Языкознание

Существующие  подходы к анализу природы  языка распределяются в зависимости от их отношения к трактовке проблем знака, значения, смысла.

Как таковой «лингвистический поворот» означал более четкое разделение предметных областей философских и научных (лингвистических, семиотических, междисциплинарных) исследований.

Предпосылки «лингвистического  поворота». Предтечей «лингвистического поворота» в культуре XX в., по мнению Н.Е. Колосова, явился Г. Фреге, который постулировал, что самый правильный метод для анализа мысли заключается в анализе языка. Изменению приоритетов основных понятий, через которые раскрывается природа языка, -значения, понимания, объяснения значения — способствовала концепция Л. Витгенштейна, который, пересмотрев традиционное соотношение значения и понимания, объяснил понимание как способность, аналогичную владению техникой. Витгенштейновский метод привел к широкому распространению в современных культурологии, этнологии, антропологии, лингвистике и социологии тенденции, объективно описывающей жизненные взаимосвязи в целом, с тем чтобы благодаря сознательному отчуждению получить объективные критерии, которые можно было бы использовать против предубеждений и издержек фантазии «вчувствования».

Новый поворот  в исследованиях проблемы языка  произошел в связи с появлением теории речевых актов Дж. Остина. Сформировавшееся в результате интерпретации и углубления остиновских идей направление — концептуальный анализ — перенесло центр тяжести исследований с формальных, глубинных структур языка в область межчеловеческой коммуникации, изучения ситуации речевого общения и взаимодействия. Под влиянием концепции речевых актов лингвистика и целый комплекс наук о языке обретают новое проблемное поле исследований. Постепенно начинается переход к коммуникативно-когнитивной парадигме в изучении языка. Исследователей все больше привлекает феномен речевой деятельности, естественной коммуникации.

Интерес к прагматическим, коммуникативным, дискурсивным аспектам языка сопровождался переносом приоритетов исследования с языка на речевую деятельность. Существенные изменения в понимании таких базисных понятий, как «смысл» и «значение», неизбежно повлекли за собой важные методологические следствия. Все большая «популярность» лингвистических исследований в общегуманитарном пространстве привела к тому, что многие авторы всерьез стали считать лингвистику основой «науки наук», методологической базой для гуманитарного знания вообще. При этом было очевидно, что каждый лингвистический подход предусматривает совершенно особенные эпистемологические построения. Так, в рамках подхода к языку, разрабатываемого М.Б. Гаспаровым, каждый случай употребления какой-либо языковой формы в речи каждого отдельного говорящего уникален и никогда в точности не повторяется, потому что меняются контекст, среда, физическое и эмоциональное состояние говорящего, его прошлый опыт и опыт всех тех людей, с которыми он вступает во взаимодействие; все это влияет и на понимание формы, и на ее физическое воплощение. При таком видении языка и связанной с ним исследовательской установки именно коммуникативные фрагменты, т.е. целые готовые выражения, являются первичными, целостными, непосредственно узнаваемыми частицами языковой материи, составляющими основу нашего обращения с языком в процессе языкового существования, — а не отдельные слова в составе этих выражений, тем более не компоненты их морфемной и фонемной структур. Именно коммуникативные фрагменты служат для говорящих первичными единицами, из которых состоит их мнемонический «лексикон» владения языком.

Фактически такой  подход очень близок к концепции  Р. Барта, вводящего понятия денотата и коннотата. Коннотации, «паразитирующие на денотате», выражают отношение субъекта речи к ее предмету, раскрывают коммуникативную ситуацию, указывают на тип употребляемого дискурса и т.д. Таким образом, Барту удалось провести разграничение текста и произведения, во многом определившее, в частности, развитие современного литературоведения.

Прагматика и постмодернизм  в языкознании. Прагматические тенденции в понимании различных аспектов языка начинают перекликаться в 1980—1990-е гг. с некоторыми постмодернистскими построениями. Достаточно точно выразил суть современных поисков в области проблем языка Ж. Деррида. По его мнению, проблема языка никогда еще не захватывала столь глобального горизонта крайне разнообразных областей исследования, гетерогенных дискурсов, сфер различного и разнородного, намерений, методов и идеологий. Это отражает реальный процесс «перемешивания» трех различных измерений понимания языка, каждое из которых имеет свою проекцию как в область философии, так и в область гуманитарных наук, связанных с исследованием проблем языка. Понимание языка как употребления, как определенного словаря (структуры) и как процесса вербализации концептов образует разнонаправленные векторы многомерного целостного феномена. Взаимодействие философского и научного подходов здесь представляется не только возможным, но и насущно необходимым. Объединение подходов и соответственно сопряжение этих парадигм становится одной из основных задач современного гуманитарного познания.

Языкознание: описательное - объяснительное - проективное

Описание —  функция научного исследования, состоящая  в фиксировании результатов опыта (эксперимента или наблюдения) с помощью определенных систем обозначения, принятых в науке; описание предшествует объяснению.

Объяснение — функция  научного исследования, состоящая в  раскрытии сущности изучаемого объекта; осуществляется через постижение определенного закона, которому подчиняется данный объект. Проектирование   -- процесс создания прототипа (прообраза) предполагаемого или возможного объекта, состояния.

Науки описательные и объяснительные. Деление, представленное в заголовке данного параграфа, совпадает с делением наук на описательные (эмпирические, конкретные) и теоретические (абстрактные). Такое деление мы находим уже у О. Конта. Но Конт считал, что всякая наука, в том числе и теоретическая, может отвечать только на вопрос «как?», а не «почему?». Эта позиция характерна как для классического позитивизма, так и неопозитивизма. Вопросы «что?» и «как?» оба относятся к сфере описательной науки. Абстракция — важный шаг в работе познающего разума, но сама по себе она — не объяснение. Объяснительная наука призвана отвечать на вопрос «почему?», т.е. раскрывать с возможной глубиной причинные связи. Человеческий разум никогда не довольствуется наблюдением и описанием окружающих явлений. Он ищет им объяснения. Для объяснительной науки характерна постановка вопроса о происхождении изучаемого круга явлений или объектов.

К содержанию научного знания можно отнести, с одной  стороны, опыт, наблюдение и описание, с другой — выяснение генезиса и причинных связей.

Объяснительная  наука — это наука высшего  класса. Чтобы подняться на этот уровень, объяснительное языкознание должно прежде всего осознать себя, свою специфику, свои задачи, свое коренное отличие от описательной науки. Речь идет о двух разных науках. Их можно было бы назвать, по предложению В.И. Абаева, «глоттографи-ей» и «глоттологией». При этом не следует смешивать соотношения: «описательный» — «объяснительный» и «синхронный» — «диахрон-ный». Диахронное (историческое) исследование может оставаться чисто описательным, т.е. описывать разные хронологические этапы или срезы. Объяснительное языкознание должно не просто описать разные хронологические состояния, но вскрыть механизм причинных связей и движущих сил, породивших эти состояния.

Обратимся к задачам  каждого из названных направлений.

Описательное  языкознание. Перед описательным языкознанием сейчас, как сто и двести лет назад, стоит задача оптимального по методике описания лексики, грамматики и иных уровней конкретных языков в синхронном и диахронном плане. Обобщенный опыт таких описаний используется на теоретическом уровне для построения формально-типологических, семантических, классификационных и других моделей с охватом максимального числа языков.

Несмотря на почтенную  историю этого направления в  исследовании языка, способы описания и классификации языков мира по сей день остаются одной из актуальнейших проблем общего языкознания. Сложность этой проблемы состоит в том, что она фактически представляет собой комплекс отдельных проблем, обусловленных необычайным типологическим различием языковых структур, представленных в языках мира. Можно ли все эти языки описать каким-либо одним способом без существенных нарушений их специфики — или такая попытка не даст никаких положительных результатов; при-ложимы ли к различным языкам мира установленные общие лингвистические понятия, общеизвестные категории и определения — или применение их к языкам различных структур нуждается в существенных коррективах? Если в каждом языке есть особая специфика, то как ее учитывать при описании языков? Вот некоторые из перечня вопросов, которые ставят перед собой лингвисты, приступая к описанию языка. Не менее важной является проблема предназначенности описания языка, допускающего множество самых различных аспектов и этапов. Описание языка может быть узкоспецифическим, когда оно выдерживается в определенном аспекте, в более или менее ограниченном плане. Например, составление атласа говоров Московской области. Совершенно естественно, что такое описание будет интересовать далеко не всех и может оказаться совершенно непригодным, скажем, для решения учебно-методических (в практике преподавания русского языка в средней школе) или врачебно-терапевтических (в практике нейролингвистического программирования) задач. Общее языкознание на современном этапе стремится ответить на два основных вопроса: какими способами можно описывать языки мира и как преодолеть при этом наиболее существенные трудности.

Объяснительное  языкознание. Проблематика объяснительного языкознания несколько иная: возникновение и формирование человеческой речи, движущие силы и этапы ее развития; генезис лексики и грамматики; язык как идеология и как техника; распределение языковых типов во времени и пространстве. Эти проблемы ставились в первой половине XIX в. — романтический период в истории языкознании — в трудах В. Гумбольдта, Я. Гримма, А. Шлейхера. Но они, как известно, отошли на второй план в младограмматической школе, уступив место формальному анализу. Формализация языкознания достигла предела в структурализме. Тезис Ф. де Соссюра о необходимости изучать язык «в себе и для себя» в конечном итоге оказался применим только к описательному, но не объяснительному языкознанию. Язык сам себя описывает, но он сам себя не объясняет. Для объяснения надо выйти за его пределы. Это является законом для всех объяснительных наук без исключения. В любой науке переход от описательной стадии к объяснительной всегда связан с вовлечением в свою орбиту данных тех или иных смежных наук. Как только астрономия перешла от описания к объяснению космического мира, она сомкнулась с физикой (астрофизика). Геология как объяснительная наука обязательно включает биохимию и биофизику. Биология — биохимию и молекулярную биологию. Физиология как объяснительная наука немыслима без органической химии. Не иначе обстоит дело и в гуманитарных науках. История смыкается с этногенетикой, социологией и экономикой, социология — с этнографией и т.д.

Аналогичным образом  перед объяснительным языкознанием встают научные проблемы, которых не знает языкознание описательное, например: происхождение языка; язык и мышление; язык и объективная действительность; язык и общество; язык и история; язык и материальная и духовная культура.

Объяснительным  можно назвать только такое исследование явлений языка, которое имеет выход к перечисленным выше фундаментальным проблемам или к некоторым из них. А каждый такой выход — это выход в смежные науки: антропологию, философию, психологию, социологию, историю (включая археологию), культурологию, фольклористику, литературоведение. Широкий охват смежных дисциплин не должен удивлять. Язык — явление уникальное по своей универсаль ности, поэтому так необъятно широки и универсальны его связи с так называемым «экстралингвистическим» миром.

В современном  языкознании, как и в некоторых  других областях знания, пока еще нет  ясного понимания, что речь, в сущности, идет о двух разных науках — описательной и объяснительной, — традиционно носящих общее название. Любопытно, однако, что в некоторых разделах лингвистики чисто интуитивно такое размежевание уже проведено: рядом с фонетикой, наукой описательной, имеем фонологию, науку объяснительную; рядом с лексикографией - - историческую лексикологию и этимологию.

Проективное языкознание. Как известно, каждая наука в своем развитии проходит этапы накопления и классификации материала, создания истории объекта, выработки теории, объясняющей поведение объекта и на этой основе осуществляющей прогнозирование его изменений в тех или иных условиях. Наличие у науки прогностической функции свидетельствует о ее развитости, из чего следует, что путь, ведущий к обретению наукой такой функции, является генеральным путем ее развития. Прогностика невозможна без познания законов развития, «самодвижения» объекта, что, в свою очередь, требует знания его истории. История же объекта пишется на основании сравнения его синхронных состояний по данным хронологически близких источников. Так выстраивается цепочка: источники — синхрония — история/типология — теория — прогностика.

Новое направление лингвистики  — лингвистическая прогностика  открывает новые перспективы  развития как языкознания в целом, так и отдельных его отраслей. Появление лингвистической прогностики, как считает А.А. Кретов, вполне закономерно: во-первых, на внутреннюю необходимость указывает наличие лингвистической палеонтологии, обращенной к прошлому языка, при отсутствии аналогичного научного направления, обращенного к будущему. Во-вторых, формирование такого раздела, как лингвистическая прогностика, позволяет по-новому взглянуть на теорию развития и эволюцию языка, подтвердить теоретические данные практическими, проверенными математическими, статистическими и другими методами. В-третьих, преследуя определенные цели и располагая достоверными прогнозами, можно сознательно формировать будущую языковую действительность.

Язык  является системой знаков. Теория систем говорит, что каждая замкнутая система, действуя во внешней среде, истощается качественно и энергетически (это т.н. энтропия). Осуществляя свою функцию, система подчиняется своим собственным законам развития. Значит, язык, являясь системой, развивается помимо наших желаний, амбиций и вкусов, не сворачивая на заманчивые тропы своевольной свободы. Нужно внимательно следить за направлением его движения, чтобы не вслепую пользоваться энергией его смыслов.

Приведем мнение К.С. Горбачевича по поводу необходимости прогнозирования в сфере языка и трудностей, которые могут встретиться на пути составителя прогнозов:

Прогнозирование развития языка, установление продуктивных тенденций — это не гимнастика ума, не отвлеченная схоластика, а живое, нужное дело, подсказанное практикой нормализаторской деятельности. Языкознание делает пока первые шаги на этом тернистом пути, и оно еще не в силах дать долговременный прогноз языковых изменений. Но даже ограниченные задачи прогнозирования, попытки «заглянуть» в будущее языка лишь на ближайшие десятилетия вперед таят в себе немалые сложности и, помимо анализа фактического материала, требуют выработки общей тактики этой работы. Необходимая игра воображения и фантазии должны быть подкреплены точными сведениями и строгим расчетом.