Внесудебный террор

Эти колоссальные людские  и материальные утраты (следует учитывать  к тому же чрезвычайную и все повышающуюся их латентность) многократно превосходят  потери в тех войнах, которые вела и ведет Россия в последнее  десятилетие.

Несмотря на остроту и  трагичность криминогенной ситуации, в коей оказалась современная Россия, чрезвычайные меры противодействия преступной экспансии должны иметь четкое правовое обрамление, которое в настоящее время имеется, хотя и не используется в полном объеме. Правовой основой мер внесудебных репрессий являются хорошо известные уголовно-правовые институты: крайней необходимости, необходимой обороны и задержания преступника.

Данные нормы в настоящее  время трактуются чрезвычайно узко, но толкование их в полном объеме не требует принятия новых законов: дело в совершенствовании идеологии  борьбы с преступностью, придании ей большей строгости и бескомпромиссности. Вместе с тем, необходимо и совершенствование  законодательства, в том числе  и обращение к апробированному  отечественному опыту прошлых лет, в частности, к институту объявления вне закона.

В современных российских условиях объявление вне закона было бы эффективным не столько в отношении  особо опасных преступников, уличенных  в массовых убийствах, но укрывшихся за границей, сколько в отношении  лиц, занимающихся организованной (профессиональной) преступной деятельностью на территории страны. Естественно, речь может идти лишь о преступлениях, наказуемых смертной казнью и пожизненным лишением свободы. Подобные дела должны рассматриваться  исключительно Верховным Судом  России с соблюдением всех процессуальных гарантий подсудимому (естественно  тех, которые можно соблюсти в  его отсутствие). Для этого придется скорректировать действующий УПК  РФ, который в ч.4 ст. 247 допускает  судебное разбирательство в отсутствие подсудимого лишь в случае, если по уголовному делу о преступлении небольшой или средней тяжести  подсудимый сам ходатайствует об этом.

Таким образом, непроцессуальная мера по ликвидации преступников из нетипичного случая необходимой обороны может вполне трансформироваться в процессуальную. Объявление вне закона должно широко доводиться до самих преступников, их соучастников, родственников, близких и посторонних граждан с тем, чтобы стимулировать их явку с повинной или задержание, а также осознанное осуществление актов необходимой обороны.

Непроцессуальное принуждение не следует сводить лишь к физическому уничтожению преступников, которое является крайней мерой. Речь идет об обусловленной крайней необходимостью разрушении инфраструктуры организованной преступной деятельности – разного рода сооружений, в том числе жилых и производственных зданий, механизмов, дорог, линий электропередач, уничтожении посевов, лесонасаждений, сопровождающихся изъятием земельных, водных и лесных территорий, выселением проживающих там лиц с воспрещением последующего их там появления. Понятно, что имеется в виду прежде всего затруднение действий вооруженных сепаратистов. Однако, такие мероприятия будут эффективны и для противодействия ряду опасных общеуголовных проявлений (бандитизм, нарко- и гомотрафик[14], контрабанда, браконьерство и др.).

Авторы отчетливо понимают, что вышесформулированные предложения наверняка вызовут очередной вал критики в их адрес. Поэтому попробуем заручиться поддержкой признанного гуманиста Л.Н. Толстого, который в одном из первых своих литературных произведений "Рубка леса", рассказывает о тактике русских войск в операциях на Кавказе. Сам рассказ начинается словами: "В середине зимы 185. года дивизион нашей батареи стоял в отряде в Большой Чечне".[15] Тактика же сводилась к созданию полосы "выжженой земли" в прямом и переносном смысле этого слова, т.е. сплошной рубке лесных массовов со сжиганием срубленной древесины на месте дабы вытеснить "немирных" горцев и обезопасить коммуникации русских войск.

Насколько нам известно, величайший мыслитель и гуманист в последующем  не отказался от позитивной оценки такого противодействия вооруженному сопротивлению власти, в том числе  и в ходе многолетней работы над  гораздо более известным произведением "Хаджи Мурат", проникнутом  сочувствием к одному из руководителей  горского сопротивления. И это не случайно, так как несмотря на очевидное  варварство таких методов они способны сократить кровопролитие, в том числе потери мирного, законопослушного населения. В этом плане показателен успешный опыт А.П. Ермолова, который широко практиковал приемы, применяемые противником: ответный захват заложников, ответную кровную месть и иные, столь же понятные горцам, сколь и эффективные способы противодействия. Этот же полководец изобрел способ борьбы с шахидами, хотя казалось - как можно остановить готового к смерти человека? Но неустрашимых "адептов веры" стали хоронить завернутыми в свиные шкуры, что закрывало дорогу в мусульманский рай и оказывало сдерживающее воздействие на их собратьев.

Современные аспекты организованной преступной деятельности требуют и  адекватного, современного ответа правоохранительных органов. Таковыми могут быть изъятие  транспортных средств (а, в некоторых  случаях – их уничтожение или  повреждение), средств связи, создание помех их работе, изъятие финансовых активов, материальных ресурсов, запрещение выезда (въезда) за рубеж страны. Весьма эффективным и не нарушающим конституционные права граждан мог бы явиться запрет членам ОПГ приобретать оружие, водить автомобили, пользоваться мобильной связью.

Безусловно, внесудебная  репрессия не может быть основным инструментом борьбы с преступностью, даже в чрезвычайной ситуации, в  коей, по нашему убеждению, ныне находится  вся страна. Необходимо шире использовать оперативные, следственные, прокурорские и судебные возможности, а главное  – устранить глубинные причины, вызвавшие нынешний социально-политический кризис и его криминальные последствия. А самое главное - необходима государственная  воля, направленная на перелом криминальной ситуации.