Институт президента Казахстана

«Вы что там еще не наигрались в свои «президентские» игры?.. Ты не первый, президентские ребята мне звонят и просят то одно, то другое. Ничего, мы вас скоро разгоним. А ценных работников вам не дадим», - таковы были его слова.

Этого человека я знал давно. Тем горше было услышать от него столь гневную и безапелляционную отповедь. Наши давние взаимные симпатии дали трещину.

Получилось как в поговорке: дружба дружбой, а табачок врозь. Делать нечего, я обратился к первому заместителю руководителя Аппарата Президента Владимиру Ни. Выслушав мои аргументы, Владимир Васильевич сказал, как отрезал: «Какие могут быть разговоры? Конечно, забирайте всех, кто вам будет полезен».

Пожалуй, не согрешу против истины, если скажу, что такой нешуточный «кокпар» в борьбе за кадры (на Западе это называется в сходной стилистике - «охотой за умными головами») сопровождал приход в команду Президента, без преувеличения, каждого грамотного специалиста и каждого ключевого сотрудника. Как оказалось, линия ожесточенной борьбы старого и нового, масштабной конфронтации между ортодоксальными партийцами и новаторами демократической ориентации прошла не только по моему сердцу. В условиях пограничья эпох и сложившегося политического двоевластия эта борьба пронизала все советское общество. А сюжет подобной драмы изо дня в день обрастал все более острыми картинами и эпизодами.

Вот как вспоминает об этом Владимир Шепель, работавший в то время заведующим Общим отделом ЦК Компартии Казахстана: «В 1990-1991 годах, после избрания Президента Казахской ССР, внешне каких-то разногласий между аппаратами ЦК и Президента не было видно. Но если взглянуть глубже, многие партийные функционеры не могли смириться с тем, что у них забрали «кусок хлеба», то есть часть властных полномочий. Например, завотделом или завсектором Аппарата ЦК считали себя выше по статусу таких же руководителей Аппарата Президента. Отсюда и имевшее место комчванство, высокомерие. Поэтому и здесь они пытались руководить, вызывать «на ковер», мотивируя это тем, что в Аппарате Президента работали коммунисты, а значит - должны были подчиняться партийной дисциплине».

Свидетелем такого вызывающего и откровенно конфронтационного поведения неоднократно довелось быть и мне, когда в силу должностных обязанностей я готовил заседания Президентского совета. Прекрасно помню, как на эти заседания без приглашения являлся второй секретарь ЦК В. Ануфриев и усаживался в кресло прямо напротив Президента.

Об истинной миссии лиц, назначавшихся на должность вторых секретарей ЦК Компартий союзных республик, в советском обществе давно сформировалось твердое убеждение, что они не столько помогали в работе Первому секретарю, сколько «присматривали» за ним, являясь при нем «ушами и глазами Центра».

На одном из самых первых заседаний Президентского совета, куда пришел Ануфриев, Нуртай Абыкаев, руководитель Аппарата Президента, поднял на него многозначащий вопросительный взгляд. Потом строго посмотрел на меня, словно говоря: «Почему в зале посторонние?» Я подошел к Ануфриеву и уведомил его вежливым полушепотом, стараясь не обидеть:

- Извините, Владислав Григорьевич, но Вы не являетесь членом Президентского совета. К сожалению, нет Вас и в списке приглашенных.

Но, словно только этого и ожидая, тот перешел на язык грубого окрика:

- Молодой человек, Вы кто такой, чтобы мне здесь указывать?!

Я четко и внятно представился, назвав свои имя, фамилию и должность.

Тогда он повернулся к Абыкаеву с тем же вопросом:

- Кто он такой?

Хладнокровный Нуртай Абыкаевич лишь молча смерил его испепеляющим взглядом, проигнорировав вопрос.

Но даже после столь холодного и недвусмысленного приема он в последующем упорно продолжал приходить на заседания Президентского совета и даже позволял себе встревать в разговор и перебивать Президента.

Конечно, если бы примеры подобного обструкционизма в отношении нарождающегося института президентства исчислялись единичными случаями, то их даже не стоило бы обсуждать. Но дело в том, что, сначала прозевав на Съезде народных депутатов потерю своего безраздельного господства, «несгибаемые ленинцы», не хотевшие «поступаться принципами», затем взяли на вооружение идеологию воинствующего реваншизма. И психология «Даешь прежнюю жизнь!» имела все еще многочисленную и довольно влиятельную социальную базу.

В течение 1990 года ЦК КПСС санкционировал проведение десятков семинаров, совещаний и встреч, на которых со всего Союза «точечно» созывались работники областных комитетов партии на уровне секретарей, заворгов и других ключевых сотрудников. Главным их лейтмотивом был призыв: «Хватит сидеть в окопах! Наш час настанет. Приготовьтесь дать отпор президентским структурам…» В знак одобрения и поддержки самые бойкие из участников, выступая в прениях, отпускали ядовитые реплики в адрес своих оппонентов и вторили ему: «Пусть наиграются в своих президентиков. Потом мы им покажем кузькину мать!»

Пытаясь осознать происходящее и выяснить причину такого дремучего консерватизма, мы много беседовали с теми, к кому питали доверие. И нередко нарывались на нелестные, огульные и откровенно ненавистные отзывы: «Это вы и такие как вы во всем виноваты! Вы хотите развалить Коммунистическую партию, Советский Союз! Прибалтика ушла, Кавказ уходит… С чем вы хотите нас оставить?»

Как правило, политическому переустройству общества противились те, кому было что терять - партийные, советские и хозяйственные работники среднего и старшего возрастов, которые успели скопить определенный политический капитал, имели виды на дальнейший карьерный рост и мечтали, заработав солидную пенсию, встретить старость в каких-нибудь давно облюбованных ими краях. Тем более что их шефы и корифеи из Центра не скупились на посулы: еще со времен В. Ленина партия большевиков была непревзойденным виртуозом в технологиях влияния на своих членов. С житейской точки зрения их понять можно: в СССР существовала хоть какая-то иллюзия «правил игры», а тут перечеркивается весь привычный уклад и вам предлагают начать жизнь сначала, при новом строе и во главе с Президентом, который, как им казалось, поведет страну в неясное будущее…

Но вопрос ведь в том, что не Назарбаев разрушил великую державу! Немало старых друзей и коллег мы растеряли на почве таких противоречий. Былые отношения охладели, пути наши разошлись. Впрочем, это было время, когда как республике, так и каждому из нас необходимо было сделать выбор. И я благодарен наступившей эпохе, что она предоставила мне то, чего в прошлой истории были лишены многие поколения моих предков и соотечественников - право выбора своей судьбы.

Другим неожиданным идеологическим противником зарождавшегося института президентства стал, как ни странно, Верховный Совет. Обретшая второе дыхание на волне перестройки под лозунгом «Вся власть Советам» представительная власть в лице Советов народных депутатов во главе с Верховным Советом, казалось бы, должна была стать естественным союзником Президента. Однако этого не произошло.

Комментируя сложившуюся на тот момент политическую ситуацию, известный кыргызский политик и обществовед, бывший посол Кыргызстана в Казахстане Жумагул Сааданбеков в своей книге «Нурсултан Назарбаев. Законы лидерства» пишет: «Генетическая близость Верховного Совета к режиму однопартийной диктатуры делала его базой и формой организации оппозиции президентской власти, демократическим реформам. Плавание в бурных волнах кризиса показало, что Верховный Совет не способен консолидировать государственную власть и общество. Вместо того чтобы пытаться создать новые демократические институты и через них открыть шлюзы демократизации, сам Парламент превратился в арену ожесточенной борьбы за власть…»

Сосредоточив в своих руках всю полноту власти, но при этом не сумев предложить пути выхода из нараставшего социально-экономического кризиса и обеспечить переход страны к рыночной экономике, система Советов фактически превратилась в тормоз на пути дальнейшего развития Казахстана.

Как следствие, «в стране образовались два полярных центра власти, то есть двоевластие - вокруг Верховного Совета и всей вертикали советских учреждений на местах (которые становятся прибежищем старых кадров) и вокруг Президента (где группировались сторонники демократических и рыночных преобразований), которое практически парализовало ее развитие и требовало своего скорейшего разрешения», - продолжает Ж. Сааданбеков.

Именно в этот период обозначились основные линии противостояния между Президентом и Верховным Советом, во многом предопределившие дальнейшее содержание политической жизни Казахстана. Апофеозом президентско-парламентского противостояния, как известно, стали два парламентских кризиса 1993-1995 годов, которые завершились ликвидацией Верховного Совета как государственного института.

«С верой в завтрашний день»

Учреждение института президентства происходило в условиях ожесточенной борьбы, порой на грани не только идеологического, но даже межэтнического раскола.

Действительно, опасения и тревоги представителей некоренных национальностей, нагнетаемые кликушескими слухами и домыслами о готовности казахов приступить к основательным «этническим чисткам» на пути к «этнократическому государству», охватили не только парламентские площадки, но и всю территорию страны. А отдельные секретари обкомов партии и директора крупных производственных объединений, особенно в северных широтах республики, воцарившиеся там этакими «удельными князьями», перешли в политическом диалоге с Алма-Атой на язык откровенного шантажа, за которым для нас замаячила реальная угроза потерять нашу республику - наше Отечество, которое разношерстные местные вождьки могли попросту разорвать на лоскутья.

4 августа 2009 года в воронежской газете «Коммуна» вышел материал Л. Сурковой, посвященный земляку-воронежцу, бывшему первому секретарю Кустанайского обкома партии, ныне живущему в Москве (его фамилию я не называю намеренно, думаю, что читатель воспримет это с пониманием). «Он мог сказать в глаза нелицеприятные вещи М. Горбачеву, поспорить с Н. Назарбаевым - и при этом оставаться самим собой», - говорится в статье. По-видимому, в разговоре с репортером его собеседник поскромничал, а журналистка из соображений политкорректности сгладила острые углы, поскольку в описываемый период герой статьи и солидарные с ним не просто спорили, а открыто выступали и действовали против Н. Назарбаева. Что и говорить, плохо сдерживаемое недовольство потревоженных в своих берлогах медведей показывали тогда очень многие.

К тому же в условиях центробежных тенденций, охвативших весь Советский Союз, не было недостатка и в провокаторах-суфлерах, подталкивавших людей на сепаратистскую и ирредентистскую партизанщину. Недаром Нурсултан Абишевич на вышеупомянутом республиканском совещании с участием М. Горбачева во всеуслышание сделал раскольникам суровое предостережение: «Кому-то очень выгодно поддерживать сверхвысокое напряжение в целом ряде регионов, что кто-то или сознательно, или по причине, мягко говоря, своей недальновидности подогревает эти процессы. Фактов можно привести много: от гражданской войны в Закавказье до усиления шовинистических, даже монархических настроений в некоторых областях России.

Нас беспокоят, Михаил Сергеевич, ростки великодержавного шовинизма, заботливо лелеемые некоторыми представителями интеллигенции, с восторгом воспринимающими беспардонные советы «пророков» из-за рубежа. Как можно, например, сейчас считать себя интеллигентом в полном, высоком смысле этого слова, если заботы об устройстве своей Родины застят тебе глаза на заботы и проблемы других народов! А ведь автор нашумевшего трактата, широко растиражированного в стране, не постеснялся объявить на весь мир, что, дескать, белорусы и украинцы просто забыли, что они русские, земли казахов, вроде бы, и не их земли. Но что может знать о жизни и подлинной истории Казахстана человек, видевший эту жизнь лишь из-за колючей проволоки сталинских лагерей? Думаю, подыгрывать не самым лучшим чувствам, науськивать один народ на другой - по меньшей мере, безнравственно».

Что касается моих личных наблюдений, то остроты и драматизма той и без того сложной ситуации добавляли и некоторые представители коренного населения. Один из типичных таких эпизодов относится к начальному периоду нашей борьбы за признание прав родных языков. Вооружившись принятым в 1989 году Законом «О языках в Казахской ССР», мы с большим патриотическим воодушевлением принялись внедрять реальное двуязычие и государственный язык в делопроизводство и документооборот в органах государственного управления. Начинали, разумеется, с себя - с Аппарата Президента и Кабинета министров. Работа эта еще тогда была безбрежной, и я пока не уверен, что и сегодня, на 20-м году Независимости, мы достигли поставленных в ней целей - то есть тех стандартов и кондиций, что предписывают нам Конституция и законодательство.

…Однажды осенью 1990 года мой коллега, авторитетный и опытный работник, выехал в один из районов с разъяснительной миссией - рассказать местному партийно-хозяйственному активу и представителям общественности о текущих задачах, которые ставит перед собой и решает Аппарат Президента. И только он завел речь о необходимости расширения сферы применения казахского языка, как его начали захлопывать, освистывать и поднимать на смех. Наверное, больше половины сидевших в зале были казахами. Но они смотрели на оратора как на выскочку-авантюриста, и в их глазах прочитывалось однозначное удивление: «Что нам толкует этот уважаемый?» Что ж, и такие дни пришлось всем нам пережить.

Но, несмотря на все трудности, именно в период 1990-1991 годов Первый Президент страны Нурсултан Назарбаев фактически заложил фундамент будущего суверенитета, сформировав его институциональные основы.

25 октября 1990 года принята Декларация о государственном суверенитете Казахской ССР.

Декларация стала первым основополагающим законодательным актом молодого государства, обеспечившим дальнейшее развитие государственно-правовой системы страны по пути оформления полной государственной независимости. Более того, она закрепила принцип разделения государственной власти на законодательную, исполнительную и судебную. При этом Верховный Совет получил прерогативу законодательной власти, Президент, будучи главой республики, - распорядительно-исполнительной власти, Верховный суд - судебной власти.

Закономерным стал и следующий шаг Президента Казахстана, направленный на реформу действовавшей тогда структуры государственного управления. В этой связи 20 ноября 1990 года им подписан Закон «О совершенствовании структуры государственной власти и управления в Казахской ССР и внесении изменений и дополнений в Конституцию (Основной закон) Казахской ССР». Согласно новому закону, были учреждены посты вице-президента, Премьер-Министра и государственных советников, упразднен Совет министров и образован Кабинет министров, при Президенте образован консультативно-совещательный орган - Совет республики.