Шпаргалка по дисциплине "История государства и права зарубежных стран"

Законотворчество оживилось в Японии в период третьего сёгуната Токугавы, в период относительного объединения страны в XVII-XVIII вв., но и в это время оно было сугубо адресным, касалось, как правило, конкретных сословий.

В этих законах строго регламентировалась деятельность императора и крупных феодалов даймё, устанавливалась система сословных статусов отдельных групп населения (самураев, крестьян, ремесленников, торговцев), в соответствии с которой закреплялись обязанности населения и наказания за их нарушения. Примером такого законодательства может стать Закон восемнадцати статей сёгуна Иэясу 1615 года. В сфере частного права, товарного обмена по-прежнему господствовало местное обычное право.

Лишь в XVIII в., в период третьего сёгуната стали предприниматься попытки вернуться к старым порядкам "правового государства", когда сёгуном была провозглашена политика "твердого следования старым законам". В 1742 году во исполнение этих задач был принят Кодекс из 100 статей, положения которого сводились к упорядоченному изложению основного содержания прежних законов, норм обычного права. Кодекс воспринял многие предписания старых кодексов эпох Тайхо и Ёро VIII в.

Позитивные последствия этой политики были незначительны в силу того, что знание закона считалось в это время привилегией избранных. Законы не публиковались (действовал принцип: "Следует выполнять, а не знать"). До сведения населения доводилась лишь малая их часть, та, которая касалась категорично-запретительных предписаний. Кодекс 1742 года хранился в тайне, к нему имели доступ лишь три высших чиновника правительства бакуфу (бугё). Да и сфера действия законов распространялась лишь на территории, непосредственно входящие во владение клана Токугава, у даймё было собственное право.

Уголовное право. В Японском средневековом праве не было четких различий между деликтом и преступлением, нормами уголовного и административного права и пр.

В традиционном понимании рё (кит. лин) - это закон, за нарушение которого, в отличие от рицу, не полагалось ни одного из пяти тяжких наказаний (от смертной казни до битья палками), которые следовали за явные проступки и нарушения.

В период "правового государства" право Японии основывалось на требованиях "законности", которая в понимании того времени включала в себя ряд положений: о неукоснительном следовании предписаниям закона, о наказаниях за преступления, проступки и даже ошибки всех, от холопа до буддийского монаха, о беспристрастности судей и следователей, о четком делопроизводстве, в том числе и судебном, а также о тщательной проверке и перепроверке (вплоть до императорской) применения наказаний, особенно смертной казни, об учете смягчающих и неучете отягчающих вину обстоятельств, указанных в законах, изданных до начала следствия по конкретному делу и пр.

Уголовный кодекс "Тайхо рицу рё" состоит из 12 разделов: уголовного закона о наказаниях, о разбое, о грабеже, о ранениях в драке и др. Не все положения кодекса дошли до нас, часть из них была восстановлена впоследствии по китайскому кодексу танской династии.

Начинается кодекс перечнем наказаний и тяжких преступлений. В соответствии с конфуцианскими представлениями о наиболее тяжких нарушениях морали (ли) в Японии выделялись "8 зол" (в Китае - "10 зол"), в число которых входили прежде всего преступления против императорской власти: "мятеж" (разрушение государевых жилищ и усыпальниц и пр.), "государственная измена" (убийство ближайших родственников императора, а также покушение на их убийство, избиение и пр.), "жестокое убийство" (убийство трех членов одной семьи, своих ближайших родственников, убийство женой или наложницей родственников мужа, а так же их избиение и пр.), "великая непочтительность" (разрушение храмов, священных ритуальных предметов и пр.), "злословие и непочтительность" по отношению к государю, просто "непочтение" к отцу или ближайшим родственникам (возбуждение против них судебных дел или предание их проклятью, выделение из семьи при живых родителях, самовольное вступление в брак и пр.), "нарушение долга" (убийство хозяина, начальника, наставника и пр.).

Пятичленная система наказаний включала в себя смертную казнь через повешение или обезглавливание, ссылку с каторжными работами и без таковых, каторгу, битье палками (от 60 до 100 ударов), сечение розгами (от 10 до 50 ударов). Смертная казнь простолюдина совершалась на городской площади, женщины и чиновники публично не казнились, а чиновникам высоких рангов предоставлялась возможность покончить жизнь самоубийством.

Ссылка в зависимости от расстояния до места назначения могла быть ближней, средней и дальней. Жены и наложницы осужденных отправлялись в ссылку вместе с ними в обязательном порядке. Каторга выражалась в принудительных работах, как правило, по месту жительства.

"Тайхо  Ёро рё" предусматривает и такие  наказания, как конфискация имущества, штраф и пр. Примечательно, что  конфискованное имущество преступника  делилось поровну между казной  и его ближайшими родственниками, если они не были соучастниками  преступления. От наказания, даже  от смертной казни (как дань  древнему обычаю) можно было откупиться, но возможность откупа зависела  от усмотрения властей*. Этим правом, безусловно, пользовались родственники императора, крупнейшие вельможи из "6 категорий достойных".

* Откуп от 10 ударов палкой равнялся 1 кину меди (600 граммов), от 1 года каторги - 20 кинам, от смертной казни - 200 кинам.

От общих наказаний отличались специальные наказания для военных и гражданских чинов. При перечне специальных наказаний "Тайхо Ёро рё" делает упор на поражение чиновников в особых должностных правах. Совершивший преступление или проступок чиновник, независимо от того, приговаривался ли он к смертной казни, получал ли прощение от императора или право откупа от наказания, подвергался лишению в той или иной мере своих должностных прав: понижению в должности или ранге, разжалованию или увольнению с одной или всех должностей и т.д. Если простое увольнение относилось к числу тяжких наказаний, от него нельзя было откупиться, то особенно тяжким наказанием считалось увольнение с исключением из чиновничьих списков, что означало невозможность в будущем возвратиться на службу.

Наряду с коллективной ответственностью ближайших родственников преступника, осужденного за ряд тяжких преступлений, а также местных властей (например, за укрывательство незарегистрированных монахов и пр.) в японском праве предусматривалась и возможность смягчения наказания для членов семей чиновников, которые, как и в Китае, могли воспользоваться покровительством "тени" своих знатных родственников.

Специфической чертой уголовного права Японии было распространение его норм на представителей буддийской церкви**; признание кодексом наряду со светскими наказаниями и наказаний религиозных (епитимий), которые могли применяться, заменяя светские, к монахам и монахиням в зависимости от характера совершенных ими преступлений и проступков; применение обычных уголовных наказаний за ряд религиозных проступков клира, например, за публичное и ложное объявление о дурных знамениях, хранение и чтение запрещенных книг, незаконную передачу патента на сан другому лицу или за самовольное принятие сана, за попытку самосожжения или подстрекательство к нему другого лица.

** Особое положение японского императора как первосвященника религии синто давало ему право непосредственно решать все дела, связанные с этой религией, и управлять синтоистскими учреждениями, молельнями и пр. с помощью собственных указов.

Представители буддийского духовенства, приговоренные к тяжкому наказанию за убийство, насилие, воровство и пр., предварительно лишались сана. Предусматривалось в отношении их и некоторое смягчение наказания. Ссылку, например, заменяли четырьмя годами каторги, при наказании палками каждые десять палок заменялись десятью днями епитимьи***.

*** Епитимья, согласно ст. 15 Закона VII "Тайхо Еро рё", сводилась к "совершению дел, угодных Будде": переписи сутр, уборке храмов и пр.

Уголовное право Японии не знало четко сформулированных общих принципов и норм о формах вины (умысле и неосторожности), о покушении, о соучастии в различных формах и пр., которые, однако, фигурировали при рассмотрении конкретных преступлений.

"Покушение" и "замысел" в случае "жестокого  убийства" наказывались, например, как  законченное убийство. В ряде  случаев более тяжко наказывалась  такая форма соучастия, как подстрекательство  и пр.

К числу смягчающих вину обстоятельств относились: добровольное возмещение нанесенного ущерба, устранение причиненного вреда, явка с повинной, активная помощь в раскрытии преступления. Смягчалось также наказание в случае совершения преступления под угрозой или принуждением, в силу материальной или служебной зависимости, кражи у родственников, но отягчалось, если кражу совершал в своем доме младший член семьи. К числу отягчающих вину обстоятельств относились рецидив (третья кража) и состояние опьянения.

Кроме "8 зол" кодекс знал простое убийство, нанесение тяжких повреждений, клевету, входящую в разряд "косвенных" преступлений, наряду с вовлечением в совершение преступлений и необоснованным привлечением к суду. Среди преступлений против собственности выделялись кража, грабеж, разбой и кража при пожаре, приравниваемая к грабежу, а также вымогательство имущества путем письменных угроз и пр.

Вторжение в чужой дом ночью давало право хозяину убить "непрошеного гостя", которое приравнивалось таким образом к праву необходимой обороны. Понятия невменяемости уголовное право не знало, но наказание смягчалось, предоставлялось право откупа от него в случае совершения преступления малолетним, престарелым, душевнобольным, уродом.

Почти все "законные" границы применения наказания были размыты после установления сёгуната, когда беспрепятственное распространение получили формы внеправовой расправы или "дурные обычаи". Самурай, например, мог безнаказанно убить простолюдина за оскорбление. Право не знало также требования обязательного наказания за убийство. Не наказывалось, например, убийство мужем неверной жены и ее любовника, разрешалось убить на месте преступления или в порядке мести убийцу своих родителей. Широко была распространена практика безнаказанного детоубийства, особенно в крестьянских семьях (для избавления от "лишнего рта").

Кроме того, наказания всемерно ужесточались, приобретая часто сугубо изуверские формы. Японские источники сообщают, например, о таком распространенном наказании. Живого преступника закапывали по шею на проезжей дороге, рядом клали деревянную пилу, которой мог воспользоваться каждый проезжающий, чтобы отделить его голову от туловища.

В Кодексе 100 статей кража на незначительную сумму в 10 иен влекла за собой телесное наказание и клеймение. Кража на большую сумму - казнь через отсечение головы с обязательным обезображиванием трупа и публичным показом головы казненного. Казнь предписывалась и за мелкое воровство в случае рецидива.

Регулирование имущественных отношений. С VII в. на протяжении столетий в Японии существовало три формы собственности на землю: казенная, общественная и большесемейная.

Государственный фонд надельных земель делился на наделы, которые получали не только свободные, но и холопы, рабы (1/3 надела свободного), а также казенные дворы и казенные рабы, которые в отличие от всех других надельщиков не платили налоги в государственную казну.

Земля, находившаяся в распоряжении отдельного двора (приусадебный или садовый участок, распаханная или орошенная целина), переходила во владение трем поколениям семьи. Приусадебные или садовые участки были равными по размерам как у "подлых", так и у "добрых" семей и не зависели от их численности.

Семейная собственность всемерно охранялась государством. Запрещался беспричинный раздел двора, самовольный выдел из семьи и пр. Желавший выделиться должен был получить поручительство от пятидворок, что он не был "беглым или обманщиком". В общественной собственности находились леса, горы, пустоши, пастбища, которыми мог пользоваться каждый.

Казенные земли, кроме земель, закрепленных за отдельными учреждениями, предназначались для раздачи наделов, среди которых выделялись своими размерами должностные и ранговые наделы чиновников. Существовал особый резервный фонд государственных земель, из которых выдавались "наградные" участки за заслуги перед государством. С этой целью издавались специальные указы императора. За "великие заслуги" земельный участок передавался в собственность с правом неограниченного наследования, за иные заслуги - во владение с правом наследования одного или двух поколений.

Выделялись среди казенных земель и "дворцовые" поля, которые обрабатывались в порядке трудовых повинностей. Продавать можно было только частную землю, но практиковалась аренда земли как государственной (из резервного фонда), так и чиновничьей. Крестьянские наделы могли сдаваться в аренду только в исключительных случаях с разрешения начальства. Садовый участок мог быть сдан в аренду на любой срок, а пахотный - на один год. Строго запрещалось дарить, продавать не только поля, но и садовые участки буддийским храмам. Нельзя было даже меняться землями с ними. Недра и их богатства по своему статусу не отличались от казенных земель. С ведома властей они отдавались в частную разработку для добычи меди, железа на условиях несения натуральных повинностей.

В японском раннесредневековом праве не сформировалось четкого деления вещей на движимые и недвижимые, но предусматривался особый статус найденной вещи, которая через 30 дней после объявления о находке переходила в собственность нашедшего ее. Право собственности на клад признавался в равных долях за нашедшим его и владельцем земли.