Современное экономическое мышление и поведение в России, существующие проблемы и методы их решения

Все это показывает необходимость экономической подготовки в трудовых коллективах, определило появление официальных документов, в которых говорится о необходимости создания такой системы. Принципы воссоздания системы экономической подготовки в трудовых коллективах:

• учета форм собственности предприятия,
• заинтересованности, гибкости, единства профессиональной и экономической подготовки.

Следует создать повсеместно органы по координации экономического обучения персонала на предприятиях, осуществляющих методические функции, привлечение к организации и проведению этой работы негосударственных образовательных фирм.

Нельзя забывать о важности эффективной работы таких форм экономического образования как система повышения квалификации и переквалификации кадров – различные учебно-курсовые комбинаты, институты, факультеты повышения квалификации, активно сотрудничающие в настоящее время и с региональными центрами занятости; а также новых форм экономической подготовки, появившихся в последнее время: школ, университетов бизнеса, маркетинга, менеджмента.

При анализе экономического воспитания как еще одного важного средства формирования современного рыночного мышления, можно сделать вывод, что оно представляет собой целенаправленное воздействие на членов общества для выработки у них совокупности взглядов и представлений, подходов к оценке экономических явлений и принятию решений, которыми они руководствуются в своей хозяйственной деятельности. Задачами экономического воспитания сегодня являются формирование умения на основе знаний о том, что из себя представляют новые экономические отношения, находить достойное место в них, выработать соответствующие навыки, экономическое поведение, максимально предупреждать возможные разочарования, стрессы.

Экономическое воспитание должно осуществляться на протяжении всей жизни человека: в семье, школе, профессиональных, средних специальных, высших учебных заведениях, на предприятиях, по месту жительства. Основы экономического мышления закладываются в ходе воспитательной работы в школе. В настоящее время в школах увеличивается время, отводимое на изучение экономики, разработаны программы, вышли отечественные и переводные учебники основ экономики.

Активнее могут быть использованы и средства экономического воспитания, непосредственно формирующие современное рыночное мышление в трудовых коллективах (через экономическую подготовку и др.) и по месту жительства.

Таким образом, экономическое мышление в Беларуси и России носит схожий характер. Это определяется близостью стран, и общей историей. Все это предопределило те этапы в развитии экономического мышления, которые сформировали сегодняшний портрет экономического субъекта. Лишь последние 20 лет человек начал развивать свое мышление в правильном рыночном русле. Ведь именно такой тип мышления способствует не только улучшению своего благополучия, но и приводит к экономическому росту.

2.3 Теории развития в российской экономической мысли

Социокультурологическое обрамление Цвайнертом его версии истории экономической мысли в России может быть резюмировано в следующих основных пунктах.

1. Константой российского мышления  автор считает своеобразный "симбиоз холизма и антропоцентризма". Холизм коренится в "русском православном идеале однородного целостного общества", антропоцентризм - в фиксации мышления на моральных проблемах. Тот и другой исторически противостоят западному рационализму и распаду общества на различные отделенные друг от друга сферы жизни и уровни сознания.

2. Холистская критика "раздробления" или "атомизации общества" вновь  и вновь обосновывается необходимостью  обеспечения условия для всестороннего  развития человеческой личности. 
3. Становление нормальной рыночной экономики может иметь шансы на успех лишь в том случае, если удастся отказаться от догмы о "целостном обществе" и от подхода к экономике как неотъемлемой части общества и государства и принять системную парадигму, описывающую рыночное хозяйство как форму общественной организации, в которой экономика вычленена из общества в качестве более или менее автономной подсистемы. 
4. Современный экономический порядок - "гибридный", имеет склонность к нестабильности. Поэтому вполне вероятно, что в среднесрочной или долгосрочной перспективе установится или демократическая и рыночная, или авторитарная и антирыночная система.

Объясняя трудности становления рыночной экономики в России, Цвайнерт отводит центральное место ментальным моделям, присущим духовным элитам. Но рассмотрение таких моделей по существу ограничилось сведением исторических счетов с "левой русской интеллигенцией", чем, по заветам авторов "Вех", с конца 1980-х годов активно занимались и различные "россиеведы". 
 
На мой взгляд, социологический ключ к объяснению "русской интеллигенции" предложил эссеист А. Сэндоу, определивший ее как "вторичное духовное сословие". Западная историография указывает на уникальную комбинацию первичных и вторичных элит как на источник саморазвития капиталистической цивилизации [33]. В старой России "третье сословие" как вторичная элита с собственной ментальной моделью не сложилось.

 Цвайнерт делает небольшой  экскурс в историю популяризации  в России идей неоконсерватизма  и постиндустриализма и помещает в контекст "разочарования ходом реформ" дискуссию о школе российской экономической мысли. Но констатируя неукорененность "неолиберальной парадигмы", автор не упоминает многочисленные апелляции к чилийскому опыту, исходившие из числа лиц, называющих себя "демократами" и "либералами", включая призыв П. Авена к В. Путину "стать российским Пиночетом". 
Хотелось бы указать на давнюю, вышедшую в Берлине в 1930 г. книгу К. Каутского "Большевизм в тупике" с приложением статьи Ф. Дана. Оба рассуждали о том, что делать социал-демократии, когда крестьянское восстание начнет сметать установившийся в СССР режим личной диктатуры. Причем, имея в виду коллективизацию и ее возможные последствия, авторы были скорее озабочены подыскиванием аналогий из Французской революции. 
Из подобных аналогий, как мне представляется, и дилемма "демократия и рынок/авторитаризм и антирынок". Очевидно, что декларирование приверженности монетаризму и неоконсерватизму было не более чем предлогом для части активных экономистов найти поддержку в политических и академических кругах Запада для обеспечения быстрой карьеры. А сегодняшняя проблема "ментальных моделей" состоит не только в признании неоднородности социума, но и в том, насколько "духовная элита" будет способна дистанцироваться от апологии обогатившейся прослойки "новых русских", которой вовсе не препятствуют расплывчатые бессодержательные определения типа "смешанного общества". Иными словами, если не сложится "вторичная элита" с собственной ментальной моделью, отличной от "рыночного фундаментализма" (Дж. Сорос), Россию ожидает какое-нибудь "смешанное общество" весьма низкого пошиба. 
Однако позволим себе воздержаться от привязки наследия российской экономической мысли к современной ситуации и ограничиться в заключение несколькими замечаниями относительно концептуальных основ версии Цвайнерта и возможных принципов построения иной обобщенной версии истории экономической мысли в России.

Православное духовное наследие, очевидно, не создало предпосылок для осмысления категорий действительности как "естественного порядка вещей", дистанцировавшись от векового западноевропейского процесса подмены эссенциалистски-органистических основ мышления христианской веры номиналистски-механистическими мотивами , от католической схоластики и "афинейской" ("ахинейской") мудрости (наследия античной цивилизации). Но что касается "целостности" общества и государства, то ее наиболее аргументированными защитниками в русской общественной мысли XIX в. выступили не славянофилы, а как раз западники, особенно манчестерец (если угодно, бастианец) Б. Чичерин с его концепцией "закрепощения сословий" и крупнейший историк С. Соловьев. И обосновывали не православным идеалом, а географией Великой Русской равнины, "природой-мачехой", отсутствием "камня", откуда - "привычка к расходке" и ответное стремление правительства "ловить, усаживать и прикреплять". 
Идея цельной и всесторонне развитой личности как критика уродования человека капиталистической цивилизацией, как антитеза смитианской апологии разделения труда и как выражение антропоцентризма проникает в русскую экономическую мысль XIX в. (Чернышевский, Лавров, Михайловский, Чупров, Кропоткин, Богданов) с Запада - из протестантской Германии, католической Франции, радикальных космополитических кругов (Шиллер, Фурье, Фейербах, Маркс).

Перефразируя известную формулу, следует, наконец, признать, что "экономика должна быть автономной". Но вычленение ее из общества как автономной подсистемы не устраняет задачи анализа ее взаимосвязей с другими подсистемами общества. И в этом анализе, возможно, и состоит шанс возрождения "традиционной" политэкономии - ведь ее российский зачинатель Г. Шторх, как напоминает Цвайнерт , наиболее оригинальную часть своего учения - о внутренних благах - развивал, решая проблему взаимосвязи между культурным и экономическим развитием. 
Тот же Шторх со своей постадийной схемой, а еще ранее - русский ученик Смита С. Десницкий обозначили традицию историзма в российской политической экономии. Цвайнерт рассматривает ее довольно бегло уделив некоторое внимание Бабсту и Янжулу и мимоходом коснувшись поворота к статистическому анализу российского крестьянского-хозяйства (А. Посников, В. Орлов), соответствовавшего духу "индуктивизма" Г. Шмоллера. Между тем в последней четверти XIX в. влияние исторической школы на российскую политическую экономию становится едва ли не определяющим; И. Иванюков и А. Исаев в своих эклектических курсах ищут место для семейных форм хозяйства в системе исторических категорий, заимствованных отчасти у Маркса, отчасти у катедер-социалистов. А на рубеже веков, как уже было сказано выше, концепции Бюхера и Зомбарта способствуют оформлению рггзличных направлений российской политической экономии, основанных на принципе историзма. Струве, критически пересмотрев теорию Бюхера и взяв на вооружение концепцию "идеальных типов" М.Вебера, разработал свою систематику форм хозяйства. Туган-Барановский параллельно Зомбарту трансформировал теорию периодических промышленных кризисов в теорию экономической конъюнктуры, проторив дорогу для теории Кондратьева. Марксистский историзм в российской политэкономии до сих пор отождествляется почти исключительно с Лениным. Это привело к фактическому игнорированию опыта марксистской политической экономии в широком смысле в "Курсе политической экономии" (1910 - 1919) А. Богданова и И. Степанова, где многие вопросы освещены глубже, чем в шаблонном "формационном подходе". 
Наконец, высшей точкой российских теорий развития можно считать аграрно-эволюционную концепцию Н. Огановского, подробно разобранную в моей новой книге. Работы Огановского дополняют организационно-производственную школу обновленного народничества, заявившего о себе как своеобразное социально-этическое направление (Макаров), анализирующее крестьянское семейно-трудовое хозяйство (А. Чаянов) перед лицом неизбежных сдвигов к рынку и индустриализации. 
Каждое из перечисленных направлений имело свои слабые стороны, но вековая ретроспектива позволяет увидеть в них пласты оригинальных идей и (с учетом также сказанного выше о Корсаке и Зибере) предложить концептуальную основу для нового исторического подхода: российская экономическая мысль в поисках теории экономического развития.

3. Современное экономическое  мышление и поведение в России, существующие проблемы и методы  их решения.

Важнейшей характеристикой страны является уровень макроэкономического мышления. Этот уровень определяется двумя пунктами. Первый – это уровень макроэкономической теории среди экономистов. Второй - уровень макроэкономического мышления народа. Последнее тоже очень важно: согласитесь, что макроскопические изменения в обществе можно вызвать только, если повлиять на мышление значительной части народа.

О первом уровне. Часто упоминается децильный коэффициент распределения доходов – отношение доходов 10% самых богатых к доходам 10% самых бедных. Можно образно ввести децильный коэффициент распределения знаний среди специалистов, равный отношению «количества» знаний 10% «самых умных» в экономической теории к «количеству» знаний 10% «самых неумных». В современной России оба этих децильных коэффициента: «распределения знаний» и распределения доходов, аномально высоки и в основном из-за низких значений знаменателей.

В журнале «Вопросы экономики» была опубликована большая статья советника Президента РФ по экономическим вопросам А. Илларионова и Н. Пивоваровой, в которой обсуждается проблема оптимальной доли ВВП на госрасходы, оптимальной с целью обеспечения максимального темпа роста ВВП. После выхода указанной статьи и выступлений А. Илларионова в ряде газет с положенным пиететом была изложена концепция советника Президента, следующая из его академической статьи: для увеличения темпа роста ВВП имеется только одна макроэкономическая рекомендация - необходимо существенно сократить госрасходы, доведя их до 18-21% от ВВП.

В чем же суть указанной академической статьи? А. Илларионов и Н. Пивоварова на данных более 160 стран за 2001 – 2011 годы утверждают, что рост удельного веса (по отношению к ВВП) инвестиций в основной капитал приводит к замедлению темпа экономического роста. Кроме того, они не обнаружили благоприятное воздействие внутреннего спроса (доли ВВП на оплату труда) и активного банковского кредитования на экономический рост.

Но не обнаружили они этого влияния не потому, что этого влияния нет, а потому, что пользовались неподходящим для этого «инструментарием» одномерных статистик. В этих статистиках темп экономического роста представлялся на многих одномерных графиках в виде 160 «экспериментальных точек» в зависимости от значений одного из макроэкономических параметров без контроля и учета значений остальных аргументов и факторов. Такое представление дает большой разброс точек, который не свидетельствует об отсутствие закономерности и отсутствии влияния рассматриваемого макроэкономического параметра. Такое представление не позволяет выявлять закономерности, если исследуемая функция зависит от нескольких аргументов.

Но влияние госрасходов на темп экономического роста А. Илларионов и Н. Пивоварова очень хотели увидеть. И "увидели" ее в поле 17 точек для группы (кластера) из 17 стран, благодаря двум точкам, соответствующим российским и румынским показателям, и отбрасывания «польской точки». При этом в Румынии произошла революция, а «российская точка», соответствовала обвальному трехлетию 2007-2010 годов с долей госрасходов в ВВП до 55% и спадом до 15% в год. Но ведь этот обвал вызван не госрасходами, а тогдашним "переделом". Некорректность основных положений этой статьи показана в моей публикации в том же академическом журнале «Вопросы экономики». У людей, знакомых с элементарными основами обработки экспериментальных данных, или ориентирующихся хотя бы на здравый смысл, выкладки (именно выкладки или метод доказательства) А. Илларионова с соавтором вызывают удивление и смех. И это при том, что один из авторов - человек влиятельный, не без способностей и талантов, часто вызывает симпатию некоторыми своими позициями, но вот уровень экономической теории у него непростительно низкий для специалиста и советника Президента по экономическим вопросам. 
Таким образом на основе некорректного анализа А. Илларионов провозглашает единственный рецепт: для ускорения экономического роста Россия должна сократить долю госрасходов, основу которых составляет госбюджет, до 18-21%.

Сейчас доля ВВП России, идущая в госбюджет (консолидированный, т.е. федеральный и региональные), составляет 33%. А если ВВП оценить с учетом теневой экономики, то эта доля не превышает 24%, т.е. близка к оптимальной по А. Илларионову. Кстати в индустриальных странах эта доля составляет 40-45%, а в северных скандинавских странах равна 60-65%.

Следует иметь в виду, что даже правильные математические выкладки, могут приводить к нереализуемым или недопустимым решениям. Например, представим себе семью из пяти человек: муж, жена, двое детей и старый дед. Муж и жена в поте лица работают, получая маленькую зарплату, дети школьники, а дед старый с ничтожной пенсией, курит махорку и занимает часть жилплощади. Вопрос: «Что надо сделать для улучшения материального уровня жизни семьи?». Ответ: достаточно прогнать из дома деда и одного ребенка. Оставшиеся три человека: муж, жена и ребенок заживут материально лучше. Но это решение недопустимо. Также и решение сократить официальную долю госрасходов в ВВП до 18–21% недопустимо. Оно равносильно окончательному задушению армии, правопорядка, образования, науки и многих государственных структур еще до того, как вырастет экономика благодаря «экзекуции госструктур». Ведь один чудак приручил лошадь не есть, но она взяла и сдохла.

Теперь о втором пункте – уровне макроэкономического мышления общества. Здесь положение неудовлетворительное представляется, что ученые должны не только работать над поиском истины, но и стараться наиболее фундаментальные истины более интенсивно и продуктивно доносить до народа. А для макроэкономических истин это особенно важно. От знания этих истин зависит судьба страны.