Автор работы: Пользователь скрыл имя, 12 Марта 2012 в 18:05, реферат
Сравнительный анализ процессов становления человечества и развития природы позволяет отметить признаки совпадения этапов антропогенеза и материальной культуры общества с критическими фазами в истории природы, которые, однако, не являются детерминирующим фактором. Скорее следует говорить о природно-динамическом факторе отбора, действовавшем наряду с другими его категориями.
Введение………………………………………………………………………….…………3
1. Коэволюция человека и природы…………………………………………….………...6
2. Роль природного фактора…………………………………………………………..…...9
3. Человек в перспективе меняющегося мира…………………………………….…….15
Заключение……………………………………………………….………………………..19
Список используемой литературы………
Однако основная группа так называемых узкоспециализированных (западноевропейских) неандертальцев обитала в первую половину последней (валдайской, вислинской) ледниковой эпохи (неандертальцы типа Ля Шапелль, Ля Феррассии). Многими специалистами, особенно раньше, разделялась точка зрения, согласно которой такая группа узкоспециализированных неандертальцев сформировалась под влиянием угнетающего сильного климатического похолодания ледниковой эпохи в условиях изоляции. Но известно, что наряду с этими формами в параперигляциальной зоне раннего валдая существовали и группы неандертальцев, имевших более прогрессивные (сапиентные) черты. Проведенное нами специальное исследование природных условий существования позднеплейстоценовых неандертальцев в Европейско-Ближневосточной области показало, что похолодание в эпоху их существования (первой половины валдая — вюрма) не было столь суровым, как после них, во второй половине последней ледниковой эпохи. Тем более условия ледниковой эпохи среднего плейстоцена не были столь суровыми, как в конце плейстоцена. И если уж привлекать к проблеме неандертальцев природный фактор, то скорее следует говорить, что как раз благодаря тому, что условия не были крайне суровыми, неандертальцы, в том числе и не узкоспециализированные, еще не располагавшие всем необходимым комплексом защитных средств против крайне суровых условий, и смогли выжить даже в приледниковой зоне. И вероятно, смогли участвовать в автохтонном переходе от мустьерских культур к позднему палеолиту .
О том, что такой автохтонный преемственный процесс мог быть одним из вариантов перехода к позднему палеолиту, а не только путем замещения населения, живущего в данном районе, пришельцами, свидетельствуют многослойные стоянки на Днестре, где мустьерские слои сменяются позднепалеолитическими с взаимной диффузией типов орудий. Не менее показательны такие памятники, когда в мустьерском слое обнаруживаются антропологические останки человека с сапиентными чертами (Староселье в Крыму) или в ранних верхнепалеолитических слоях присутствие останков классического неандертальца (стоянка Сен-Сезер во Франции).
Самое резкое похолодание, по крайней мере, за всю историю человечества и его понгидных предков, произошло в эпоху расцвета позднепалеолитических культур и первобытно-общинного строя, во время максимума последнего оледенения, 20—18 тыс. лет назад. В это время за краем ледниковых покровов широко распространилась многолетняя мерзлота. Ее южная граница проходила от Бискайского залива до Каспийского моря и далее через Северный Казахстан к югу Сибири, в Монголию и Северный Китай. Зимние температуры в эту эпоху даже на юге перигляциальной зоны (например, на широте Среднего Днепра) опускались до —30°. Лесной пояс деградировал, будучи замещенным тундростепями. В столь, казалось бы, крайних критических условиях, характеризовавшихся резкой континентальностью, аридностью, низкими температурами, господством мерзлоты, человечеству не приходилось существовать ни до этого криогенного рубежа, ни после. Огонь, жилища, пещеры, высокая социальная организация, совершенное охотничье хозяйство обеспечивали преодоление рубежа.
Наконец, не менее резким и важным рубежом явился переход от позднего плейстоцена к голоцену. Тогда начали развиваться природные процессы противоположного знака — происходят активное потепление климата, деградация многолетней мерзлоты на обширных пространствах Европы и частично Азии, восстановление бореального лесного пояса, увлажнение аридных районов. Эти природные трансформации сопровождают переход человечества от эпохи палеолита к неолиту.
Приведенная выше весьма сокращенная характеристика переломных фаз в развитии природных условий, групп гоминид и археологических культур позволяет увидеть некоторые совпадения во временных рубежах основных смен состояния всех трех категорий. Это дает основание для высказывания представления о коэволюции человеческого общества и природной среды и о том, что выделение рода Homo, как и всего длительного этапа его становления, сопровождалось глобальными изменениями природной среды в позднем кайнозое. Хотя, конечно, синхронизация развития компонентов системы находится в пределах современных возможностей геохронологии и корреляции.
2. Роль природного фактора
Однако если, по крайней мере, в прошлом, тезис о коэволюции системы человек — общество (как социально-культурно-
Последний «выбор» нетипичен. Он проявляется скорее при стечении случайных обстоятельств (геоморфологическая изоляция, землетрясение и т. д.).
Пропорция первых двух «выборов» не остается неизменной во времени. На начальных этапах становления человечества логично допустить, что преобладающее значение имел второй «выбор» (т. е. миграция), так как адаптация какого-то одного вида к меняющимся условиям требует весьма серьезных энергетических затрат. Однако такой вывод будет грешить большими упрощениями. Как раз на ранних стадиях антропогенеза мы как будто бы встречаемся со случаем реализации первого (автохтонного процесса подстраивания), а не миграции. Это явление служит одним из оснований предложить для обсуждения концепцию, позволяющую отойти от упрощенной интерпретации роли природного фактора, сводящей все к ответу на вопрос: определял или не определял?
В процессах эволюции древних человекообразных понгид и собственно гоминид наряду с трудовой деятельностью определенная роль принадлежала внутривидовому отбору и одному из его составляющих — половому отбору в понимании Ч. Дарвина. Вероятно, благодаря этим процессам сообщества древних человекообразных понгид, а затем и гоминид характеризовалось высоким полиморфизмом. Напомним: сивапитеки, рамапитеки, гигантопитеки в миоцене; австралопитеки — африканский, могучий, афарский, бойсов — в плиоцене. Можно полагать, что каждый из них имел свою специфику в предпочтении тех или иных особенностей условий обитания в различных стациях. При определенной смене ландшафтных условий, например при саваннизации, аридизации, некоторые из них имели больше навыков обитания в этих условиях, чем другие. Роль природного фактора должна была проявляться, как нам кажется, в рамках принципа предпочтительности. Для более приспособленной к новым условиям группы обитателей природа предоставляла большую возможность для «вживания» в ландшафт.
Роль принципа предпочтительности проявлялась, как нам кажется, и позже. Высокая полиморфность неандертальского населения внетропической Евразии связана была, помимо других причин, и с широким спектром природных условий. Однако по мере усиления суровости климата и возрастания степени однородности перигляциально-степных ландшафтов внетропической Евразии принцип предпочтительности способствовал распространению тех популяций среди полиморфного населения неандертальцев, которые легче адаптировались к ухудшающимся условиям.
Дальнейший рост суровости климата и смена параперигляциальных условий собственно перигляциальными еще больше суживали возможность «вживания» в новые условия многих групп. Сохранялись лишь наиболее приспособленные.
В этом случае можно говорить о том, что функция предпочтительности экосистемы переходила как бы в категорию фильтрующей системы (мембраны) или барьера, через который проникали лишь самые приспособленные, выносливые популяции. Именно такую роль могло сыграть распространение все более суровых условий в середине позднеплейстоценовой ледниковой эпохи, когда совершалась смена неандертальцев людьми современного типа. Изложенная интерпретация позволяет выдвинуть для обсуждения тезис о природно-динамическом факторе отбора наряду с внутривидовым, в том числе половым.
Другой совсем непростой проблемой является генеральный процесс расселения человека на протяжении всего палеолита (его можно рассматривать как панмиграцию). В этом процессе немало парадоксального. Действительно, распространение первобытного человека сопровождается направленным похолоданием, и оно проявляется наиболее существенно в районах последовательного распространения человека. Он как бы стремится уйти из благодатных мест и заселить наименее комфортные в климатическом отношении районы. Конечно, необходимо принимать в расчет возрастающее совершенствование и приумножение приспособительных систем (орудия, одежда, жилища) и социальный организации. Можно также принимать в расчет охотничье богатство перигляциальных угодий. Однако подобные же угодия имелись и в более южных — степных и саванных ландшафтных системах. Ведь освоение новых, существенно иных ландшафтных систем, адаптация к новым условиям требует колоссальных энергетических затрат и проходит, как отметил В. П. Алексеев, весьма мучительно. Вряд ли проникновение Homo erectus, Homo neanderthalensis, а затем Homo sapiens в необжитые, неведомые пространства умеренного пояса можно объяснить неизбывной тягой человека к поиску нового.
Нам представляется, что процесс глобальной панмиграции объясняется, прежде всего, не столько преднамеренным устремлением освоить какие-то новые районы, а в первую очередь естественным процессом непрерывного расселения. Он определялся прогрессирующим ростом общей численности первобытных охотников-собирателей, для обеспечения, питания которых были необходимы огромные пространства, пригодные по своим условиям для обеспечения пищей. На определенном этапе этот процесс расплывания (расползания) первобытного населения достиг границ внетропического пространства и человек, уже располагая определенными защитными средствами для взаимодействия с природой, продолжал расселяться далее на север, адаптируясь в эпоху мустье к параперигляциальным условиям, а в позднем палеолите — к перигляциальным. Таковым представляется главный фактор глобального первичного расселения человека.
Конечно, этот процесс не протекал равномерно во времени и пространстве. Он носил ступенчатый характер и очевидна его связь с глобальными особенностями строения ландшафтной оболочки Земли — с широтной зональностью, рельефом и т. д.
Проникнув около 1,5—1 млн. лет назад во внетропическое пространство, человек надолго задержался в пределах горного пояса, в транзитной зоне между бореальным и внутритропическим пространством. Во всяком случае, такая особенность была характерна для Восточно-Европейского и Азиатского секторов, климату которых в плейстоцене, как и сейчас, была свойственна континентальность с глубоким проникновением на юг полярных и арктических воздушных масс.
Неадаптированные к бореальным условиям первобытные первопришельцы находили укрытие в горных пещерах, чаще всего защищенных с севера высокими хребтами. Оттуда они делали как бы все более активные вылазки в бореальные открытые пространства. Этот процесс был уже ранее прослежен на примере Русской равнины, Крыма и Кавказа.
В ашельскую эпоху первобытный человек ограничивался лишь весьма нерегулярным проникновением в южную периферию Русской равнины, здесь известно всего лишь несколько местонахождений такого возраста (хутор Михайлов, Выхватинцы, а также Королево в Предкарпатье). В мустьерскую эпоху уровень адаптации позволил неандертальцам не только осваивать юг равнины, но и совершать отдельные рейды на север, вплоть до бассейна Верхнего Днепра (стоянка Хотылево 1 на Десне). В позднем же палеолите произошла широкая экспансия первобытного населения в среднюю часть перигляциальной зоны с проникновением отдельных групп в районы Крайнего Севера (стоянки Бызовая, Талицкого). Подобный тип процесса заселения был свойствен и для Сибири.
Авторами различных публикациях уже высказывались представления о замедляющем и ускоряющем воздействии природных условий (Величко, 1980). В частности, было обращено внимание на то, что в областях с меньшей амплитудой и динамикой природных изменений процесс смены культур проходил более замедленно. Например, в низких широтах в позднем плейстоцене более длительное время сохранялись проявления мустьерской культуры, тогда как в умеренных широтах, где смена межледниковых и ледниковых эпох была ярко выражена, в это же время шло бурное развитие позднепалеолитических культур. Подтверждением такой закономерности является и вывод В. П. Алексеева о том, что среди африканского населения на протяжении всего позднего плейстоцена в значительной степени преобладал неандертальский компонент.
Далее, нами отстаивалось известное представление о том, что, когда древний человек сталкивался с более трудными природными условиями, это служило стимулом для совершенствования его хозяйства, защитных средств. И этот вывод мы не собираемся ревизовать.
Дело в другом. Нельзя, по-видимому, представлять общий социально-экономический процесс как единый и непрерывный по локалитету и времени, когда каждая последующая фаза прогресса непосредственно проистекает (вырастает) из предшествующей. Так, например, древнейшие фазы развития палеолитических культур наиболее яркое проявление получили во внутритропическом пространстве.
Однако культуры позднего палеолита достигли своего совершенства в умеренных широтах. Их расцвет проявился в первобытном охотничьем хозяйстве обширной перигляциальной области позднего плейстоцена, в наиболее прогрессивной форме социальной организации — первобытно-общинном строе. Произведения искусства того времени — настенная графика и живопись, скульптуры из бивней и камня, искусные орнаменты — отражают всю сложность духовного, интеллектуального мира обитателей этой области.