Отличие предмета социологии от предмета социальной философии

                                                                Вариант 2.

1.Отличие предмета социологии  от предмета социальной философии…..2-4стр.

2.Социальная дифференциация  современного российского общества…..5-7стр.

3.Основные категории политической  социологии…..7-17стр.

Отличие предмета социологии от предмета экономики. 

Социология - относительно молодая наука. Она возникла лишь в первой половине ХIХ века. Ее основатель - французский ученый Огюст Конт (1798 - 1857), который ввел и сам термин "социология", сложив его из латинского societas - общество и греческого logos - слово, учение. Таким образом, дословно социология - это наука об обществе.

Но есть и другие науки, изучающие общество - философия, экономика, история, социальная психология и др. Все они рассматривают  общество под своим углом зрения, находят свой аспект, свой участок  изучения. Рассмотрим отличия социологии от гуманитарных и социально-экономических  наук. 

Во-первых, социологи рассматривают общество не просто как сумму отдельных индивидов, а как систему - то есть целостную совокупность связанных между собой взаимозависимых элементов, находящихся во взаимодействии друг с другом. В качестве таких элементов могут выступать как отдельные личности, так и социальные общности, и социальные институты. 

Во-вторых, социология изучает не любые взаимодействия, а лишь социальные - то есть такие, которые возникают в результате совместной деятельности людей, в результате чего проявляется их влияние друг на друга. 

В-третьих, особенность социологии заключается в том, что ее интересуют не конкретные отдельные и уникальные события человеческой жизнедеятельности, а устойчивые и повторяющиеся образцы поведения людей в обществе. При сходных обстоятельствах поведение людей имеет склонность к повторению (например, поведение преподавателя и студентов в учебной аудитории). Социология изучает общество в динамике, в развитии, но, прежде всего (в отличие от исторической науки, например) в центре ее изучения тенденции функционирования современного общества. 

Необходимо указать  на сложности в определении предмета социологии, что связано с тем, что предмет социологии изменялся  с течением времени. «Для лучшего  понимания существа предмета социологии важно представить общество как  структуру, т.е. не как простое скопление  индивидов, случайно взаимодействующих  друг с другом, а как целое, состоящее  из определенным образом расположенных, упорядоченных частей, взаимодействующих  между собой в строго указанных  границах. Эти части могут включать в себя как простейшие элементы, каковыми являются отдельные личности, так и совокупности этих элементов, или социальные общности, объединенные по определенным признакам.

В.Г. Харчева отмечает, что «в широком смысле социологию можно определить как науку об обществе. В узком смысле собственно предметной областью этой науки является личность в социальных взаимодействиях, социальная жизнь людей, так как  общество изучается именно через  человека и его социальное поведение, оценки, мнения, интересы и т.д.»

Предмет социологии - это социальная жизнь общества, т.е. комплекс социальных явлений, вытекающих из взаимодействия людей и общностей. Понятие «социальное» расшифровывается как относящееся к жизни людей в процессе их взаимоотношений. Жизнедеятельность людей реализуется в обществе в трех традиционных сферах (экономической, политической, духовной) и одной нетрадиционной - социальной.

Три первые дают горизонтальное сечение общества, четвертая - вертикальное, подразумевающее деление по субъектам  общественных отношений (этносам, семьям и др.). Эти элементы социального  устройства в процессе их взаимодействия в традиционных сферах и составляют основу социальной жизни, которая во всем своем многообразии существует, воссоздается и изменяется лишь в  деятельности людей.

Люди взаимодействуют, объединяясь в различные общности, социальные группы. Их деятельность носит  преимущественно организованный характер. Общество можно представить как  систему взаимодействующих и  взаимосвязанных общностей и  институтов, форм и методов социального  контроля. Личность проявляет себя через совокупность социальных ролей  и статусов, которые она играет или занимает в этих социальных общностях  и институтах. При этом под статусом понимается положение человека в  обществе, определяющее доступ к образованию, богатству, власти и проч. Роль можно  определить как ожидаемое от человека поведение, обусловленное его статусом. Таким образом, социология изучает  социальную жизнь, то есть взаимодействие социальных субъектов по проблемам, связанным с их социальным статусом.

Социология изучает  разные уровни социальной реальности и в силу этого имеет определенную структуру. В современной социологии сосуществуют три подхода к структуре данной науки.

Первый  (содержательный) предполагает обязательность наличия трех основных взаимосвязанных компонентов: а) эмпирии, т.е. комплекса социологических исследований, ориентированных на сбор и анализ реальных фактов социальной жизни с использованием специальной методики; б) теории - совокупности суждений, взглядов, моделей, гипотез, объясняющих процессы развития социальной системы в целом и ее элементов; в) методологии - системы принципов, лежащих в основе накопления, построения и применения социологического знания.

Второй  подход (целевой). Как и многие другие науки, социология развивалась в двух основных направлениях: фундаментальном и прикладном. Основанием для выделения фундаментальной и прикладной социологии служит различие в целях и задачах, которые ставятся перед социологическими исследованиями. Фундаментальная социология (базовая, академическая) ориентирована на прирост знания и научный вклад в фундаментальные открытия. Фундаментальное исследование ставит своей целью преимущественно разработку научных теорий, развитие основополагающих принципов социологии, выявление универсальных взаимозависимостей и закономерностей. Она решает научные проблемы, связанные с формированием знания о социальной действительности, описанием, объяснением и пониманием процессов социального развития. Прикладная социология ориентирована на практическую пользу. Прикладное исследование направлено на решение каких-либо практических проблем и задач. Это совокупность теоретических моделей, методов, процедур исследования, социальных технологий, конкретных программ и рекомендаций, нацеленных на достижение реального социального эффекта. Как правило, фундаментальная и прикладная социологии вбирают и эмпирию, и теорию, и методологию.

Третий  подход (масштабный) делит науку на макро- и микросоциологию. На макроуровне социология изучает крупномасштабные социальные явления (этносы, государства, социальные институты, группы и др.) и происходящие в них исторически длительные процессы. На микроуровне социология исследует сферы непосредственного социального взаимодействия, изучает поведение индивидов в их непосредственном межличностном взаимодействии, анализирует социальные явления и процессы в относительно небольших социальных системах (межличностные отношения, процессы общения в группах, сфера повседневной реальности). Макро и микроуровни социологии тесно взаимосвязаны, так как повседневное поведение людей осуществляется всегда в рамках определенных социальных систем и институтов.

В социологии выделяются также содержательно-структурные  элементы разного уровня: общее социологическое  знание; отраслевые социологии (экономическая, индустриальная, политическая, досуговая, управленческая и др.); самостоятельные  социологические школы, направления, концепции, теории. 

Вывод: Таким образом, социология представляет собой разветвленную систему знания. Она включает общую социологическую теорию о становлении, развитии и функционировании общностей различных уровней и об отношениях между ними, исследует массовые социальные процессы и типичные социальные действия людей; теории среднего уровня (отраслевые и специальные социологические теории), имеющие более узкую предметную область сравнительно с общей теорией; эмпирические исследования. Социология как система знания опирается на изучение фактов социальной действительности, а ее теоретические обобщения связываются воедино на базе фундаментальных принципов истолкования социальных явлений и процессов.

Политология, экономика, право и другие общественные науки  изучают лишь какую-то одну сферу  жизни общества, социология же «изучает общество в целом как единую целостную  систему, как особый и единый организм»  с присущими ему свойствами, отношениями  и закономерностями функционирования, которые проявляют себя в любой  сфере жизнедеятельности, будь то экономической, правовой или политической. 

    Социальная дифференциация современного российского общества.

Радикальные социально-экономические  и политические перемены, происходящие в российском обществе в 1990-2000-е годы, привели, по всей очевидности, к изменению  исторического типа культуры в обществе. Это изменение началось в условиях глубокого социального кризиса, возникшего в СССР во второй половине 1980-х годов на основе отчуждения масс от власти, самоорганизации и  результатов труда, а также отчуждения производства от потребностей населения. Важнейшей составляющей этого кризиса  Н.И. Лапин называет кризис культуры, или «самих способов созидательного творчества, типов воспроизводства  обществом своей функциональности»[88, с. 19].Именно кризис культуры, возникший  как реакция на общественные перемены, лежит в основе крушения равновесия социальной системы и в то же время  в основе перехода к новому ее равновесию [9, с. 218]. В ситуации кризиса культуры происходит становление нового культурного  качества общества, свидетельствующее  об историческом движении последнего. В этом смысле кризис культуры оказывается  непременным условием трансформационного процесса в России. Он фактически разделяет  два исторических типа культуры —  культуру советского общества, определившуюся в качестве феномена, и культуру общества постсоветского, проявившуюся пока лишь в тенденциях изменения  ее предшественницы.Сравнение наступающего и уходящего обществ, а также  характерных для них типов  культуры практически сразу становится актуальным в научной литературе и публицистике, посвященных проблемам  социальной трансформации. В неменьшей  степени завороженным процедурой сравнения  оказывается и обыденное общественное сознание. С этим фактом мы столкнулись  непосредственно в преподавательской  практике, анализируя с 1998 года социальные автобиографии студентов третьих  курсов технических специальностей. Целью социальной автобиографии  является исследование фактов личной биографии с точки зрения их связи  с общественно значимыми событиями. Однако с самого начала работы по данной методике мы обратили внимание на то, что  студенты, описывая факты социальной автобиографии, невольно начинают сравнивать общество, в котором они живут, с тем обществом, в котором  они родились и в котором жили их родители, родственники, знакомые. Таким  образом, учитывая интересные в познавательном плане результаты первоначального  опыта, в инструкцию по написанию  социальной автобиографии мы намеренно  ввели дополнительное условие, побуждающее  студентов теперь уже целенаправленно  анализировать отличия общества, в котором они живут, от общества, в котором они родились, выросли  и в котором когда-то жили их родители. В итоге, за несколько лет работы был накоплен солидный материал, позволяющий  исследовать сравнительные характеристики советского и постсоветского обществ.И  все-таки нас интересуют исторические типы культуры, влияющие на специфику  социальной дифференциации в России. Вот почему из общего массива социальных автобиографий были отобраны наиболее содержательные с точки зрения присутствующих в них описаний культурных особенностей сравниваемых обществ. Отобранные 98 социальных автобиографий принадлежат студентам 1975-1984 годов рождения, чья первичная  социализация происходила как раз  в условиях разрушения советской  общественной системы и перехода к рыночным отношениям. Поэтому автобиографии, основанные на личных воспоминаниях, рассказах  родителей, друзей, родственников, знакомых, а также на знаниях, полученных в  процессе изучения истории в школе  и вузе, непосредственно демонстрируют, как отразился процесс трансформации  российского общества в сознании людей определенного поколения и определенной социаль ной группы. Попробуем использовать результаты анализа попавших в выборку социальных автобиографий студентов с целью рассмотрения изменения исторического типа культуры в современном российском обществе.Согласно субъективным оценкам студентов, российское общество после 1991 года отличается от советского по признакам способов организации людьми своей жизнедеятельности, которые воспринимаются как нормы, регулирующие повседневные человеческие практики. Это общество широких возможностей, в котором при условии наличия денег, способностей, связей, удачи можно достичь многого и иметь все необходимое для жизни: материальный комфорт, квартиру или дом, машину, собственность, власть, собственное дело, престижное образование, интересную профессию и прочее. Связи определяли по преимуществу возможности людей в советское время, деньги — становятся главной силой рыночных отношений.Постсоветское общество — это общество свободных людей, в нем каждый живет в принципе так, как ему хочется, но, разумеется, в рамках своих возможностей. Здесь в отличие от советского общества в полной мере реализуются демократические права и свободы: свобода слова, печати, собраний, совести и т.д. «Вследствие перестройки и гласности общество смогло познакомиться с многочисленными запрещенными ранее отечественными и зарубежными научными и художественными произведениями, с «острыми» современными книгами А. Рыбакова, В. Гроссмана, А. Приставкина, с фильмами типа «Покаяния». Откровенный и все более свободный тон стал стилем прогрессивных периодических изданий «Нового мира», «Огонька» и т.д.» . Проживая в таком обществе, по утверждению студентов, можно свободно путешествовать по миру, игнорировать школьную форму, выбирать специализированные учебные заведения. «Люди стали более раскованы в своих действиях, не все дети хотят стать космонавтами, не все юноши стремятся получить техническое образование». Иными словами, появляется почва для роста разнообразия стилей жизни. Начи Здесь и во всех последующих случаях курсивом в тексте выделяются высказывания из социальных автобиографий студентов. нается характерное экспериментирование в сфере повседневных частных практик, в сфере образования и в других сферах общественной жизни.Существенные изменения претерпел стиль потребления людей в постсоветское время. Общество товарного дефицита осталось в прошлом так же, как система блата и домашняя экономика, основанная на запасах впрок. Люди стали выбирать то, что им нужно и то, что им нравится. Они получили возможность не просто обустроить, но и украсить свой быт.Стихийность и непредсказуемость социальных процессов выделяются авторами социальных биографий как значимые черты, определяющие способ жизнедеятельности людей в новом, рыночном, обществе. В таком обществе трудно строить планы, особенно долгосрочные, «трудно что-то загадывать на будущее, потому что оно туманно». Особенно непредсказуема судьба молодого поколения. «Если раньше молодой человек знал, что после школы точно поступит в вуз, а потом пойдет работать по выбранной им специальности (на это была направлена система устройства на работу по распределению), то сейчас это не очевидно. В вузах слишком большие конкурсы при поступлении, а в школах готовят неодинаково хорошо. И после окончания вуза работы может не быть». Студенты обращают внимание на опасность безработицы, на все более усиливающуюся тенденцию устройства на работу не по специальности, на то, что ситуация в стране в целом не стабильна и может в любой момент измениться. «Человек все более оказывается зависимым от внешних никому не подвластных обстоятельств. Он перестает быть хозяином своей судьбы».

                    Основные категории политической социологии.

Что же мы намерены описывать  и объяснять в категориях политической социологии? Казалось бы, самый простой  ответ на этот вопрос, особенно в  связи с предшествующими рассуждениями, напрашивается сам собой. Политическая социология описывает общество в  целом, правда, под определенным углом  зрения, а именно, с точки зрения того, как организована в нем центральная  власть (а также власть на более  низких уровнях), в каком отношении  к ней находятся граждане (включая  сюда отношения взаимной зависимости  властителей и граждан, признания  власти, борьбы за власть и удержания  власти), до какой степени пронизаны  политической властью и отношениями  по поводу власти разные сферы жизни  общества и т. п. Однако простые ответы - и здесь не самые лучшие. В  действительности, нет ни одного понятия, которое даже в контексте такого простого ответа не вызывало бы новых  и куда более сложных вопросов.Например, мы говорим "общество". Но что мы подразумеваем при этом? Разумеется, можно сказать, что если социология есть наука об обществе, то именно она  и должна ответить на этот вопрос. Однако, скажем, хотя о существовании физического  поля мы не знали бы без физики, но притяжение двух тел, будь то гравитационное или магнитное, мы часто можем  наблюдать и без всякой науки. Поэтому научное описание общества не заменит нам ответа на вопрос: а что мы, собственно, хотим узнать, какие наблюдения, сделанные "без  всякой науки", позволили нам говорить об обществе? И стали бы мы действительно  говорить о нем, если бы не привычный  политико-идеологический словарь учебников  истории (и социологии! ), политических речей и газетных сообщений?

Нам придется оставить без  внимания то обстоятельство, что слово "общество" происходит в разных языках от разных корней, так что  русский в связи с "обществом" подумает скорее о чем-то "общем", тогда как немец - об "общении" (Gesellschaft от gesellen), да, пожалуй, и англичанин тоже (ср. society и socialise). Мы не станем пока сосредоточиваться и на том, что  до вплоть до нового времени в европейской  философии об "обществе" говорили как о "государстве" и отождествляли  одно с другим (к этому мы еще  вернемся). Нам сейчас важно другое: общество, строго говоря, нельзя увидеть. В европейской мысли это было осознано, сравнительно поздно, возможно, начиная с Руссо. Конечно, мы видим  людей, но даже если бы нам довелось увидеть разом всех граждан какого-нибудь небольшого государства, пришедших  для решения государственных  вопросов в народное собрание, можем  ли мы считать, что увидели общество? Наверное, здесь нет ничего удивительного - мало ли предметов изучения, невидимых, но вполне объективных. Мы не видим  большей части из того, о чем  трактуют современные естественные науки. Однако достаточно ли нам таких  аналогий? Можем ли мы просто сказать, что множество людей (каждый из которых, в принципе, вполне наблюдаем) вместе составляет общество, которое слишком  обширно по величине, чтобы просто поддаваться обзору, да, кроме того, представляет собой скорее систему  отношений, нежели вещь, нечто такое, что можно "пощупать"? - И да, и нет! - Да, потому что именно отношения, а не вещи в их традиционном, аристотелевском, как сказали бы философы, понимании  изучает вся современная наука. - Нет, потому что в таком изложении  присутствовало бы другое важное допущение, ничем опять-таки не обоснованное, а  именно, что столь легко, казалось бы, наблюдаемые нами поодиночке или  небольшими группами люди уж во всяком случае представляют собой некоторого рода "вещи" с фиксированными свойствами. Взаимодействие этих "вещей", может быть, и производит нечто новое, несводимое к каждому по отдельности, но зато, в принципе, это новое можно вывести, исходя из их заданных свойств.

То, что это не так, показывает простой пример, который мы находим  у знаменитого социолога Дж. С. Коулмена. Цивилизация инков в  результате европейских завоеваний погибла, что называется, в одночасье, "коллапсировала". Но что произошло? Люди остались, говорит Коулмен, те же, но исчезла тонкая социальная структура  как основа сложной социальной системы. Индейцы влачили жалкое существование  в своих поселениях. "Изменились не люди, а социальная структура, в  которой они обитали. Но результатом  изменения был совершенно другой образ жизни, другие ресурсы и  возможности, которыми они располагали. " Тогда, наверное, мы вправе спросить: что значит "изменились не люди"? Если "те же самые" люди не образуют старой системы, то, может быть, это  уже не те же самые люди? А ведь можно поставить вопрос и по-другому: меняется ли сама система или структура  от того, что люди входят в нее  и ее покидают? Например, вряд ли мы вправе сказать, что университет  как организация радикально изменился  оттого, что его покинули одни студенты (и даже преподаватели) и пришли другие. Но тогда можно продолжить неприятные вопросы. Что значит "радикально"? Когда и кто может установить, радикально или нет совершившееся  изменение?

Эти вопросы могут показаться если и не схоластическими и неразрешимыми, то, во всяком случае, далеко уводящими  нас от сути дела. Однако, это не так. Ведь они касаются самого существа теоретико-социологического исследования, в том числе, конечно, и в области  политической социологии. Проблема социологического исследования, даже самого абстрактного и чисто теоретического, - это  всегда реальная социальная проблема. Социология, говоря словами Х. Фрайера, это "наука о действительности" и теоретическое "самосознание общества". И если нас ставит в тупик понятие  общества, то, может быть, это не случайно? Если уже Руссо говорит, что простым  созерцанием здесь ничего не увидишь, так что потребуются рассуждения, речь, аргументация в понятиях, то что  он имеет в виду? - Не собрание людей, которое невозможно обозреть, а некоторое  состояние их умов и воль, превращающее их в "народ" или, как он еще  говорит, "Суверена". Когда классик  социологии Э. Дюркгейм заявляет, что "общественная солидарность - чисто моральное явление, не поддающееся само по себе ни точному  наблюдению, ни особенно измерению", то он говорит фактически то же самое. А это значит, что общество - не просто проблема для социолога или  поставленного в тупик непривычным  вопросом непрофессионального наблюдателя. Вернее будет сказать, что общество - это проблема для самого себя. Бывают, и далеко не столь уж редки в  истории случаи, когда проблемы этой как бы не существует. Ощущение спаянности, солидарности, взаимопринадлежности столь  сильно, что его не приходит в  голову проблематизировать никакому социологу. Да и социологов, как правило, в  такие эпохи нет. Такое ощущение общности классик социологии Ф. Теннис назвал Gemeinschaft. Слово это, по существу, непереводимо на другие языки и в  научной литературе часто используется просто как рабочий термин. Оно  означает высшую степень взаимности, такое чувство общности, что человек  действует не под влиянием своего индивидуального произвола, а реализуя волю семьи, общины, народа. Как же быть в тех случаях, когда индивидуальный произвол берет верх, когда человек  уже не чувствует себя в первую очередь неотъемлемой частью Gemeinschaft'а, но действует под влиянием корыстных  побуждений, эгоизма, расчета? Здесь, говорит  Теннис, некоторое единство тоже образуется, когда люди вступают во взаимовыгодный обмен. Именно такое единство Теннис и называет "обществом", а образованная им пара понятий "Gemeinschaft/Gesellschaft" (их у нас иногда переводят как "община и общество" или, более строго, "сообщество и общество") оказывается  одной из важнейших оппозиций  всей мировой социологии. Но общество, по Теннису, - это единство зыбкое, почти фиктивное. Люди соединяются на момент обмена, а потом снова теряют интерес друг другу или даже исполняются взаимной враждебности. Общество рассыпалось бы, если бы, помимо соображений взаимной выгоды, людей не сдерживала еще кое-что: остатки того, что называется Gemeinschaft'ом (т. е. еще сохраняющееся, хотя и все более деградирующее чувство общности) и политическая власть государства. Иначе говоря, здесь мы снова возвращаемся к Гоббсу, большим поклонником которого был немецкий автор. В концепции Тенниса сторона Gemeinschaft как бы представляет Аристотеля и всю традицию, которая берет у него начало, а Gesellschaft - Гоббса. Так проблемы переходят из политической философии Гоббса в собственно социологию. Только теперь мы можем сказать точнее: дело не просто в теоретической преемственности. Когда растет степень индивидуализации людей, когда каждый из них все больше становится "сам за себя", общество действительно оказывается проблемой для себя и невидимым для наблюдателя. Пусть ему не угрожает непосредственно "война всех против всех" как настоящие военные действия. Пусть гражданский мир для француза, англичанина или немца на рубеже XIX-XX вв. более привычен, чем для афинского грека времен Платона и Аристотеля. Тем не менее, общество оказывается зыбким, подвижным, не гарантированным. Основы солидарности кажутся далеко не очевидными - и именно на это реагирует социология, как некогда реагировала на кризис мифологического единства политическая философия греков. Кризис рубежа веков обычно соотносят с наступлением так называемого "модерна". Не вдаваясь в расшифровку этого термина, скажем только, что он связан, по меньшей мере, с двумя принципиально новыми моментами: во-первых, это появление прежде небывалой сугубо своекорыстной, рациональной, расчетливой мотивации в поведении людей (именно у множества людей и как преобладающая мотивация); во-вторых, это распад тех мировоззренческих основ (в том числе в религии и в политике), которые, в частности, позволяли не задаваться неприятным вопросом, как увидеть общество. Общество - это и было прежде государство, и лишь Гоббс поставил вопрос о том, как оно может появиться, если граждане только и думают, что о частном интересе. Частный интерес и рациональный расчет очевидны, а вот основы совместности и солидарности неочевидны. Но дело не только в этом. Как мы видели, не просто совместное пребывание или согласное действие людей, но то, чем они одушевлены, что подразумевают под своими действиями и т. д. , - вот что по-настоящему важно для социолога. И о том же говорит пример Коулмена. Когда гибнет цивилизация, исчезает "тонкая структура", хотя бы даже люди оставались еще теми же самыми. Значит, они уже не связаны между собой, они остались прежними, но стали другими, потому что раньше они были вот-этими-людьми-в-этом-обществе, а теперь для них нужны совсем иные описания. Исчезло невидимое ("тонкая структура"), а мы догадываемся об этом по видимым изменениям. Догадываемся иногда правильно, иногда неправильно. Но ученого не могут удовлетворить загадки. Он пытается пробиться к достоверности. Так, Дюркгейм предлагает "заменить внутренний, ускользающий от нас факт внешним, символизирующим его фактом и изучить первый при помощи второго". В данном случае, по мысли Дюркгейма, это право. Конечно, "нравы" не во всем совпадают с правом, но, тем не менее, они достаточно полно являют себя в нем. "Кроме того, что останется от нее, если солидарность лишить ее социальных форм? " Иначе говоря, невидимые связи между людьми не удержатся, не будь они выражены в чем-то зримом, каковы, например, нормы права, зафиксированные законодателем и поддержанные санкциями. Именно поэтому реальность как целого кажется несомненной. Общество для Дюркгейма - большая вещь особого рода, реальность sui generis.Однако, таков только один из возможных подходов. Другой был разработан Максом Вебером и носит название "понимающей социологии". Вебер и та традиция, которая берет начало в его сочинениях, исходит не из "общества" и не из "государства". Он действительно уже не может увидеть их. Не может именно как социолог. Понятия "государства", "армии", "церкви" он с готовностью признает, но только как понятия определенных наук, не социологии. Социология же, по мысли Вебера - это наука о социальном действии. Иными словами, все, что составляет "государство", "армию", "церковь" и т. д. , - это для социолога суть конкретные действия конкретных людей. Действие, по Веберу, - это любое деяние, недеяние или претерпевание, поскольку действующий связывает с ним субъективно значимый смысл. Если мы хотим идентифицировать действие, то должны понять его смысл, причем не тот объективный смысл, который оно приобретает в глазах окружающих в той или иной связи, а субъективно значимый смысл, смысл для самого действующего. Поэтому мы не можем сказать о каком-то действии, что оно "бессмысленно", если нас удручает его неправильность, несоответствие каким-то образцам. Оно не бессмысленно для человека, и этот внутренний, субъективный смысл определяет его поведение. От "просто" действия отличается социальное действие, которое по смыслу ориентировано на поведение другого человека (в том числе и на какие-то прошлые действия, например, в случае мести, или будущие действия, например, для отражения предполагаемой агрессии). Когда по меньшей мере два человека ориентируют свои действия по смыслу друг на друга, мы имеем дело с социальным отношением. "Итак социальное отношение полностью и исключительно состоит в том, что существует шанс на совершение социальных действий таким образом, что на это можно осмысленно указать; на чем этот шанс основан, поначалу значения не имеет".