Досудебное соглашение о сотрудничестве

III. ПРОБЛЕМНЫЕ АСПЕКТЫ ИНСТИТУТА ЗАКЛЮЧЕНИЯ ДОСУДЕБНОГО СОГЛАШЕНИЯ О СОТРУДНИЧЕСТВЕ

Федеральным законом от 29.06.2009 № 141-ФЗ2 в УК РФ и УПК РФ введен новый для российского уголовного судопроизводства особый порядок принятия судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве, который воспринимается правоприменителями и учеными весьма неоднозначно.          По мнению авторов большинства статей, сама идея о сотрудничестве между обвинением и защитой есть реализация принципа целесообразности, здравый и адекватный подход к социально-экономическим реалиям, отразившийся, наконец, как в уголовном так и в уголовно-процессуальном институтах. По существу, подобные соглашения уже давно применяются в практике при расследовании преступлений, совершенных группами лиц. Вместе с тем реализация этой экономически выгодной и практически целесообразной идеи не может не вызывать определенных нареканий как с точки зрения законодательной техники и сбалансированности норм рассматриваемого института, так и практической целесообразности правовой регламентации тех или иных правоотношений. Таким образом, внесенные в законодательство изменения стали основой такого мнения, что в России появился аналог американской «сделки о признании вины».    По поводу этого есть ряд законодателей, которые выступают против новой нормы законотворчества, ссылаясь на то, что никакой торг с преступниками просто недопустим. В частности, депутат от КПРФ Виктор Иванович Илюхин, заявил: «любая сделка с правосудием недопустима». По его мнению, такая правка УК и УПК увеличит коррумпированность правоохранительных органов. Разработчики законопроекта, на его взгляд, по сути проявляют заботу о защите прав преступников, решивших сдать своих подельников, чтобы самим уйти от заслуженного наказания. К тому же, как заметил Илюхин, «почему-то в стороне от заключения договора о сотрудничестве осталась такая величайшая процессуальная фигура, как следователь. А следователю, может, и не нужна сделка. Может быть, у него уже достаточно доказательств, чтобы раскрыть преступление и доказать вину всех его участников». Также, по словам депутата, законопроект не вполне учитывает ситуацию, когда обвиняемый, который пошел «на сговор» с правосудием, дает ложные сведения. С ним самим, конечно, все более или менее ясно — если соврал, то мягкий приговор может быть заменен на более жесткий. Но как быть с другими подсудимыми, которые могут быть безвинно наказаны по его свидетельству, никому не ясно¹⁷.      Сомнения по поводу нововведения высказал и «единоросс» Александр Григорьевич Москалец. Его не устраивает, что «законодательно предлагается практически режим торга «ты - мне, я – тебе». Причем, как отметил Москалец, «изначальные позиции обвиняемого предпочтительнее, чем прокурора, не говоря уже о следователе, а суд вообще получает связанную позицию». О потерпевшем, по его мнению, и вовсе забыли. «А если потерпевший не согласен, чтобы преступник пошел на соглашение с правосудием и получил половину срока?..» - задается вопросом депутат.  Досудебное соглашение о сотрудничестве, как я уже ранее определял в работе, обозначено в законе «соглашением между сторонами обвинения и защиты, в котором указанные стороны согласовывают условия ответственности подозреваемого или обвиняемого в зависимости от его действий после возбуждения уголовного дела или предъявления обвинения». При этом соглашение должно содержать, с одной стороны, действия, которые обязуется совершить обвиняемый, а с другой стороны — нормы уголовного законодательства, применяемые при соблюдении им условий и выполнении обязательств, указанных в досудебном соглашении о сотрудничестве. По поводу приведенных положений закона уместны два замечания. Во-первых, установление ответственности за совершение преступления — прерогатива суда, который при назначении наказания руководствуется положениями Уголовного кодекса, включая те, которые предусматривают возможность смягчения наказания лицам, сотрудничающим со следствием. Поэтому условия уголовной ответственности не могут быть предметом соглашения, заключаемого между прокурором и обвиняемым. Во-вторых, досудебное соглашение о сотрудничестве в том виде, как оно описано в законе, вообще не содержит никаких обязательств со стороны обвинения. Таким образом, в предложенном виде данный документ никаким соглашением по существу не является, поскольку в нем отсутствуют обязательства одной из сторон (прокурора). Складывается впечатление, что авторы закона попросту упустили из виду то, что соглашение сторон по определению должно предусматривать их взаимные обязательства.     Поэтому вне зависимости от названия документа речь идет об одностороннем обязательстве обвиняемого совершить определенные действия в целях содействия следствию в раскрытии и расследовании преступлений, изобличении и уголовном преследовании других соучастников преступления, розыске имущества, добытого в результате преступления. Именно эти действия изначально должны быть описаны обвиняемым в ходатайстве о заключении соглашения о сотрудничестве и в дальнейшем подлежат включению в текст соглашения. Выполнение обвиняемым этого обязательства может повлечь в рамках установленных законом процедур рассмотрение его уголовного дела судом в особом порядке с применением норм уголовного закона, предусматривающих существенное смягчение наказания. В случае нарушения обвиняемым своего обязательства (предоставление ложных сведений либо сокрытие от следствия каких-либо иных существенных обстоятельств совершения преступления) его дело рассматривается в общем порядке без применения норм о смягчении наказания.            Как видно, законодатель полностью учел интересы стороны обвинения, детально описав обязательства обвиняемого, а также последствия их выполнения и нарушения. Включение в досудебное соглашение о сотрудничестве обязательств, которые принимает на себя сторона обвинения, представляемая прокурором, законом не предусмотрено. Каким же образом в таком случае предлагается реализовывать заложенную в законе идею сотрудничества? Иными словами, какие действия должен совершить прокурор, с тем чтобы выполнивший принятые на себя обязательства обвиняемый достиг своей цели — рассмотрения уголовного дела в особом порядке? Закон предлагает следующий ответ: прокурор, получивший по окончании расследования уголовное дело в отношении лица, выполнившего свои обязательства, предусмотренные досудебным соглашением о сотрудничестве, должен подготовить представление об особом порядке проведения судебного заседания и вынесения решения по делу. Именно в этом, по сути, и состоит то встречное обязательство, которое исходя из логики закона могло бы стать частью досудебного соглашения о сотрудничестве, с тем чтобы указанный документ отвечал требованиям полноценного двустороннего соглашения.      К сожалению, это вполне понятное и вытекающее из идеологии нового закона предложение нереализуемо на практике. Дело в том, что закон, подробно регламентируя содержание представления прокурора, требует описать в нем не только характер и пределы содействия обвиняемого следствию, но и значение сотрудничества с обвиняемым для раскрытия и расследования преступлений, изобличения и уголовного преследования других соучастников преступления, розыска имущества, добытого в результате преступления, а также преступления и уголовные дела, обнаруженные или возбужденные в результате сотрудничества с обвиняемым. Таким образом, возможность применения особого порядка рассмотрения уголовного дела поставлена в зависимость не только от выполнения обвиняемым принятых на себя обязательств, но и от ряда других, не зависящих от обвиняемого обстоятельств.    Обязательству обвиняемого сообщить определенные сведения следствию в полной мере соответствовало бы встречное обязательство прокурора подтвердить совершение указанных действий в форме представления, направляемого в суд вместе с уголовным делом. Это встречное обязательство гармонично вписывалось бы в концепцию двустороннего соглашения о сотрудничестве, если бы закон не требовал от прокурора обязательного описания и оценки результатов сотрудничества с обвиняемым. Ведь то, как будет использована информация, полученная от обвиняемого, будет ли она использована вообще и каковы будут результаты ее использования — эти и подобные вопросы, очевидно, находятся за пределами обязательств, принятых на себя обвиняемым, подписавшим досудебное соглашение о сотрудничестве. Более того, можно заранее предвидеть, что в силу ряда объективных и субъективных факторов следствие не всегда сможет результативно использовать информацию, полученную в рамках сотрудничества с обвиняемым. Результаты сотрудничества с обвиняемым, добросовестно исполнившим принятые на себя по соглашению о сотрудничестве обязательства, не должны влиять на решение о том, заслуживает ли он особого порядка рассмотрения дела, поскольку достижение этих результатов не зависит от воли обвиняемого. Предложенный законом подход подрывает саму идею сотрудничества, поскольку учитывает интересы только стороны обвинения и не содержит механизма защиты интересов обвиняемого, выполнившего свои обязательства по соглашению о сотрудничестве. Это может явиться серьезным препятствием для практической реализации нового правового института.             Недостатки нового закона вытекают и из статей УПК И УК РФ. В частности в УПК в части 4 статьи 317⁶ закреплено: «Положения настоящей главы не применяются, если содействие подозреваемого или обвиняемого следствию заключалось лишь в сообщении сведений о его собственном участии в преступной деятельности». Однако данная оговорка оставляет неопределённость: должны ли у подозреваемого или обвиняемого быть соучастники в совершении именно того преступления, по поводу которого заключено соглашение или же он может рассказать следствию о других преступлениях других лиц, чтобы добиться для себя права на применение особого порядка. Определение «преступная деятельность», использованное в данной норме, не предполагает, что это должно быть обязательно то же преступление. Вместе с тем, пункт 1 части 2 этой же статьи устанавливает, что обвиняемый должен был активно содействовать следствию в раскрытии и расследовании преступления, изобличении и уголовном преследовании других соучастников преступления. Таким образом, на ум приходит именно то, что глава 40¹ УПКРФ применяется только по делам о преступлениях, совершённых несколькими лицами (в соучастии, группой лиц, группой лиц по предварительному сговору, организованной группой или преступным сообществом (преступной организацией)). Следовательно возникает вопрос, почему нельзя заключать подобное соглашение с лицами, совершившими преступление в одиночку?          Вызывает сомнение и правильность использования соединительных союзов в пункте 2 статьи 317⁶ УПК РФ. Создается ситуация, при которой обвиняемый должен оказать содействие и в раскрытии и в расследовании преступления. А если преступление к моменту заключения соглашения было раскрыто (при всей условности данного термина) и обвиняемый лишь помог процессуально собрать и закрепить доказательства, то формально суд не должен применять особый порядок. Представляется, что союз «и» в данном случае необходимо дополнить союзом «или».       Что касается УК РФ то в статье 62 содержатся нормы, предусматривающие обязанности государства по заключённому соглашению. Так, в части 2 данной статьи сказано, что наказание, не превышающее половины от максимально возможного, назначается в случае заключения досудебного соглашения о сотрудничестве, но лишь при двух условиях. Во-первых, должны иметь место смягчающие обстоятельства, предусмотренные пунктом «и» части первой статьи 61 УК РФ (явка с повинной, активное способствование раскрытию и расследованию преступления, изобличению и уголовному преследованию других соучастников преступления, розыску имущества, добытого в результате преступления), а, во-вторых, что интересно, должны отсутствовать отягчающие обстоятельства. Можно представить, какое большое количество преступных деяний останется нераскрытым, а может быть и не выявленным в следствии такого предусмотренного порядка данной нормой.       Довольно-таки странное положение заключения досудебного соглашения о сотрудничестве видно в части 1 пункта 2 статьи 317⁵, части 2 пункта 1 статьи 317⁶  и части 4 пункта 2 статьи 317⁷ УПК РФ из которых следует, что соглашение возможно лишь по тем делам, в которых подозреваемый или обвиняемый помог в розыске имущества добытого в результате преступления. Если суд в этом не убедится, то он не примет решение об удовлетворении ходатайства о заключении досудебного соглашения о сотрудничестве. Данное уже было проигнорировано на практике, не учитывая тот факт, что она была первой, которая применила новеллу статей  УПК и УК РФ. 

ИЗ СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ                                Так следственными органами Следственного комитета при прокуратуре РФ по Кемеровской области в сентябре 2009 г. было впервые применено на практике досудебное соглашение о сотрудничестве. По уголовному делу, которое возбуждено по признакам преступления, предусмотренного ст.126 УК РФ (похищение человека), одним из обвиняемых заявлено ходатайство о заключении досудебного соглашения о сотрудничестве со стороной обвинения. Выполнение принятых на себя обязательств позволит в отношении него значительно смягчить меру наказания за совершенное преступление. С учетом ценностей сведений, которые могут быть получены от обвиняемого, данное ходатайство следователем было передано прокурору для заключения соглашения, которое им удовлетворено¹⁸.         

Вряд ли в этом случае речь шла о розыске имущества. Представляется, что и в вышеперечисленных нормах пунктуацию следует изменить таким образом, чтобы содействие в розыске имущества не было обязательным условием применения данного порядка .        По поводу обстоятельств, отягчающих наказание перечисленных в статье 63 УК РФ также есть ряд недочетов, а именно здесь следует отметить, что если эти обстоятельства рассматриваются статьями Особенной части УК РФ как квалифицирующие признаки, то данное ограничение уже не действует. Так, к примеру, по делу о контрабанде, совершённой организованной группой (часть 4 статьи 188 УК РФ), заключение соглашения о сотрудничестве возможно, т.к. в данном случае «организованная группа» является квалифицирующим признаком и не учитывается как отягчающее обстоятельство. Любая иная форма соучастия (группа лиц, группа лиц по предварительному сговору и др.) в совершении контрабанды будет расцениваться как обстоятельство, отягчающее ответственность (п. «в» части первой статьи 63 УК РФ). С учётом того, что применение соглашения возможно только по делам, где есть соучастие, а соучастие — отягчающее обстоятельство, идеи законодателя вообще перестают быть понятными. Вместе с тем, по делам о преступлениях, за которые предусмотрены пожизненное лишение свободы или смертная казнь, данные виды наказания не применяются, а наказание, назначаемое подсудимому, заключившему соглашение о сотрудничестве не может превышать 2/3 от максимально возможного. При этом, как следует из части 4 статьи 62 УК РФ, по данным делам требование о наличии определённых смягчающих и отсутствии отягчающих обстоятельств не предъявляется. Таким образом, можно сделать вывод о том, что предусмотренная в части 4 пункте 5 статьи 317⁷ УПК РФ необходимость исследовать в ходе судебного заседания обстоятельства, отягчающие наказание, касается только дел о преступлениях, за которые предусмотрены пожизненное лишение свободы или смертная казнь.    Итак, можно сделать вывод, что особый порядок принятия судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве допускается по делам о преступлениях, совершенных в соучастии, когда есть необходимость в содействии в розыске имущества, добытого в результате преступления, имеют место смягчающие обстоятельства, указанные в пункте «и» части первой статьи 61 УК РФ и отсутствуют отягчающие обстоятельства. При этом условия, касающиеся смягчающих и отягчающих обстоятельств не действуют, если речь идёт о преступлениях, за которые предусмотрены пожизненное лишение свободы или смертная казнь. Представляется, что данная система критериев является результатом низкой юридической техники законодательства, а не продуманной государственной политики в области борьбы с преступностью.       Неудачным при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве является и форма расследования, в данном случае предусмотренная только в виде предварительного следствия¹⁹. Однако подозреваемого, в отношении которого проводится дознание, никто права на заключение соглашения не лишал. Следовательно, по таким делам придется вместо дознания — упрощённой формы расследования, проводить более сложное предварительное следствие. Органы, не имеющие в своих структурах следственных подразделений, будут вынуждены передавать подобные дела прокурору, а прокурор, в свою очередь, направлять их следователям. Само собой это существенно затянет процедуру, усложнит ее. Кроме того, в УПК РФ вообще не предусмотрено, как должен дознаватель реагировать на ходатайство подозреваемого о заключении досудебного соглашения. Часть 3 статьи 317¹ УПК РФ говорит о том, что данное ходатайство подаётся прокурору через следователя — о дознавателе ни слова. В части 1 статьи 317⁵ УПК РФ говорится об утверждении прокурором обвинительного заключения, но нет ничего об обвинительном акте. Представляется, что законодатель необоснованно ограничил форму расследования только одним её видом — предварительным следствием.        Если для вынесения судебного решения в особом порядке при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением (гл. 40 УПК РФ) требуется согласие потерпевшего, то при заключении соглашения о сотрудничестве возникает вопрос, а где же таковое его присутствие здесь? Ведь по сути-то дела, без потерпевших от преступления лиц и нет как такового преступления в целом. Потерпевший даже не указан среди субъектов, обладающих правом обжаловать факт заключения соглашения, обжаловать его содержание. Представляется что данная ситуация создает условия для нарушения прав потерпевшего и не согласуется с требованием справедливости правосудия, о справедливости в таком случае не может быть и речи. Такого же мнения и придерживается депутат Государственной думы от фракции КПРФ В. И. Илюхин упомянутый выше.         Кроме указанных слабых сторон нового уголовно-правового института, можно было бы заметить, что законодатель обошел вниманием еще ряд проблем, а именно, сделан особый акцент на розыске имущества, утраченного в результате преступления, тогда необходимым является и участие гражданского истца в процедуре заключения соглашения о сотрудничестве, нуждается в дополнительной регламентации и проблема совокупности преступлений, возможна ли данная процедура в отношении несовершеннолетних?           Особого внимания заслуживает вопрос об обеспечении безопасности обвиняемого, оказывающего содействие следствию в раскрытии преступления и выявлении иных виновных лиц, организованных групп и преступных сообществ. Меры, предусмотренные законом, недостаточно детально регламентируют данный вопрос. Помещение материалов дела, содержащих информацию о соглашении, в опечатанный конверт не дает гарантий безопасности участникам судопроизводства. Недостаточно и простого выделения дела в отношении таких лиц в отдельное производство. Необходимо обеспечить такие условия, при которых в ходе самого производства по делу в случае заключения досудебного соглашения не возникнет утечки информации. По окончании процесса лица, сотрудничавшие со следствием, также должны быть наделены гарантиями безопасности. Не секрет, что меры государственной защиты участников судопроизводства дорогостоящие и не всегда применяются надлежащим образом. Введение практики досудебных соглашений потребует повышения эффективности таких мер.

IV. ПРАКТИЧЕСКАЯ ЦЕЛЕСООБРАЗНОСТЬ ЗАКЛЮЧЕНИЯ ДОСУДЕБНОГО СОГЛАШЕНИЯ О СОТРУДНИЧЕСТВЕ

Начиная анализ практической целесообразности заключения досудебного  соглашения о сотрудничестве, я все-таки соглашусь с тем, что у нас  норма и норма, которая именуется  буквальным образом довольно-таки просто - сделка с правосудием. И именно само понятие сделка наводит массив отрицаний на институт досудебного  соглашения о сотрудничестве.     Любая сделка, согласно гражданскому праву, представляет собой некий выбор перед тем или иным явлением, выбор оптимального варианта того или иного поведения его участника, а вместе с этим можно констатировать, что за этим выбором стоит такое понятие как торг. И в этом моменте нельзя согласиться с мнением многих законодателей по поводу того, что любой торг вокруг правосудия недопустим. Недопустимым в этом случае  считается, наоборот, что правосудие должно быть более прозрачным в рамках допустимого, более чистым, более честным.      То, что сейчас есть - это ссылка на зарубежный опыт. В этом случае будет уместным заметить слова известного историка Ключевского, который сказал, что слепое копирование западного образца и перенесение его на тело России ничего хорошего не вызовет, кроме как раковой опухоли²⁰. Вот сегодня мы действительно копируем американский образец.    Есть и еще одно значительное основание, выступающее против принятия закона о сделке с правосудием, — это нравственность. Данная категория, к большому сожалению, вымывается из уголовного и процессуального закона и практики. Коррупционные сделки и сейчас имеют место быть. Но возвести их в ранг закона — верх цинизма, который неприменим в правовом государстве и обществе. Деятельное раскаяние преступника смягчает его вину, но никак не освобождает от ответственности. А категория дел, по которым возможно сокращение сроков наказания, на мой взгляд, всегда должна жестко определяться следующими принципами: преступления не должны быть тяжкими; обязательно согласие потерпевшего; необходимо соблюдение всех норм судебной процедуры (гласность, непосредственность, непрерывность, равенство всех участников судебного процесса и прочее). А ставить во главу угла только такой показатель, как предполагаемое наказание (не свыше 10 лет) — это в корне неверно.  Не следует забывать и вот о каком весомом моменте. Назначение наказания регулируется у нас главой 10 УК РФ, но в ней нет ни единого слова об особом порядке назначения наказания. Это явное противоречие принципам права. Уголовно-процессуальное законодательство, предусматривающее особый порядок, не должно регулировать не свойственный ему предмет.          Критика закона основана на том,  что открываются большие возможности для злоупотребления со стороны правоохранительных органов. Однако вряд ли можно отрицать, что и на сегодняшний день уровень таких злоупотреблений очень невысок. Следователи неформально используют возможность договариваться с обвиняемыми о снижении сроков наказания в случае их содействия расследованию, но при этом  обвиняемый не получает никаких гарантий того, что сторона обвинения действительно будет настаивать на назначении менее строгого наказания и добьется этого.   Эффективность института заключения досудебного соглашения о сотрудничестве, по моему мнению, будет всецело зависеть от реалий. Так, если преступление малозначительно и имеются улики, указывающие на вину того или иного лица, а оно при этом сознает ее, применение данной нормы будет эффективно. Очень важно, чтобы вина была доказана, и к ответственности оказались представленными виновные лица, а их правонарушение было квалифицировано верно.      Но а пока на данный момент видно, что даже самая совершенная законодательная техника не может справиться с ошибками и злоупотреблениями в правоприменительной практике и в связи с этим видно больше минусов, чем плюсов новеллы досудебного соглашения о сотрудничестве.           Целесообразность и значимость принятия нового закона о досудебном соглашении не вызывает сомнений: он позволит повысить эффективность уголовной и уголовно-процессуальной деятельности в целом. Однако насколько успешно будет функционировать данный институт, зависит в первую очередь от деятельности правоохранительных органов и непосредственно судов.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

¹ Руднев В.И. //Журнал российского права // 1998, №6. С.78-80

² ФЗ Российской Федерации от 29 июня 2009 г. N 141-ФЗ //"О внесении изменений в Уголовный кодекс                      Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации"//Ст. 317⁶

³ Уголовное преследование – это процессуальная деятельность, осуществляемая стороной обвинения в целях изобличения подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления (п. 55 ст. 5 УПК РФ).

⁴ Помимо обвиняемого следователь обязан уведомить об окончании следственных действий защитника, законного представителя обвиняемого, если они участвуют в уголовном деле, а также потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика и их представителей.

⁵ В названных пунктах ст. 73 УПК РФ перечислены следующие обстоятельства, подлежащие доказыванию по уголовному делу: 1) событие преступления (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления); 2) виновность лица в совершении преступления, форма его вины и мотивы; 3) обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого; 4) характер и размер вреда, причиненного преступлением.

⁶ Между тем во многих странах мира лицо, оказавшее помощь следствию в разоблачении организаторов преступных сообществ и участников преступлений, вполне реально может рассчитывать на полное освобождение от ответственности и прекращение производства по уголовному делу.

⁷ См.: Федеральный закон от 20 августа 2004 г. № 119-ФЗ «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства».

⁸ Причем в случае возникновения угрозы безопасности подозреваемого или обвиняемого материалы уголовного дела, идентифицирующие его личность, изымаются из возбужденного уголовного дела и приобщаются к уголовному делу в отношении подозреваемого или обвиняемого, выделенному в отдельное производство (п. 4 ч. 1 ст. 154 УПК РФ).

⁹ В названных главах регламентированы предварительное следствие, привлечение в качестве обвиняемого и предъявление обвинения, порядок производства отдельных следственных действий и направление уголовного дела с обвинительным заключением прокурору.

¹⁰ В ч. 4 ст. 317.5 этот срок указан именно в днях, а не в сутках. Считаем, что такая формулировка вступает в определенное противоречие с нормативными положениями ч. 1 ст. 128 УПК РФ, где сказано, что «сроки, предусмотренные настоящим Кодексом, исчисляются часами, сутками и месяцами».

¹¹ Данный пункт ст. 61 Уголовного кодекса Российской Федерации предусматривает в качестве обстоятельства, смягчающего ответственность, явку с повинной, активное способствование раскрытию и расследованию преступления, изобличению и уголовному преследованию других соучастников преступления, розыску имущества, добытого в результате преступления.

¹² Пожалуй, это единственный случай, когда досудебное соглашение о сотрудничестве становится безоговорочно выгодным для обвиняемого.

¹³   См.: Части 2 и 4 ст. 62 УК РФ.

¹⁴  В названных статьях Уголовного кодекса Российской Федерации регламентирован порядок: 1) назначения более мягкого наказания, чем предусмотрено за данное преступление; 2) условного осуждения; 3) освобождения от наказания в связи с изменением обстановки.

¹⁵  В этой главе УПК РФ регламентированы апелляционное и кассационное обжалование судебных решений, не вступивших в законную силу.

¹⁶ В случае, если будет установлено, что лицом, заключившим досудебное соглашение о сотрудничестве, были предоставлены ложные сведения или сокрыты от следователя либо прокурора какие-либо иные существенные обстоятельства совершения преступления, суд, руководствуясь ст. 63 УК РФ, назначает ему наказание в общем порядке, то есть без применения положений ч. 2–4 ст. 62 УК РФ, касающихся срока и размера наказания, и ст. 64 УК РФ.

¹⁷ Депутат Государственной думы от фракции КПРФ В.И.Илюхин выступил на пленарном заседании Госдумы 15 февраля 2008 г. при обсуждении законопроекта «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» (о введении особого порядка вынесения судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве).

¹⁸ См.: Интернет-портал K-NEWS.ru. Ссылка в интернете: http://www.knews.su/news/27232

¹⁹ Ст. 317⁴ УПК РФ

²⁰ Ключевский В. О. //Курс русской истории// М. 1904 г. Статья.