Проблемы коренных малочисленных народов России

Кубышкина Анастасия Юрьевна

ПР-131-09

Проблемы коренных малочисленных нардов России

В России 40 малочисленных народов Севера общей численностью 220 тыс. человек. Большинство этих людей живут за чертой бедности, не имеют среднего образования и умирают до 40 лет. Тем не менее на международной арене Россия – главный борец за права коренных народов. По сути, отношения Москвы с эвенами или ненцами безальтернативны: на их земле добывают углеводороды, которые кормят всю страну. Нельзя сказать, что пришлые начальники намеренно ставят аборигенов на грань вымирания. Просто им нужны деньги и по-другому не получается.

Коренные народы расселены компактными группами в 28 субъектах Федерации, ареал их обитания составляет около 7 млн. кв. км – чуть меньше площади Европы. Из 40 народов десяток насчитывают менее 1 тыс. человек, то есть находятся на грани вымирания. Многие россияне, знакомые с северными народами по анекдотам про чукчу, готовы махнуть на них рукой: мол, что от них толку? Но те же чукчи не похожи на персонажей анекдотов – это единственный народ Сибири и Дальнего Востока, оказавший русским серьёзное вооружённое сопротивление. У северных племён нет чётких границ пастбищ, места хватает всем, а потому знание четырёх языков здесь является нормой. И это не родственные языки.

Почему-то выходит, что наша высокая культура уничтожает хрупкий первобытный слой аборигенов, несмотря на все попытки его сохранить. Официальная статистика свидетельствует, что в 1980-е гг. малочисленные народы Севера заметно росли числом: например, эвенки и юкагиры на 33,6 и 32,4% соответственно. Численность ительменов увеличилась на 15%, удэгейцев – на 14,7%, эскимосов – на 14%. А ведь СССР в эпоху перестройки переживал не лучшие времена.

В 2000-х годах в стране, наоборот, отмечен расцвет: цена на нефть выросла в пять раз. Однако на фоне всеобщего изобилия между переписями 2002 и 2010 гг. численность кетов сократилась с 1494 до 1220 человек, нанайцев – с 12 160 до 12 003, нивхов – с 5162 до 4652, селькупов – с 4249 до 3649, удэгейцев – с 1657 до 1496 человек. Более того, в России могут появиться новые «малые народы» (таковыми считаются этносы численностью менее 50 тыс. человек). Например, карелов осталось всего 60 тыс., а в 1939 г. их насчитали 252 тыс. человек.

В официальных докладах изменения численности связывают с тем, что малые народы в разных переписях по-разному идентифицируются. Например, кумандинцев учли отдельной народностью в переписях 1926 и 2002 годов, а в остальных включали в состав алтайцев. Но тогда, в 2010-м, за счёт «укрупнения» должен быть везде рост. А нганасанов, например, с 1989 года стало меньше на треть – от этого же никуда не деться. К тому же ранние переписи явно учитывали не все кочевые народы: число эвенов с 1926 по 1939 год выросло в пять раз, что в силу естественных причин невозможно.

При этом формально Россия впереди планеты всей по части заботы о народах Севера. За последние 15 лет на эту тему реализованы три федеральные целевые программы, не считая региональных и подпрограмм. Страна приняла активное участие в проведении Международного десятилетия коренных народов мира, провозглашённого ООН в 1994 г., и первой в мире создала Национальный оргкомитет по подготовке и проведению в России Второго Международного десятилетия.

К 2015 г. предполагалось увеличить продолжительность жизни, увеличить суммарный коэффициент рождаемости в 1,3 раза, снизить детскую смертность в 1,5 раза. Получается пока не очень убедительно. Из текстов самих же федеральных программ и концепций мы знаем, что уровень безработицы в районах Севера, где проживают малочисленные народы, в 1,5–2 раза превышает среднероссийский. По младенческой смертности аборигены впереди в 1,8 раза. Их денежные доходы в 2–3 раза ниже, а размер пенсии составляет 26% прожиточного минимума, рассчитанного для пенсионеров. Правда, до пенсионного возраста доживает только 8,5% этих народов. Именно во времена нефтяного изобилия и трогательной заботы в ООН упала численность медиков в районах проживания коренных народов: на 10 тыс. человек сегодня приходится 30 врачей и 11 фельдшеров. Почти 48% представителей малых народов имеют только начальное и неполное среднее образование, 17% не получили и этого.

Улов рыбы сократился вдвое из-за загрязнения водоёмов, браконьерства и отсутствия рынка сбыта. Клеточное звероводство убито резким подорожанием кормов и падением закупочных цен. Промысел полевой пушнины в упадке из-за истощения ресурсов угодий. Убыточным стало даже вечно рентабельное оленеводство: уничтожено племенное ядро оленьего стада, поголовье оленей по сравнению с 1990 г. сократилось вдвое.

Меры господдержки проявляются в Федеральной программой «Экономическое и социальное развитие коренных малочисленных народов Севера» предусматривает финансирование 2,7 млрд. руб. в три этапа в течение… 10 лет. Это в несколько раз меньше размера дотаций, ежегодно выделяемых одной только Чечне. Хотя добыча углеводородов в Ямало-Ненецком и Ханты-Мансийском автономных округах составляет основу экономики всей России.

Очевидно, что вероятность бунта малых народов ниже, чем на Кавказе. Хотя в 1934-м и 1943 гг. ненцы в приуральской тундре подняли серию вооружённых восстаний, известных как Мандалада и жестоко подавленных НКВД. Ненцы, ханты и селькупы никогда не возражали против освоения залежей в Арктике. Ведь даже если бы они были против, разведка бы всё равно продолжилась.

Существующая практика неоднозначна. С одной стороны, любая нефтегазовая компания перед началом работ подписывает трёхстороннее соглашение с местными органами власти и коренными народами, интересы которых представляют общественные организации. Прописываются социальные обязательства бизнеса – школы, детские сады, уборка отходов советских времён. Компания Sakhalin Energy на Сахалине ещё 10 лет назад начала выделять на нужды малых народов по 10 млн. рублей в год. При этом в 2010 г. компания перечислила в российские бюджеты всех уровней более 17 млрд. в виде налогов и других обязательных платежей.

Работу компаний с коренными жителями в Югре или на Ямале некоторые наблюдатели называют подачками. Например, родовое угодье хантыйской семьи Кечемовых занимает около 1 тыс. га почти в 100 км от Когалыма, сердца компании ЛУКОЙЛ. Для таких семей в компании работают менеджеры по взаимодействию с коренными народами: распределяют небольшие выплаты, моторы для лодок, бензин.

С другой стороны, есть пример эвенкийской общины «Дылача», занимавшейся добычей и сбытом нефрита. В год на одном только Кавоктинском месторождении производили 93 т самого ценного ювелирного нефрита стоимостью миллиарды рублей. Общину обвинили в разработке не принадлежащей им территории, возбудили уголовное дело, аннулировали лицензию на добычу. Ценнейшее месторождение отошло крупной корпорации, а в Ассоциации коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока произошедшее сравнили с рейдерским захватом.

Случаев, когда северные племена сгоняли с исконных территорий и разрушали природу, полным-полно. Но для ненцев или эвенов самым страшным является разрушение общины изнутри, в частности алкоголизм, который из-за особенностей этногенеза здесь сродни героиновой наркомании. Убийства в пьяном угаре, стремительно помолодевшее кладбище – за всем этим водка и увядание традиционных промыслов. Например, развалили оленеводство, глава семьи мается бездельем в посёлке, быстро спиваясь.

Кто-то опять скажет – невелика потеря. Но ведь это трагедия и нашей культуры. Почему? В 1880-х гг. сосланный на Колыму народоволец Владимир Йохельсон описал быт и характер юкагиров. Эти люди поровну делили добытого зверя, не имели понятия о собственности, деньгах и совершенно не умели лгать. Сегодня к ним пришла российская цивилизация: забросив привычный труд, целые посёлки ищут бивни мамонтов для московских перекупщиков. Хотя мамонт всегда считался табу, с его останками соприкасались только шаманы. Но пришельцы научили местных, что табу не существует.