Доведение до самоубийства

В главе XXII законодатель предусмотрел ответственность за посягательство на интересы частных лиц. Как и  в Уложении о наказаниях 1845 г., в  Уголовном уложении 1903 г. преступления против частного лица размещались на последнем месте. Сходство этих правовых актов не говорит об их полном совпадении. Так, в Уголовном уложении 1903 г. система преступлений против личности была более совершенной.

Часть составов преступлений против несовершеннолетних предлагалось разместить в других главах Уложения 1903 г. В частности, в главе 14 "Преступные деяния против личной свободы" содержится много таких составов. Статьей 441 установлена уголовная ответственность за "Подговор к самоубийству" лица, не достигшего 17 лет, или не способного понимать значение своих действий и руководить ими, или содействие в самоубийстве таким лицам наказывалось каторгой на срок до 8 лет (ст. 409).

После октябрьского переворота 1917 г. было отменено царское законодательство, Декрет о суде № 1 предписывал революционным трибуналам руководствоваться революционным правосознанием.

В первом УК РСФСР 1922 г., в его главе  пятой, посвященной преступлениям  против жизни, здоровья, свободы и  достоинства личности, на первом месте  помещены преступления против жизни - убийства. Эта глава напоминала главу Уголовного уложения 1903 г., однако сходство было только внешним: исходя из общего представления (понятия) преступления, убийство должно было быть общественно опасным, а было ли оно действительно таковым, определял суд, формальные признаки убийства отступали на второй план, что позволяло уничтожать неугодных советской власти.

Итак, УК РСФСР 1922 г. выделял несколько  видов убийств: умышленное убийство при наличии квалифицирующих  признаков; простое убийство, т.е. без  квалифицирующих и привилегированных обстоятельств; в примечании к ст. 143 предусматривалось освобождение от наказания в случаях убийства из чувства сострадания; умышленное убийство в состоянии аффекта; убийство при превышении пределов необходимой обороны, а также убийство застигнутого на месте преступления преступника с превышением необходимых для его задержания мер (ст. 145 УК); убийство по неосторожности; незаконное производство аборта; подговор к самоубийству несовершеннолетнего или лица, заведомо неспособного понимать совершаемое или руководить своими поступками.

В отличие от Уголовного уложения 1903 г. УК РСФСР не предусмотрел в  качестве самостоятельного вида убийства убийство матерью своего новорожденного ребенка. Не предусмотрел он и такой  вид убийства, как убийство по согласию потерпевшего из чувства сострадания, однако освобождение от наказания за данное преступление было предусмотрено (примечание к ст. 143).

В УК РСФСР 1922 г обращает на себя внимание такой состав преступления, как "содействие или подговор к самоубийству несовершеннолетнего или лица, заведомо неспособного понимать свойства или значение им совершаемого, или руководить своими поступками, если самоубийство или покушение на него последовали" (ст. 148 УК РСФСР 1922 г.). Указанное деяние каралось лишением свободы на срок до 3-х лет. Фактически этот состав пособничества в самоубийстве явился прообразом существующего сейчас состава доведения до самоубийства, но круг потерпевших от преступления лиц заметно изменился. Возникший как состав преступления против несовершеннолетних и лиц, не способных понимать значение своих действий, современный состав преступления предполагает в качестве потерпевших неограниченно широкий круг лиц. В УК 1926 г. в отдельный состав выделено доведение до самоубийства или покушения на самоубийство лица, находящегося в материальной или иной зависимости, "жестоким обращением или иным подобным путем" (ч. 1 ст. 141, лишение свободы на срок до 5 лет). Состав преступления в отношении несовершеннолетних и наказание за его совершение не изменились и выделены как ч. 2 ст. 141 УК 1926 г.

Изменились и виды, и размеры  наказаний за убийства. Так, за квалифицированные  виды убийств предусмотрено было наказание в виде лишения свободы  от 8 до 10 лет (максимальный срок лишения  свободы - ст. 34 УК РСФСР). Вместе с тем за отдельные государственные и должностные преступления предусматривалось наказание в виде смертной казни. За квалифицированное убийство смертная казнь была введена Постановлением ЦИК СССР от 7 июля 1934 г .

Принятый УК РСФСР в 1926 г., по существу, оставил систему преступлений против жизни, которая была сформулирована в УК РСФСР 1922 г. Была введена лишь ответственность за самоубийство или покушение на него лица, находящегося в материальной или иной зависимости от другого лица, путем жестокого обращения с потерпевшим или иным подобным путем (ст. 141). В числе преступлений против личности появилось и такое преступление, как незаконное производство аборта. Были повышены размеры санкций за преступления против жизни.

В УК РСФСР 1960 г. система преступлений против жизни претерпела некоторые изменения. В частности, в число преступлений против жизни вошли: умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах, убийство без отягчающих обстоятельств, т.е. простое убийство при превышении пределов необходимой обороны, неосторожное убийство, доведение до самоубийства. Санкции за квалифицированное и простое убийство были вновь ужесточены; так, за квалифицированный вид убийства было предусмотрено наказание в виде лишения свободы от 8 до 15 лет, альтернативно - наказание в виде смертной казни.

Статья 110 Уголовного Кодекса РФ раскрывает состав преступления - доведение до самоубийства. Характерно, что существенное отличие ст. 110 УК от ст. 107 УК РСФСР 1960 г. состоит в том, что в новом  законе отсутствует такое условие уголовной ответственности, как нахождение лица, покончившего с собой, в материальной или иной зависимости от виновного. Тем самым сфера применения данной статьи расширена в интересах защиты жизни граждан. Прежний УК позволял в ряде случаев, например, злостным клеветникам, уклоняться от уголовной ответственности за доведение до самоубийства. В то же время надо подчеркнуть, что отсутствие в ст. 110 УК данного условия наступления уголовной ответственности не освобождает следователей и судей от всестороннего анализа отношений между лицом, покончившим с собой, и обвиняемым. Такой анализ существенно дополнит исследование признаков данного преступления, указанных в законе, и будет способствовать сокращению случаев необоснованного привлечения к уголовной ответственности.

1.2 Понятие доведения  до самоубийства в современной  уголовно- правовой науке

Мы настолько привыкли к слову "самоубийство", что уже не задумываемся над его значением, смыслом, поэтому  необходимо дать объективное определение  самоубийства, чтобы четко установить предмет исследования.

Случается, что смерть является делом  самой жертвы, что страдающим лицом  является и caм действующий субъект. С другой стороны, можно с определенностью  сказать, что общераспространенное мнение о самоубийстве считает именно этот момент характерным, а внутренний мотив такого рода поступков, с этой точки зрения, не имеет определенного значения. Согласно обыденному представлению, самоубийство есть, прежде всего, порыв отчаяния у человека, который больше не дорожит жизнью. Но в действительности человек вплоть до самого последнего момента привязан к жизни, хотя эта привязанность и не мешает ему расстаться с нею. Важно только четко определить, что этот поступок совершается человеком сознательно, что сама жертва в момент действия знает о последующем результате своего поступка, каковы бы ни были мотивы, приведшие к его совершению. Все подобные случаи смерти резко отличаются от тех, в которых человек или не является орудием своей смерти, или же является им только бессознательно (это иной вид самоубийств, не входящий в рамки настоящего исследования).

Общую причину совершаемых людьми самоубийств найти невозможно. Конечно, большую роль играют внешние факторы  их бытия, но можно пойти по другому  пути - оставив в стороне самого индивида, искать причины предрасположения к самоубийству в природе самих обществ. Например, Э. Дюркгейм утверждает, что каждая социальная группа имеет к самоубийству определенную, присущую именно ей, коллективную наклонность, которая и определяет собой размеры индивидуальных наклонностей.

Во все времена самоубийство считалось тяжким грехом и осуждалось и даже наказывалось. Является ли решение  индивида добровольно оборвать свою жизнь преступлением против общества, морали, Бога или это его право, которое ему дано, как, например, право на жизнь, и он волен им распоряжаться и не быть осужденным?

Если оставить в стороне различие в деталях репрессивных мер, принимавшихся  различными народами, то можно увидеть, что регламентация самоубийства прошла через две главные фазы. В первой фазе личности запрещено кончать с собою самовольно, но государство может выдать на это свое разрешение (так, например, в Афинах самоубийство с разрешения сената считалось законным актом, если устанавливалось, что жизнь испросившего сделалась невыносимой).

Деяние становится безнравственным  лишь в том случае, когда его  совершают отдельные лица на свой страх без участия органов  коллективной жизни. При известных  обстоятельствах общество как бы уступает и соглашается разрешить  то, что принципиально оно осуждает.

Во второй фазе осуждение носит  абсолютный характер и не допускает  никаких исключений. Возможность  распоряжения человеческой жизнью, за исключением смерти как возмездия  за преступления, отнимается уже не только у заинтересованного субъекта, но даже и у общества. Этого права отныне лишены и коллективная, и индивидуальная воля.

Споры о "праве на самоубийство" не утихают и в настоящее время. Так, Э. Дюркгейм утверждает, что самоубийство должно осуждаться потому, что оно  противоречит "культу человеческой личности, на котором покоится вся наша мораль". "Убивая себя, человек наносит, говорят нам, вред только самому себе, и обществу незачем вмешиваться сюда. Это заблуждение. Общество оскорблено, потому что оскорблено чувство, на котором основываются в настоящее время его наиболее почитаемые моральные аксиомы и которое служит почти единственной связью между его членами. С того момента, как человеческая личность признается и должна быть признана святыней, которой не может произвольно распоряжаться ни индивид, ни группа, всякое покушение на нее должно быть запрещено.

Неважно, что преступник и жертва соединяются при этом в одном  лице: социальное зло, следующее из акта, не исчезает только потому, что  преступник причинил страдание только себе. Если факт насильственного прекращения человеческой жизни сам по себе всегда возмущает нас, как оскорбление святыни, то мы не можем терпеть его ни в каком случае. Уступив здесь, общественное чувство скоро потеряло бы свою силу". Но в противовес воззрениям Э. Дюркгейма, М.И. Ковалев подходит к этой проблеме с другой стороны - если человеку дано право на жизнь, то он должен обладать и правом на смерть, а, следовательно, не должно подвергаться осуждению (морально или юридически) решение человека по собственному желанию расстаться с жизнью.

Право на жизнь - естественное право  любого человека. Оно, бесспорно, существует, фиксируется в правовых нормах в  его непосредственном выражении. Но человек не может им пользоваться по своему усмотрению: помимо своей воли он рождается на свет, и опять-таки помимо своей воли он и покидает его. Однако активная жизнь, протекающая между жизнью и смертью, наполнена непрерывным осуществлением человеком своих прав и обязанностей. И в основе всех их лежит право каждого человека оставить после себя потомство, которое "берет на себя эстафету бытия". В этом абсолютном праве заложено последующее право на жизнь в потомках. Оно выражает высший смысл жизни и охраняется всей силой морали, норм закона, системой принуждения и поощрения. Именно благодаря праву на жизнь в правовом государстве, где в полную меру действуют законы гражданского общества, права и законные интересы граждан являются приоритетными перед всеми остальными.

В современном уголовном законодательстве нигде не содержится запрет на самоубийство. Можно ли из этого сделать вывод о праве на самоубийство? Некоторые юристы полагают, что такое право должно быть провозглашено в законе.

М.И. Ковалев же считает, "что  в правах, касающихся сущности человеческого  бытия, нельзя исходить только из зафиксированных в нормативном акте норм. Существующее нормативистское представление о праве, видимо, должно распространяться только на действия, совершаемые в обществе и касающиеся взаимоотношений людей между собой, но не отношения человека со своей судьбой, если он сам захотел ее избрать". Но если безоговорочно согласиться с позицией М.И. Ковалева и провозгласить право на смерть, пусть даже в качестве "неизменного принципа", то автоматически решается проблемный вопрос об эвтаназии - ее нужно разрешить. А если следовать утверждениям Э. Дюркгейма, то приходишь к выводу о том, что личность принадлежит обществу, которое считает себя вправе распоряжаться ею, иначе "оно (общество) будет оскорблено". Трудно согласиться с такими выводами. Я считаю, что не сам человек является "хозяином" своей жизни, - "помимо своей воли он рождается на свет, помимо своей воли он и покидает его". И уж тем более эти вопросы не подвластны "обществу". Существует Высшая сила, против которой и совершается преступление, когда человек, преступая границы дозволенного, берет на себя право, которое ему не принадлежит - расстаться с жизнью.

Еще большее преступление совершается  против жизни, когда самоубийство умышленно  и цинично спровоцировано другим человеком. Способы такого доведения  могут быть разными, но все они приводят к преступной цели виновного.