Основные концепции глобализации

Схожих взглядов придерживается В. И. Самохвалова, которая определяет глобализацию, как хорошо продуманный, целенаправленно, с умыслом запущенный и умело осуществляемый проект переустройства мира в интересах узкой группы лиц – «новой глобальной элиты», а также конкретного государства – США. Она считает, что глобализация обнажает и еще больше прежнего обостряет проблему неравенства и неравномерности общественно-экономического развития различных стран, равным образом она используется различными силами, в том числе и наиболее развитыми государствами, в первую очередь США, для извлечения собственной выгоды из складывающихся реалий и меняющейся ситуации. Мир в результате глобализации становится все более тесным, взаимозависимым, обнаруживая тенденции к унификации. В. И. Самохвалова критически оценивает идеи «единства человечества» и возможность формирования «общечеловеческих ценностей», «единой общечеловеческой культуры», в основе которой усматривается «массовая культура» характеризуемая только негативно – как культура, имеющая «американское лицо... американские ценности, американскую еду, американский характер». Идеология глобализма выравнивает всех под единый трафарет, она враждебна любой традиции, а потому идеи экуменизма или утрата национального суверенитета воспринимаются только как негативные явления, как деградация и разрушение основ общественного бытия. «От национального суверенитета при этом отказываются в пользу глобального целого, а это несет особую угрозу для всякой отдельно взятой страны».

Таким образом, в отечественной  и зарубежной научной литературе в настоящее время имеются различные подходы к определению понятия «глобализация».

В полемике вокруг глобализации активно заявляет о себе идея несовместимости  культур и цивилизаций, вплоть до вывода о неотвратимости их столкновения, по сути войны между ними. Акцент ставится на различиях, а не единстве (тождестве) человеческого бытия  и общежития. Можно по-разному  относиться к известному тезису С. Хантингтона, поставившему проблему глобализации именно так, остро полемично и драматично. И надо признать, что современный мир, раздираемый острейшими противоречиями и конфликтами, дает для такого предположения достаточные основания. Глобализация, как она сейчас протекает, действительно бросает вызов не только судьбе национальных экономик и суверенитету государств, но и будущности локальных и региональных культур и образов жизни. Если оценивать ее практические результаты трезво и реалистично, она не только объединяет, но и разъединяет наш многоликий «мир миров», разрешая одни и порождая другие проблемы, не менее сложные и взрывоопасные.

Настаивая на приоритете единства, нельзя забывать о многообразии мира, которое представляет не меньшую  ценность. Единство и целостность человеческого бытия вне и без его многообразия – это мир-казарма, состоящая из «метрополии» и «резервации». Созданный по образу и подобию некоего эталона, якобы единственного и наиболее прогрессивного, принципы и нормы жизнеустройства которого механически усваиваются другими, такой мир, конечно, не нуждается в плюрализме культур и образов жизни. Многообразие выступает и выглядит тогда, как преграда на пути универсализации мира. Глобалисты-гегемонисты как раз и рассчитывают на эрозию, стирание культурной самобытности и особенностей образов жизни, ментальностей народов и этносов, на подчинение их некоему единому образцу цивилизованного бытия.

Выходит, все дело в том, как понимать, толковать единство и универсальность мира. Если речь идет о создании «единого общества с единой культурой», то сразу возникают  возражения. Аргументы в пользу этого  тезиса – когда-то тысячи языческих  богов были заменены несколькими  богами мировых религий, а огромное количество этноплеменных языков были заменены едиными национальными языками великих литератур, и мир от этого только выиграл – не представляются убедительными. В прошлом интегративные процессы, с упором на количественные характеристики, все-таки не ставили под сомнение сам принцип многообразия мира. А нынешняя претензия на создание так называемой «пан-культуры» фактически дезавуирует и снимает, делает этот принцип беспредметным и бессодержательным. Представим себе (по аналогии), что нынешняя безудержная экспансия массовой культуры, в основе своей – американской, завершится ее полным всемирным триумфом, и убогость, нищета мысли о будущей «единой культуре» сразу станет очевидной. С исчезновением плюрализма культур исчезает потребность в диалоге культур – не о чем будет говорить, спорить и договариваться. Что же касается понятия общечеловеческих ценностей, то оно космополитизируется, упрощая и дискредитируя жизненный смысл и диалектику «нового мышления».

Поэтому можно разделить  осторожность тех исследователей, которые  тезис о единстве и целостности  мира относят главным образом  к сферам экологии и экономики. Касаясь  сфер политики и особенно культуры, они применяют его менее категорично, высказывают серьезные оговорки и уточнения. Хотя глобализация дает о себе знать и в этих сферах, здесь многообразие и различия выступают  как принцип и закон их полноценного существования развития. Покушение  на многообразие в области политической и культурной жизнедеятельности, как  правило, вызывает ответную реакцию  самозащиты – в облике консервативного  традиционализма и националистического  фундаментализма. Это одна из «ловушек»  глобализации, реальную опасность которой  нельзя недооценивать. В этом отношении  показательна точка зрения Р. Робертсона, согласно которой глобализация является и объективным процессом сжатия всего мира, и субъективным процессом все большего осознания мира как единого целого.

Необходимо отметить, что, несмотря на различие формулировок, ученые едины в том, что процесс глобализации является событием мирового значения, затрагивающий интересы человека, общества, человечества. Весьма плодотворным представляется стремление авторов определить глобализацию в связи с современными достижениями научно-технического прогресса, новейшими  технологиями. Вместе с тем, дискуссионными являются суждения, в которых глобализация сводится к общественному производству, к формированию единого мирового финансово-информационного пространства, к исчезновению территориальности  как принципа общественной жизни. Столь  же необоснованным является определение  глобализации как состояния общества только через политику, через субъективную деятельность. Это важная сторона  глобализации, но она не охватывает глобализации как процесса в целом, к тому же она подвержена изменениям. Поэтому, по нашему мнению, неубедительно определять глобализацию только через ее социальную функцию. А такое понимание глобализации имеется в среде ее исследователей. Так, Г. Киссинджер также определяет глобализацию не с точки зрения ее всесторонности и сущности, а с позиций понимаемого американскими верхами ее социального назначения. «Главный вызов состоит в том, что обычно называют глобализацией, на самом деле просто другое название господствующей роли Соединенных Штатов».

Еще дальше в этом направлении  идет известный писатель А. Ананьев: «Нам внушают, что мы движемся к прогрессу  и процветанию, тогда как на самом  деле… идем от господства локального к господству всемирному, заманчиво и льстиво именуемому глобализацией, от рабства человека, рабства людских сообществ к рабству человечества».

К числу авторов, считающих  глобализацию формой современного колониализма, относится и С. А. Проскурин. Он полагает, что сегодня, как и сто лет  назад, главным признаком мировой  политики выступает экспансия, «превосходство сильного над слабыми». «Сейчас, на рубеже тысячелетий, мы имеем возможность наблюдать воочию все те же проявления колониального порядка и империалистической политики, только упакованные в новые либерально-демократические и рыночные обертки».

Схожих взглядов придерживается и М. В. Маргелов, который истоки глобализма видит в борьбе за природные ресурсы. «Истоки нынешней глобализации следует искать в ресурсном кризисе 1970-х годов... «Ресурсное» происхождение современной глобализации дает о себе знать и в настоящее время».

Видимо, при подобном понимании  глобализации трудно рассчитывать на объективный, всесторонний анализ этого  эпохального явления и его  значения для жизнедеятельности  человека, общества, человечества.

Попытка определить сущность глобализации была сделана и Президентом  Российской Академии наук Ю. С. Осиновым, который, на наш взгляд наиболее близко подошел к пониманию сущности глобализации. Он пишет: «В наши дни  стало широко употребляться понятие  глобализации. Она, насколько я могу судить, не имеет строгого содержания. Однако при всей, иногда недопустимой многосмысленности термина глобализации, одно, несомненно: речь идет о качественно новом уровне объединения человечества, когда различные цивилизации и культуры вступают в непосредственный и разносторонний повседневный контакт между собой, вырабатывают общий язык, что представляет собой сложный, длительный, чреватый конфликтами, процесс. И здесь, конечно, не обойтись без философии и научной рациональности. Когда речь идет о диалоге и взаимопонимании людей разных религий, конфессий, национальных традиций, то общим, объединяющим их основанием, самой площадкой диалога может быть только рациональный дискурс, основанный на доказательном знании, благоразумии и сдержанности».

Таким образом, теоретико-методологическое рассмотрение существующих точек зрения на феномен глобализации подводит нас  к мысли, что возникла определенная познавательная ситуация, когда неясность, расплывчатость самого понятия глобализации становится серьезным препятствием на пути осмысления и практического  разрешения фундаментальных вопросов современного человеческого бытия. Это проблема не терминологии и дефиниций, а самоопределения человечеством  своего местоположения и состояния  в историческом пространстве и времени. Поэтому суть процесса глобализации нельзя сводить к устранению традиционных перегородок и водоразделов между  государствами, народами, культурами и  цивилизациями, как часто это  делается, равно как и к появлению  наднациональных институтов, организаций  и органов управления. Видимо, точнее и содержательнее представление о глобализации как начале и одновременно предвестнике гигантского сдвига и разлома, предполагающих изменение русла развития самой человеческой истории. Этот, на первый взгляд, слишком абстрактный ответ на вопрос, на самом деле вполне конкретен и историчен. Он позволяет обозначить общий принцип, закон формирования такого сложного, противоречивого и многоуровневого процесса, каким является глобализация – процесса, имеющего свою долгую предысторию и приобретающего наглядно-зримые реальные очертания в наши дни. Нельзя не видеть, что феномен глобализации затрагивает не отдельные, а все стороны бытия человека и общества.