Нганасаны - малочисленный народ Сибири

Нганасаны бережно относились к природе. Во время выведения  животными потомства охота регламентировалась обычаем (карсу), запрещавшим убивать самок зверей и птиц во время беременности и выхаживания детенышей.

Основным оружием были копье (фонка), лук (динта) со стрелами (буди), нож (кюма), а с XIX в. широкое распространение получило огнестрельное оружие. Рыбу ловили сетями (кол бугур), железными крючками (бату), костяными спицами (федир).

Оленеводство носило транспортный характер и было подчинено основному занятию – охоте на дикого оленя. Приучать животных к езде начинали на третьем году жизни. Для перекочевок за стадом дикарей каждой семье требовалось не менее 40-50 голов домашних оленей. Забой домашних оленей допускался лишь в исключительных случаях – при голоде, травмах или болезнях животного.

Нганасанские олени не очень сильны, низкорослы, но выносливы и способны быстро восстанавливаться после истощения. Существует более 20 слов для обозначения животного в зависимости от возраста, внешнего вида (ветвистости рогов), использования. Стада насчитывали 2-2,5 тыс. голов. Метили их тамгой (клеймом, знаком собственности) на шерсти или фигурным вырезом на ушах.

Нарты, в зависимости от назначения, были разных типов. Ирянка — лёгкие ездовые, обычно трёхкопыльные. В них запрягали двух-трёх оленей. Весной, когда животные сильно истощены, могли запрягать четыре-пять оленей. На такой нарте чаще ездили мужчины, поэтому с правой стороны к ней привязывали чехол для оружия. Инсюдаконто — женские трёх- или пятикопыльные нарты — имели спинку и передок, сверху — меховой полог, который защищал голову и спину при сильных морозах. Кунсыбы`э — грузовые нарты, на которых вещи укрывали полотнищем (фантуй) из оленьих камусов. Существовали специальные нарты для перевозки шестов (нгююся) и нюков (оленьих покрышек) для чума, постелей, дров, лодок.

Стойбища нганасан располагались  на невысоких холмах, внизу между  холмами находились олени. Осенью жилища устраивали недалеко от рек так, чтобы  охотники в темноте могли вернуться  с промысла вдоль русла. Весной зимние вещи, нюки укладывали на нарты, покрывали продымленной, не пропускающей влагу оленьей шкурой и оставляли в тундре до следующей зимы.

Традиционное кочевое  жилище нганасанов - конический круглый  или овальный в основании шестовой чум (ма), крытый оленьими шкурами. Размер его зависел от количества живущих в нём людей (обычно от одной до пяти семей) и колебался в среднем от 3 до 9 м в поперечнике. Остов чума состоял из 20-60 длинных жердей, которые расставляли в виде конуса и покрывали нюками. Для летнего чума использовали старые, износившиеся нюки, которые укладывали в один слой, зимой употребляли двойные. Дверь делали из двух сшитых мездра к мездре (изнанка шкуры) оленьих шкур. Открывалась дверь в зависимости от направления ветра — справа или слева. Зимой снаружи чума насыпали завалинку (токеда), служившую заслоном от ветра. В центре чума, напротив входа, располагался очаг (тори), над которым подвешивали крюки для чайников и котлов. В верхней части чума оставляли отверстие — дымоход. За очагом — «чистое место» (сиенг), куда запрещалось ступать женщинам. Места для женщин (бату) располагались у входа, здесь же укладывали домашнюю утварь. Правая от входа сторона была жилой, в левой — помещали гостей и хранили хозяйственные предметы. Пол застилали циновками из тальника (тола) и досками (лата). На спальных местах поверх досок и циновок укладывали сначала невыделанные шкуры, а затем выскобленные подстилки (хонсу). На ночь над спальными местами опускали полог так, чтобы его можно было подоткнуть под подстилку. После ночи полог снимали, тщательно выбивали, свертывали и укладывали под нюк.

С 1930-х гг. в качестве жилища входит в употребление заимствованный у долган балок — прямоугольный  возок на полозьях с остовом, крытым оленьими шкурами или брезентом. В течение года оленеводы меняют три вида жилья: зимой — балок, летом — чум, осенью — брезентовая  палатка. Вход жилища обычно ориентирован на юго-восток. В кон. XIX — нач. XX вв. нганасаны не имели постоянных поселений. Маршруты кочевой заранее оговаривали с соседями.

Традиционная одежда изготавливалась  из оленьих шкур. Мужской костюм состоял из глухой двойной малицы (лу), сшитой из белой оленьей шкуры и отороченной белым мехом собак, которых разводили специально для этого. В мороз в дорогу поверх малицы надевали сокуй (хиэ) с капюшоном, с высоким султаном из меха надо лбом. Женская одежда состояла из ровдужного комбинезона (фоние) с нашитыми на груди металлическими бляхами-лунницами (бодямо) и распашной парки (лифарие). Вместо капюшона женщины надевали шапку-капор (сьму) из белой шкуры оленя с опушкой из чёрного собачьего меха. В отличие от прошлых времён теперь под одеждой принято носить белье. Кроме того, летом мужчины носят покупную европейскую одежду.

Одежду украшали аппликацией  в виде геометрических орнаментов (мули), по которым определялось, к какой социальной или возрастной группе относится её обладатель (мужчина, женщина, ребёнок, девушка, замужняя женщина, мать, сильный шаман и т. д.). Украшение одежды — трудоемкий процесс, поэтому аппликации спарывали со старой одежды и использовали несколько раз. Обувь (файму) шили из белых камусов (шкур с ног оленя), подошвы — из оленьих лбов или подстриженных лесенкой (чтобы не скользили при ходьбе) камусов. Она не имела выема в подъёме, представляя собой как бы цилиндрический чехол. Надевали её поверх меховых чулок (тангада). У женской обуви более короткие голенища. Мужчины вместо штанов носили ровдужные (из цветной замши) или меховые натазники (нингка), поверх них — пояс с кольцами на боку, к которым привязывали голенища обуви, а также подвешивали огниво (тууй), нож в ножнах, футляр для курительной трубки, кисет. Весной для защиты глаз от слепящего света носили снеговые очки (сеймекунсыда) — костяную или металлическую пластину с прорезью на кожаных ремешках. Волосы и женщины, и мужчины заплетали в две косы, смазывая оленьим жиром. В косы вплетали металлические подвески (няптухяй).

Основу питания составляло оленье мясо. В пищу употребляли  все части туши, не исключая утробного плода и содержимого желудка (тайба). Летом и осенью женщины заготавливали мясо впрок. Вяленое мясо (тириби) развешивали длинными полосами (лентами) на вешалах (чиедр) — нартах, поставленных друг на друга, — затем резали на мелкие кусочки, смешивали с жиром и ещё раз вялили на разостланных шкурах. Зимой замораживали оленью кровь и по мере надобности откалывали куски для приготовления похлебки (дяма). Сосудами для хранения жира служили снятая целиком шкура теленка, пищевод и желудок оленя, плавательный пузырь и кожа кунжи. Мясо, жир, рыбу нганасаны оставляли иногда осенью в тундре в ящиках изо льда. Употреблялись также мясо гусей, куропаток, песцов, зайцев, снежного барана и птичьи яйца. Рыбу (чира, муксуна, кунжу, нельму) ели в сыром, замороженном, вяленом виде. Вяленую рыбу — юколу (фака) готовили почти таким же способом, как оленье мясо, хранили в мешках. Зимой ели строганину. Хлеба нганасаны раньше почти не употребляли. Пресные лепешки из покупной муки (кириба) считались лакомством. Среди любимых блюд были также чирима кириба — лепешки из муки с икрой и чириме дир — сало, сваренное с икрой. Из привозных продуктов пользовались чаем и табаком.

 

 

 

Фольклор и  мифология

Фольклор нганасан стал изучаться  с конца 1920-х гг. Участники приполярной  переписи 1926-27 гг. А. П. Лекаренко и Б. О. Долгих сделали 22 и 3 записи нганасанского фольклора соответственно. Затем неоднократно делались ещё записи, и в настоящее время имеется свыше 300 записей общим объёмом не менее 70 авторских листов. Крупнейшими собирателями нганасанского фольклора являются Б. О. Долгих и Ю. Б. Симченко.

Свой устный фольклор сами нганасаны делят на две большие  части: ситаби — героические поэмы о богатырях; дюрумэ, включающая в себя остальные прозаические жанры. Особую часть фольклора представляют песни-импровизации (балы), иносказательные частушки (кайнгэйру), загадки (тумта), поговорки (боду). Произведения устного народного творчества знают почти все мужчины и женщины независимо от возраста. Только по общему объёму знаний и мастерству исполнения выделяются отдельные лица, наибольшая специализация идёт по линии исполнения и знания ситаби, сложных и длинных произведений, часть которых исполняется пением. Дюрумэ же (дословно «вести», «известия») — более простой раздел их творчества, это просто рассказы о прошлом, хотя они и включают в себя фантастические сказки, сказки о животных и т. п. Иногда предание об отдалённом прошлом называют хюнсэре дюрумэ («старые вести»). Некоторые предания называются дюрумэ-ситаби, что можно перевести как («вести, содержащие сказки»). В отличие от настоящих ситаби эти произведения рассказываются, как дюрумэ, а не поются, как ситаби.

Профессиональных исполнителей фольклора (таких, как акынов у казахов  и киргизов или олон-косутов у якутов у нганасанов нет, все общепризнанные сказители — это простые охотники, рыболовы и оленеводы. Предания рассказывают долгими вечерами под конец рабочего дня или на отдыхе, специальных всенародных празднеств, на которых рассказчики делятся своими историями, как у уже упоминавшихся якутов или казахов, не было.

Зато имелись кайнгэймэкуми — состязания двух молодых людей, которые, сидя по обеим сторонам своей избранницы, сочиняли иносказательные песни, соперничая в остроумии. Тот, кто, не поняв иносказательного текста своего противника, считался побежденным и обязан был подарить победителю какое-либо металлическое украшение.

Ситаби составляют значительную часть фольклора нганасан, но их запись затруднена в силу сложности и вычурности поэтического языка и длины ситаби. Их могут рассказывать и петь почти круглые сутки. Кроме того, происхождение ситаби, согласно самим нганасанам, ненецкое. Бытовая обстановка ситаби, имена героев и родовые названия преимущественно ненецкие. В ситаби воспеваются бесчисленные стада оленей, их герои живут в железных или медных чумах, одежду также носят из меди или железа или ненецкую. Летают по воздуху и могут сражаться в течение нескольких лет, не переставая, подобно ирландскому Кухулину. Аналогия ситаби у ненцев — сюдобичу, у энцев — сюдбабц.

Дюрумэ, согласно Б. О. Долгих, можно разделить на несколько групп:

-Русские сказки, адаптированные к местным условиям. Действие сказки переносится в тундру, в качестве города фигурирует Туруханск и т. д.

-Сказки о Дяйку (долганский Оёлоко (Одёлоко)). Дяйку является трикстером нганасанского фольклора. Нганасанскому Дяйку и долганскому (и северно-эвенкийскому) Оёлоко соответствуют трикстеры энцев — Диа (Деа), ненцев — Иомпа (Ёмбу), селькупов — Ича, юкагиров — Дебегей.

-Фантастические сказки, не имеющие религиозных компонентов. Нет ни шаманов, ни загробной жизни, ни понятия души. Зато есть великаны-людоеды сигэ (у энцев — сихио).

-Сказки о животных. В качестве главного героя обычно действует лисица. Кроме того, из-за остатков анимизма, животные могут быть персонажами в фантастических сказках, сказках про Дяйку и т. д.

-Сказки об Ибуле — комическом персонаже нганасанского фольклора, делающем все наоборот (эвенкийский Ивуль)

-Мифологические и религиозные предания.

Исторические, этногенетические и бытовые предания, в которых  сохранилась память о переселении  тавгов на Таймыр, о восстании 1666 года, о столкновениях с ненцами, эвенками, тунгусами и даже чукчами, которым приписываются фантастические качества. Возможно, предки нганасан контактировали с ними ещё до переселения на Таймыр.

Музыка сохранилась в  наиболее древних формах фольклорного музицирования и генетически родственна музыке ненцев, энцев и селькупов. По жанрам делится на:

-Песенную традицию, основанную на балы — песнях-импровизациях о чём угодно. Практически у каждого нганасана имеется несколько личных балы. Детские песни (н`уона балы) создаются родителями для детей, которые по мере взросления разучивают их и поют как собственные именные песни. Колыбельные песни (л`андырсипса балы) являются семейной традицией и передаются по женской линии, как и песни-баюкания (н`уо л`антеры). У взрослых популярны лирические иносказательные песни (кэйнэйрся ~ кайнаруе).

-Эпическую традицию, выраженную в поэтико-певческих состязаниях-диалогах, в которых ситаби поются на персональные мелодии главных героев и являются своего рода исторической энциклопедией нганасанских напевов.

-Танцевальную традицию. Круговые танцы сопровождаются горлохрипением на вдохе и на выдохе (нарка кунты). В целом звукоподражания голосам зверей и птиц занимают важное место и включены в музыкальную ткань эпических и лирических напевов, шаманского обряда.

-Традицию шаманских песен нада балы, мелодии которых принадлежат различным духам (д`амада) и чередуются в процессе многочасового камлания: шаман запевает, а один или несколько помощников ему подпевают. У каждого шамана имеются ритуальные песни, соответствующие различным этапам обряда: набатачио балы — созывание духов; хоситапса балы — гадание; нантами балы — обращение-просьба к духам. Шаманские обряды звучат под аккомпанемент бубна (хендир) или посоха с колокольчиком (чире). Иногда пение шамана сопровождают удары палочкой с позвонками (хета`а), которую обычно используют для ударов по бубну, но иногда и в качестве самостоятельной погремушки. Большинство подвесок-погремушек на костюме и других атрибутах шамана изображают духов (койка) и имеют соответствующую форму: н`уоны — гагары, кокэры — журавля, денкуйка — лебедя, чедо — луны и др. Подвески-погремушки, имеющие форму кольца с нанизанными трубочками (д`аптудо), пришиваются на детской одежде в качестве звукового оберега. По дуге над колыбелью (каптыси) скребли палочкой либо трубочкой, успокаивая ребенка и одновременно аккомпанируя колыбельной песне. Жужжалка (сани херы) и вращаемая завывалка (биахеры), которые сейчас известны как детские игрушки, в прошлом были ритуальными.

-Инструментальную традицию: Подвески-погремушки в форме кольца с нанизанными трубочками (д`аптудо) пришиваются к детской одежде в качестве звукового оберега. По дуге над колыбелью (каптыси) скребли палочкой либо трубочкой, успокаивая ребёнка и одновременно аккомпанируя колыбельной песне. Жужжалка (сани херы) и вращаемая завывалка (биахеры), которые сейчас известны как детские игрушки, в прошлом были ритуальными.

Главными сверхъестественными  существами нганасан являются нгуо, коча, баруси, дямады. Нижний мир, заселенный мертвецами, называется Бодырбомоу (Мертвецов земля). Обычный человек, попав живым в Бодырбомоу, становится для мертвецов нгуо.

Хорошо говорящие по-русски нганасаны склонны перевести  слово «нгуо» как «бог», что не совсем верно. Буквально «нгуо» означает «небо», при этом некоторые нгуо живут под землей.

Нгуо — это, как правило, матери (нямы) стихий, явлений природы, веществ, животных и т. д. Так, известны Моу-нямы (Земли мать), Быды-нямы (Воды мать), Туй-нямы (Огня мать), Коу-нямы (Солнца мать), Кичеда-нямы (Луны мать), Сырада-нямы (Подземного льда мать), Та-нямы (Оленей мать), Нилу-нямы (Жизни мать, она же Диких оленей мать) и т. д. Из мужских божеств главное — Дёйба-нгуо (Сирота бог), главный покровитель нганасан и их культурный герой. Ему противостоят семь или девять сыновей Сырада-нямы, которых зовут Сырада-нянту (Подземного льда парни).

Имеются также мужские  покровители стихий (Кае-нгуо — Грома бог), а также нгуо — мужья нямы. Русские христианские святые также являются нгуо, например, Миколка-нгуо (св. Николай). Этим словом обозначаются и многие из коча или бывших коча (см.)

Коча — олицетворение болезни, по-нганасански «коча» и есть «болезнь». Однако большие болезни называются нгуо. Так, оспа — одна из самых больших нгуо.

Баруси можно определить как обычное сверхъестественное существо, не являющееся олицетворением никакого рода вещей или явлений. В качестве исключения они могут владеть водоемом, в котором обитают. Баруси не обязательно водные существа, а также не обязательно добрые, не обязательно злые, не обязательно умные, не обязательно глупые. Обычно баруси имеет одну ногу, один глаз и одну руку (подобно эвенкийскому чюлюгды), но могут быть и внешне нормальными. Про неловкого, глупого человека нганасаны говорят, что «он как баруси».

Дямады — демоны, помощники шаманов, обычно зооморфны. «Дямады» означает буквально «горло имеющий», то есть «животное».

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение