|
В настоящее время
на Африканском континенте происходит
гораздо больше конфликтов, чем на
любом другом. Самый кровавый со
времен Второй мировой войны конфликт – в
Руанде и Бурунди – унес только по официальным
данным не менее двух миллионов человек,
а всего в 50 африканских конфликтах за
сорок лет после обретения независимости
погибло более пяти миллионов человек.
Несмотря на это, международное сообщество
гораздо больше внимания уделяет странам
бывшей Югославии и Кашмиру.
Только после 11 сентября 2001 г. мир по-настоящему
понял, что международная безопасность
зависит не только от позиции ведущих
государств мира, но и от региональной
безопасности. Любой конфликт приводит – помимо
жертв и материального ущерба для участвующих
в нем сторон – к увеличению количества
беженцев (часть из которых правдами и
неправдами оседает в странах Европы,
США и Канаде), к распространению болезней,
от попадания носителей которых не застраховано
ни одно государство, к расширению базы
мирового терроризма и распространения
наркотиков, губительно воздействует
на природу, а при определенных обстоятельствах
может привести к экологической катастрофе,
наконец, к неизбежному нарушению прав
человека. Следствием конфликта является
откат экономического развития на более
низкую ступень, и как результат – распространение
нищеты и социальных потрясений.
1
Можно условно выделить несколько
групп факторов, способных спровоцировать
конфликт и привести к его перерастанию
в вооруженную фазу1: обстоятельства
военно-силового характера, социально-экономические
условия и факторы социально-психологического
свойства.
К первой группе относятся противоречия,
возникающие при установлении и регулировании
отношений силы. На международном уровне
речь идет о воздействии на региональные
конфликты со стороны великих держав.
Имеются в виду не только ушедшее в историю
противостояние США и СССР, но и влияние
бывших метрополий, которые реализовали
свои интересы в Африке через дружественные
режимы, получавшие вооружения и экономическую
помощь от европейских покровителей.
После распада биполярности и уменьшения
интереса ведущих государств к Африке
в этой части мира появилась новая
разновидность конфликтов, которые возникали
во многом лишь потому, что их инициаторы
были уверены в нежелании международного
сообщества вмешиваться в африканские
дела.
Особое значение в этом смысле имеет борьба
за лидерство между кандидатами на роли
новых «центров силы». Такая борьба идет,
например, между лидерами субрегиональных
группировок – Нигерией (ЭКОВАС – Экономическое
сообщество стран западноафриканских
государств) и ЮАР (САДК – Сообщество развития
Юга Африки). Для них международные конфликты – не
только средство реализации интересов,
но и своеобразный инструмент самоутверждения,
открывающим дополнительные возможности
для повышения статуса через миротворчество.
К региональному уровню относятся и конфликты
между африканскими государствами, не
претендующими на региональное лидерство,
а стремящимися только к расширению сферы
своего влияния. При этом слабые в экономическом
отношении государства могут представлять
собой «силу», даже если не обладают современным
военным потенциалом, большим населением,
ресурсами и высоким уровнем развития
науки и техники.
Впрочем, продолжается и «классическая»
милитаризация континента, пик которой
приходился на 1980-е годы. Несмотря на относительное
сокращение военных расходов, Тропическая
Африка является пятым по величине рынком
вооружений. Африканские государства
относительно чаще и легче прибегают к
военным методам для самоутверждения
еще и потому, что имеющийся в их распоряжении
сегодня военный потенциал пока еще недостаточно
велик, чтобы представлять угрозу взаимного
уничтожения.Отсюда – отсутствие основанного
на инстинкте самосохранения стимула
к развитию культуры сдержанности в применение
военной силы. Война в африканских условиях
не кажется таким исключительным и вопиющим
событием, как в рамках зоны распространения
и влияния евро-американской «культуры
войны» и «культуры мира».
Среди факторов социально-экономического
характера важно назвать прежде всего
те или иные формы борьбы за материальные
ресурсы, которая сама по себе является
производной от проблемы бедности и отставания
в развитии. Если «первичная» борьба за
государственную территорию к началу
XXI в. во многом отошла в прошлое, то проблема
соответствия государственных границ
реальному этническому расселению по-прежнему
стоит в Африке очень остро. Хотя в 1964-1991
годах Организация африканского единства2 выступала фактическим
гарантом границ (сложившихся еще в колониальное
время), пограничные конфликты даже в те
годы между африканскими странами продолжали
возникать. По сути, борьба за территорию
и природные богатства продолжалась и
продолжается, причем она идет не только
между государствами, но и внутри государств – между
племенами и провинциями.
Тяжелое экономическое положение африканских
стран, ограниченность их материальных
и финансовых ресурсов усугубляют внутриполитическую
борьбу за их распределение. В условиях
неэффективных структур государственного
управления, неспособных направить конкуренцию
различных социальных групп в рамки имеющихся
политических институтов, противостояние
между кланами и территориями часто приобретает
вооруженный характер.
Прирост населения и неконтролируемые
миграции (в том числе беженцев и перемещенных
лиц) ведут в условиях Африки к замедлению
темпов экономического и социального
развития, и как следствие – к конфликтам.
Местные сепаратисты видят в вооруженной
борьбе в первую очередь возможность обеспечить
«своему» племени или этнической группе
возможность полного права распоряжаться
местными ресурсами – иногда просто для
увеличения своего влияния в рамках всего
государства.
Многие внутренние, в особенности межэтнические
конфликты начинаются не под политическими,
а под чисто экономическими лозунгами.
Но если их причины быстро не устраняются,
то почти всегда возникает опасность перерастания
рядового экономического конфликта (например,
за доходы от разработки местных сырьевых
ресурсов) в очередную войну за отделение
той или иной богатой ресурсами территории.
Нищенское существование населения облегчает
формирование банд, которые легко находят
общий язык с местной вооруженной оппозицией.
Среди социально-психологических факторов
главным является этническое мышление,
основанное на трайбализме. Перенесение
отдельных «низовых» этноплеменных форм
организации и культуры на более высокие
уровни политической организации и попытки
превратить их в общенациональные стандарты
неизбежно ведут к возникновению трений
между различными этническими группами
в рамках единого государства. Если эти
трения нарастают, то возникает эффект
«искаженного взаимовосприятия», быстро
растет влияние всегда имеющихся негативных
стереотипов взаимного отношения, легко
формируются «образы врага». Возникает
четкое разделение на «своих» и «чужих»
по внешним (формальным) групповым признакам,
а целесообразность индивидуального подхода
к оппоненту («врагу») отрицается. При
этом во многих случаях проблемы этнических
меньшинств и межэтнических отношений на самом деле намеренно
используются теми или иными политическими
группировками страны для реализации
чисто групповых экономических и властных
интересов.
Положение усугубляется высокой степенью
персонификации власти на Африканском
континенте. Развитие ситуации часто зависит
от особенностей поведения лидера, его
жизненного и политического опыта, личной
мотивации, в частности, большей или меньшей
склонности к использованию военно-силового
аппарата. Многие африканские лидеры являются
выходцами из армейских кругов, и, соответственно,
их опыт поведения в кризисных ситуациях
сильно отличается от того, которым обладают
гражданские политики. Военным применять
силу психологически несравненно легче,
чем гражданским.
Устойчивость негативных
стереотипов и «образов врага» в Африке
в большой мере связано с длительными,
практически не прерывающимися (хотя часто
вяло протекающими) конфликтами между
африканскими странами и племенными группами
внутри этих стран. Вот почему психологический
порог конфликтности в этой части света
очень низок: даже просто ошибочное восприятие
одним из участников конфликта намерений
противоположной стороны может привести
к стремительному и резкому обострению
ситуации. Люди склонны принимать собственные
страхи за намерения другой стороны. При
этом собственные силовые акции могут
искренне восприниматься как ответные
и вынужденные, даже если фактически они
были упреждающими, «профилактическими»
и не обязательно обусловленными реальной
опасностью. Соответственно, любые действия
противоположной стороны заведомо расцениваются
как «провокационные».
2
К типичным социально-психологическим
факторам конфликтности в Африке
(«пять признаков агрессивности»)
относятся прежде всего: избыточное
внешнее давление, недостаточная
способность государства приспосабливаться
к изменениям международной среды,
наличие явного превосходства одной из
стран над ее соседями, желание добиться
признания легитимности статуса своего
правительства, стремление «одним рывком»
добиться осуществления своих целей в
международном окружении.
Следует отметить роль, которую играют
в Африке средства массовой информации.
Периодически они могут работать на «углубление
конфликта», но в принципе их влияние может
быть и умиротворяющим. СМИ внутри собственной
страны формируют общественное мнение
и массовые настроения, придают им нюансировку,
эмоциональные оттенки, акцентируют внимание
на одних и приглушают звучание других
тем. Политический климат, формируемый
СМИ, выступает как базовый фон восприятия
потенциально конфликтных ситуаций. Сообщения
об одних и те же фактах по-разному воспринимаются
в потоке спокойной подачи информации
и в контексте общей нарочитой нервозности.
Можно выделить несколько типичных вариантов
развития конфликтов в Африке:
а) мятежники (часто с одобрения правительства
соседней страны) захватывают власть в
приграничном районе собственной страны
и начинают требовать независимости;
б) правительство одного государства предпринимает
военные меры, чтобы ликвидировать базы
повстанцев, расположенные на сопредельной
территории соседней страны;
в) соседние государства занимаются «пробой
сил» и чувствующая себя более сильной
страна пытается «просто» оказать давление
на регионального соперника;
г) начинается внезапный массовый приток
нежелательных беженцев из-за рубежа,
что провоцирует желание «принимающей»
страны остановить миграцию, силой заставив
правительство соседней страны устранить
причины такой миграции;
д) срабатывает эффект «перенасыщенности»
региона (страны) легкодоступным и недорогим
оружием (стрелковым), которое стимулирует
часть местных жителей решить свои жизненные
проблемы (отсутствие привлекательной
работы) с его помощью, сформировав вооруженные
отряды для борьбы «за справедливость»;
е) наконец, проявляется демонстрационный
эффект: местные радикалы желают повторить
то, что им кажется успехом повстанческих
движений в соседней стране.
В реальных африканских конфликтах наблюдается
и взаимодействие всех этих факторов.
В «содержательном» отношении конфликты
Африки можно подразделить на четыре основные
группы. В первую входят ситуации, отражающие
комплекс противоречий на почве религиозных
и конфессиональных отношений между арабизированным
и собственно африканским населением
стран в зоне, которая разделяет Тропическую
Африку и Магриб (примеры Эфиопии, Судана,
Чада). Во вторую – конфликты, связанные
с борьбой этнических групп за доминирование
в органах власти и право распоряжаться
ресурсами внутри государства (Руанда,
Бурунди). В третью – противостояние между
вооруженными группировками полукриминального
характера в условиях распада государственных
структур (Либерия, Сомали). В четвертую – конфликты,
паразитирующие на стремлении отдельных
групп монополизировать доходы от нелегального
экспорта местных ресурсов (алмазы, нефть,
редкие металлы), пользующихся повышенным
спросом на мировом рынке (Ангола, Конго,
Нигерия). Эти конфликты по своей природе
являются в большой мере «системно криминализованными»
и скорее экономическими, чем собственно
политическими.
При урегулировании конфликтных ситуаций
в Африке используются переговоры и миротворчество
(посредничество, примирение, арбитраж,
предоставление добрых услуг, использование
международных правовых механизмов), а
также принуждение к миру и санкции.
В 1990-х годах было заметно возрастание
роли неофициального посредничества («второго
направления дипломатии»), которое имело
ряд преимуществ по сравнению с формализованными
процедурами традиционного официального
вмешательства третьей стороны. Заметнее
становилась и роль Международного суда
в деле разрешения межгосударственных
территориальных споров. Тогда же теоретики
стали много писать о принуждении к миру
и использовании санкций.
Разрешение африканских конфликтов происходит
в русле концепции укрепления мира, которая
подразумевает интеграцию противоборствующих
сторон в политические структуры, их вовлечение
в совместные экономические проекты и
культурное взаимопроникновение. Интегрирование
расколотого войной общества осуществляется
за счет внутренних ресурсов, прежде всего – в
рамках демократических процедур и обеспечения
более справедливого распределения власти
и общественного богатства. Напротив,
экономические меры требуют в африканских
условиях активного содействия международного
сообщества, в том числе через оказание
финансовой и технической помощи.
Говоря о роли ООН в решении проблемы нестабильности
на Африканском континенте необходимо
подчеркнуть появление таких форм активности,
как превентивное размещение войск и принуждение
к миру. На основе опыта миссий ООН в Анголе,
Либерии, Мозамбике, Намибии, Сомали открываются
широкие возможности, которыми обладает
организация при урегулировании и разрешении
конфликтов. Для успеха важно совершенствовать
механизмы сотрудничества ООН с региональными
и субрегиональными структурами безопасности,
обеспечивающими взаимодействие на различных
уровнях принятия решений.
Одним из важнейших гарантов сохранения
мира и укрепления безопасности на континенте
была Организация африканского единства
(ОАЕ). Несмотря на то, что она прекратила
свое существование в 2002 году, а ее место
занял Африканский Союз, к настоящему
времени он пока никак себя не проявил
на ниве миротворчества.
Слабость прежней ОАЕ состояла в том, что
она, в целом справляясь с разрешением
межгосударственных конфликтов, была
плохо приспособлена для сглаживания
внутренних конфликтов в странах Африки.
Тем более, что функции миротворчества,
начиная с 1980-х годов, стали «перетягивать»
на себя субрегиональные организации.
Неоднократно на разных уровнях, включая
ООН, поднимался вопрос о создании межафриканских
миротворческих сил. Сложности в этом
смысле были связаны с вопросами обеспечения
надлежащего финансирования, соблюдения
миротворцами принципа беспристрастности,
а также выработкой регламента действий
подобных сил.
США остаются единственной «внешней»
державой активно вмешивающейся во внутренние
дела государств Черного континента. Помимо
международных организаций, только США
обладают достаточным политическим, экономическим
и военным потенциалом для предотвращения
или урегулирования (при условии хорошей
и всесторонней подготовки, содействия
мирового сообщества и африканских стран)
«типовых» африканских конфликтов. Без
учета американской позиции практически
невозможно прогнозировать перспективы
развития любого конфликта в Африке.
3
Применительно к современной Африке
концепция миротворчества на практике
выливалась в политику умиротворения
во время этнических и гражданских
беспорядков. Впервые она была реализована
в Сомали в рамках миротворческих
операций ООН, начавшихся в декабре 1992
года. Для США было важно показать, кто
является подлинным вершителем судеб
Африки. В 1993 г. в Сомали действовали более
трех тысяч американских военнослужащих
и более семи тысяч морских пехотинцев,
оснащенных самым современным оружием
и боевой техникой.
Но иностранные штабные офицеры не учли
африканскую специфику. Они рассчитывали
структурировать племенные и клановые
разногласия и использовать их в своих
целях. Но оказалось, что в распавшемся
Сомалийском государстве, где все воевали
против всех, единственным общим врагом
оказались как раз сами американцы. Против
иностранцев поднялся весь народ – от детей
и женщин до глубоких стариков. Межплеменные
распри были временно отодвинуты на задний
план. После почти полного истребления
в ночь с 3 на 4 октября 1993 г. элитного подразделения
американского спецназа, пытавшегося
атаковать штаб-квартиру полевого командира
М. Айдида, который контролировал Могадишо
(столицу Сомали), США были вынуждены начать
эвакуацию своих подразделений. После
поражения США от иррегулярных отрядов,
ведших партизанскую войну, администрация
У. Клинтона сформулировала основные цели
американского миротворчества на Черном
континенте: предотвратить распад ключевых
африканских стран, если последствия подобного
распада могут затронуть национальные
интересы США.
Африка представляется полигоном для
отработки моделей урегулирования конфликтов,
большинство из которых в настоящее время
возникает не между государствами, а внутри
них. Администрация Дж. Буша-младшего внесла
в эти модели существенные изменения.
На первый план она выдвинула военно-политическую
составляющую, то есть готовность применить
силу против тех стран и политических
группировок, которые, по мнению американцев,
являются источниками терроризма. В первую
очередь иностранная военная сила может
быть применена в Судане и Сомали.
Одним из самых длительных и ожесточенных
конфликтов, который удалось приглушить
с помощью ООН, является конфликт в Анголе.
До получения независимости в 1975 г. в стране
действовали три основных повстанческих
группировки – Народное движение за освобождение
Анголы (МПЛА) во главе с А. Нето, Национальный
союз за полную независимость Анголы (УНИТА)
во главе с Ж. Савимби и Национальный фронт
освобождения Анголы (ФНЛА) во главе с
Х. Роберто. Во время годового переходного
периода между ними началась борьба за
власть, победителем из которой вышла
МПЛА, поддержанная СССР.
Тогда из Намибии двинулась бронетанковая
колонна ЮАР с целью сорвать провозглашение
независимости и привести к власти УНИТА.
Бойцам МПЛА удалось приостановить продвижение
колонны, а сразу же после официальной
церемонии кубинские интернационалисты
с помощью советского оружия разгромили
юаровские войска. Но механизм гражданской
или более точно этнической войны был
уже запущен. УНИТА контролировала южную
часть Анголы, населенную народностью
овимбунду (чуть более 30% населения), ФНЛА – север,
населенный баконго (более 10% населения).
МПЛА поддерживала СССР, УНИТА – США, ЮАР,
на некоторых этапах Китай, ФНЛА – соседний
Заир. Кроме того, существовал ФЛЕК – Фронт
освобождения Кабинды, северного анклава
Анголы, чрезвычайно богатого нефтью.
При подобной расстановке сил и международной
поддержке победить смогла бы только та
сторона, которая физически уничтожит
этническую базу противостоящей группировки,
а это – миллионы человек с каждой стороны.
В 1979 г. А. Нето умер, его сменил Ж.Э. душ
Сантуш, но конфликт продолжался. Переговорный
процесс стал возможен только после изменений
в международной обстановке второй половины
1980-х годов. Посредником стал президент
Заира Мобуту Сесе Секо. В июне 1989 г. на
его родине в городе Гбадолите в присутствии
глав 18 государств и правительств стран
Африки Ж.Э. душ Сантуш и Ж. Савимби подписали
соглашение о прекращении огня. Правда,
спустя 48 часов УНИТА возобновила боевые
действия. Но все-таки гбадолитские соглашения
принесли определенную пользу центральной
власти. Президент Заира перестал поддерживать
ФНЛА и ликвидировал ее базы на заирской
территории. Одним фронтом в Анголе стало
меньше.
Новая фаза переговорного процесса стала
возможна после провозглашения независимости
Намибии в 1990 г. и вывода 50-тысячного континента
кубинских интернационалистов из Анголы.
Дипломатические усилия международного
сообщества в лице представителей ООН,
США, России и Португалии позволили вновь
добиться политического сближения между
властями Анголы и УНИТА.
1 мая 1991 г. в Бисесе (предместье Лиссабона)
помощник президента Анголы и вице-президент
УНИТА парафировали пакет документов
по установлению мира. 31 мая Ж.Э. душ Сантуш
и Ж. Савимби подписали Бисесские мирные
соглашения. На подписании присутствовали
премьер-министр Португалии, помощник
госсекретаря США, заместители министра
иностранных дел России, Генерального
секретаря ООН, председателя ОАЕ. Стороны
определили порядок подготовки и проведения
президентских и парламентских выборов,
создали совместную военно-политическую
комиссию, определили политические права
УНИТА, договорились о создании объединенных
вооруженных сил.
29-30 сентября 1992 г. состоялись президентские
и парламентские выборы, в которых приняло
участие около пятидесяти миллионов ангольцев.
Шестьсот международных наблюдателей
констатировали, что в целом выборы прошли
в соответствии с международными нормами.
Неожиданно, два дня спустя после завершения
выборов, когда еще не был закончен подсчет
голосов, УНИТА обвинила МПЛА в подтасовке
результатов. Поскольку доказательств
этому представлено не было, Совет Безопасности
ООН призвал УНИТА считать выборы справедливыми,
тем более что таковыми их признала ООН.
МПЛА получила 53,7% голосов, УНИТА – 34,1%,
Ж.Э. душ Сантуш – 49,54%, Ж. Савимби – 40,07%. На
пост президента баллотировалось тринадцать
кандидатов, поэтому предполагалось проведение
второго тура выборов. УНИТА отказалась
в нем участвовать и вновь развязала боевые
действия. Новый раунд переговоров начался
в 1993 г. в Аддис-Абебе (Эфиопия), возобновился
в Абиджане (Республика Кот д`Ивуар). Они
длились сорок дней. После окончания встречи
боевые действия вспыхнули вновь.
15 июля 1993 г. Совет Безопасности ООН принял
резолюцию № 851 о признании правящего
правительства Анголы, а 15 сентября 1993
г. ввел эмбарго на поставки УНИТА оружия
и топлива. 30 сентября 1993 г. президент США
подписал распоряжение, в котором УНИТА
рассматривалась как внешнеполитическая
угроза США. Через шесть дней Ж. Савимби
объявил о признании Биссекских соглашений,
хотя и повторил, что считает результаты
выборов «сфальсифицированными». 20 ноября
1994 г. было подписано третье мирное соглашение,
известное как Лусакский протокол, в котором
было зафиксировано двухфазное прекращение
огня. Главным органом, которому был поручен
контроль над выполнением положений Лусакского
протокола, стала совместная комиссия.
Ее возглавлял специальный представитель
Генерального секретаря ООН. Была также
создана группа по предупреждению вооруженного
конфликтов в составе высокопоставленных
военных представителей обеих сторон
с целью недопущения нарушений прекращения
огня или быстрого устранения их последствий.
Контрольная миссия ООН по Анголе работала
с января 1989 года, обеспечивая передачу
всех районов под контроль правительства,
свободное передвижение людей и перемещение
товаров по территории страны, а также
демобилизацию и разоружение сил УНИТА
и превращение этого движения в политическую
партию. Весной 1997 г. коалиционное правительство
Анголы приступило к работе. В этих условиях
ООН приняла решение направить в Анголу
миссию с новым мандатом. В июле 1997 г. начала
работу Миссия наблюдателей ООН в Анголе.
Однако мирный процесс был заторможен
противоречиями между правительством
и УНИТА по целому ряду вопросов – передача
районов, контролируемых УНИТА под власть
правительства, обеспечение безопасности
лидеров УНИТА и проблем экономического
характера, связанные в основном с добычей
и продажей алмазов. Вскоре они переросли
в жесткие политические заявления. В октябре
1998 г. Ж. Савимби был лишен своего специального
статуса, а через два месяца возобновились
широкомасштабные военные действия. УНИТА
пыталась вступить в союз с сепаратистами
Кабинды, отрезать правительство от богатых
нефтяных районов шельфа, парализовать
снабжение столицы продовольствием и
медикаментами. Обе стороны фактически
вновь взяли курс на уничтожение друг
друга. В таких условиях ООН вывела из
страны миссию своих наблюдателей.
К 1998 г. на вооружении УНИТА оказались
бронетехника, тяжелая артиллерия, системы
залпового огня, несколько самолетов и
вертолетов, большие запасы оружия, боеприпасов,
топлива и продовольствия, закупленные
на средства от нелегальной продажи алмазов.
Ж. Савимби не искал путей урегулирования
конфликта, а процедуры урегулирования
использовал как мирную передышку. В первой
половине 1999 г. перевес сил оказался на
стороне УНИТА, однако затем постепенно
правительственные войска перехватили
инициативу. Неизвестно, как долго бы продолжалось
военное противостояние, если бы, по официальной
версии, 22 февраля 2002 г. отряд Ж. Савимби
не попал в засаду. При попытке вырваться
из нее он и его ближайшие сподвижники
погибли.
Правительство вновь призвало граждан
к примирению и участию в «укреплении
процесса демократизации» в стране. Гибель
лидера отрицательно подействовала на
боевой дух унитовцев. 15 марта 2002 г. возобновились
переговоры между представителями военных
командований обеих сторон. 4 апреля 2002
г. в присутствии послов Португалии, России
и США, а также спецпредставителя Генерального
секретаря ООН было подписано соглашение
о прекращении огня на территории Анголы.
Оно и стало основой фактического примирения
между правительством и УНИТА. Генеральный
секретарь последней П. Лукамба заявил,
что УНИТА переходит в легальную оппозицию
и будет отстаивать свои требования политическими
средствами.
Урегулирование другого африканского
конфликта было связано с преобразованием
откровенно расистского режима ЮАР в демократическое
нерасовое государство, основанное на
мирном сосуществовании между белым и
черным населением страны. Для разрешения
конфликта потребовалось осознание наиболее
дальновидными политическим деятелями
противоборствующих сторон необходимости
перемен и желание идти на уступки друг
другу.
Первоначальные позиции участников конфликта
были следующими. Правительство ЮАР и
правящая Национальная партия (НП) стремились
объявить черное большинство населения
(около 80%) иностранцами, выделив около
20% территории для создания хоумлендов,
более известных как бантустаны. Каждый
из них предназначался для одного народа
и объявлялся формально независимыми
от ЮАР.
Оппозиция в лице основных партий черного
большинства – Африканский национальный
конгресс (АНК), Панафриканский национальный
конгресс (ПАК) и Южно-африканская коммунистическая
партия (ЮАКП) – считала программу правительства
совершенно неприемлемой и ориентировалась
на свержение режима путем длительной
и разрушительной вооруженной борьбы,
одним из основных компонентов которой
был индивидуальный и массовый террор.
Первый формальный шаг, без которого переговорный
процесс не мог быть официальным, сделало
правительство ЮАР. 2 февраля 1990 г. на открытии
сессии парламента президент ЮАР Ф. Де
Клерк объявил о снятии запрета на деятельность
АНК, ПАК, ЮАКП и ряда других организаций.
Одновременно из заключения был освобожден
Н. Мандела – общепризнанный лидер черного
большинства. Ф. Де Клерк заявил о стремлении
вести переговоры со всеми лидерами оппозиции,
которые стремятся к миру. С марта начались
консультации между представителями правительства
и АНК, а через месяц в ЮАР вернулись находившиеся
в изгнании лидеры АНК.
Первая официальная встреча между делегациями
правительства и АНК состоялась 2 мая 1990
года. Один из журналистов удачно выразил
суть встречи: «переговоры о переговорах».
В совместном коммюнике говорилось, что
стороны пришли к согласию о совместной
приверженности к устранению насилия
и мирному процессу переговоров. Была
создана рабочая группа по определению
понятия «нарушение закона с политическими
целями». На следующей встрече 6 августа
1990 г. в Претории АНК пошел на существенные
встречные уступки – приостановил вооруженные
акции и все связанные с этим действия
в обмен на освобождение всех политзаключенных
и провозглашение правительством неподсудности
членов АНК.
Противников переговорного процесса было
достаточно с обеих сторон. Были спровоцированы
массовые столкновения между зулусами,
объединенными в этнополитическую партию
Инката и сторонниками АНК, были проведены
ряд арестов руководства АНК. Эти вопросы
обсуждались на встречах Ф. Де Клерка и
Н. Манделы в октябре и ноябре 1990 года.
Президент ЮАР настаивал на том, что договоренности
от 6 августа означают запрет на военную
подготовку за рубежом и массовых политических
действий внутри страны.
В феврале 1991 г. АНК и правительство провели
третий раунд переговоров, который состоялся
в Кейптаунском аэропорту, на котором
в основном обсуждались военные вопросы.
АНК обязалось прекратить подготовку
боевиков внутри страны, прекратить заброску
людей и снаряжения из-за рубежа, но отказалось
раскрыть тайники с оружием. Правительство
ускорило процесс освобождения политических
заключенных. Переговоры значительно
ослабили позицию АНК в том смысле, что
Н. Мандела пошел на них без консультаций
с другими организациями черных. Это ставило
под угрозу единство всех антиапартеидных
сил. На этом закончился этап «переговоров
о переговорах» и начались сами переговоры
о создании нерасового государства.
16 декабря 1991 г. в Йоханнесбурге открылся
многопартийный форум, названный «Конвентом
за демократическую Южную Африку» (КОДЕСА).
В нем приняли участие девятнадцать делегаций,
представлявших большинство политических
партий и организаций ЮАР. В Декларации
о намерениях, принятой конвентом, предусматривалось,
что Южная Африка должна быть единым демократическим
государством с разделением властей, многопартийной
системой, в котором соблюдаются общепризнанные
права и свободы человека. Рабочие группы
КОДЕСА обсуждали проект конституции
и создание необходимых условий и институтов
для процесса перехода от системы апартеида
к нерасовому обществу.
15 мая 1992 г. открылось первое пленарное
заседание КОДЕСА-2, которое должно было
утвердить соглашения, достигнутые в рабочих
группах. Но сторонам, несмотря на встречу
Ф. Де Клерка и Н. Манделы, не удалось достичь
согласия по вопросам конституции, прав
и полномочий будущего законодательного
органа. КОДЕСА зашел в тупик, но ни АНК,
ни правительство не выразили намерения
прервать переговоры. Продолжились официальные
и неофициальные консультации на различных
уровнях, которые послужили сближению
позиций сторон и позволили 1 апреля 1993
г. официально открыть многопартийные
переговоры. На них 17 ноября 1993 г. был утвержден
проект временной конституции, которая
должна быть введена в действие после
всеобщих выборов. За месяц до этого Ф.
де Клерку и Н. Манделе была присуждена
Нобелевская премия мира.
Срок действия конституции ограничивался
двумя годами, за это время избранный на
всеобщих выборах парламент должен был
разработать новую постоянную конституцию.
С 7 декабря 1993 г. начал действовать Переходный
исполнительный совет, что означало важную
перемену в государственном управлении,
а на 27 апреля 1994 г. были назначены первые
в истории ЮАР демократические выборы.
На них, как и ожидалось, с большим преимуществом
победил АНК. 3 мая 1996 г. Учредительное
собрание приняло основной закон ЮАР,
который вступил в силу в феврале следующего
года.
Далеко не все конфликты находят столь
благополучное решение, как в Анголе или
ЮАР. Один из таковых – конфликт вокругДемократической
Республики Конго (ДРК-ЗАИР), который
некоторые специалисты называют первой
межафриканской войной, так как в него
втянуты – прямо или косвенно – практически
все государства Центральной и Южной Африки.
Как и многие другие, данный конфликт уходит
корнями в колониальное и доколониальное
прошлое. В 1960-1964 годах в ДРК шла гражданская
война, а точнее – борьба всех против всех.
Вмешательство ООН было крайне неудачным.
После совершенного в 1965 г. военного переворота
генерал Ж.Д. Мобуту сосредоточил в своих
руках посты главы государства, командующего
армией, полицией и службой безопасности,
присвоил право назначать губернаторов
и всех остальных чиновников. Президент
провел административную реформу, превратив
ДРК из федеративного государства в унитарное.
Президент обладал законодательной властью,
причем его декреты не утверждались парламентом.
Авторитарный режим казался средством,
способным стабилизировать политическую
ситуацию в стране, возродить экономику,
прекратить гражданскую войну, обеспечить
населению право на жизнь и собственность.
В начале 1990-х годов Заир вновь вступил
в полосу кризиса, который был вызван чудовищной
(даже по африканским меркам) коррупцией,
упадком экономики, неспособностью правящей
элиты поддерживать элементарный порядок
и безопасность. Солдаты и полицейские,
не получавшие жалованье, грабили население.
В октябре 1996 г. Л.Д. Кабила, повстанец с
тридцатилетним стажем, вышел из многолетнего
политического подполья и присоединился
с подчиненными ему вооруженными отрядами,
насчитывающими несколько тысяч человек,
к антимобутовскому восстанию этнической
группы баньямуленге (в соседних с Заиром
государствах близкие к ней народности
называют тутси) в восточной части страны.
Ж. Мобуту объявил Л. Кабилу ставленником
Руанды и Уганды. На самом деле он не был
марионеткой внешних сил (ни африканских,
ни западных), хотя широко пользовался
внешней помощью, чтобы прийти к власти
на волне антимобутовских настроений.
Ангола, Замбия, Зимбабве, Руанда, Уганда
снабжали повстанцев оружием и военной
техникой, включая самолеты с экипажами,
разрабатывали планы военных действий,
оплачивали наемников из Бельгии, Великобритании,
Италии, Франции, Югославии, бывших советских
республик. Л. Кабила получил политическую
поддержку руководителей ЮАР и бывшего
президента Танзании Д. Ньерере. США выделили
лидеру повстанцев 3,5 млрд. бельгийских
франков, которые тот использовал для
укрепления своих позиций в противостоянии
с Францией, традиционно поддерживавшей
Ж. Мобуту (в экономике Заира преобладающими
были позиции французского и бельгийского
капитала).
Л. Кабила игнорировал призывы ООН и ОАЕ
о мирном урегулировании ситуации. В 1997
г. прошли мирные переговоры между Ж. Мобуту
и Л. Кабилой при посредничестве южноафриканского
президента Н. Манделы, на которых противоборствующие
стороны не пришли к согласию. Ни к чему
не привела и личная встреча президента
Заира с лидером повстанцев по просьбе
Генерального секретаря ООН К. Аннана,
которая носила протокольный характер.
Военная операция объединенных сил соседних
африканских государств и присоединившихся
к ним заирских повстанцев для придания
внешней агрессии видимости гражданской
войны продолжалась полгода. В середине
мая 1997 г. Л. Кабила занял столицу Заира
Киншассу и 17 мая провозгласил себя президентом.
Одним из первых декретов стало запрещение
политической деятельности в стране. Были
введены жесткие ограничения на свободу
передвижения, прокатилась волна арестов
среди сторонников легальной антимобутовской
оппозиции.
Ожидавшихся от Л. Кабилы демократических
реформ не последовало. Разработка конституции,
подготовка к президентским и парламентским
выборам были приостановлены под предлогом
обострения внутриполитической ситуации.
Все осталось как в худшие годы мобутовского
правления. Единственной заметной переменой
стало возвращение старого названия Заира – Демократическая
Республика Конго.
Стиль правления не способствовал консолидации
политических сил государства. Довольно
быстро на основе антикабиловских настроений
объединились бывшие приверженцы Ж. Мобуту,
представители легальной антимобутовской
оппозиции и союзники президента, которым
не нашлось места в новых структурах власти.
Необходим был только повод для начала
восстания. Его предоставил сам Л. Кабила,
заявив 27 июля 1998 г. о высылке из страны
всех иностранных военных и гражданских
чиновников, расформировании армейских
подразделений, укомплектованных лицами
«неконголезского происхождения». Тем
самым он дал понять руководителям Бурунди,
Руанды и Уганды, что не нуждается в их
опеке.
В начале августа 1998 г. в ДРК начался антиправительственный
мятеж, который поддержали Бурунди, Руанда
и Уганда, пославшие в страну свои войска.
На помощь правительственным войскам
были присланы ангольские, зимбабвийские
и намибийские регулярные части с бронетехникой
и авиацией, незначительные центральноафриканские
и чадские подразделения, вскоре выведенные
из страны. Дипломатическую поддержку
ДРК оказали Нигерия, Габон, Гвинея, Камерун,
Конго, Судан, Экваториальная Гвинея, Эритрея.
К середине 1999 г. под контролем правительственных
войск находилась половина территории
государства. За год боевых действий было
подписано – при посредничестве различных
политических деятелей и организаций – не
менее десятка соглашений о прекращении
огня.
10 июля 1999 г. в столице Замбии Лусаке сторонами
конфликта было подписано соглашение
о прекращении огня. Оно предусматривало
размещение в ДРК наблюдателей миротворческих
сил ОАЕ под эгидой ООН, вывод в течение
девяти месяцев всех иностранных войск
с территории ДРК, разоружение неправительственных
вооруженных формирований, освобождение
пленных и заложников, налаживание диалога
между властями и оппозицией. СБ ООН принял
решение о направлении в зону конфликта
5537 миротворцев, хотя некоторые эксперты
уже тогда говорили о бесполезности подобного
шага.
В мае 2001 г. состоялась поездка делегации
СБ ООН по странам Центральной и Восточной
Африки с целью содействовать ускорению
процесса мирного урегулирования в ДРК.
В ходе визита представители двенадцати
из пятнадцати стран – членов Совета Безопасности
посетили ЮАР, Бурунди, ДРК, Замбию, Руанду,
Танзанию и Уганду, встретились с главами
государств, известными политиками, членами
неправительственных организаций, лидерами
повстанческих движений. Однако ни одна
из противоборствующих сторон не была
готова в полной мере к выполнению Лусакских
соглашений. Конфликт вокруг ДРК стал
последним ударом по ОАЕ, оказавшейся
бессильной, вопреки имитации активных
действий, предпринять какие-либо практические
шаги. Пострадал и престиж ООН, которая
без каких-либо решений сократила контингент
«голубых касок» до трех тысяч, но и до
настоящего времени ни один миротворец
не был направлен в зону конфликта.
В основе затянувшегося противостояния
лежат экономические факторы. Даже убийство
Л. Кабилы 16 января 2001 г. не изменило ситуации.
Практически вся территория ДРК превратилась
в протектораты соседних государств и
вотчины местных элит, которые бесконтрольно
эксплуатируют природные богатства страны – прежде
всего алмазы, золото, кобальт, медь, колтан
(минерал колумбит – танталит, стоимость
которого на мировых рынках колеблется
около четверти миллиона долларов США
за тонну). В нелегальном вывозе минеральных
ресурсов, помимо африканских, участвуют
компании из Бельгии, Великобритании,
Германии, Голландии, Индии, Пакистана,
Швейцарии. Наиболее ожесточенные бои
шли в областях богатых природными ресурсами.
Повстанцы и войска иностранных государств
воюют не только с конголезской армией,
но и друг с другом. Кустарная добыча и
продажа полезных ископаемых – основной
двигатель конфликта вокруг ДРК.
* * *
За последнее десятилетие на Черном
континенте удалось остановить самые
длительные и кровопролитные конфликты.
Но во многих частях Африки сохраняются
причины и объективные возможности для
обострения замороженных конфликтов,
а в относительно спокойных частях материка
при неблагоприятном стечении обстоятельств
могут легко возникнуть новые конфликтные
ситуации. |