Маргиналы как объект социологии

Таким образом, главный результат  конструирования маргинальности «извне» это искусственно создаваемые барьеры для социальной интеграции, выпадение из «мейнстрима», «забывание», концептуальное «незамечание» маргинальных групп.

2) Маргинальность изнутри: самоидентификация. Этот процесс может идти как самостоятельный; идти параллельно приписыванию маргинального статуса извне; быть следствием получения ярлыка маргинала.

Маргинальная самоидентификация  основывается на ранее выделенных критериях  чувстве собственного несоответствия «норме» и продуцировании иных определений  реальности. Типичными реакциями  на навязывание маргинального статуса  являются в одних случаях интернализация «маргинального» статуса, когда «диагноз» становится для человека субъективно реальным. Тогда возникает чувство вины, принятие «терапевтических» мер, направленных на интеграцию в социум, и «возврат к нормальности» приносит немалое субъективное удовлетворение. Другой тип реакции на «клеймение» - отрицание диагноза, декларирование своей «особости» либо стремление к переопределению ситуации.

3) Девиация. Это связано с накоплением  «отрицательной энергии», которая  либо оказывается деструктивной  для самих членов подобщества, либо выплескивается в «большое общество» в виде насилия, неуправляемых действий. Примерами этого являются в первом случае так называемые деструктивные религиозные культы, во втором различные организации нацистского толка.

4) Интеграция. Ранее маргинальная, группа постепенно завоевывает  сильные социальные позиции, ее  точка зрения, ее определение  реальности постепенно становятся  общепринятыми. Маргиналы этого  типа являются первопроходцами,  реформаторами, проводниками новых  социальных норм, направлений в  искусстве; новые веяния моды  также всегда проходят этап  маргинальности, прежде чем стать достоянием большинства. Здесь важен механизм формирования общественного мнения, и агентами его изменения, по мнению Э. Ноэль-Нойман, являются те, кто не боятся изоляции, способны на фоне «спирали молчания» высказать мнение, противоположное официальному (общепринятому). Это люди особого типа, для которых «возмущение общественности лучше, чем отсутствие внимания» .

3 Теория маргинальности в современной российской социологии

Сегодня происходит последовательное углубление на разных этапах этих процессов  и тенденций. Оценки ученых - их современников  вряд ли можно считать только лишь мрачными метафорами. Как отметил  Н.И. Лапин, Россия переживает универсальный  социокультурный кризис. "Разрушение Союза породило множество трещин в общественном теле самой России - вертикальных (производственно-отраслевых, социально-профессиональных) и горизонтальных. Эти трещины столь многочисленны  и опасны, что позволяют говорить о кризисе интеграции - одном из глубочайших за всю историю" . Особенность ситуации в том, что кризис идентичности в России сопряжен с ходом радикальных реформ. "Реформы воздействуют на кризис, но не так, как ожидалось... Взаимодействуя, они искажают динамику друг друга, ведут к неожиданным результатам. Это свидетельствует о том, что пока не возник механизм саморазрешения кризиса, его патологический характер сохраняется".

И сегодня в гораздо большей  степени перед нами не структура  общества, как "некое стабильно  функционирующее целое", а "поток, лавина, обвал, подвижка целых социальных пластов, а то и континентов". Наше общество переживает системный кризис, поразивший все его структуры. Дополняя дюркгеймовскую характеристику аномии (отсутствие четкой системы социальных норм, разрушение единства культуры, вследствие чего жизненный опыт людей перестает соответствовать идеальным общественным нормам) - можно сказать, что ведущим признаком кризиса является "стихийное" разрушение социальных структур - социальных, экономических, политических, духовных.

Динамичные, необычайно спрессованные  во времени и пространстве изменения  российского общества побуждают  исследователей современного социума  заглянуть в арсенал терминов и понятий для его изучения, по-новому отнестись к тем из них, которые ранее употреблялись  совсем редко, пересмотреть старые ярлыки и, найдя в них необычный ракурс, дать новые метки. Такова судьба и  термина "маргинальность"- одного из "модных словечек" нашей переходной эпохи.

В советской социологической литературе проблема маргинальности изучалась недостаточно, главным образом, в связи с проблемами адаптации, социализации, эталонной группы, статуса, роли. Это отразилось на разработанности понятия в применении к нашей действительности.

Интерес к проблеме маргинальности заметно возрастает в годы перестройки, когда кризисные процессы начинают выносить ее на поверхность общественной жизни.

Многозначность, многоаспектность понятия  маргинальности, его глубина и наддисциплинарность не могли не привлекать внимание исследователей современных социальных процессов. Обращение к теме маргинальности начинается с углубленного исследования этого феномена в русле общепринятых концепций и постепенного осмысления его в контексте современной российской реальности. Стремительное изменение последней существенно меняет акценты в формировании взглядов на «российскую маргинальность» до рубежа 90-х годов (на «взлете» перестройки), после «революционной ситуации» 1991 года и после некоторой стабилизации процессов трансформации в середине 90-х.

Особенности современного процесса маргинализации в странах Западной Европы связывались прежде всего с глубокой структурной перестройкой системы производства в постиндустриальных обществах, определяемой как последствия научно-технической революции. В связи с этим интересно привести выводы о характерных чертах и тенденциях маргинальных процессов в Западной Европе, сделанные в вышеупомянутой работе (еще и потому, что в них можно угадать основные контуры современной ситуации нашей действительности):

* основная причина развития  маргинальных процессов - кризис  занятости;

* маргиналы в Западной Европе- это сложный конгломерат групп, в который наряду с традиционными (люмпен-пролетариями) входят новые маргиналы, характерными чертами которых являются высокая образованность, развитая система потребностей, большие социальные ожидания и политическая активность, а также многочисленные переходные группы, находящиеся на различных этапах маргинализации и новые национальные (этнические) меньшинства;

* источник пополнения маргинальных  слоев - нисходящее социальное  перемещение групп, еще не отторгнутых  от общества, однако, постоянно теряющих  прежние социальные позиции, статус, престиж и условия жизни;

* в результате развития маргинальных  процессов вырабатывается особая  система ценностей, для которой,  в частности, присущи глубокая  враждебность к существующим  общественным институтам, крайние  формы социального нетерпения, склонность  к упрощенным максималистским  решениям, отрицание любых видов  организованности, крайний индивидуализм  и т. д. При этом отмечается, что свойственная маргиналам  система ценностей может распространяться  на широкие общественные круги,  вписываясь в различные политические  модели радикального (как левого, так и правого) направления, и влиять на политическое развитие общества.

Анализ процессов социального  расслоения, проведенный Институтом социологии РАН в 1993 году, позволил определить новые критерии в оценке маргинальных слоев, образующихся в  результате этого процесса. Один из них- работники умеренно автономного труда (состав: специалисты в городе, руководители, в т.ч. высшего уровня, новые слои, рабочие, служащие, ИТР). Основание: в этой группе отсутствует определенная направленность автономии труда, т. е. работники этого типа могут иметь как большие возможности продвижения, так и никаких.

К середине 90-х годов исследования и публикации по проблеме маргинальности в России набирают количественный рост и перерастают на новый качественный уровень. Развиваются заложенные в начале перестройки три основных направления, которые определяются достаточно четко.

Публицистическое направление. В  качестве примера можно назвать  работу И. Прибытковой. Опубликованная на Украине в 1995 году, эта работа вполне в духе традиции, начатой  еще в конце 80-х годов. Первая часть  статьи представляет собой обзор  ранних американских исследований маргинальности (маргинальной личности) и некоторые основания для интерпретации маргинальности как характеристики "социально поляризированного общества", который мог бы послужить введением в научный анализ проблем маргинальности в "социально поляризированном обществе". Однако он становится лишь приложением к рассуждениям автора о том, что в публицистике конца 80-х годов (Е. Стариков, Б. Шапталов) можно было бы назвать "маргинальным послеоктябрьским комплексом", изложенным в присущем этому жанру стиле.

Социологическое направление. Основная часть работ по маргинальности сосредотачивается на анализе этого явления в социальной структуре. В этом направлении работали ряд диссертантов . Интересен анализ маргинальности в сфере труда в условиях перехода предприятий на новые принципы работы, предпринятый С. Краснодемской. Основная проблема, которую ставит автор, - пути и организационные формы абсорбции (поглощения, временного удержания) «маргинально отвергнутого населения» в условиях изменения структуры занятости. Выводы автора позволяют говорить о социально-профессиональной маргинальности как следствии новых экономических процессов. З.Х. Галимуллина рассматривает маргинальность как следствие универсальных характеристик структурных преобразований. Она выделяет два типа маргинальности -- маргинальность-переходность и маргинальность-периферийность. Расширение маргинализации - следствие деструктивного этапа социальной трансформации, альтернативой которому автор видит реинтеграционные процессы в обществе. Оптимистическая перспектива проблемы видится автором в приобретении маргиналами нового статуса, социальных связей и качеств. Одновременно делается пессимистический вывод о нарастании процессов маргинализации в обществе в ближайшие годы. В.М. Прок, рассматривая маргинальность как явление социальной стратификации, уточняет различие понятий маргинальности и маргинализации. Маргинализация, по ее мнению, представляет собой процесс смены субъектом одного социально-экономического статуса на другой, или процесс распада одних социально-экономических связей и зарождение новых. При этом автор выделяет два направления, обусловленные восходящей и нисходящей мобильностью.

В 1996 году вышла первая работа, целиком  посвященная социологическому анализу  этого феномена. Автор, анализируя историографию  понятия, обобщает специфику различных  подходов и представляет свое видение  двухуровневого и многоаспектного  характера маргинальности в России, ее связи с особенностями мобильности в переходном и кризисном обществе.

Культурологическое направление. Публикаций в этом направлении отмечено немного. Интерес представляет работа Ю.М. Плюснина, описывающая классическую ситуацию маргинальности на примере взаимодействия этносов малых народов Севера с "вмещающей" культурой русского этноса . Эта ситуация рассматривается как следствие естественного процесса расширения и углубления взаимодействия культур, интенсификации межкультурных контактов в результате интеграции региональных экономик. Противоречия обусловливаются большой дистацией между совмещением традиционной и институционализированной моделями воспитания, совмещение которых происходит в процессе социализации. Ряд работ поднимает традиционную проблематику молодежи как маргинальной группы, рассматривая ракурсы ее процессов маргинализации в России. В качестве примера можно назвать публикацию Д.В. Петрова, А.В. Прокоп.

Подводя итог многообразию современных  взглядов на проблему, можно сделать  следующие выводы. В начале 90-х  годов явно растет пристальный интерес  к этой проблематике. При этом сказались  и отношение к ней как к  теории, свойственной именно западной социологии, и публицистическая традиция. Тем не менее, констатация этого  явления в нашем обществе, его  специфические черты и масштабы, определяемые уникальностью ситуации "революционного перехода", определили потребность более четкого определения  его параметров, теоретических подходов к его исследованию.

Ко второй половине 90-х годов  складываются основные черты отечественной  модели концепции маргинальности. Интересные и разнонаправленные усилия разных авторов, увлеченно работающих в данном направлении, привели к некоторым консолидированным характеристикам во взглядах на эту проблему. Центральным пунктом в смысловом определении понятия становится образ переходности, промежуточности, что отвечает специфике российской ситуации. Главное внимание направлено на анализ феномена в социальной структуре. Маргинализация признается широкомасштабным процессом, с одной стороны, приводящим к тяжелым последствиям для больших масс людей, потерявших прежний статус и уровень жизни, с другой, ресурсом формирования новых отношений. При этом процесс этот должен быть объектом социальной политики на разных уровнях, имеющей различное содержание в отношении различных групп маргинализированного населения.

Заключение

Мы можем сделать пессимистичный и оптимистичный выводы из сказанного выше. Первый состоит в том, что  для некоторых безработных ограниченность социальных и индивидуальных ресурсов, определяющих будущее, делает их действительно  «выпавшими» из связи времен в  период социальной трансформации. Это  определяет маргинальность их положения на достаточно длительное время.

Оптимистичный вывод заключается  в понимании тех сил, используя  которые можно увеличить свои шансы на выход из маргинального  положения. Современный российский рынок труда имеет смысл сравнить со сложной развивающейся системой, в которой есть не только актуальная, но и потенциальная структура, характеризующаяся  неустойчивыми альтернативами. Какая  из них станет реальностью, зависит  от многих факторов, в том числе  от самих участников рынка труда.

В нынешней ситуации все большее  значение приобретает их способность  к саморегуляции и самоорганизации. Не случайно, анализируя возможные сценарии динамики занятости и безработицы в ближайшие годы, специалисты приходят к выводу, что наряду с макроэкономическими факторами будет возрастать значение собственно политики на рынке труда, ключевой задачей которой должно стать повышение и поддержание «высокой способности к занятости» рабочей силы.