Понятие и система источников уголовно-процессуального права

Как свидетельствует исторический опыт, российский уголовно-процессуальный кодекс обычно не только воспроизводил конституционные положения, но и развивал их, конкретизировал, детализировал, предусматривал механизм их реализации в процессе судопроизводства. Поскольку УПК воспроизводил в своих статьях все относящиеся к уголовному процессу конституционные нормы, вопрос о прямом действии последних прежде не вставал. Ситуация не давала оснований к такой постановке вопроса ещё и потому, что ранее действовавшие конституции не провозглашали даже идеи прямого действия их норм.

В настоящее время сложилась иная ситуация. Во-первых, принцип прямого действия норм Конституции провозглашён последней со всей определённостью (ч. 1 ст. 15). Во-вторых, в отличие от ранее действовавших, Конституция РФ 1993 г. содержит немало решений конкретных процессуальных вопросов. Всё это обуславливает не только целесообразность, но и необходимость прямого действия норм Конституции Постановление Пленума Верховного Суда РФ №8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия» от 31.10.1995 г.

 

2.2 Уголовно-процессуальный кодекс РФ как источник права.

Уголовно-процессуальный кодекс РФ был принят в декабре 2001 г. и вступил в действие 1 июля 2002 г. Именно этот Кодекс действует в настоящее время на всей территории России. На заключительном этапе подготовки Кодекса его составители действовали поспешно и не вполне согласованно, поэтому за два года действия Кодекса в него были внесены более 200 поправок. Кодекс в основном сохранил общую структуру и многие демократические черты прежнего УПК РСФСР. В то же время он представляет собой шаг вперёд в развитии демократических начал российского уголовного судопроизводства. Формулируя задачи уголовного процесса, он выдвинул на первый план защиту прав личности как потерпевшего от преступления, так и обвиняемого в его совершении.

Кодекс воспринял публично-состязательную форму уголовного процесса, чётко разделил его участников на стороны обвинения (дознаватель, следователь, прокурор), защиты (обвиняемый, защитник, законный представитель) и суд. Процесс выглядит как состязание сторон перед независимым судом. Судебное следствие складывается из представления и исследования доказательств сторонами (сначала стороной обвинения, потом стороной защиты) перед судом, задача которого - создать благоприятные условия для состязания сторон. Суд задает вопросы допрашиваемым в последнюю очередь.

Новый УПК придал черты состязательности и предварительному расследованию благодаря судебному контролю за этой стадией процесса. Контроль осуществляется в двух формах. Во-первых, санкционирование заключения под стражу, обысков, других следственных действий, связанных с ограничением конституционных прав участников процесса, перешло от прокурора к суду. Во-вторых, в соответствии со ст. 46 Конституции РФ защита получила право обжаловать в суд незаконные решения и действия дознавателя, следователя и прокурора.

С целью усиления состязательности УПК обязал прокуроров участвовать в рассмотрении судом всех дел публичного обвинения. УПК усилил защиту, допустил участие защитника в деле с момента фактического задержания подозреваемого, предоставил защитнику право собирать нужные для защиты сведения и представлять их в качестве доказательств следователю, прокурору, суду.

В УПК включены новые главы о реабилитации невиновно осужденных и о международном сотрудничестве в сфере уголовного судопроизводства. Возрождена стадия предания суду (предварительное слушание). Введена гуманная мера пресечения - домашний арест. Каждый задержанный должен в течение 48 часов доставляться к судье для проверки законности и обоснованности задержания.

В то же время Кодекс содержит ряд спорных положений, вокруг которых идёт дискуссия. К ним можно отнести:

- возможность вынесения приговора  без проведения судебного следствия  и назначения, таким образом, наказания  до 10 лет лишения свободы единолично районным судом;

- отмена предельного срока содержания  под стражей при ознакомлении  обвиняемого с завершённым уголовным  делом;

- введение апелляции только  в отношении приговоров мировых  судов;

- отказ от употребления в  тексте Кодекса понятий «судебная истина», а также требования вести расследование объективно, всесторонне и полно и др.

Законы как источники уголовно-процессуального права делятся на две группы:

1) законы об изменениях в УПК  и дополнения к нему, которые  сразу включаются в Кодекс (собственно процессуальные законы);

2) законы непроцессуального характера, которые содержат некоторые нормы  уголовно-процессуального права:

- Федеральный конституционный  закон «О судебной системе  Российской Федерации» (1996 г.);

- Закон РФ «О статусе судей в Российской Федерации» (1992 г.);

- Федеральные законы «О прокуратуре  Российской Федерации» в ред. 1995, 1999 гг., «Об органах федеральной  службы безопасности в Российской  Федерации» (1995 г.), «Об оперативно-розыскной  деятельности в Российской Федерации» (1995 г.), «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» (1995 г.);

- Федеральный закон «О мировых  судьях в Российской Федерации» (1998 г.) и др.4

 

 

Глава 3. Информационные источники уголовно-процессуального права.

3.1 Судебный прецедент как источник права.

С.В. Бородин дает более широкое по содержанию понятие судебной практики: «В целом судебная практика как юридическая категория включает все виды решений по конкретным делам и разъяснения Пленума Верховного Суда по вопросам судебной практики».

Несмотря на очевидное различие мнений С.Н. Братуся, А.Б. Венгерова и СВ. Бородина по вопросу о содержании судебной практики, следует отметить единство взглядов по поводу формы ее выражения -судебных решений и разъяснений Пленума Верховного Суда РФ.

О.С. Иоффе, известный советский цивилист, различал юридическую природу судебной практики и руководящих разъяснений Верховного Суда. «От руководящих разъяснений Пленума Верховного Суда, - пишет он, - следует отличать судебную практику». Под судебной практикой, по мнению указанного автора, понимается обобщенное выражение «единой линии» судебных органов при отправлении правосудия. В свою очередь, последняя находит свое воплощение во вступивших в законную силу решениях и определениях судов первой и вышестоящих инстанций.

Исключение руководящих разъяснений Пленума Верховного Суда РФ из содержания понятия «судебная практика», на наш взгляд, нельзя признать обоснованным. Эти разъяснения являются концентрированным выражением судебной практики, «наиболее характерным для отечественной правовой системы способом ее выражения».

Согласимся с мнением С.Н. Братуся, А.Б. Венгерова и СВ. Бородина о том, что судебная практика, в понимании ее как итога судебной деятельности, объективируется в форме руководящих разъяснений Пленума Верховного Суда РФ и в судебных решениях по конкретным делам. С этой позиции рассмотрим соотношение понятий «судебная практика» и «судебный прецедент».

В новейшей юридической литературе вопрос о роли и месте судебного прецедента в системе источников российского права в целом и уголовного, в частности, обычно связывается с руководящими разъяснениями, содержащимися в постановлениях Пленума Верховного Суда РФ по отдельным категориям дел.

Одним из главных аргументов сторонников признания судебного прецедента источником права является, по сути дела, очевидное на сегодняшний момент положение, что постановления Пленума Верховного Суда РФ (руководящие разъяснения) являются источником некоторых отраслей российского права, в том числе и уголовного. Однако не совсем понятно стремление ряда авторов отождествить судебный прецедент и руководящие разъяснения высшего судебного органа.

К примеру, В.В. Демидов пишет, что «содержащиеся в постановлении Пленума Верховного Суда РФ разъяснения по вопросам применения законодательства, основанные на требованиях закона и обобщенных данных судебной практики в масштабах страны, представляют собой своеобразную форму судебного прецедента».

Нелишним будет в этой связи возвратиться к определению судебного прецедента в странах принадлежащих к правовой семье общего права, где возник этот институт.

Р. Кросс, описывая английскую доктрину прецедента, отмечает: «...Решение английского судьи по какому-либо конкретному делу образует «прецедент».

Понятие судебного прецедента как «решения суда по конкретному делу» содержится в российских юридических энциклопедических изданиях и в работах отечественных исследователей этого правового явления.

Поэтому представляется, что судебный прецедент - это судебное решение по конкретному делу, но никак не руководящее разъяснение, содержащееся в постановлении Пленума Верховного Суда РФ.

Как справедливо отметил А.И. Рарог, «обоснованной может быть лишь постановка вопроса о прецеденте как судебном решении лишь по конкретному делу, тогда как разъяснения по вопросам судебной практики носят общий характер и не могут иметь силы судебного прецедента».

Таким образом, можно придти к выводу, что понятия «судебная практика» и «судебный прецедент» являются частносовпадающими, и видимо, не совсем верно употребление указанных понятий в качестве синонимов.

Вряд ли нужно доказывать, что зачастую в решении Верховного Суда России по конкретному делу формулируется некое понимание нормы Уголовного закона, определенным образом применимое в последующем нижестоящими судебными инстанциями и органами предварительного расследования.

Такое решение Верховного Суда получило в отечественной юриди-ческой литературе название «прецедент судебного толкования», в связи с чем необходимо рассмотреть соотношение последнего с понятием «судебный прецедент».

Следует сразу же оговориться, что понятие «прецедент судебного толкования» возникло в советской юридической науке в период существования теоретического «вето» на само обсуждение вопроса о судебном прецеденте как источнике социалистического права. В тот период причины идеологического характера вынуждали, по выражению А.В. Наумова, «объявлять судебный прецедент чуть ли не персоной поп grata для советского уголовного права».

Н.Н. Вопленко определяет прецедент толкования как выработанный правоприменительной практикой образец, стандарт требуемого понимания и применения каких-либо правовых норм, сформулированный при рассмотрении конкретного юридического дела и получивший признание в юридической практике. При этом, однако, автор специально оговаривает, что прецедент толкования нормы права «не имеет ничего общего» с судебным прецедентом - источником права в странах общего права.

В советской правовой науке длительное время господствовала точка зрения, согласно которой отличие судебного прецедента от прецедента толкования заключается в том, что «судебный прецедент ведет к созданию новой нормы права, прецедент же толкования связан с разъяснением уже существующей нормы права с выработкой определенного, «устоявшегося» положения о применении нормы права по аналогичным делам».

Юристы же в зарубежных странах, как общего, так и континентального права обычно не проводят различия между понятиями «прецедент судебного толкования» и «судебный прецедент».

Так, Р. Кросс отмечает, что в отраслях, основанных в основном на законе, к которым относится современное английское уголовное право, судебный прецедент играет важную роль в «интерпретации статутов». Более того, «с точки зрения обязательной силы... решение, толкующее закон, не отличается от решения по любому другому правовому вопросу».

 

3.2 Подзаконные нормативные  акты как источники права.

Подзаконный нормативно-правовой акт - правовой акт органа государственной власти, имеющий более низкую юридическую силу, чем закон. Не стоит отождествлять лишь с государством, так как, например, местное самоуправление не входит в систему органов государственной власти - статья 12 Конституции РФ.

Классификации:

По сфере действия: общие(действуют на территории всего государства), местные (действуют в отдельной местности), ведомственные (действуют внутри ведомств), локальные (внутриорганизационные), индивидуальные (выделяются в случае признания существования индивидуальных правовых норм, например в коммуникативной теории права).

По органам издающим (применительно к системе нормативно-правовых актов РФ): указы Президента РФ; Постановления Правительства РФ, государственных комитетов, администраций; приказы, инструкции, указания и иные ведомственные локальные акты; решения представительных органов местного самоуправления.

Коммуникативная теория также выделяет внутригосударственные автономные правовые акты (договоры и соглашения), как общенормативные так и индивидуально-нормативные, а также все гетерономные индивидуальные правовые акты.

Подзаконный нормативно-правовой акт не должен противоречить закону, потому что по иерархии НПА, он стоит ниже закона и является подзаконным актом, что следует понимать буквально.

Вместе с тем некоторые акты Президента РФ и Правительства РФ нужно знать всем, кто в том или ином качестве вовлекается в уголовный процесс, поскольку в них может содержаться решение важных вопросов, связанных с производством по уголовным делам.

Из числа указов Президента РФ, требования которых порой должны учитываться при производстве по уголовным делам, следовало бы выделить прежде всего те, что содержат предписания о структуре и полномочиях органов, руководство которыми, в силу ст. 32 Федерального конституционного закона "О правительстве Российской Федерации" от 17 декабря 1997 г.

"О мерах по совершенствованию  организации предварительного следствия в системе Министерства внутренних дел Российской Федерации" от 23 ноября 1998 г. N 1422 , утвердивший Положение об органах предварительного следствия в системе Министерства внутренних дел Российской Федерации;