Мировой рынок нефти

Китай, очевидно, приложит все  силы, чтобы расширить свое влияние  и экономическое присутствие  на Ближнем Востоке, в Африке, Латинской  Америке и Центральной Азии. Предсказуемы его ситуационные союзы с Индией и, возможно, Россией для расширения присутствия в мировой энергетике. Основным конкурентом КНР по географической экспансии на энергетические рынки  останутся США.

Главным источником увеличения добычи в Латинской Америке станет глубоководный шельф Бразилии. Очевидно, разрабатывать его будут американские корпорации, и добытые на основе бразильских проектов углеводороды Вашингтон использует в рамках политики, направленной на снижение зависимости  от ближневосточных поставщиков. В  то же время создание патронируемого президентом Венесуэлы Уго Чавесом  союза Венесуэла – Куба – Боливия  может привлечь другие латиноамериканские страны.

Таким образом, в условиях высоких цен на нефть складываются предпосылки, для того чтобы переориентировать  потоки южноамериканской нефти с  североамериканского направления  на азиатско-тихоокеанское. Чавес, скорее всего, сохранит свой пост или осуществит передачу власти преемнику. Вместе с  тем в случае опасности полного  прекращения поставок нефти в  Соединенные Штаты, а также успеха проекта политической оппозиции  Вашингтону, создаваемого латиноамериканскими  государствами, США могут пойти  на более решительные меры по смене  режима в Венесуэле.

Ожидается значительное увеличение доли Черного континента в мировой  энергетике. В целом по региону  пиковый уровень достижим к 2020-му, а затем добыча, видимо, начнет снижаться. Помимо существующих добывающих проектов в Северной и Западной Африке (Нигерия, Алжир, Египет, Ливия), международные  энергокомпании будут активно инвестировать  в геологоразведку и добычу в  Восточной и Юго-Восточной Африке (Судан, Танзания, Ангола). Увеличение добычи нефти прогнозируется также в Чаде, Конго и Экваториальной Гвинее. В первую очередь развитие получат шельфовые проекты.

Лидером роста в Африке будет Ангола, где в полную силу заработают открытые в последние  годы глубоководные месторождения. Основными конкурентами в африканских  нефтегазовых проектах являются Соединенные  Штаты и Китай. США первыми  приступили к работе на этом направлении, но КНР опережающими темпами расширяет  свое присутствие в Африке. Скорее всего, Вашингтон постарается использовать свое политическое влияние в большинстве  африканских государств с целью  ограничить вхождение китайских  компаний в африканский ТЭК.

На Каспии добыча нефти  будет возрастать. В период до 2015 года пальму первенства здесь будет  удерживать Азербайджан с его  нефтяными скважинами Азери-Чираг-Гюнешли  и газовым месторождением Шах-Дениз. С 2015-го базовым источником нефти  станет казахстанский Кашаган. Что  же касается запасов газа, то к 2017 году основными его поставщиками останутся  Туркмения и Казахстан, тогда  как доля Азербайджана будет снижаться.

Геополитическая ситуация в Каспийском регионе в целом  складывается в пользу Запада. Уже  функционирует нефтепровод Баку – Тбилиси – Джейхан (БТД) в  обход России и турецких проливов, в 2007-м заработает газопровод Баку –  Тбилиси – Эрзерум (БТЭ). По всей вероятности, до 2015 года будет построен газопровод из Турции (в перспективе  – поставки газа из Ирана, Казахстана и Туркмении) в Европу (проект «Набукко»). В этой связи можно ожидать  нарастание давления США и Евросоюза  на Туркмению с целью перенаправить  газовые потоки в планируемый  газопровод. Одновременно Казахстан  и Туркмения реализуют трубопроводные проекты по поставкам нефти и  газа в Китай.

Влияние России на Каспии окажется минимизированным. Скорее всего, ее позиции  – страныЂ – транзитера небольших  объемов каспийской нефти по трубопроводу Каспийского трубопроводного консорциума (КТК) – сохранятся на нынешнем уровне. С выходом на полную мощность БТД поставки нефти по трубопроводу Баку – Новороссийск, по-видимому, будут заморожены.

Большой Ближний Восток в целом останется под стратегическим контролем США. С точки зрения энергобезопасности на период до 2017-го основной источник ресурсов по-прежнему будет представлять собой Саудовская Аравия, которая к 2010 году введет в  строй новые добывающие мощности. Поэтому доля саудитов на мировом  рынке нефти сохранится несмотря на то, что Соединенные Штаты, Китай, Европейский союз и Япония приложат значительные усилия к тому, чтобы  снизить зависимость от ближневосточной  нефти. В целом большинство стран  региона продолжат политику лавирования  между главными потребителями –  США и КНР.

Если на расширенном Ближнем  Востоке сохранится военно-политическая нестабильность, вряд ли можно ожидать  в период до 2015-го каких-либо революционных  прорывов в поставках иракской нефти  и иранского газа на международные  рынки. Не исключено, что в ближайшие 10 лет Вашингтон предпримет попытки, чтобы с минимальными для себя финансовыми и репутационными потерями установить контроль над регионами, наиболее важными с точки зрения поставок нефти и газа. В отношении  Ирака уже запущен процесс  «контролируемого развала» страны на три части, в результате которого наиболее богатый нефтью север страны, как надеются в США, отойдет американо-курдскому  руководству. Затем вероятно расширение нефтеэкспортной системы Киркук – Джейхан.

В отношении Тегерана Вашингтон, скорее всего, попытается продолжать в  условиях «мягких» экономических санкций  курс на «демократизацию» политической жизни. Одним из вероятных сценариев  могут стать некие сепаратные договоренности и снятие ряда претензий  в обмен на долгосрочные проекты  в сфере ТЭКа. С учетом долгосрочности данных мер, а также роста политической неустойчивости региона на весь период планируемых преобразований до 2017 года Иран и Ирак не смогут в полной мере реализовать свой углеводородный потенциал.

В ближайшее десятилетие  Большой Ближний Восток останется  для США, по сути, «резервным» источником углеводородов на более длительную перспективу, тогда как активно  будут развиваться латиноамериканское, африканское, канадское и каспийское направления нефтедобычи.

Роль Ирана на мировой  арене, как политическая, так и  энергетическая, будет возрастать. Тегеран продолжит попытки расширить  географию экспорта энергоносителей. Среди региональных направлений  его газовой стратегии можно  выделить западное (Турция, европейские  рынки), северное (Южный Кавказ и  Центральная Азия) и восточное (Пакистан, Индия, Китай, страны ЮВА). Перспективы  «западного вектора» газовой политики Ирана (газопровод Иран – Турция с  перспективой выхода на европейские  рынки) оказываются в зоне высоких  политических рисков. Тем не менее  Иран с его запасами – основной ключ к энергетической независимости  ЕС от России.

С этой точки зрения Соединенные  Штаты заинтересованы в скорейшем  снятии «иранской проблемы» и  использовании иранского энергетического  потенциала для решения собственных  геополитических задач. Речь идет в  первую очередь о снижении энергетической зависимости Европейского союза  от России. Тем не менее фактически крупные инициативы в сфере транспортировки  иранских углеводородов на европейский  рынок могут быть реализованы  только после мирного решения  иранской ядерной проблемы. До тех  пор пока эта проблема не будет  снята, Иран продолжит ориентироваться  прежде всего на рынок сбыта стран  АТР.

В ближайшее десятилетие  станет неуклонно возрастать внимание развитых стран-потребителей к альтернативным и возобновляемым энергоносителям. В настоящее время это один из наиболее динамичных сегментов энергетики. Всеобщий интерес будут привлекать энергия ветра, гидроэнергетика, а  также этанол, крупнейшим производителем которого является Бразилия. Появятся серьезные проекты, связанные с  использованием биотоплива. Основные инвестиции в разработки альтернативных видов энергетики ожидаются со стороны США, Японии, Китая, а также ведущих мировых нефтегазовых концернов – ВР, ExxonMobil, Royal Dutch/Shell и др.

Новые технологии обеспечат  увеличение эффективности энергопотребления, но доля альтернативных источников в  общем энергобалансе вырастет лишь незначительно. Для того чтобы возобновляемые источники энергии покрыли хотя бы половину требуемого прироста электроэнергии, понадобится увеличить их мощности в 63 раза. Реализовать такую программу  в течение 10 лет не представляется возможным. В указанный период (до 2017-го) также практически нереально  мобилизовать производство «альтернативной» нефти (сверхтяжелая нефть, битуминозные пески, сланцы и т. п.) или освоение залежей и месторождений в  труднодоступных районах.

СПГ-рынок превращается из географически разделенного в  глобальный. Основного прироста спроса на сжиженный газ стоит ожидать  со стороны Соединенных Штатов и  стран АТР. США, уже являясь крупнейшим импортером природного газа, до 2017 года будут увеличивать импорт СПГ (на это нацелены 55 проектов новых приемных терминалов, включающих заводы по регазификации  СПГ). Скорее всего, Япония останется  лидером на рынке СПГ вплоть до 2020-го, после чего по потреблению  газа на первое место выйдут Соединенные  Штаты. Так или иначе, основной объем  газа к 2017 году по-прежнему будет доставляться потребителям трубопроводным транспортом. Развитие СПГ-проектов не способно в  ближайшее десятилетие переломить эту тенденцию.

Доля ядерной энергии  сократится до 5,3 %, что обусловлено  политикой развитых стран по повышению  безопасности и экологической надежности энергетических систем. Замедление использования  ядерной энергии в мире будет  происходить за счет ее сокращения ее производства в Европе (-1,1 % в год) и стабилизации потребления в  Северной Америке. Последовательная ликвидация АЭС в Европе (кроме Франции) будет  замещаться их вводом в строй в странах АТР (Китай, Индия, Пакистан, Южная Корея и др.), а также в России, Иране и Бразилии. Потребление атомной энергии в Северной Америке, Японии и Франции в ближайшие годы несколько возрастет, после чего произойдет его стабилизация. У России есть уникальный шанс увеличить свою долю в мировой атомной энергетике. Но «окно возможностей» невелико – 10–20 лет.

Риск существенного падения  мировых цен в среднесрочной  перспективе весьма серьезен. Этому  способствуют отсутствие дефицита нефти  и газа, а также в перспективе  резкое снижение интереса развитых стран  к традиционным видам топлива, появление  новых мощностей на Каспии, в Африке и других регионах мира, целенаправленная политика стран-потребителей (в первую очередь США) по повышению процентных ставок. В результате значительное часть инвесторов уходят с сырьевого  рынка, что сужает возможности спекулятивного роста цен на углеводороды.

В ближайшее время основным фактором формирования ценовой конъюнктуры  углеводородного рынка станет развитие политической ситуации вокруг Ирана, которая  может пойти по следующим базовым  сценариям.

Первый (наиболее реалистичный) предполагает дальнейшее противостояние Вашингтона и Тегерана, которое, однако, не приведет к военному столкновению. В данных условиях постепенно (в  течение двух-трех лет) на мировом  энергетическом рынке будет поддерживаться тренд на понижение, и цены дойдут до уровня 40–50 дол. за баррель с колебаниями  в диапазоне 5–10 долларов.

Реализация второго сценария (достижение договоренностей и урегулирование конфликта мирным путем) приведет к  резкому снижению цены на нефть уже  в будущем году. Впрочем, вероятность  данного сценария очень мала.

Третий сценарий – вооруженный  конфликт – предполагает два разнонаправленных  тренда. В случае реализации военного сценария цена нефти превысит 100 дол. за баррель. В дальнейшем, если конфликт примет затяжной характер, цена поднимется до 130–150 дол. за баррель, что заставит Вашингтон пойти на беспрецедентные меры по оказанию давления на ОПЕК с целью обеспечения дополнительных объемов углеводородов на рынке. В то же время этот сценарий значительно усилит конкуренцию в неопековских зонах добычи углеводородов.

В случае же развития военного противостояния в Иране по «иракскому»  варианту ожидается постепенная  коррекция рынка, которая может  затянуться вплоть до 2015–2017 годов.

Россия обладает крупным  потенциалом на мировом энергетическом рынке: к настоящему моменту открыто  и разведано более 3 тыс. месторождений  углеводородного сырья. Примерно половина из них разрабатывается. Более половины российской нефтедобычи и более 90 % добычи газа сосредоточены в районе Урала и Западной Сибири. Большинство  месторождений этого региона  отличаются высокой степенью выработки, и потому, сохраняя его в качестве основной углеводородной базы, необходимо развивать и альтернативные регионы  добычи.

Исходя из официальных  оценок, нашедших отражение в «Энергетической  стратегии России на период до 2020 года», к 2015-му добыча нефти в нашей стране может составить 530 млн т, а ее экспорт – 310 млн тонн. Главной  нефтяной базой останется Западно-Сибирская  нефтегазоносная провинция. Будут  сформированы новые центры нефтяной промышленности в Восточной Сибири и Республике Саха (Якутия) – добыча до 50 млн т в 2015 году; на шельфе острова  Сахалин (25–26 млн т), в Баренцевом море и российском секторе Каспийского  моря. Увеличится добыча нефти в  Тимано-Печорской провинции.

Мощности магистральных  нефтепроводов и морских терминалов для экспорта и транзита нефти  из России за пределы СНГ способны возрасти к 2015-му в 1,5 раза по сравнению  с сегодняшним уровнем. Это позволит реализовать к указанному сроку  перспективные объемы экспорта нефти  в дальнее зарубежье: примерно по 70 млн т по западному и северо-западному направлениям; около 130 млн т по черноморско-каспийскому направлению; около 80 млн т по восточному направлению; до 25 млн т по северному направлению.

К 2015 году добыча газа в России может достигнуть 740 млрд куб. м, а  экспорт – 290 млрд куб. м. Добыча газа в Западной Сибири стабилизируется, поэтому весь прирост будет обеспечен  за счет ввода в эксплуатацию новых  месторождений Восточной Сибири и Дальнего Востока, шельфа северных и дальневосточных морей. Значительные запасы и перспективные ресурсы  природного газа Восточной Сибири и  Дальнего Востока теоретически позволяют  сформировать в данном регионе новые  центры газодобычи.