Центр
древнеримского города представлял
собой уже более развитую систему:
несколько форумов (среди которых
по значимости и величине выделялся
главный), прилегающие к ним перистильные
дворы, небольшие специализированные,
порой крытые пространства (культовые
и торговые), а также объединяющие
их улицы. В больших и особенно
в столичных городах наблюдалось
формирование достаточно развитой
системы специализированных форумов
(общественные, храмовые, торговые), что
отвечало разнообразию видов
деятельности горожан. Чаще всего
форумы располагались на одной
глубинной оси и соединялись
между собой, формируя развитую систему
центра города. В центрах городов Древнего
Рима возникло пространство, предназначенное
исключительно для пешеходов (современная
пешеходная зона). Это территории форумов
и небольшие отрезки улиц, их соединяющие,
куда был запрещен въезд колесниц (даже
колеснице императора).
Римляне,
в отличие от греков, подчеркивали
эстетику геометрических прямолинейных
форм и противопоставляли ее
живописности природного окружения.
Иные архитектурно-ландшафтные
приемы формировали городскую площадь
в городах Средневековья.
«Идеальный
город» Средневековья Западной
Европы складывался из четкой
и связной системы открытых
пространств: улиц и площадей.
Средневековые городские образования
отражали идею «небесного города»,
«небесного Иерусалима», города
— символа вселенной. Эта идея
определяла не систему форм, но
систему значений, которой наделялся
реальный город, безразличная к
деталям идея направляла расположение
элементов-символов.
Площади
средневековых городов, как и планировка
города в целом, имели стихийный характер
развития, явившийся следствием сложившегося
уклада жизни. В городе возникли улицы
и дороги повышенной криволинейности,
запутанности, образовалось множество
тупиков, кварталов неправильной формы.
Пересечения улиц и дорог усложнились,
и количество входящих и выходящих лучей
в одном узле могло достигать от пяти до
двенадцати (площадь Звезды в Париже).
Отсутствие прямых, четких улиц приводило
к изолированности и камерности площадных
пространств, а восприятие общественных
зданий и сооружений осуществлялось с
далеких перспектив, так как внутригородское
восприятие их носило ограниченный, фрагментарный
характер. Во вновь организуемых поселениях
средневековые площади имели форму линзовидных
пространств с одновременно развитыми
торговыми, гражданскими, религиозными
функциями. Площади получили неправильное
формообразование, явившееся следствием
беспорядочного развития планировочного
и транспортного каркасов.
Дальнейшее
развитие общественных пространств
и привело к обособлению отдельных
функций и выделению под них
самостоятельных территорий.
В период
Средневековья композиционные приемы
организации площадных пространств
дополнились новыми решениями, отражающими
специфику рельефа местности
или степень значимости в структуре
города.
Городские
площади в древнерусских городах,
в отличие от западноевропейских,
не были сложны по конфигурации
(Соборная площадь в Кремле), формировались
целенаправленно перед общественно
значимыми зданиями, сооружениями.
Озеленение площадей складывалось
из насаждений внутренних садов
окружающей застройки. Включение
природных элементов было обязательным
условием формирования градостроительной
структуры древнерусского города.
Главные
архитектурно-художественные акценты
создавались в согласованном
единстве средств зодчества, скульптуры,
живописи, декоративного искусства.
Все они участвовали в организации
пространства городских площадей,
добавляя к ней нечто свое
в воплощении идейно-образного
содержания. Уместность результатов
художественной деятельности в
любой ситуации проверялась соответствием
символического значения смысловому
контексту, в который она вводилась.
Это справедливо для всей художественной
культуры средневековья (А.В. Иконников).
XV век
был временем разработки отдельных
локальных площадей в городе.
Площади сохраняли свой неправильный
средневековый план, но приобретали
организующее их фигурное мощение,
образующее крупные квадраты. К
ним относятся площади Синьории
во Флоренции, собора Святого
Петра в Ватикане (рис. 3), Сан-Марко
в Венеции (рис. 4) и др.
В конце
XV в. на площадях вновь появляются
памятники. Скульптура отходит от
стен зданий, где она размещалась
в средневековье, но в XV в. еще
не выходит в центр площадей.
К архитектурно-ландшафтному
принципу, характерному для эпохи
Ренессанса, можно отнести формирование
площади как места для исключительных
действий. Здесь преобладали приемы
инсценировки, построения театральной
кулисы, декорации, авансцены. Возникали
«коллажи», где целое определялось соприкосновением
и наложением как бы разных текстур, рождавшим
специфические эффекты. Развитие городского
«коллажа» стало обычной тактикой обновления
сложившихся городов.
Утверждение единства формирования
архитектурно-художественного
окружения, распространяемого
на весь город, стало стержнем художествен-
ных программ Барокко (XVI в. ознаменован
проектированием и строительст-
вом площадей и улиц, образовывавших
целые системы открытых про-
странств города).
Пространство
площади как никогда раньше
формировалось как сцена зрелищ,
помогающих манипулировать сознанием
масс и утверждать престиж
политической и религиозной
власти.
В эпоху
Барокко не просто художественно
обыгрывались рельеф и вода, использовалась
сложная комбинация различных
сочетаний их с малыми формами
и архитектурой, которые сами
по себе были произведениями
искусства. Другие приемы архитектурно-ландшафтной
организации городской площади
и прилегающих открытых пространств,
такие как визуальное раскрытие
на доминанту, плановость, осевое
построение и т.д., с одной стороны,
усложнялись сами по себе, с
другой — использовались в
различных сложных комбинациях.
В замысел
организации площади входила
идея движения, воплощаясь в динамичность
композиций и драматичные смены
пространственных впечатлений вдоль
осей, направлявших перемещение
зрителя. Она была выразительна
и целостна лишь там, где формировало
«действо», работала на функцию
представительства или создание
обстановки праздника.
Приемы
архитектурно-ландшафтной организации
площади получили новую форму
и новый пространственный масштаб
величин. Площади эпохи Барокко
создавались достаточно долго на основе
проекта, что стало существенным отличием
от более раннего, средневекового подхода,
открытого для развития и чутко реагировавшего
на изменения ситуации.
Площадь,
вместе с дворцом и храмом
определяла кульминацию городской
системы Барокко. Связями между
площадями, главными узлами города,
служили прямые и широкие улицы,
застроенные «под один карниз»,
работающие на выявление перспективы.
Каждую такую улицу стремились
завершить площадью, зданием или
монументом. Площадь, здание, монумент
— это ориентир, к которому
направлены движение и внимание,
что придавало
смысловое значение локальной
композиции, а сеть ориентиров — системе
города.
Площади
эпохи Ренессанса и Барокко
отличались гармонией пропорционирования
и формообразования элементов. Восприятие
пространств рассчитывалось на определенный
сценарий движения. Усиление или ослабление
восприятия площади осуществлялось за
счет использования эллипсовидных, трапециевидных
и производных от них пластических форм
в планировочных и пространственных решениях.
Активно
развивались в этот период
традиции цветоводства, топиарного
искусства — специальной декоративной
обработки кустарников и вьющихся растений:
трельяжи, стриженые боскеты и т.д. — все
это активно применялось в скверах при
площадях.
Эстетика
регулярно распланированных обширных
пространств легла в основу
многих композиций этого времени.
Геометрически
правильные площади с конными
монументами в центре и с
фигурным мощением, появившиеся
в XVI и XVII вв., служили примером для
создания аналогичных композиций
во многих городах мира на
протяжении всего XVIII и даже XIX в.
Выразительными примерами таких
композиций стали площади Вогезов
и Вандомская (архитектор Жюль Ардуэн
Мансар) в Париже, сооруженные в самом
конце XVII в. (рис. 5, а и б соответственно).
Самая
крупномасштабная реализация идей
Классицизма — это строительство
Петербурга и перепланировка
в конце XIX — начале XX вв. множества
больших и малых городов России.
Архитектурно-ландшафтные приемы
отличались регулярностью, подчиненной
ясно сформулированным правилам.
Городские
площади, скверы, бульвары получили
регулярные, геометризированные планы.
Пейзажные композиции оставались
характерными преимущественно для
садово-паркового искусства эпохи
классицизма. Искусство формирования
городских открытых пространств
было развито в России в XVIII—XIX
веках очень высоко. Планировка
улиц и площадей Петербурга
вошла во все учебники по
архитектуре.
Культуру
XIX в. отличали зрительные образы.
Мир представал мозаичным, как
бы распавшимся на объекты
и явления, не зависящие одно
от другого и от целостностей,
в которые они включены. Такое
восприятие снимало самую проблему
единства приемов и форм. Город
виделся как конгломерат разнородного
и несопоставимого.
Во второй
половине XIX столетия на окружающий
мир проецировалась внутренняя
противоречивость. Зыбкими, неопределенными
стали критерии ценности. Лучшее
стало трудно отличить от худшего.
Техника стала восприниматься
не только образцом формообразования.
Ее могущество казалось основанием
для того, чтобы распространить
рационально-утилитарное отношение
на весь мир вообще. Возникала
убежденность, что любые проблемы
могут быть решены трезво рассудочными
методами инженерии. Сциентизм и
техницизм стали подчинять себе
мировосприятие. С ассимиляцией
художническим сознанием достижений
техники связывался новый вариант
жизнестроительных концепций.
Комплексное
формирование среды могло бы
прийти к органичному сплаву
средств выразительности, присущих
архитектуре, живописи, скульптурной пластике,
декоративному искусству. Более того —
выйдя за пределы сложившейся морфологии
искусств, оно могло бы вобрать в себя
элементы сценографии, с тем чтобы управлять
подвижным, меняющимся взаимодействием
искусственной среды и живой природы,
зелени. Оно могло бы соединить в целостности
замысла оболочку жизни и самую жизнь.
Стиль
был необходимым опосредующим
звеном между идеалом и его
конкретными реализациями. В наше
время объективной реальностью
стала множественность равноправных
культурных стереотипов. В актуальную
культуру оказались вовлечены
широкий спектр культурных достижений
прошлого и многообразные традиции.
Отсюда — потребность в более
глубокой дифференциации художественной
системы, чем та, которая была
возможна в пределах «больших
стилей».
Если
использовать термин «стиль», то
одним из ориентиров для выработки
принципов единства предметно-пространственного
окружения мог бы служить аналог
локального стиля, стиля места
— как «московский стиль» или
«ленинградский стиль». Стиль —
категория не формальная, но формально-содержательная.
В новых трактовках художественных
систем, относительно благоустройства
ОП, единство архитектурно-ландшафтных
приемов должно складываться
не только на формальной, но
и на содержательной основе.
Городская
площадь в средние и ранние
века (тогда еще агоры и форумы)
была не просто местом сбора
людей, а пространством, где процветала
торговля, текли новости и сплетни,
решались важные проблемы [1]. Прошли
десятилетия.
Произведения
искусства с городских площадей
уже перекочевали в клетки
музеев, точно также исчезает
живописная суета народных празднеств
на открытых рыночных площадях
и многое другое.
Образ
жизни древних был более благоприятным
для художественно совершенного
градостроительства, чем современная
математически определенная жизнь,
в которой человек сам становится
буквально машиной.
В качестве
компенсации на смену «математически
определенной жизни» пришел ландшафтный
дизайн. Так же возрождаются основные
традиции народных празднеств, карнавалов
и театрализованных представлений,
подкрепленных современными новаторскими
приемами.