Социокультурная динамика

      Многие этнографические и исторические факты не укладывались в рамки эволюционного или материалистического объяснения истории. В эмпирическом материале присутствовали данные, ставящие под сомнение принципы эволюционной необратимости развития культур. В этой связи О. Шпенглер писал: "Вместо монотонной картины линейнообразной всемирной истории... я вижу феномен множества мощных культур, с первобытной силой вырастающих из недр породившей их страны, к которой они привязаны на всем протяжении своего существования, и каждая из них налагает на свой материал — человечество — свою собственную форму, и у каждой своя собственная идея, собственные страсти, собственная жизнь, желания, чувствования и, наконец, своя собственная смерть"[3].

       В работу "Закат Европы" О. Шпенглер развивает идею, что, по аналогии с живыми организмами, культуры проходят следующие стадии, представляющие собой законченный цикл: "детство" — "весна" (период хаоса, накопления сил); "юность" — "лето", ‘’зрелость’’ – ‘’осень’’,

когда реализуются все потенциальные возможности культурной души; "старость" — "зима", период "цивилизации" — гибели культуры. На весь жизненный цикл культурного организма Шпенглер отводит около тысячи лет, период "цивилизации" продолжается 200 — 300 лет. На цивилизационной стадии духовная жизнь замирает, вера падает, искусство вырождается, торжествуют материалистические взгляды. По Шпенглеру, "цивилизация" — переход от творчества к бесплодию, механической работе, это — "мертвое время", "перегной" культуры, неорганическая жизнь.

         Идеи О. Шпенглера были развиты в многотомной работе английского историка и социолога Арнольда Джозефа Тойнби (1889 —1975) "Постижение истории", обосновавшего концепцию круговорота "локальных цивилизаций". Под "цивилизацией" понимается устойчивая совокупность территориальных, религиозных и политических характеристик. "Локальные цивилизации" проходят определенный цикл, включающий в себя пять последовательных стадий развития: возникновение, рост (эти фазы осуществляются за счет энергии "жизненного порыва"), надлом, разложение и гибель (связаны с истощением " жизненных сил"). Полное и последовательное прохождение всех стадий цикла выступало для Тойнби основным критерием, которым он руководствовался при составлении перечня цивилизаций.

      А.Тойнби считает, "чем благоприятнее окружение, тем слабее стимул для зарождения цивилизации". Цивилизации могут зарождаться под воздействием природной среды ("стимул суровых стран", "стимул новых земель"), либо человеческого окружения ("стимул заморской миграции", "стимул ударов", "стимул давления"). Умеренно неблагоприятная среда постоянно бросает "вызов" обществу, которое посредством усилий "творческого меньшинства" решает возникающие проблемы. Таким образом общество оказывается в перманентном движении, которое и приводит его к состоянию цивилизации. "Ответом на вызов общество решает вставшую перед ним задачу, чем переводит себя в более высокое и более совершенное с точки зрения усложнения структуры состояние[4]". То есть вызов побуждает к росту, а отсутствие вызовов есть ни что иное, как отсутствие побудительных мотивов роста и развития. Согласно Тойнби, благоприятные условия, как правило, способствуют прекращению всякого роста, "поощряют возврат к природе". Однако вызов не должен быть слишком сильным, так как это может привести к гибели цивилизации.

        Признавая способность человека к самоопределению, А.Тойнби считает, что динамика цивилизаций определяется законом "вызова-и-ответа, в соответствии с которым продвижение по пути прогресса связывается с выбором адекватного ответа на вызов внешних обстоятельств: "Функция "внешнего фактора" заключается в том, чтобы превратить ‘’внутренний творческий импульс’’ в постоянный стимул, способствующий реализации потенциально возможных творческих вариаций"[5]. Этот ответ появляется у "творческого меньшинства", которое властвует за счет силы своего авторитета. Когда способность находить надлежащие ответы уменьшается, "творческое меньшинство" превращается в меньшинство "господствующее" и уже не может обеспечивать "рост" цивилизации, что и приводит к ее упадку, разложению и гибели,

      Поступательное движение цивилизаций осуществляется благодаря "порыву", влекущему их "от вызова через ответ к дальнейшему вызову". Прогресс, согласно Тойнби, представляет собой "кумулятивное поступательное движение, и кумулятивный характер его проявляется как во внутреннем, так и во внешнем аспектах". То есть, рост цивилизации проявляется как в освоении внешнего мира, так и в самодетерминации, самоорганизации общества. Причем технологический фактор не коррелирует с состоянием цивилизации, между техническим прогрессом и прогрессом цивилизации не существует связи. Духовный непокой является единственным "внутренним стимулом новшеств, достижений и вообще всякого исторического прогресса".

       Согласно Тойнби, высшим достижением исторического развития выступает образование мировых религий, сосредоточивающих в себе и культурную преемственность, и духовное единство, несмотря на самодовлеющую замкнутость отдельных цивилизаций. Под многообразием истории Тойнби видит ее истинное содержание, которое однонаправлено и ориентировано на постижение Бога через самораскрытие человека.

      Некоторые параллели с концепцией А. Тойнби возникают при анализе работ русского ученого историка Льва Николаевича Гумилева. Его идея этногенеза возникает на стыке естествознания и гуманитаристики. Л.Н. Гумилев считает, что человек не существует вне этноса. В "этническую историю" включаются результаты формообразующей деятельности природного ландшафта, понимаемого как главный источник этносов. Процесс этногенеза состоит из цикла, включающего в себя четыре фазы: возникновение, подъем, упадок и умирание этноса. История этноса в сочетании с "историей ландшафтов и историей культуры" составляет "этническую историю". Рождение культуры связано с появлением нового этноса. Согласно Гумилеву, при возникновении этноса действует "импульс пассионарности" (passio — страсть). "Пассионарностъ — это способность и стремление к изменению окружения... Импульс пассионарности бывает настолько силен, что носители этого признака — пассионарии — не могут заставить себя рассчитать последствия своих поступков. Это очень важное обстоятельство, указывающее, что пассионарностъ — атрибут не сознания, а подсознания, выражающийся в специфике конституции нервной деятельности. Степени пассионарности различны, но для того, чтобы она имела видимую и фиксируемую историей форму проявления, необходимо, чтобы пассионариев было много, то есть этот признак не только индивидуальный, но и популяционный"[6].

       К пассионариям Л. Гумилев относил Александра Македонского, Чингис Хана, Цезаря, Александра Невского, Наполеона, Рафаэля, Ван Гога и др., считая, что пассионарностъ — важный наследственный признак: "Ребёнок, установивший связь с матерью первым криком и первым глотком молока, входит в ее этническое поле, которое потом лишь модифицируется вследствие общения с отцом, родными, другими детьми и всем народом".

       "Этническое поле" проявляется между элементами человеческого сообщества, именно в нем заключается феноменальность этносов. Импульсами для увеличения пассионарности на уровне общества и отдельных индивидов служат взрывы во Вселенной — "пассионарные толчки". "Этнические поля" подобны природным полям, в них взаимодействуют следующие факторы: социальные, как средства коммуникации в коллективе; географические — природный ландшафт, дающий человеку средства к существованию; технические — орудия труда. Именно действием этнических полей и постепенной утратой пассионарности в определенной фазе этногенеза объясняет Гумилев все историко-культурные реалии.

Культура есть одно из следствии этногенеза, это "кристаллизованная пассионарностъ", выражающая наиболее полно специфику этносов. Культурные формы, считает Гумилев, создаются в "надежде на бессмертие", "надежда эта оправдана: созданиям человека дарована не смерть, а медленное разрушение и забвение. В созданном нет своей пассионарности, а есть только кристаллы ее, вложенные в косное вещество творцами формы, то есть людьми, точнее, горением их чувств и страстей... Право на смерть—привилегия живого! Вот именно поэтому культуры, созданные этносами и изучаемые археологами, переживают первых и вводят в заблуждение вторых, заставляя их отождествлять творение с творцом и искать аналогии между вещами и людьми... культура как свет угасшей звезды обманывает наблюдателя, принимающего видимое за существующее’’

4. Эволюционные модели социокультурной динамики

      В XIX веке эволюционная теория Ч.Дарвина побудила ученых обратить внимание на тот факт, что человек есть продукт длительной биологической эволюции, звено ее цепи. Эволюционизм надолго становится ведущим направлением социогуманитарной мысли, опираясь на представления о единстве законов истории природы и истории человека, единстве метода естественных и социогуманитарных наук. Если в начале XX века эволюционизм, утратив научный авторитет, был вытеснен идеями функционализма, то в 50 — 60-е годы "акцент в социологии и антропологии смещается от явного отсутствия интереса к проблемам социальной и культурной эволюции... к эволюционистским рамкам". Современный неоэволюционизм концентрирует все многообразие исследовательских ориентации, связанных с изучением необратимых социокультурных изменений.

       Эволюционизм опирается на концепцию развития, разработанную английским социологом Гербертом Спенсером, который видел во всех происходящих явлениях часть общего необратимого процесса эволюции, включающего интеграцию и дифференциацию. Говоря о "законе эволюции", Спенсер имел в виду не "улучшение жизни", а движение от однородности к разнородности, причем ускоряющееся движение. Он утверждал неизбежность регрессивных процессов: "Если теория регресса в своей ходячей форме должна считаться несостоятельной, то и теория прогресса, принимаемая без всяких ограничении, кажется мне также несостоятельной... Очень возможно, а по моему убеждению даже весьма вероятно, что регресс имел место также часто, как и прогресс". Таким образом, социокулътурнъй процесс является дивергентным, а не линейным движением, включает в себя целый ряд относительно автономных процессов.

       Эволюционизм понимает культуру как процесс адаптации людей к природному окружению. Механизмы адаптации (биологические и культурные) и составляют эволюционное развитие, которое разворачивается как дифференциация и усложнение первоначальной, синкретичной "зародышевой" формы. Можно выделить две основных эволюционных модели: однолинейную и многолинейную.

       Согласно однолинейной концепции Э.Б. Тайлора, Л. Моргана, Дж. Фрэзера и др., в процессе эволюции человека и его культуры выделяется три универсальных последовательно сменяющих друг друга периода: дикость, варварство и цивилизация. Развитие идет по пути усовершенствования человеческого рода путем усложняющейся организации общества и человека.

        Эволюция культуры выражается в наслоении одного элемента культуры на другой и оттеснении старого новым. "...В человеческих институтах исторические слои выражены так же отчетливо, как и в отложении пород. Они следуют один за другим в последовательности, принципиально одинаковой на всем земном шаре, независимо от мнимых, относительно поверхностных различий расы и языка, ибо сформированы сходной человеческой природой, продолжающей действовать в сменяющихся условиях дикости, варварства Ил цивилизованной жизни," —писал Э.Б. Тайлор в 1889 году. Итак, социогенез лишь составная часть биологической эволюции.

         Пытаясь применить принципы эволюционизма к анализу динамики художественной культуры, известный русский поэт О.Э. Мандельштам писал в работе "О природе слова": "Для литературы эволюционная теория особенно опасна, а теория прогресса прямо-таки убийственна. Если послушать историков литературы, стоящих на точке зрения эволюционизма, то получается, что писатели только и думают как бы расчистить дорогу идущим впереди себя... Теория прогресса в литературе — самый отвратительный вид школьного невежества, Литературные формы сменяются, одни формы уступают место другим. Но каждая смена, каждое такое приобретение сопровождается утратой, потерей... Подобно тому, как существуют две геометрии, Эвклида и Лобачевского, возможны две истории литературы, написанные в двух ключах: одна — говорящая только о приобретениях, другая — только об утратах, и обе будут говорить об одном и том же"[7]. Сами представители классического эволюционизма отмечали неоднозначность понятия однолинейной эволюции, включающей, по их мнению, многообразие путей социокультурного развития, предполагая, однако, прохождение через этапы дикости, варварства и цивилизации обязательным для всех народов.

         Эволюционные представления были усовершенствованы в марксизме, где на основе синтеза моргановских идей и немецкой классической философии в лице Г. Гегеля, вскрывшего механизм и источники диалектического развития (возникновение, борьбу и преодоление противоположностей), обосновывается диалектико-материалистическое понимание истории. В основе прогрессивного развития человечества, по мнению К. Маркса и Ф. Энгельса, лежит диалектика производительных сил и производственных отношений. Научно-технический прогресс приводит к изменению образа жизни людей, их культуры и быта. В своем поступательном развитии человечество проходит через этапы первобытной, рабовладельческой, феодальной, капиталистической общественно-экономических формаций, стремясь к воплощению идеалов коммунизма. Прогресс рассматривается как зигзагообразное, неравномерное, антагонистическое развитие.

       Примат экономического начала в движении культуры не всегда соответствует действительности, не ко всем элементам и сферам культуры можно применить подобный анализ. Понимание существования в одно и то же время различных состояний культур как разных стадий единого общечеловеческого процесса развития, движущегося к одной цели, резко критиковалось. Так, в частности, К. Леви-Строс указывал, что сущностное отличие технически развитых культур от "примитивных" состоит в том, что процесс их развития направлен на сохранение изначальных, традиционных" способов коммуникации с природой и не сопровождается накоплением изобретений. Поэтому нельзя отождествлять прогресс человечества с однолинейным подъемом по ступеням лестницы, поскольку социокулътурная динамика идет одновременно по нескольким направлениям, и ее нельзя измерять лишь уровнем технических достижений. Например, Индии бесспорно принадлежит приоритет в философско-религиозном творчестве, а культуры Востока опережают западный мир в области познания физической сущности человека, связей между психическим и физическим.

         Разнообразие форм бытия культуры, по мнению К. Леви-Строса, вытекает из специфики природно-географического положения народов (объективный фактор) и из стремления культивировать свои собственные оригинальные способы и стили жизни (субъективный фактор). Людям свойственно неприятие иных культур — этноцентризм — и отождествление представителей других культур с "дикарями", "варварами". Оригинальность и самобытность культур, согласно концепции К. Леви-Строса, является результатом особых способов реализации аналогичных человеческих ценностей разными культурами.

         Многолинейная эволюционная модель отказывается от всеобщих законов эволюции и признает множественность путей социокультурного развития. В рамках этой модели исследования ограничиваются обобщением эмпирических результатов, полученных при изучении региональных культур, фиксацией исторических параллелей и повторов.