавете Петровне и, особенно, при Екатерине II строительство казенных промышленных предприятий, крупные  их размеры, высокое качество продукции  черной и цветной металлургии, рост производительности труда — все  это свидетельствовало об успехах  развития мануфактурного производства в России, о росте общественного  разделения труда, товарно-денежных отношений. Но дальнейшее развитие капиталистических  отношений стало тормозиться  распространением крепостничества  на новые территории путем пожалования  дворянству государственных населенных земель. Расширялось и применение труда крепостных в промышленности. Купцы-фабриканты добивались права  приобретения крепостных, так как  их бесплатный труд обеспечивал существенно большую прибыль, чем труд наемных рабочих. Сохранялись вотчинные мануфактуры, опиравшиеся на натуральное поместное хозяйство: руками крепостных крестьян вырабатывались полотно, сукно, кружева, кожевенные изделия. Владельцы поместий в нечерноземных губерниях стали позволять своим крестьянам устраивать небольшие кустарные предприятия, записываемые на имя помещика.

Радищев обращал внимание на специфику экономического развития России, в котором преобладало  натуральное производство, обусловленное  сохранением крепостничества. Он доказывал, что промышленность, кустарные промыслы производили бы больше продукта, если бы производство осуществлялось не на крепостнической основе, а на основе труда лично свободных производителей, собственников средств производства. Признавая огромный вклад Петра I в развитие России, он отметил непоследовательность его реформ, охвативших «торговлю, мануфактуры, морское и сухопутное войско», но Петр, замечает он, был бы еще славнее, если бы утвердил «вольность частную», создал условия для развития производства и предпринимательства.

Радищев детально анализировал состояние кустарных промыслов  в России. Господство натуральных  отношений одновременно было причиной и следствием слабого развития рынка. Русские крестьяне, зависящие от произвола помещиков, вынуждены  были заниматься работами, которые  в европейских странах уже  стали исключительно городскими занятиями. Так, находящиеся на оброке крестьяне (серебренники, канительщики, кожевники, пильщики, извозчики, плотники и др.) были заняты «мужскими рукоделиями», с помощью которых они «приобретают деньги». А «общее рукоделие женщин есть: прясть и ткать; прядут лен, шерсть, а коноплю обращают в пеньку, которую продают купцам», Радищев делает оговорку: «В других землях таковое исчисление рукоделий имеет место между городовыми жителями, но в России долгая зима, малое плодородие некоторых губерний и худое хлебопашество».

Таким образом, на рынок попадало ограниченное количество продуктов  крестьянского производства, обусловленное  размером натурального оброка (который  продает помещик) и деятельностью  купцов. Рыночного разделения труда  еще не было, существовали лишь традиционные для данной местности промыслы.

Получившие значительное развитие в европейских странах  мануфактуры привлекали внимание Радищева. Полезность мануфактур он видит в  том, что они обеспечивают заработок  большому числу людей: «Обыкновенные мануфактуры, не исключая Английских и Французских, полезны тем, что дают пропитание многому числу бедных граждан и за каждыми 200, 300, 500 и 1000 человек, получающих хлеб насущный, обогащают одного или двух граждан; но шелковое рукоделие, как то оно в Московской губернии существует, не обогащая ни одного, многим частным и большею частию сельским жителям доставляет довольственное житие».

Хотя Радищеву больше импонирует российское кустарное производство, он все же признает, что мануфактуры  способны прокормить множество людей, обогащая в то же время своего владельца. Он полагает, что в России возможно развитие как мануфактурного, так  и ремесленного производства, использующего  наемный труд. При этом он обращает внимание на целесообразность сезонного  характера работы: «Самые мануфактуры, фабрики, заводы, звериные промыслы, извозы, поелику совершаются в зимнее время, суть весьма полезны: ибо долговременная наша зима, оставляя много праздного  времени, не может лучше употреблена  быть, как на что-либо полезное или нужное».

Радищев четко различает  особенности вотчинных и купеческих мануфактур. Если в купеческих мануфактурах оброчные крестьяне наряду со свободными наемными рабочими получают заработную плату, то работа на вотчинных мануфактурах представляла собой иную форму барщины, не оплачиваемую помещиком.

Особо он останавливается  на мануфактуре крепостных крестьян, которая в XVIII в. повсеместно выступала  типичной формой постепенного перерастания домашних крестьянских промыслов в  капиталистическую мануфактуру, но еще не порвавшую связи с сельскохозяйственным производством. Он видит перспективу  развития промышленности в установлении экономической свободы на основе защиты частной собственности и  предпринимательства, чтобы производитель  сам мог определять характер и  размеры производства, продавать  свой продукт или прибегать к помощи купца-посредника.

О торговле

Радищев рассматривает торговлю как следствие развития производства; при определенных условиях она становится самостоятельным занятием. Его позиция  совпадает с выводами отечественных  и зарубежных экономистов того времени. По его мнению, торговля, обмен могли  возникнуть только при условии производства продуктов, превышающих потребности  производителей, т. е. при условии  «домашнего избытчества». Способность изготовить большее количество каких-то вещей, с одной стороны, и невозможность изгото­вить для себя все необходимое, с другой, - рассуждает Радищев, - обусловили возникновение обмена. «Изобилие плодов и произведений понудило людей менять их на таковыя, в коих был недостаток. Сие произвело торговлю».

Радищев исследует торговлю, стремясь раскрыть ее сущность, определить роль субъектов торга, уделяет внимание вопросам установления цены, образования  прибыли, роли денег, кредита и других экономических категорий.

«В покупке и продаже  или в мене на деньги закон определит  точно отношений: 1-ое, лица продающего и лица покупающего; 2-ое, предмет  продажи и покупки и 3-ье, цену договорную». Таким образом, Радищев  четко определяет, что в любом  акте купли-продажи функционируют: 1 — субъекты торговли, 2 — объекты  торговли и 3 — экономический резуль­тат, компромисс сделки - цена.   

Субъектами торговли Радищев  полагает не только купцов, чаще всего  выступающих в качестве посредников, но и самих производителей и потребителей товаров. Они являются собственниками товара, «суть оного стяжатели», они «суть делатели торга и  оного побуждения». Они - главные  действующие лица товарного обращения. Но кроме них в процессе торговли участвуют и другие лица, которые  «временно обращаются» с товаром, не становясь в процессе движения товара его собственниками. Их Радищев  называет «пособниками». Это - торговые работники, обозники, владельцы складских  помещений, сдаваемых в наем, или  принимающие товары на хранение, т. е- разного рода агенты обращения. В условиях громадных расстояний России торговля не могла обойтись без купцов-посредников и «пособников».

Объект торговли - предмет  купли-продажи. Радищев приближается к пониманию потребительной стоимости  товара, он подчеркивает в качестве необходимого свойства товара его пользу: «Имея вещи в своей власти, человек  делает из них употребление, в чем  состоит их польза», причем безразлично, удовлетворяют ли они необходимые  потребности, «как хлеб и рубаха», или  «хотя бы это была прихоть». Он хорошо понимает, что понятие первой необходимости, роскоши или прихоти не есть непосредственное свойство вещи, а устанавливается  людьми в конкретных условиях потребления. Так, он отмечает, что если в Петербурге меховая одежда может быть прихотью, роскошью, то в северном климате  является первейшей необходимостью.

Следовательно, «польза» непосредственно  связывается Радищевым с потреблением товара.

О цене

Оригинально суждение Радищева о взаимосвязи «пользы» вещи и  ее «цены». Он полагал, что «польза  вещи определяет ее цену», но прозорливо замечал, что при неизменной «пользе» цена может колебаться, становясь  выше или ниже прежней: «время, обстоятельства, нужда и прочее  могут цену возвысить или понизить». Исходя из «пользы от вещи происходящей», Радищев  предлагал своеобразную классификацию  цен. Он говорил о вещах цены «обыкновенной», если речь идет о товарах обычного повседневного потребле­ния, стабильного спроса; о вещах цены «необыкновенной», если они обладают какими-либо необычными свойствами; о вещах цены «драгоценной», которые характеризуются редкостью и исключительностью; «а если неможно ее качеств... поставить в сравнение ни с какою другою вещью, то вещь такую назвать можно неоцененною». Надо полагать, что в этом случае речь идет об уникальных произведениях человеческого труда.

Таким образом, в отличие  от А. Смита, Радищев в качестве условия, определяющего цену товара, принял потребительную стоимость товара, а  не количество затраченного труда.

Наряду с понятием «польза» вещи Радищев применял и понятие  «полезность». Если, по его мнению, «польза» проявляется при потреблении  вещей и служит для удовлетворения соответствующих потребностей, то под  «полезностью» он понимал способность  вещи приносить «прибыток» своему владельцу. «Прибыток» возникает в процессе продажи вещей, пользующихся постоянно  высоким спросом. В этом подходе  видно его согласие со взглядами А. Смита и других экономистов о двойственной природе товара.

А.Н.Радищев выступал серьезным исследователем собственно цены товара как экономической категории, которую он расчленял на две части: «истинную цену» и «прирастающую цену». «Истинная цена» отражает то, что товар «стоит его производителю или продавателю и покупателю, или тому, кто его временно имеет в своих руках».В ее основе, считает он, лежит «задаток», предназначенный на «произведение» вещи: земледелец должен иметь рабочий скот, орудия, семена и прочее; промышленник строит предприятие, должен иметь необходимые припасы; владелец постоялого двора также имеет свои затраты, необходимые для проезжающих, и т. п. Таким образом, все участники движения товара должны иметь определенные издержки, которые должны быть возмещены, однако «истинная цена» никому в «прибыток быть не может».

Но в России, указывал Радищев, «истинная цена» всегда оказывалась  заниженной, поскольку помещики не учитывают затраты труда крепостных, а сами ремесленники и кустари  свой труд также оценивают незначительно. «В России, редко где исключая, разве  одни семена, - пишет он, - почитаются как задатки, орудия и здания кое-когда, а работа- ни за что». Поэтому при определении действительных затрат на производство товара Радищев делает на это поправку. А «прирастающая цена» товара представляет собой «прибыль всем тем, чрез чьи руки оной проходит». Поэтому цена товара зависит от расстояния и количества рук, через которые он проходит на своем пути от производителя к потребителю. «Прибыток», по мнению Радищева, это не «барыш» немногих отдельных лиц, а «пропитание», доход для большого количества людей. «Чрез сколько рук товар пройдет, толикому числу людей он дает упражнение». Возрастание цены, происходящее вследствие этого, он полагал естественным, потому что «чем товар более пройдет рук, тем он становится дороже». Предел роста цены товара кладет потребитель. «Вся цена товара бывает в тягость употребителю оного, ... ибо он его истребляет, пресекает его дальнейшее обращение».

Радищев устанавливал влияние  на величину цены товара спроса и предложения: «Если иногда малое количество товара делает его дороговизну, то нередко  и больший оного рас­ход держит его в высокой цене». Он обращал  внимание на то, что это обусловливает  возможность увеличения прибыли  участников торга, реализующих редкий или пользующийся большим спросом  товар. Но величина массы прибыли  зависит также от скорости обращения. «Чем скорее обращение, тем прибыль  их чаще, тем она и больше». Но это все относится только к  «стяжателям»- производителям и купцам, собственникам товаров.

Рассматривая распределение  обычного «прибытка» между участниками  производства и обращения товара, Радищев отмечал, что «стяжателям», как собственникам, принадлежит  большая доля, а «пособникам» - меньшая. Он доказывал справедливость такого подхода, используя метод «от противного», анализируя, какое влияние на занятие и доходы раз­личных участников торга оказывает приостановка обращения товара: меньше теряют пособники, для которых товар «не есть их собственность». Он оговаривал положение купца-посредника: «Тот, у кого в руках товар останавливается, уподобляется употребителю: ибо он, хотя невольно, но обращение вещи останавливает, и нередко в руках его она, теряя свою доброту, теряет свою и цену». Тогда как «покупатель и продавец и все другие, с вещию или товаром обращающиеся, лишены могут быть своего только прибытка, но производитель лишается своего ремесла или художества, когда в нем не настоит нужда, ...так как искусство свое на другой предмет обратить не может».