Демографические последствия распада СССР

Таблица 2.1

Годы  проведения переписей населения  раундов 2000 и 2010 годов

Глава 3. Иммиграция как способ улучшения демографической ситуации

Во времена существования  Советского Союза вопросам миграции не уделялось никакого внимания. Считалось, что использование этого источника - удел западных стран. В СССР же районы демографической депрессии (та же Россия) соседствовали с районами, переживавшими демографический взрыв (Средняя Азия). Соответственно демографическая "подпитка" депрессивных районов рассматривалась исключительно как проблема внутренней миграции. Переток населения из "трудоизбыточных" в "трудонедостаточные" районы считался желательным и предусматривался всякого рода планами и проектами. Хотя действительные масштабы такого перетока были сравнительно небольшими и обычно не оправдывали ожиданий центральных планирующих органов, Россия, как и другие европейские республики Союза, ощущая присутствие среднеазиатского "демографического тыла", чувствовала себя в относительной безопасности. Только распад СССР, совпавший по времени с усилением давно нараставших депопуляционных тенденций и обнаживший демографические проблемы России, заставил по-новому расставить акценты при поисках путей дальнейшего демографического развития страны, в частности, задуматься над будущей ролью миграции как компонента роста населения России[14].

Вплоть до 90-х годов  определяющим фактором такого роста  был естественный прирост, несмотря на его постепенное снижение. С 1955 до 1975 г. он сочетался с миграционным оттоком, но с избытком перекрывал его. С 1975 г. рост населения шел уже как за счет естественного прироста, так и за счет миграционного притока из других республик СССР. Впрочем, до 1990г. доля этого притока не превышала четверти общего прироста. А затем роль миграции резко изменилась: сначала просто увеличился ее вклад в рост населения, а с 1992г. она превратилась в единственный источник увеличения численности населения. Однако даже возросшие объемы чистой миграции не могли перекрыть довольно значительную естественную убыль населения.

Тем не менее именно положительная  чистая миграция служит сейчас и может  служить в будущем единственным реальным фактором, хотя бы частично противодействующим сокращению численности населения России.

В этом нет ничего особенного, характерного только для нашей страны. Пополнение населения за счет иммиграции - обычная практика промышленно развитых стран с их низкими показателями естественного воспроизводства. Сейчас миграционный прирост существенно выше естественного в Европейском Союзе - хотя и естественный прирост там пока остается положительным. Структура прироста населения в России и Европейском Союзе и ее эволюция очень похожи.

И все же, несмотря на географические и исторические прецеденты, демонстрирующие значительные потенциальные возможности иммиграции, при нынешнем положении дел в России рассчитывать на крупные миграционные вливания в ближайшие десять, а то и больше лет было бы неосмотрительно. Дело даже не только в том, что в силу его новизны для России "миграционный" ответ на демографический вызов времени все еще воспринимается здесь как нечто экзотическое. Существуют достаточно серьезные объективные обстоятельства, не позволяющие делать ставку на масштабный миграционный приток как способ противодействия депопуляции, а стало быть, и средство повышения демографической безопасности страны.

Во-первых, не видно слишком  большого числа желающих приехать в  Россию. С 1995 г. потоки мигрантов непрерывно сокращаются. Во-вторых, как-то не просматривается и энтузиазм по отношению к иммиграции со стороны России (возможно, первое связано со вторым). В-третьих, и это самое важное, иммиграция в Россию как средство повышения демографической безопасности таит в себе немалые социальные, этнокультурные и политические угрозы, и более или менее сдержанное отношение к ней отражает если не ясное понимание, то инстинктивное предощущение ее отрицательных последствий.

Характерное для СССР сосуществование зон демографической  депрессии и депопуляции с  зонами демографического взрыва и перенаселения отражало общемировую ситуацию. Разница была только в том, что в СССР быстро растущее население некоторых районов составляло меньшинство, в мире же оно образует огромное большинство. На каждого жителя более развитых стран приходится три-четыре человека в странах менее развитых. Массовое перемещение населения с Юга на Север с трудом вписывается в сложившуюся систему жестких государственных границ и поэтому может стать в будущем веке очень серьезным источником политического напряжения (и даже военных конфликтов) регионального или глобального масштабов. Видимо, не случайно именно миграционные потоки в развитые страны стали одной из причин появления на Западе концепции социальной безопасности.

С точки зрения чисто  демографической логики демографический взрыв в развивающихся странах выгоден государствам "северного" пояса демографической депрессии. Но уже сейчас эти государства, которые, казалось бы, должны быть озабочены своими депопуляционными тенденциями, нередко демонстрируют гораздо большее беспокойство по поводу неконтролируемого "просачивания" в их пределы мигрантов из третьего мира. И нельзя не признать, что для такой озабоченности есть немалые основания.

Опыт свидетельствует, что интегрировать мигрантов  в социальном, культурном и политическом смысле весьма непросто. В развитых странах растет число "новых бедных", являющихся одновременно носителями иных, незападных культурных моделей. Соединение того и другого в ряде случаев порождает отторжение принимающим обществом иммигрантских общин.

Что касается самих таких  общин, то культурная общность становится одной из опор их солидарности. Она  нередко усиливается общей идеологией противостояния Юга и Севера. Так  создаются дополнительные стимулы к консервации традиционных культурных моделей, обусловленных ими способов социализации, норм поведения, ценностных ориентаций. В результате возникает потенциальная угроза целостности и устойчивости западного культурного универсума.

Это, в свою очередь, вызывает ответную реакцию: миграция воспринимается (или трактуется) уже и как реальная угроза системе ценностей Запада, его безопасности. Ощущение опасности  увеличивается вместе с масштабами иммиграции. Точнее, с ее ускорением - ибо, по-видимому, существует некоторый критический порог, перейдя который, принимающие общества действительно оказываются не в состоянии обеспечить всестороннюю интеграцию иммигрантов. Между тем быстрый рост населения в третьем мире и повышение его мобильности означают, что масштабы иммиграции будут увеличиваться.

Обобщая, можно сказать, что нехватка населения в развитых странах и его избыток в  развивающихся взаимно дополняют  друг друга. Но избыток намного превышает  нехватку, и это создает очень  серьезную и чреватую разного рода угрозами демографическую разбалансированность в глобальных масштабах. Параллельно демографический аспект национальной (и/или социетальной) безопасности принимающих обществ вступает в противоречие с другими ее аспектами, также испытывающими возмущающее воздействие иммиграции. Поэтому он может учитываться только в связке с ними и к тому же в ограниченной мере, что предполагает постоянные поиски компромисса, постоянное взвешивание и сопоставление всех возможных позитивных и негативных последствий большего или меньшего притока иммигрантов.

Встав на путь приема иммигрантов, Россия неизбежно столкнется с аналогичными проблемами. Это, правда, в меньшей  степени относится к репатриации  русских или обрусевших из бывших республик СССР. Сейчас она находится на первом плане, и ее потоки будут преобладать еще какое-то время. Но России не удастся избежать более масштабных миграций титульного населения из перенаселенных стран, и в этом смысле ее положение даже более опасно, чем, скажем, у стран Западной Европы. Принимающие иммигрантов страны Западной Европы не граничат со странами выхода, тогда как Россия имеет общую границу с государствами Центральной Азии и особенно с перенаселенным Китаем. Иммиграция из Китая на российский Дальний Восток и в Сибирь уже порождает серьезную обеспокоенность. С разрастанием ее масштабов она может стать источником международной напряженности.

Все это указывает  на необходимость продуманной миграционной политики, не закрывающей двери для  желательной по демографическим  соображениям иммиграции, но и не открывающей их слишком широко и бесконтрольно. Надо к тому же иметь в виду, что иммиграционный контроль не всегда эффективен. Рядом с легальным потоком мигрантов всегда имеется нелегальный, а с нелегальным просачиванием мигрантов из соседних стран бороться довольно сложно. Об этом говорит опыт США: им так и не удается остановить поток нелегальной иммиграции из сопредельной Мексики[15].

Каким бы ни было действительное соотношение положительных и  отрицательных последствий миграции, оцениваемых в системе координат "опасность - безопасность" на государственном уровне, в конце концов оно получает более или менее объективное отражение в государственной политике, межгосударственных отношениях, законодательстве, а иногда и в господствующей идеологии. Утверждающиеся институциональные формы накладывают ограничения на миграционное и связанное с ним поведение людей и воспроизводят все ту же дихотомию "опасность - безопасность" уже на индивидуальном уровне. Тут следует заметить, что проблемы, возникающие в связи с миграцией, ее регулированием, квотированием, депортацией нелегальных мигрантов и т.д., подвергают серьезному испытанию многие устоявшиеся представления о гражданских свободах и правах человека даже в самых либеральных странах.

Напомним: мигранты - и субъект, и объект безопасности. В первом качестве они могут рассматриваться как реальные или потенциальные конкуренты на рынке труда. Неконтролируемый приток мигрантов, готовых работать за любую плату, на самом деле способен дестабилизировать этот рынок, т. е. оказаться источником угрозы для экономической безопасности. В мигрантах также могут видеть источник повышенной социальной агрессивности, роста преступности, в том числе организованной, снижения культурных стандартов и пр. Даже если все эти опасения обоснованны, остается вопрос, обусловлены ли они действительной спецификой мигрантской среды как таковой или тем, что иммигранты обычно оттесняются в нижние социальные страты с типичными для них маргинальными формами поведения. Трудно представить себе, что если бы миграции вообще не было, то общество не имело бы социального дна, обездоленных слоев, собственной преступности.

Но очень часто мигранты оказываются источником повышенной экономической или криминальной опасности для принимающего населения как раз тогда, когда не обеспечена их собственная безопасность, они не охвачены системой социальной защиты, права их в должной мере не охраняются законом. Другими словами, их приток создает угрозы безопасности потому, что они сами оказываются объектом повышенной опасности в странах въезда, где им приходится сталкиваться с разными видами экономической, социальной или культурной дискриминации по национальному, расовому или религиозному признаку. Причем правило это действует повсеместно, Россия тут не исключение.

Заключение

Отмеченное в России в начале ХХ в. снижение смертности позволяло ожидать одновременного и быстрого повышения защищенности жизни каждого гражданина и связанного с этим ускорения естественного  прироста населения страны. Перспективы повышения демографической безопасности России выглядели тогда очень обнадеживающими.

Однако на деле если эти  ожидания и были оправданными, сбылись  они далеко не полностью. Должного уровня демографической безопасности страны достигнуть так и не удалось. Огромные демографические потери первой, а отчасти и второй половины века не позволили реализовать некогда действительно высокий потенциал демографического роста России.

Наверстать упущенное  уже невозможно. Более того, страна вступает в третье тысячелетие в  условиях, когда естественный прирост населения - главный источник демографического роста, еще в начале ХХ в. казавшийся почти безграничным, полностью иссяк. Население же России как было, так и остается небольшим для страны, имеющей самую большую в мире территорию.

В XXIв. России придется решать две главные задачи в области  демографии. Первая из них - это задача снижения смертности, повышения безопасности индивидуального выживания и продолжительности жизни. Задача непростая, но, как показывает опыт многих стран, принципиально решаемая. Более или менее ясны способы ее решения и в России.

Вторая задача - задача коллективного выживания, противодействия  депопуляции. Она не решена именно принципиально. Теоретически можно представить  себе только два пути ее решения: повышение рождаемости или расширение иммиграции[7].

Судя по мировому опыту, добровольное значительное повышение  рождаемости сейчас маловероятно. Неэффективны и попытки добиться ее подъема  с помощью прямого или косвенного принуждения, всякого рода запретов. К тому же попытки такого рода создают угрозу правам человека и в этом смысле подрывают социальный аспект человеческой безопасности.