Уголовное преследование в досудебном производстве по делам публичного обвинения в отношении подозреваемого и обвиняемого

В заключение хотелось бы отметить, что ст. 21 УПК РФ – это новая в российском уголовном процессе норма, и несмотря на то что при ее комментировании некоторые авторы вспоминают о ст. 3 УПК РСФСР 1960 года, прямых аналогов (таких, к примеру, как у ст. 20 УПК РФ) у ст. 21 УПК РФ 2001 года в УПК РСФСР 1960 года не было.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение

 

 

Подводя основной итог данной работе, хотелось бы еще раз отметить некоторые положения. Целью исследования являлся анализ уголовного преследования как уголовно-процессуального института. На основании вышеизложенного автор приходит к следующим выводам.

Нам представляется, что законодательное определение уголовного преследования, как и ряд других связанных с ним норм, должно в настоящее время лежать в основе подхода к разрешению многих проблем, лежащих в области исследования уголовного преследования как одного из главных уголовно-процессуальных институтов и обусловленных изложенными выше мнениями о его содержании. Наиболее принципиальные из них, на наш взгляд, следующие:

а) осуществляется ли уголовное преследование лишь в отношении конкретного лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления, или оно осуществляется еще до появления этих процессуальных фигур в уголовном деле?;

б) направлено ли уголовное преследование на изобличение лица, виновного в совершении конкретного преступления, или на обеспечение неотвратимости наказания за совершенное преступление?;

в) должно ли определение уголовного преследования содержать в себе перечисление отдельных действий, составляющих структуру этой деятельности?

По первой из обозначенных проблем, если говорить вкратце, наше мнение сводится к следующему. Мы полагаем, что уголовное преследование существует в двух видах: опосредованное и непосредственное.

Все уголовное преследование во всех его структурных элементах и звеньях – от возбуждения уголовного дела дознавателем, следователем, прокурором до поддержания государственного обвинения в суде прокурором (либо иным назначенным им соответствующим должностным лицом) – по своему определению имеет единую цель – обвинение, подчеркнем, то, что будет неоднократно отмечаться и далее, обвинение законное и обоснованное.

Если факт, содержащий достаточные основания, указывающие на признаки преступления, остался в целом латентным, или сведения, полученные из перечисленных в ст. 140 УПК РФ источников, не содержат основания для возбуждения уголовного дела (ст. 148 УПК РФ), таковое, что очевидно, не возбуждается, и потому в принципе ни о каком уголовном преследовании относительно лица, учинившего данный факт, не приходится. Особенно наглядно это положение проявляется относительно фактов, содержащих признаки преступлений, относящихся к преследуемым в частно-публичном порядке. Даже располагая достаточными и неопровержимыми данными о лице, совершившем изнасилование без квалифицирующих обстоятельств или другое преступление, из числа перечисленных в ч. 3 ст. 20 УПК РФ, правоохранительные органы лишены права на возбуждение по данному факту уголовного дела и начало непосредственного уголовного преследования этого лица (за исключением обстоятельств, предусмотренных ч. 4 этой же статьи УПК РФ). Такая же ситуация складывается при возбуждении уголовного дела и осуществлении непосредственного уголовного преследования относительно отдельных категорий лиц, перечисленных в ст. 447 УПК.

Нет возбужденного уголовного дела – в принципе быть не может уголовного преследования кого-либо в совершении какого-либо преступления. Не проведены следственные действия до появления подозреваемого, обвиняемого, в том числе и связанные в ряде случаев с применением мер процессуального принуждения (например, получение от свидетеля или потерпевшего обязательства о явке, их приводе) либо связанные с ограничением конституционных прав граждан (характерным примером которых является контроль и запись телефонных и иных переговоров, осуществляемая в соответствии с ст. 186 УПК РФ не только в отношении подозреваемого, обвиняемого, но и иных лиц), таковые в принципе зачастую в уголовном деле не появятся.

И потому не случайно в приведенном выше законодательном определении говорится о том, что уголовное преследование осуществляется стороной обвинения не в отношении подозреваемого, обвиняемого, а в целях изобличения его в совершении преступления.

Более того, не только непосредственное изобличение конкретного лица в совершении преступления является предметом уголовного преследования в широком смысле этого понятия. В первую очередь в его канву входит установление самого факта события преступления. Об этом со всей определенностью, на наш взгляд, свидетельствует ст. 21 УПК РФ, именуемая «Обязанность осуществления уголовного преследования», ч. 2 которой гласит: «В каждом случае обнаружения признаков преступления прокурор, следователь, орган дознания и дознаватель принимают предусмотренные настоящим Кодексом меры по установлению события преступления, изобличению лица или лиц, виновных в совершении преступления». Тем самым закон совершенно однозначно и недвусмысленно подчеркивает единство самой сущности уголовного преследования и выделяет некоторые его структурные элементы.

Иное дело, что, как справедливо заметил В.С. Зеленецкий, «на деятельности, образующей содержание функции уголовного преследования, не может не отражаться специфика той или иной стадии, где эта деятельность осуществляется. Например, в стадии предварительного расследования названная функция реализуется сначала в деятельности следователя по изобличению лица, совершившего преступление, затем приобретает форму следственного обвинения, а после утверждения прокурором обвинительного заключения – форму обвинения государственного».[41]

Говорить об уголовном преследовании, имея в виду его осуществление только в отношении конкретного лица, не включая в него деятельность, приводящую к его, конкретного лица, выявлению, все равно, что попытаться одной линией начертить прямоугольник – либо без длины, либо без высоты.

По второй проблеме. Нам представляется, что указание отдельных ученых на предназначение уголовного преследования как деятельности, направленной исключительно на обеспечение неотвратимости наказания, сущностно не совсем корректно, хотя бы по следующей причине. Далеко не всегда в отношении лица, законно и обоснованно изобличенного в результате уголовного преследования в совершении преступления, составляется обвинительное заключение, а затем оно подвергается наказанию. Мы имеем в виду и случаи прекращения уголовного преследования по нереабилитирующим основаниям (также вполне обоснованного и законного), прекращения уголовного преследования в связи с необходимостью применения к лицу, совершившему уголовно-противоправное деяние, не уголовного наказания, а принудительных мер медицинского характера в порядке гл. 51 УПК РФ, и, наконец, к примеру, в связи с недостижением лицом, такое деяние учинившим, возраста, с которого возможна его уголовная ответственность и соответственно наказание.

И в этой же связи – третья из обозначенных проблем. Нам представляется, что в определение содержания уголовного преследования не следует включать перечисление тех или иных отдельных действий и процессуальных решений, которые осуществляются в его рамках. Оно всегда будет неполным и не всегда точным. Так, например, как видно из приведенных мнений ряда ученых, А.Б. Соловьев связывает его начало с возбуждением уголовного дела против конкретного лица, З.Ф. Коврига (более, думается, верно) – с действиями по обнаружению преступления и т.д.

В этой связи нам на сегодняшний день представляется, что уголовное преследование есть процессуальная деятельность, осуществляемая стороной обвинения, и целенаправленная каждым ее представителем в пределах своей компетенции на обнаружение преступлений, выявление и законное и обоснованное изобличение подозреваемого, обвиняемого в его совершении.

Соответственно уголовное преследование следует истолковывать не только как процессуальную деятельность, осуществляемую стороной обвинения в вышеотмеченных целях, но и как правовой институт, регулирующий эту деятельность. Как институт оно складывается из норм, имеющих отношение к данной деятельности, начиная с возбуждения уголовного процесса и кончая последней стадией уголовного процесса. Его источником являются нормы различных отраслей права: международного, конституционного, уголовного, уголовно-процессуального, уголовно-исполнительного, гражданского, прокурорско-надзорного, трудового, семейного и т.д. Отсюда названный институт носит межотраслевой, многоплановый, комплексный характер. Его суть как регулятора – адресованное органам обвинения требование принять все дозволенные меры, чтобы достичь целей уголовного преследования: защиты прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений; защиты личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод.

Несмотря на то, что в уголовно-процессуальном законодательстве выделена специальная глава, посвященная уголовному преследованию, оно не является какой-то обособленной правовой категорией, а, напротив, тесно связано со всеми другими уголовно-процессуальными институтами, взаимодействует с ними. Поскольку уголовное преследование как деятельность есть способ выполнения задач уголовного судопроизводства, достижению этой цели служит все уголовно-процессуальное право.

Таким образом, уголовное преследование – многофакторное, многостадийное, имеющее сложную структуру явление. И оно не завершается вынесением и вступлением в законную силу обвинительного приговора, как это утверждает М.С.Строгович, а продолжается и в последующих стадиях уголовного процесса, если, разумеется, есть к тому надлежащие предпосылки. Такой вывод находит подтверждение в законодательстве. В частности, в ст. 62 УПК РФ, записано, что прокурор осуществляет уголовное преследование на всех стадиях уголовного процесса, где он поддерживает обвинение.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Список используемой литературы

 

Нормативные акты

1. Конституция Российской  Федерации (с изм. от 14.10.2005) // РГ от 25.12.1993, № 237, СЗ РФ от 17.10.2005, № 42, ст. 4212.

2. Уголовно-процессуальный  Кодекс Российской Федерации  от 18.12.2001 № 174-ФЗ (ред. от 01.06.2005) // СЗ  РФ от 24.12.2001, № 52 (ч. I), ст. 4921, СЗ РФ  от 06.06.2005, № 23, ст. 2200.

3. Кодекс Российской Федерации  об административных правонарушениях  от 30.12.2001 № 195-ФЗ (ред. от 27.09.2005) // СЗ  РФ от 07.01.2002, № 1 (ч. 1), ст. 1, СЗ РФ  от 03.10.2005, № 40, ст. 3986.

4. Федеральный закон «Об  оперативно-розыскной деятельности»  от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 22.08.2004) // СЗ  РФ от 14.08.1995, № 33, ст. 3349, СЗ РФ от 30.08.2004, № 35, ст. 3607.

5. Федеральный закон «О  Прокуратуре Российской Федерации»  от 17.01.1992 № 2202-1 (ред. от 15.07.2005) // СЗ РФ  от 20.11.1995, № 47, ст. 4472, СЗ РФ от 18.07.2005, № 29, ст. 2906.

Специальная литература

6. Безлепкин Б.Т. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный). – М.: ООО «ВИТРЭМ», 2002.

7. Божьев В.П. Состязательность на предварительном следствии // Законность. – 2003. – № 1.

8. Болтошев Е.Д. Функции прокурора в досудебных стадиях уголовного процесса. – М., 2002.

9. Власов А.А. Полномочия  следователя в советском уголовном  процессе: Дис. ... канд. юрид. наук. – М., 1979;

10.  Влезько Д.В. Проблемы организационных функций начальника следственного отдела: Дис. ... канд. юрид. наук. – Краснодар, 2002.

11.    Ворончихин М.А. Субъекты уголовного преследования (понятие, виды, культура): Дис. : канд. юрид. наук. – Ижевск, 2002.

12.  Гаврилов В.В. Слово  государственному обвинителю. Поддержание  государственного обвинения в  суде. – Саратов, 1998. – С. 18.

13.  Гуляев А.П. Следователь  в уголовном процессе. – М., 1981.

14.  Звягинцев А.Г., Орлов  Ю.Г. Тайные советники империи. Российские  прокуроры. 19 век. – М., 1995.

15.  Коврига З.Ф. Процессуальные  проблемы уголовного преследования  и защиты // Правовая конфликтология: Сборник научных трудов. Вып.13. – Воронеж, 2002.

16.  Комментарий к Уголовно-процессуальному  кодексу Российской Федерации / Под  общ. ред. В.В. Мозякова. – М.: Издательство «Экзамен XXI», 2002.

17.  Комментарий к Федеральному  закону «О прокуратуре Российской  Федерации» / Под ред. Ю.И. Скуратова. – М., 1996.

18.  Кони А.Ф. Собр. соч.: В 2 т. – М., 1966. – Т. 1.

19.  Лавдаренко Л.И. Функция следователя в российском уголовном процессе: Дис. ... канд. юрид. наук. – Владивосток, 2001.

20.  Ларин А.М. Расследование  по уголовному делу: процессуальные  функции. – М., 1986.

21.  Ларин А.М. Я –  следователь. – М., 1991.

22.  Лобанов А.П. Функции  уголовного преследования и защиты  в российском судопроизводстве: Автореф. дис. : докт. юрид. наук. – М., 1996.

23.  Мешков М.В. Процессуальное  положение начальника следственного  отдела: Дис. ... канд. юрид. наук. – М., 1991.

24.  Ожегов С.И., Шведова  Н.Ю. Толковый словарь русского  языка. – М., 1992.

25.  Орлов Ю.Г. Взыскатели  по преступлениям и защитники  невинности (прокуратура России  в первой половине 19 века) // Законность. – 1992. – № 6 – 7.

26.  Павлов Н.Е. Производство  по заявлениям, сообщениям о преступлениях. – Волгоград, 1979.

27.  Рекомендации о применении  общепризнанных принципов и норм  международного права и международных  договоров // Российская юстиция. – 2003. – № 3.

28.  Строгович М.С. Уголовное  преследование в советском уголовном  процессе. – М., 1951.

29.  Уголовный процесс  России: Учебник / Колл. авторов под науч. ред. В.Т. Томина. – М.: Юрайт-Издат, 2003.

30.  Уголовный процесс: Учебное пособие / Под ред. З.Ф. Ковриги, Н.П. Кузнецова. – Воронеж, 2003.

31.  Халиулин А.Г. Осуществление функции уголовного преследования прокуратурой России. – Кемерово, 1997.

32.  Халиулин А.Г. Уголовное преследование как функция прокуратуры Российской Федерации (проблемы совершенствования в условиях правовой реформы): Дис. : докт. юрид. наук. – М., 1997.

33.  Хрестоматия по истории  отечественного государства и  права (Х век – 1917 год) / Сост. В.А. Томсинов. – М., 2003.

34.  Чельцов М.А. Возбуждение  уголовного преследования и процессуальное  положение следователя // Социалистическая  законность. – 1937. – № 3.

35.  Чельцов М.А. Советский  уголовный процесс. – М., 1951.

Судебная практика

36.  Постановление Конституционного  Суда РФ № 11-П от 27 июня 2000 г. «По  делу о проверке конституционности  положений ч. 1 ст. 47 и ч. 2 ст. 51 УПК  РСФСР в связи с жалобой  гражданина В.И. Маслова» // СЗ РФ. 2000. № 27. Ст. 2882.

37.  Определение Конституционного  Суда РФ от 27 декабря 2002 года № 300-О «По делу о проверке  конституционности отдельных положений  статей 116, 211, 218, 219 и 220 УПК РСФСР в  связи с запросом Президиума  Верховного Суда РФ по жалобам  ряда граждан» // Вестник Конституционного  Суда РФ. – 2003. – № 1. – С. 38 – 42.

38.  О практике рассмотрения  судами жалоб и дел о преступлениях, предусмотренных ст. 112, ч. 1 ст. 130 и  ст. 131 УК РСФСР: Постановление Пленума  Верховного Суда РСФСР от 25 сентября 1979 г. № 4 // Комментарий к постановлениям  Пленумов Верховных Судов РФ (РСФСР) по уголовным делам. 2001.

39.  По делу о проверке  конституционности отдельных положений Уголовно – процессуального кодекса РСФСР, регулирующих полномочия суда по возбуждению уголовного дела, в связи с жалобой гражданки И.П. Смирновой и запросом Верховного Суда Российской Федерации: Постановление Конституционного Суда РФ от 14 января 2000 года № 1-П // СЗ РФ. 2000. № 5. Ст. 611.