О роли прокурора в уголовном процессе

О роли прокурора в уголовном процессе

А.М. Баксалова

Согласно  части первой статьи 37 УПК РФ прокурор в уголовном процессе осуществляет уголовное преследование, а также  надзор за процессуальной деятельностью  органов предварительного расследования (аналогичные функции прокурора указаны в статье 1 Федерального закона «О прокуратуре РФ»). В соответствии со статьей 5 УПК уголовное преследование - процессуальная деятельность, осуществляемая стороной обвинения, в целях изобличения подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления. Данное понятие представляется спорным. Вызывает сомнение тот факт, что оно осуществляется только в отношении обвиняемого и подозреваемого, то есть возникает с момента появления в производстве по уголовному делу фигуры подозреваемого (обвиняемого).

Нам представляется верной позиция Конституционного Суда РФ, который связывает начало осуществления  уголовного преследования с актом  возбуждения уголовного дела¹. С момента возбуждения уголовного дела деятельность уполномоченных должностных лиц направлена на раскрытие преступления, установление виновного. Именно направленность деятельности следователя, прокурора, дознавателя на этапе расследования, предшествующем появлению по делу конкретного подозреваемого (обвиняемого), предопределяет ее включение в содержание уголовного преследования, поскольку важнейшим признаком данного термина является именно цель, для достижения которой осуществляется деятельность, - изобличение лица, виновного в совершении преступления.

Отметим, что согласно ч. 1 ст. 37 УПК РФ уголовное преследование выделено в качестве первичной функции прокурора. Причем оно, исходя из смысла этой нормы, должно осуществляться прокурором во всех стадиях уголовного процесса. Мысль о том, что в досудебном производстве прокурор осуществляет надзор за законностью действия и решений органов предварительного расследования, а уголовное преследование свойственно лишь его судебной деятельности, противоречила бы формулировке ч. 1 ст. 37 УПК РФ: «Прокурор является должностным лицом, уполномоченным в пределах компетенции, предусмотренной настоящим Кодексом, осуществлять от имени государства уголовное преследование в ходе уголовного судопроизводства, а также (курсив мой - А. Б.) надзор за процессуальной деятельностью органов дознания и органов предварительного следствия».

Наличие у прокурора функции уголовного преследования в досудебном производстве предопределяется и его ролью в судебном разбирательстве, которое является центральной стадией уголовного процесса и, по сути, единственной, имеющей собственной значение. Все иные стадии являются либо подготовительными (досудебные), либо проверочными (производства по пересмотру приговоров), либо сопутствующими (исполнение приговора) по отношению к судебному разбирательству. Если исходить из такого понимания роли различных этапов уголовного судопроизводства как единой системы процессуальной деятельности, то очевиден и тот факт, что для прокурора первичной задачей является поддержание государственного обвинения, и в досудебном производстве он обязан готовиться к достижению этой задачи. Некоторые процессуалисты придерживаются аналогичного мнения. Так, С. Н. Алексеев и В. А. Лазарева пишут: «Предварительное расследование не имеет собственного самостоятельного значения, оно необходимо как средство обеспечения возможности рассмотрения дела судом. Деятельность органов предварительного расследования ... есть предваряющий судебное разбирательство необходимый и очень важный этап, без которого и прокурор не имеет возможности осуществлять в суде государственное обвинение... Поэтому деятельность государственного обвинителя в суде представляет собой продолжение его деятельности на предшествующих стадиях уголовного процесса, а значит, едина и осуществляемая им на протяжении всего уголовного процесса функция - уголовное преследование»².

Таким образом, деятельность прокурора во всех стадиях уголовного процесса подчинена одной цели. Она едина и предопределяет все его действия. Таковы законы человеческой психологии: если перед лицом поставить цель, в достижении которой оно будет заинтересовано, она будет направлять его деятельность на всех этапах. Конечно, следует признать, что в различных стадиях уголовного процесса прокурор идет к ее достижению неодинаковыми методами. Данное положение связано, прежде всего, с тем, что стадии уголовного процесса имеют разные задачи и общие условия (принципы). Это не может не влиять на частные задачи деятельности прокурора. Немаловажен и тот факт, что прокурор имеет совершенно разное положение на данных этапах процесса. В досудебном производстве ему свойственны властные полномочия, в судебном же разбирательстве «хозяином положения» является суд. Прокурор здесь - одна из сторон, подчиняющаяся всем распоряжениям председательствующего. Кроме того, в предварительном расследовании и судебном разбирательстве он имеет различную степень убежденности в виновности лица в совершении преступления, не говоря уже о том, что в досудебном производстве весьма продолжительное время этого лица вообще может не быть.

Но  подчеркнем еще раз важную мысль, перечисленные выше доводы обуславливают  специфику деятельности прокурора  на каждой стадии процесса, однако цель ее остается единой - привлечение виновного к уголовной ответственности (признание судом лица, виновного в совершении преступления, таковым). Соответственно, он может ее достичь путем доказывания тезиса о виновности, и в досудебном производстве это направляет всю деятельность прокурора. В конце концов, нельзя серьезно утверждать, что он на одной и той же стадии процесса может одновременно и осуществлять уголовное преследование, и быть беспристрастным надзирателем. Деятельность по осуществлению надзора предполагает полную незаинтересованность в деле. Прокурор же, как должностное лицо, осуществляющее уголовное преследование, таким качеством не обладает. Преследование «заряжает» все его действия обвинительным зарядом. По этому поводу следует согласиться с А. Квачевским, который еще в конце XIX века отмечал: «Нужно оставить в стороне громкие фразы, которыми украшает французская юриспруденция свое публичное министерство, как например «страж законов» и проч.; нельзя упускать из виду, что прокурор все-таки истец, хотя и в общественном интересе, что он ведет спор ... и что поэтому нельзя безусловно вверяться его беспристрастию, так как трудно рассчитывать на сдержанность власти, направленной в одну сторону, и на умеренное пользование правами, данными для защиты интересов чьих бы то ни было; словом, прокурор, несмотря на все старание придать себе спокойный характер, по самому существу своей обязанности должен склоняться скорее к обвинению подсудимого, нежели к его оправданию»³.

Итак, уголовное преследование «подчиняет себе» осуществление прокурором надзора за исполнением законов органами предварительного расследования и поглощает последний⁴, делает его осуществление неэффективным. Более того, встает вопрос: а существует ли этот надзор на самом деле⁵, не превращается ли он в контроль (процессуальное руководство деятельностью следователя, дознавателя)? Так, учеными указывалось: «Большая часть усилий прокуратуры (несмотря на все благие пожелания) направлена не на надзор за законностью, а на руководство расследованием. Надзор же за соблюдением законов органами дознания и следствия ... является, по сути, ведомственным контролем»⁶.

Следует отметить, что подобное положение  вещей некоторыми процессуалистами воспринимается положительно и, по их мнению, нуждается в развитии и  законодательном закреплении. Так, И. Л. Петрухин писал, что если признать прокурора в суде в качестве только государственного обвинителя, логично видеть в нем представителя обвинительной власти и на предварительном расследовании. А раз так - следственный аппарат должен состоять при прокуратуре, и прокурор должен непосредственно руководить им⁷. На необходимость прямого руководства прокурором предварительным расследованием указывалось и в дореволюционной литературе⁸.

Однако  существует и иная точка зрения: прокурор в досудебном производстве осуществляет (или должен осуществлять) именно и только надзор⁹. Более того, некоторые ученые отмечают, что «такая деятельность, как уголовное преследование вряд ли должна входить в компетенцию прокуратуры, так как не соответствует выполнению ее основной функции - надзору за исполнением законов»¹⁰. Видимо, данный вывод делается из того факта, что, как нами было отмечено выше, осуществление прокурором обвинения в процессуальном смысле противоречит существованию эффективного, беспристрастного прокурорского надзора за исполнением законов органами предварительного расследования.

Как бы ни различались мнения ученых относительно роли прокурора в уголовном процессе, нужно признать: прокурор не должен совмещать полномочия надзорного и обвинительного характера. Поэтому возможны две модели процессуального статуса прокурора.

Прокурор - основной субъект уголовного преследования. При этом он должен иметь право возбуждать уголовные дела, проводить по ним любые процессуальные действия либо давать указания об их проведении, определять субъекта расследования, устанавливать объем обвинения, избирать меру пресечения, отменять решения субъектов расследования, принимать решение о направлении дела в суд, поддерживать обвинение в суде, обжаловать приговор суда и участвовать в производстве по его пересмотру.

Прокурор - субъект надзора за процессуальной деятельностью. В этом случае участие прокурора ограничено досудебным производством (принцип независимости судей и подчинения их только закону исключает прокурорский надзор за исполнением законов судом), в ходе которого он не вправе совершать никаких действий обвинительного характера, а должен лишь требовать устранения нарушений закона от органов предварительного расследования. Также возможно его участие в рассмотрении судом ходатайств органов предварительного расследования о проведении действий, допускаемых только по решению суда (ч. 2 ст. 29 УПК РФ), для высказывания своего заключения, и разрешение жалоб на действия (бездействие) и решения органов предварительного расследования. Его деятельность в этой связи по своей природе (в т.ч. мотивации) должна быть близка судебному контролю в досудебном производстве. Согласно этой модели прокурор не вправе принимать решение о направлении дела в суд и поддерживать государственное обвинение.

Анализ  положений УПК РФ в редакции, действующей  до 2007 года, позволяет сделать вывод  о том, что законодатель явно тяготел к первой модели. Она достаточно четко проявлялась в положении прокурора как руководителя предварительного расследования.

Однако действующее законодательство не придерживается ни одной из этих моделей. Предпринята попытка «очищения» полномочий прокурора от обвинительного характера во взаимоотношениях со следственными органами, хотя и не в полной мере (в конечном счете, именно от прокурора зависит судьба дела - он может направить его в суд, утвердив обвинительное заключение, а может и возвратить его следователю для производства дополнительного расследования). Однако процессуальное рукрводство дознанием сохранилось, что тем более странно, если учесть, что предварительное следствие и дознание суть одна и та же деятельность (предварительное расследование), имеющая одинаковые задачи и осуществляемая одними и теми же способами (следственные и иные процессуальные действия). Чего-то более нелогичного трудно себе представить. Кроме того, за прокурором сохранена роль государственного обвинителя в суде, поэтому требовать полной беспристрастности от данного субъекта уголовного преследования нельзя и в досудебном производстве.

Якобы, укрепив независимость следственного  аппарата от прокуратуры, законодатель выплеснул вместе с водой и ребенка. Следователи, будучи формально независимы от прокуроров, фактически вынуждены учитывать их позицию в силу ст. 221 УПК РФ и, кроме того, находятся в полном подчинении еще и руководителей следственных органов. Прокуроры же лишены процессуальной возможности оказывать законное влияние на подготовку государственного обвинения (ведь предварительное следствие по своей сути является

именно  такой подготовкой). Можно, конечно, возразить, что деятельность следователя не имеет такого характера и направлена на беспристрастное установление истины по делу. Именно поэтому связку «прокурор - следователь» законодатель разорвал. Однако и это утверждение необоснованно:

1. Следователь продолжает согласно УПК РФ относиться к стороне обвинения.
2. Следователи являются сотрудниками органов по борьбе с преступностью (МВД, ФСКН, ФСБ). Реорганизация Следственного комитета при прокуратуре РФ в Следственный комитет РФ ничего не меняет: следствие - однородная деятельность, и ее направленность на уголовное преследование вряд ли всерьез зависит от выделения одного самостоятельного следственного органа.
3. Налицо логическая ошибка, так как получается, что беспристрастность предварительного следствия государству важна, а беспристрастность дознания - нет.

В конечном счете, непонятно, почему один субъект  уголовного преследования (прокурор) фактически не может взаимодействовать с  другим субъектом (следователем) и лишен  возможности процессуального воздействия на него. Даже у потерпевшего в этом смысле больше прав. Он может заявлять ходатайства о проведении следственных действий, которые в случае их обоснованности являются для следователя обязательными (ст. 159 УПК РФ), представлять доказательства и иным образом воздействовать на ход предварительного расследования и пополнение доказательственной базы. Прокурор даже этого лишен. Единственный его рычаг воздействия - дача указаний при возвращении уголовного дела для производства дополнительного следствия. Однако это - отложенная во времени мера, связанная с риском утраты доказательственной информации и нарушения правила о разумности сроков уголовного судопроизводства (ст. 6.1. УПК РФ).

Проблемы  процессуального статуса прокурора  в досудебном производстве обсуждаются  с 2007 года очень активно. Прошло три  года после внесения в УПК изменений  относительно роли прокурора в досудебном производстве. Это достаточное время  для того, чтобы оценить их эффективность. Генеральный прокурор РФ отмечает: «Несмотря на то, что снижается  преступность, увеличивается штатная численность следственных органов, в общем числе в суды направляется все меньше уголовных дел. По-прежнему значительное количество уголовных дел возвращается прокурорами для дополнительного расследования... Повсеместно следственными органами нарушаются конституционные права граждан. Среди наиболее часто выявляемых прокурорами нарушений - незаконное возбуждение уголовных дел, нарушение прав участников уголовного судопроизводства, необоснованное привлечение к уголовной ответственности... При осуществлении надзора за производством предварительного расследования прокуроры выявляют массовые факты фальсификации процессуальных документов, грубейшие случаи искажения статистической отчетности, направленные на искусственное повышение показателей раскрываемости преступлений и качества проведенного предварительного расследования»¹¹.