Понятие и виды специального субъекта

Несмотря на то, что в УК России содержится определение должностного лица, в теории уголовного права и судебно-следственной практике вызывают трудности случаи признания отдельных категорий служащих должностными лицами. В частности, длительное время ведется дискуссия о том, относятся ли преподаватели к числу названных лиц. Решению этого спорного вопроса и посвящена настоящая статья.

Прежде всего, обратимся к ст. 285 УК России, в примечании 1 к которой указывается: "Должностными лицами в статьях настоящей главы признаются лица, постоянно, временно или по специальному полномочию осуществляющие функции представителя власти либо выполняющие организационно-распорядительные, административно-хозяйственные функции в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях, а также в Вооруженных силах Российской Федерации, других войсках и воинских формированиях Российской Федерации". Характер и место выполнения отмеченных функций - это те критерии, которые законодатель считает необходимыми признаками должностного лица. В рассматриваемом аспекте представляет интерес выполнение указанных функций в государственных и муниципальных учреждениях. В статье 120 Гражданского кодекса РФ под учреждением понимается некоммерческая организация, создающаяся собственником для осуществления управленческих, социально-культурных или иных функций некоммерческого характера и финансируемая собственником полностью или частично. Некоммерческая организация в форме учреждения может быть создана и для достижения образовательных целей (ст. 2 Федерального закона "О некоммерческих организациях).

Образование представляет собой целенаправленный процесс воспитания и обучения в интересах человека, общества, государства, сопровождающийся констатацией достижения гражданином (обучающимся) установленных государством образовательных уровней (образовательных цензов). Образовательным является учреждение, осуществляющее образовательный процесс, то есть реализующее одну или несколько образовательных программ и (или) обеспечивающее содержание и воспитание обучающихся, воспитанников (Закон РФ "Об образовании").

Следует отметить, что в теории уголовного права существуют две прямо противоположные позиции. Одни авторы считают, что учителя, преподаватели высших и средних учебных заведений не могут быть признаны субъектами должностных преступлений. Другие полагают, что в случаях принятия экзаменов и зачетов преподаватели выполняют организационно-распорядительные функции и, следовательно, являются в этот момент должностными лицами. Решение данного вопроса лежит в плоскости разделения функций служащих государственных и муниципальных учреждений на "управленческие" и профессиональные.

Пленум Верховного Суда РФ в п. 5 постановления № 6 от 10 февраля 2000 года "О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе" подчеркнул, что субъектами получения взятки не могут быть работники государственных и муниципальных учреждений, исполняющие в них профессиональные или технические обязанности, которые не относятся к организационно-распорядительным или административно-хозяйственным функциям.

На каком же основании сторонники признания преподавателей, принимающих экзамены и зачеты, должностными лицами относят эту деятельность не к профессиональной, а к управленческой, усматривая здесь выполнение организационно-распорядительных функций? По мнению Б.В. Волженкина, о наличии распорядительных функций свидетельствует обладание правом совершать по службе юридически значимые действия, способные порождать, изменять или прекращать правовые отношения. Таким образом, получается, что во время проведения учебных занятий преподаватель занимается профессиональной деятельностью, а при приеме экзаменов или зачетов он становится должностным лицом, поскольку от выставленных оценок зависит зачисление в учебное заведение, перевод на другой курс, получение стипендии, выдача диплома об окончании учебного заведения. Данная позиция не нова и является одной из наиболее популярных, причем не только в науке уголовного права. К примеру, известныйадминистративист Д.Н. Бахрах пишет, что из многочисленных определений, предложенных учеными, наиболее удачным представляется такое: "Должностными лицами называются служащие, имеющие право совершать служебные юридические действия". На мой взгляд, такая трактовка вряд ли приемлема, ввиду ее недостаточной четкости. Любой государственный служащий, служащий государственного или муниципального учреждения совершает юридически значимые действия, но не каждый из них является должностным лицом. Поведение преподавателя при проведении лекционных или семинарских занятий (например, оскорбление студента) тоже может иметь правовые последствия. Как тонко подметил Б.В. Здравомыслов, "совершение юридически значимых действий, если это не является формой реализации организационно-распорядительных либо административно-хозяйственных обязанностей, не составляет признака специального субъекта преступления". 
К сожалению, практика рассмотрения уголовных дел Верховным Судом РФ свидетельствует о том, что им воспринята позиция, отстаиваемая Б.В. Волженкиным, А.С. Гореликом и другими учеными.

В пункте 3 постановления № 6 от 10 февраля 2000 года разъясняется, что «организационно-распорядительные функции включают в себя, например, руководство коллективом, расстановку и подбор кадров, организацию труда или службы подчиненных, поддержание дисциплины, применение мер поощрения и наложение дисциплинарного взыскания». Хотелось бы отметить, что, по моему мнению, руководство коллективом и т.д. изначально предполагает право должностного лица на применение мер поощрения и дисциплинарного взыскания. В этой связи перечисление указанных полномочий как альтернативных необоснованно. В приведенном выше решении по уголовному делу Макарова констатация наличия организационно-распорядительных функций у преподавателя связывается с имеющимся у него правом принятия экзаменов и зачетов у студентов, что в свою очередь влечет определенные правовые последствия. Как уже подчеркивалось, сами по себе юридические последствия вторичны, необходимо сначала установить, что в данной ситуации преподаватель обладает организационно-распорядительными функциями. Трактовка таких функций Пленумом Верховного Суда свидетельствует о том, что их может осуществлять руководитель, то есть лицо, наделенное правом принятия управленческих решений. Является ли им преподаватель? На мой взгляд, в описанной выше ситуации нет, здесь преподаватель выполняет свои профессиональные функции. Выставление удовлетворительных или неудовлетворительных оценок ни что иное, как форма выполнения таких функций, это не может быть поощрением или дисциплинарным взысканием. Допуск к сессии, перевод на другой курс, выдача справки вызова, отчисление из вуза - эти решения принимает не преподаватель, а декан факультета или ректор (директор) института и т.д. Они, безусловно, в полном соответствии с содержанием организационно-распорядительных функций - должностные лица. К примеру, ст. 16 Федерального Закона "О высшем послевузовском и профессиональном образовании» гласит, что «за нарушение студентом обязанностей, предусмотренных уставом высшего учебного заведения и правилами его внутреннего распорядка, к нему могут быть применены дисциплинарные взыскания вплоть до отчисления из высшего учебного заведения". Эти меры взыскания объявляются приказом, что является свидетельством выполнения организационно-распорядительных функций ректором института. Кроме того, неудачная сдача экзамена в первый раз еще не предрешает вопроса об отчислении из вуза, каждый студент имеет право на повторную пересдачу. Более того, если замыкаться лишь на юридических последствиях служебной деятельности, то получается, что преподаватель, не фиксирующий за денежное вознаграждение пропуски студентом семинарских занятий, тоже должностное лицо. Последствием этого может явиться неудовлетворительная сдача экзамена и отчисление из вуза.

Интересны рассуждения Б.В. Волженкина, который абсолютно прав, когда пишет, что характер полномочий служащих государственных и муниципальных учреждений предполагает исполнение ими не только управленческих функций, имеющих юридическое значение, но и функций исключительно профессиональных. "Все это наглядно можно показать на примере медицинских работников. ...Так, главный врач организует, направляет работу вверенной ему больницы... Подобная деятельность носит должностной характер... Врач (пусть даже главный врач или заведующий отделением), осматривающий больного и ставящий диагноз,…осуществляет при этом свои профессиональные лечебные функции, а не обязанности должностного характера. Поэтому принятие врачом вознаграждения, например, за удачно проведенную операцию, взяточничеством назвать нельзя".Однако автор сам себе противоречит. Во-первых, если вернуться к высказанному им же мнению о том, что о наличии распорядительных функций свидетельствует обладание правом совершать по службе юридически значимые действия, с очевидностью следует вывод: врач при проведении операции тоже является должностным лицом, поскольку его действия влекут правовые последствия. Во-вторых, Б.В. Волженкин отмечает, что рассмотренный принцип разграничения служебных обязанностей на сугубо профессиональные и организационно-распорядительные должен применяться при решении вопроса о злоупотреблениях, допущенных преподавателями высших учебных заведений. Преподаватель, принимающий экзамен, в известной мере врач, ставящий диагноз качеству подготовки студента по той или иной дисциплине.Иная ситуация, когда преподаватель является членом государственной аттестационной комиссии. Именно она и будет проанализирована. В этот момент преподаватель действительно - должностное лицо. Он наделяется от имени государства правом принятия решения о присвоении квалификации или зачислении в учебное заведение. В Положении "Об итоговой государственной аттестации выпускников высших учебных заведений в Российской Федерации"закрепляется, что одной из основных функций государственных аттестационных комиссий является решение вопроса о присвоении квалификации по результатам итоговой государственной аттестации и выдаче выпускнику соответствующего диплома о высшем образовании (п. 5). Государственную аттестационную комиссию возглавляет председатель, который организует и контролирует деятельность всех экзаменационных комиссий, обеспечивает единство требований, предъявленных к выпускникам (п. 12). Аналогичные функции экзаменационной комиссии предусмотрены в Положении о государственной (итоговой) аттестации выпускников IX и XI (XII) классов общеобразовательных учреждений Российской Федерации. 
Последствия решений, принятых данными комиссиями, таковы: указанные в документах о начальном профессиональном, среднем профессиональном, высшем профессиональном образовании квалификации дают право их обладателям заниматься профессиональной деятельностью, в том числе занимать должности, для которых в установленном порядке определены обязательные квалификационные требования к соответствующему образовательному цензу (ст. 27 Закона РФ "Об образовании"). Не вызывает сомнения и то, что преподаватели, входящие в состав приемной экзаменационной комиссии, являются должностными лицами.

В этом плане весьма красноречиво разъяснение, содержавшееся в ранее действовавшем постановлении № 4 Пленума Верховного Суда СССР от 30.03.90 г. "О судебной практике по делам о злоупотреблении властью или служебным положением, превышении власти или служебных полномочий, халатности и должностном подлоге". В пункте 4 названного постановления указывалось, что если наряду с осуществлением профессиональных обязанностей на работника "возложено и исполнение организационно-распорядительных или административно-хозяйственных функций, то в случае их нарушения он может нести ответственность за должностное преступление (например, врач - за злоупотребление полномочиями, связанными с выдачей листков нетрудоспособности или с участием в работе ВТЭК, призывных комиссий; преподаватель - за нарушение обязанностей, возложенных на него, как на члена квалификационной или экзаменационной комиссии ...)". Почему же Пленум Верховного Суда РФ в новом постановлении дал менее конкретное разъяснение?

На мой взгляд, ответ лежит на поверхности. К сожалению, в настоящее время получение преподавателями незаконного вознаграждения за выставление экзаменационных оценок распространенное явление, которое требует решительного противодействия. Прежняя позиция высшей судебной инстанции не позволяет привлекать преподавателей к ответственности за получение взятки в случае получения такого вознаграждения за принятие экзаменов и зачетов не в составе квалификационной или экзаменационной комиссии. Более "подходящих" норм в УК РФ нет. Поэтому Пленум Верховного Суда РФ оставил лазейку для несоответствующей смыслу закона трактовки понятия должностного лица. Озабоченность понять можно, но применение закона по всем известному принципу Глеба Жеглова недопустимо. Кстати, нечто подобное произошло с толкованием в постановлении "О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)" признака "использование беспомощного состояния" при убийстве. В судебной практике возник вопрос о квалификации действий виновных, совершивших убийство лиц, находившихся в состоянии сна или тяжелого алкогольного опьянения. Пленум Верховного Суда РФ хранит молчание, и только заместитель Председателя Верховного Суда РФ А.Е. Меркушов сказал по этому поводу, что Пленум не согласился с позициями "за" или "против", поскольку вопрос должен решаться в каждом конкретном случае. Между тем определения, вынесенные Судебной коллегией по уголовным делам и Президиумом Верховного Суда РФ по конкретным делам, свидетельствуют о том, что они в подобных случаях не усматривают наличие данного признака. Вряд ли это прибавляет авторитета постановлениям Пленума Верховного Суда РФ.

4. Виды воинских должностных  преступлений и ответственность  за них

Статья 24 Закона предусматривает три вида воинских должностных преступлений: злоупотребление начальника или должностного лица властью или служебным положением; превышение власти или служебных полномочий; бездействие власти. По своей юридической природе эти преступления являются однотипными, поскольку все они посягают на нормальную деятельность аппарата военного управления, а в качестве субъекта преступления выступают начальники и ругие военнослужащие, признанные должностными лицами. Вместе с тем они имеют ряд отличительных признаков.

Злоупотребление властью или служебным положением.

Выражается в умышленном использовании или иным воинским должностным лицом своего служебного положения в ущерб интересам службы, которое заключается в действии (или бездействии), сознательно нарушающем служебные для этих лиц законом или специальным военно-правовым актом.

Как должностное злоупотребление путем злоупотребления путем действия будет, например, рассматриваться случай, когда командир части прикажет подчиненным выполнить работу на постороннем предприятии в целях получения средств, предназначенных им на стороительство незапланированных объектов или расходы на другие не предусмотренные сметой мероприятия. Никакие оправдания подобных действий “интересами службы” с точки зрения закона приниматься во внимание не могут. Командир (начальник) вправе отдавать лишь законные и выполнимые дозволенными способами приказы и распоряжения. Всякое иное распоряжение должностного лица, противоречащее закону, уставу, является противоправным и при наличии указанных в ст. 24 Закона признаков влечет за собой уголовную ответственность.

ПРЕВЫШЕНИЕ ВЛАСТИ в отличие от злоупотребления властью проявляется в форме действия, выходящего за пределы властных полномочий, представленных законом данному должностному лицу. Например, применение начальником оружия к подчиненному при отсутствии условий, предусмотренных ст.7 Дисциплинарного устава, образует состав преступления в виде превышения власти. Превышение будет и в том случае, если начальник предпринял действия, которые по своему характеру правомочны совершать лишь вышестоящие должностные лица.

БЕЗДЕЙСТВИЕ ВЛАСТИ проявляется в непрнятии воинским должностным лицом мер, которые оно в силу своего служебного положения обязано было принять в целях предотвращения вредных последствий. Нарушение этой обязанности, то есть бездействие власти, в определенных условиях может привести к тяжким последствиям. Например, непринятие должностных мер по предотвращению беспорядков, бездействие в условиях чрезвычайного положения, в боевой обстановке.