Голландская болезнь

Результаты модернизаций с опорой на доходы от экспорта нефти весьма различаются от страны к стране. Некоторые добились впечатляющего  прогресса исключительно на нефти (Норвегия, после открытия североморских  месторождений) или опираясь на нее (Канада и Британия). В других государствах нефть создала основу для заметного  улучшения уровня жизни и диверсификации экономики, хотя и не обеспечила полноценного превращения в развитые страны (так  произошло в Малайзии, арабских государствах Персидского залива — например, ОАЭ или Саудовской Аравии). А  в третьих государствах нефть  серьезно не изменила траектории экономического развития (Мексика и  Венесуэла  как находились на средней ступени развития сто лет назад, так и находятся на ней сегодня). Зачастую же открытие нефтяных месторождений привело к катастрофическим последствиям: скажем, Нигерия или Ангола пережили десятилетия разрушительных гражданских войн и до сих пор являются странами, где коррупция одна из самых высоких.

О проблеме «нефтяного проклятия» экономисты говорят уже давно, еще с середины ХХ века, когда стало ясно, что  в ряде стран нефтяное изобилие приводит к стагнации, а иногда — к экономическому спаду.

Из всех примеров нефтяных модернизаций наиболее примечательны  для России опыт  Венесуэлы  и Мексики. Эти страны обладают крупными запасами нефти и газа и являются заметными производителями и экспортерами. Но кроме нефти и газа обе страны имеют довольно диверсифицированную структуру экономики (по сравнению, скажем, с Нигерией или Саудовской Аравией) и находятся на среднем уровне развития. Обе страны долгое время демонстрировали неплохие показатели развития и высокие темпы роста, оставив в далеком прошлом гражданские войны, революции и диктатуры каудильо.

Страна-бензоколонка

О наличии нефти  в   Венесуэле  было известно еще до начала европейской колонизации. Местные индейцы использовали нефть для изготовления смолы, которой конопатили лодки каноэ, а также для изготовления факелов. Несмотря на это, первые буровые вышки  в   Венесуэле  появились лишь в 1910-х годах, когда бум производства автомобилей в США привел к появлению серьезного спроса.

В 1908 году президентом  Венесуэлы  стал Хуан Висенте Гомес, который в течение нескольких последующих лет выдал концессии на разведку и добычу нефти. Большинство нефтяных концессий было выдано его близким друзьям, которые, в свою очередь, передали их иностранным нефтяным компаниям (включая Caribbean Petroleum, которая позже вошла в состав Royal Dutch/Shell). Первое крупное месторождение, Мене-Гранде, было обнаружено в 1914 году, что привело к настоящему буму:  в   Венесуэлу  устремились иностранные нефтяные компании, которые принесли с собой капитал и технологии. Уже три года спустя в разных регионах страны были обнаружены крупные месторождения, на которых началась добыча нефти. К 1918 году нефть попала в список экспортных статей  Венесуэлы  — здесь был построен первый терминал для экспорта в Соединенные Штаты.

К 1929 году  Венесуэла  оказалась на втором месте по добыче нефти в мире (после США) и крупнейшим экспортером. Столь быстрое развитие отрасли привело к тому, что нефтяной сектор стал доминировать в экономике страны. С 1920-го по 1935 год доля нефти в венесуэльском экспорте выросла с 1,9 до 91,2%. Такое резкое повышение зависимости от нефти привело к эффекту « голландской   болезни ».

Внутри страны ни сельское хозяйство, ни промышленность не могли  конкурировать с нефтяной отраслью в плане привлечения капиталов  и рабочей силы, поэтому стагнировали.  Венесуэла  неожиданно стала отставать в развитии от своих соседей, у которых не было нефти, например от Колумбии.

Нет «новым конкистадорам»!

Приход иностранных инвесторов в нефтяную отрасль также привел к появлению ксенофобии, ранее  не характерной для венесуэльского общества. Писатель Хосе Рафаэль Покатерра  сравнивал иностранных нефтяников с испанскими конкистадорами. Отрицательное  отношение к иностранным инвесторам стало чертой, которая характеризовала  отношения  Венесуэлы  с иностранными компаниями в последующие годы. Такие настроения привели со временем к национализации нефтяной отрасли в 1970-х и широкой поддержке, которой пользуется популистский и антиамериканский по своим характеристикам президент Уго Чавес.

В 1941 году новым президентом  стал Исайяс Медина Ангарита, бывший армейский  генерал. В 1943-м по его инициативе был принят новый закон, регулировавший деятельность иностранных компаний. По сути, этот документ предусматривал разделение продукции (и прибылей) в  нефтяном секторе  Венесуэлы  на равных между компаниями и государством.

Несмотря на сокращение доходов, нефтяные компании активно инвестировали  в нефтедобычу, поскольку армии  США, Британии и союзников нуждались  в бензине и керосине. К 1945 году добыча выросла на 60% и превысила 1 млн баррелей в сутки. Послевоенный бум в Соединенных Штатах привел к дальнейшему увеличению нефтедобычи. За пять послевоенных лет автопарк в США вырос с 26 до 42 млн автомобилей, что создавало новый спрос  на венесуэльскую нефть.

Правда, в середине 1950-х  нефтяные цены упали в связи с  резким ростом добычи на Ближнем Востоке, где были открыты гигантские месторождения  Саудовской Аравии и Ирака. Кроме  того, Соединенные Штаты, пытаясь  предотвратить коллапс собственной  нефтедобычи, ввели страновые квоты  на импорт нефти. Но низкие цены и ограничения  на импорт привели к появлению  картеля стран-нефтеэкспортеров. Уже  в 1960 году представители  Венесуэлы , Ирана, Саудовской Аравии, Ирака и Кувейта на встрече в Багдаде решили создать ОПЕК, чтобы стабилизировать нефтяные цены и обеспечить свои интересы. Это способствовало сокращению перепроизводства и создало возможности для влияния на рынок.

В руках государства

Однако странам ОПЕК было сложно регулировать уровень добычи в условиях, когда сама добыча осуществлялась иностранными компаниями, в основном американскими и британскими  «семью сестрами». Поэтому в начале 1970-х нефтедобывающие страны Персидского  залива начали переговоры с нефтяными  компаниями с целью повышения  участия в секторе.

В 1972 году они получили 25-процентные пакеты акций в местных нефтяных филиалах, а спустя менее чем год  пересмотрели условия соглашений, повысив  свою долю до 60%. В 1973 году нефтеэкспортеры  Персидского залива решили повысить цены на 70%, а также ввели запрет на экспорт в государства, поддерживавшие Израиль (в частности, в США и  Нидерланды), спровоцировав первый нефтяной кризис. Это сыграло на руку  Венесуэле . Раз Соединенные Штаты не могли получать арабскую нефть, они переключались на альтернативные источники, но уже по более высокой цене. С 1972-го по 1974 год доходы венесуэльского правительства выросли вчетверо.

Впрочем, арабский подход решили скопировать и  в   Венесуэле . В 1974 году президентом стал Карлос Андрес Перес, избранный с экономической программой «Великая  Венесуэла », которая предусматривала государственный контроль над нефтяной отраслью (добыча природного газа была передана в руки государства еще в 1972 году) и диверсификацию экономики через замещение импорта (весьма популярный рецепт в странах Латинской Америки в те годы). В январе 1976 года вся нефтяная отрасль страны была национализирована, а правительство создало Petroleos de Venezuela (PdVSA) для управления полученными активами.

Но экономическое благополучие оказалось весьма недолгим, даже несмотря на огромный приток нефтедолларов в 1970-х и 1980-х. Государства ОПЕК постепенно перестали соблюдать дисциплину в выполнении квот, и цены вновь  начали снижаться. Как и в первой половине века,  в   Венесуэле  вновь стали отмечаться симптомы « голландской   болезни », особенно ярко это было заметно в 1990-х. С 1990-го по 1999 год доля промышленного производства  в   Венесуэле  сократилась с 50 до 24%, в то время как в среднем по Латинской Америке произошло снижение с 36 до 29%. Эффективность PdVSA оказалась под большим вопросом. Так, если с 1976-го по 1992-й на расходы приходилось в среднем лишь 29% доходов национальной нефтяной компании, то с 1993-го по 2000-й — уже 64%.

Команданте Чавес

Недовольство венесуэльцев состоянием своей экономики привело  в декабре 1998 года к избранию нового популистского президента — Уго  Чавеса. К моменту его избрания дисциплина в ОПЕК вновь стала  страдать: некоторые государства, включая   Венесуэлу , регулярно нарушали свои квоты на добычу, что привело к обвалу цен. Одной из задач Чавеса оказалось повышение дисциплины в ОПЕК. В 2000 году он организовал саммит глав государств альянса (первый за 25 лет и второй в истории организации). Действия ОПЕК вновь стали влиять на рынок, что позволило альянсу сыграть на повышение цен. И хотя ОПЕК была одним из многих факторов, приведших к повышению цен в течение первого десятилетия XXI века, роль альянса была весьма заметной.

Впрочем, эта политика привела  к конфликту между Чавесом  и национальной нефтяной компанией. На протяжении десятилетий PdVSA привыкла не выполнять квоты, а добывать как  можно больше нефти, чтобы максимизировать  свои доходы. Сотрудники PdVSA в 2002 году провели  забастовку, полностью остановив  добычу нефти в стране (что убрало с рынка 3 млн баррелей в сутки, приведя к резкому скачку цен). Правительство уволило более 19 тыс. сотрудников компании, заменив их сторонниками Чавеса, но производство не могло полностью оправиться в  течение всего последующего года.

Правительство Чавеса также  решило действовать против иностранных  нефтяных компаний, которые были допущены в страну в 1990-х на основании соглашений о разделе продукции. Политика ренационализации сектора привела к тому, что  некоторые компании были вынуждены  согласиться с повышением доли PdVSA в их венесуэльских партнерах (Total и Statoil), но некоторые ушли из страны (американские ConocoPhillips и ExxonMobil).

Ограничения для иностранного капитала отрицательно сказались на состоянии сектора. Дело в том, что PdVSA должна инвестировать не менее 3 млрд долларов ежегодно, чтобы поддерживать производство на старых месторождениях, на некоторых из которых добыча иначе  падает на 25% в год. Но проблема заключается  в том, что компания обеспечивает около половины доходов правительства  и 80% экспортной выручки страны. Правительство  активно пытается перераспределять доходы от нефтяного сектора на социальные цели, а не использовать их для новых  инвестиций. Более того, социальными  проектами занимается и PdVSA, которая  была вынуждена инвестировать не только в нефть, но и в птицефермы и хлебозаводы, поставляющие продукцию  по субсидированным ценам.

Время худеть

Квазисоциалистическая экономическая  политика Уго Чавеса позволила  Венесуэле  добиться некоторых результатов. Благодаря высоким ценам на нефть в течение 2000-х экономический рост составил в среднем 9%, а безработица стала падать после 2003 года. Последнее было достигнуто за счет активного расширения государственного сектора. В 2007–2008 годах в стране были национализированы не только нефтяная отрасль, но и черная металлургия, цементная промышленность и мобильная связь. Оказавшиеся в руках государства компании ставят задачей не повышение эффективности, а расширение занятости по советскому образцу.

«Боливарианская революция» Чавеса, среди прочего, включает в  себя борьбу с инфляцией, как ее понимают сторонники социалистических методов. С 2003 года в стране централизованно  устанавливаются цены на 400 видов  товаров, включая продукты питания, «для борьбы с инфляцией и защиты бедных». Их результатом стал периодический  дефицит продуктов (в государстве  с тропическим сельским хозяйством!) и резкий рост цен. В целом по стране в минувшее десятилетие инфляция составляла 21% в год, однако продукты питания на черном рынке дорожали на 50% ежегодно. Летом 2009 года Чавес  призвал венесуэльцев худеть — не только для того, чтобы улучшить собственное здоровье, но и чтобы  уменьшить спрос на продукты питания.

Несмотря на все реформы  за годы правления Чавеса,  Венесуэла  так и не смогла осуществить модернизацию. ВВП на душу населения в 2008 году составил 13,5 тыс. долларов (84-е место в мире), а около трети населения продолжает жить ниже черты бедности. Огромные запасы нефти и природного газа  Венесуэлы  оказались недостаточны для того, чтобы сделать страну новой Норвегией.

Национализировать пораньше

В отличие от  Венесуэлы , классического нефтяного государства, влияние нефтяного фактора на развитие Мексики было куда менее значительным. Если  Венесуэла  занимает по добыче и экспорту нефти на душу населения восьмое место в мире, то Мексика, население которой в четыре раза больше (111,2 и 26,8 млн человек соответственно), оказывается лишь в третьем десятке. По сути, лишь дважды нефть играла ключевую роль в мексиканской политике и экономике: в конце 1930-х, когда отрасль была национализирована, а политическая система стала однопартийной, и в 1970–1980-е, когда вначале нефтяной бум вызвал резкое увеличение доходов, а затем снижение цен привело к полноценному кризису.

Нефтяная отрасль в  Мексике существует на протяжении уже  целого столетия. Когда в США в  конце XIX века начался нефтяной бум, пробное бурение стали вести  к югу от границы, в Мексике. Однако первая нефть в этой стране была обнаружена лишь в 1901 году. Нефть на побережье Мексиканского залива начали добывать в 1910-м, а уже год  спустя Мексика оказалась экспортером. Новая конституция 1917 года объявила все недра национальным достоянием, и нефтяные компании (в основном американские) были вынуждены смириться  с тем, что максимальный срок лицензий на добычу составил 50 лет.

Рост спроса в США в 1920-е был настолько сильным, что  Мексика превратилась в одну из ведущих  нефтяных держав. Она соревновалась  за второе место по добыче нефти  в мире с  Венесуэлой . Великая депрессия и здесь сыграла отрицательную роль: производство стало падать, компании начали сокращать зарплаты. Это привело к забастовке 1935 года, за которой последовала национализация сектора. Президент Ласаро Карденас своим указом предоставил правительству Мексики монополию на разведку, добычу и переработку нефти и природного газа, равно как на дистрибуцию нефтепродуктов.

Национализация нанесла  серьезный урон отрасли. Хотя добычу нефти удалось восстановить довольно быстро (уже в июне 1938 года ее уровень  достиг 35% от дозабастовочного), в целом  национальная нефтяная компания Pemex так  и не смогла наладить эффективное  управление отраслью. Недовольные национализацией  американские компании организовали эмбарго  на импорт мексиканской нефти в США. Это привело к снижению экспорта, а затем и добычи нефти. В 1965 году Мексика добывала лишь 360 тыс. баррелей в сутки, что было почти в десять раз меньше добычи  Венесуэлы . В 1960-х страна даже превратилась в импортера нефти, поскольку нехватка инвестиций не позволяла добывать достаточно для покрытия внутренних потребностей.