История развития суррогатного материнства

Статья 16. Заявление о рождении ребенка. При государственной регистрации рождения ребенка по заявлению супругов, давших согласие на имплантацию эмбриона другой женщине в целях его вынашивания, одновременно с документом, подтверждающим факт рождения ребенка, должен быть представлен документ, выданный медицинской организацией и подтверждающий факт получения согласия женщины, родившей ребенка (суррогатной матери), на запись указанных супругов родителями ребенка.

Таким образом, суррогатная мать может оставить биологически чужого ей ребенка себе, официально считаясь его матерью со всеми вытекающими отсюда гражданско-правовыми последствиями.

Суррогатная мать может пойти на это в силу материнских чувств, возникших к вынашиваемому ребенку, а также с целью шантажа биологических родителей. Это один из самых плохих вариантов развития событий для родителей, но не спешите отчаиваться. Даже после совершения записи в книге записей рождений, она может быть оспорена в судебном порядке по требованию лица, фактически являющегося отцом или матерью ребенка. Вот что говорит по этому поводу Семейный кодекс:

Статья 52. Оспаривание отцовства (материнства)

Запись родителей в книге записей рождений, произведенная в соответствии с пунктами 1 и 2 статьи 51 настоящего Кодекса, может быть оспорена только в судебном порядке по требованию лица, записанного в качестве отца или матери ребенка, либо лица, фактически являющегося отцом или матерью ребенка, а также самого ребенка по достижении им совершеннолетия, опекуна (попечителя) ребенка, опекуна родителя, признанного судом недееспособным.

Требование лица, записанного отцом ребенка на основании пункта 2 статьи 51 настоящего Кодекса, об оспаривании отцовства не может быть удовлетворено, если в момент записи этому лицу было известно, что оно фактически не является отцом ребенка.

Супруг, давший в порядке, установленном законом, согласие в письменной форме на применение метода искусственного оплодотворения или на имплантацию эмбриона, не вправе при оспаривании отцовства ссылаться на эти обстоятельства.

Супруги, давшие согласие на имплантацию эмбриона другой женщине, а также суррогатная мать (часть вторая пункта 4 статьи 51 настоящего Кодекса) не вправе при оспаривании материнства и отцовства после совершения записи родителей в книге записей рождений ссылаться на эти обстоятельства».

Договор, признаваемый действующим законодательством, может быть заключен только для приобретения/передачи гражданских прав и обязанностей. Передача ребенка от суррогатной матери его биологическим родителям предметом договора являться не может, так как ребенок не может являться предметом сделки. Договор может и должен предусматривать только выплату определенной компенсации с целью создания наиболее благоприятных для суррогатной матери условия для вынашивания ребенка и последующей реабилитации. Грамотно составленный договор обязательно должен содержать положение о том, что в случае решения суррогатной матери оставить ребенка себе, она не только теряет право на выплату вышеуказанной компенсации, но и обязуется компенсировать биологическим родителям все их затраты по данному договору.

Договор о суррогатном материнстве заключается в суде, по доброй воле, его содержание должно быть понятно сторонам. Одновременно назначается опекун, который должен представлять интересы ребенка до момента передачи его заказчикам. Закон Вирджинии о суррогатном материнстве закрепляет правила распределения расходов при расторжении договора, если таковые не определены в договоре. При оформлении родительских прав приоритет признается за законными родителями, которые по медицинским показаниям не могли иметь ребенка и изъявили желание воспользоваться услугой суррогатной матери.

Таким образом, отношения между биологическими родителями и суррогатной матерью могут и должны быть переведены в гражданско-правовые рамки, что позволяет до известной степени гарантировать, что суррогатная мать, понимая бесперспективность своей позиции с правовой точки зрения, все-таки передаст ребенка его биологическим родителям.

Все вышеприведенные положения верны и в том, что касается репродуктивного материнства, кроме того, что положения, содержащиеся в Приложения №1 к Приказу Минздрава РФ от 26.02.03 N 67 «О применении вспомогательных репродуктивных технологий (ВРТ) в терапии женского и мужского бесплодия» в данном случае неприменимы, а также того, что материнство в этом случае не может быть оспорено в судебном порядке (за исключением случая использования не анонимного донора ооцитов). Биологическая мать может заявить о своем отказе от родительских прав, но лишена этих своих прав она может быть только по суду. Кроме этого, даже в случае лишения родительских прав, права на общение с ребенком остаются у ее родителей, а она сама по прошествии какого-то времени может быть в этих правах восстановлена.

Таким образом, в случае репродуктивного материнства у биологической матери всегда остается техническая возможность использовать ребенка в качестве инструмента шантажа, давая почву для длительных судебных тяжб.

У большинства стран отсутствует как законодательство, так и утвержденная политика в отношении суррогатного материнства. Вопрос суррогатного материнства рассматривался в Совете Европы и в некоторых странах – как правило, лишь на уровне отдельного государства. Сложность правовых вопросов, связанных с альтернативной репродуктивной технологией, отражена в многообразии подходов к этой проблеме со стороны региональных организаций и национальных государств. Принятые законы и политика варьируют от полного запрета на суррогатное материнство до установления комплексной юридической базы, призванной учесть права и интересы всех сторон.

5. РЕЛИГИОЗНЫЕ ВОЗЗРЕНИЯ

При описании таинства создания человека пророками используются физиологические понятия и образы. В то же время они свидетельствуют о событии всегда большем и более значимом, чем его физиологическая канва. Это «большее» раскрывается в восклицании Евы при рождении первенца: «Приобрела я человека от Господа» (Быт., 4, 1). И в свидетельстве св. Максима Исповедника: «Святый Дух присутствует во всех людях без исключения как хранитель всех вещей и оживотворитель естественных зарождении…».

Эти исходные принципы дают основание выйти на уровень конкретных суждений православных авторов по морально-этическим вопросам искусственного оплодотворения. К сожалению, они сегодня не многочисленны и между ними есть небольшие расхождения. Одна из этих позиций - рассуждения о. Николая Балашова. Они сводятся к следующим выводам:

Искусственное оплодотворение незамужней женщины осуждается, прежде всего, исходя из интересов ребенка, который «заведомо лишается возможности быть воспитанным в полноценной семье».

Искусственное оплодотворение замужней женщины без согласия и участия ее мужа недопустимо, «ибо ложь и двусмысленность разрушают целостность брачных отношений».

Искусственное оплодотворение с согласия мужа и с использованием донорского генетического материала «разрушает связь супружеской верности. Если уж муж неспособен к оплодотворению и медицинская наука не может ему помочь, жена должна принять его таким, каков он есть, не пытаясь в той или иной форме найти подмену».

Относительно гомогенного оплодотворения о. Николай Балашов разделяет вывод о, Стэнли Каракаса, что искусственное оплодотворение спермой мужа - «это вполне уместный способ использования медицинских знаний, позволяющий христианскому браку реализовать одну из главных целей: продолжение рода».

Вопросы этики искусственного оплодотворения - это проблемы отношения к началу человеческой жизни. Но если в случае аборта врач и женщина вступают в моральное отношение с человеческой жизнью, пусть сроком в несколько дней, недель, месяцев, то в случае искусственного оплодотворения это отношение не столько к началу уже существующей жизни, сколько к возможности самого ее начала. И если аборт, контрацепция, стерилизация - это борьба с возникновением человеческой жизни, то искусственное оплодотворение - это борьба за возможность ее возникновения.

Недавно в России родился уникальный ребенок, у которого фактически не оказалось ни отца, ни матери. Сын Екатерины Захаровой умер от рака. Правда, пока проходил процесс лечения, израильские врачи посоветовали матери заморозить его сперму. После смерти сына Екатерина Захарова решилась на беспрецедентный шаг: она захотела, чтобы у нее родился внук. Врачи российской клиники оплодотворили донорскую яйцеклетку спермой умершего мужчины. Эмбрион вынашивала суррогатная мать. В итоге на свет появился малыш, которого долго не могли зарегистрировать в ЗАГСе, ведь фактически у него не было родителей, только бабушка.

Этот случай вызвал массу споров. Имела ли право женщина давать жизнь ребенку, который не должен был появиться на свет? Могла ли она пойти против природы? Патриарх Московский и всея Руси Алексий II в своей книге «Войдите в радость Господа своего. Размышление о вере, человеке и современном мире» осуждает суррогатное материнство: «…в тех случаях, когда иные терапевтические и хирургические методы лечения бесплодия не помогают супругам, искусственное оплодотворение половыми клетками мужа Церковь считает допустимым…

Другое дело «суррогатное материнство».

Даже будучи осуществляемо на некоммерческой основе, оно противоестественно и морально недопустимо. Все разновидности внетелесного - или, как говорят специалисты, «экстракорпорального» - оплодотворения, включающие заготовление, консервацию и намеренное разрушение «избыточных эмбрионов», представляется нравственно недопустимым с православной точки зрения».

В Основах социальной концепции Русской Православной Церкви дается ясная характеристика понятию и практике суррогатного материнства как «противоестественного и морально недопустимого». «Эта методика, - говорится в документе, - предполагает разрушение глубокой эмоциональной и духовной близости, устанавливающейся между матерью и младенцем уже во время беременности. Суррогатное материнство травмирует как вынашивающую женщину, материнские чувства которой попираются, так и дитя, которое впоследствии может испытывать кризис самосознания… Манипуляции, связанные с донорством половых клеток, нарушают целостность личности и исключительность брачных отношений, допуская вторжение в них третьей стороны».

Такого же мнения придерживается и Римско-Католическая Церковь.

6. ВЗГЛЯДЫ РАЗЛИЧНЫХ  УЧЕНЫХ НА ДАННУЮ ПРОБЛЕМУ

В России, издавна известной миру работами таких классиков эмбриологии, как отечественные ученые К.Ф. Вольф (1734 – 1794), К. Бэр (1792 – 1860), А.О. Ковалевский (1840 – 1901), И.И. Мечников (1845 – 1916), А.Н. Северцев (1866 – 1936), А.Г. Гурвич (1874 – 1954), Д.П. Филатов (1876 – 1943), И.И. Шмальгаузен (1884 – 1963), Н.К. Кольцов (1879 – 1940), Б.Л. Астауров (1904 – 1974), А.Г. Кнорре (1914 – 1981), П.Г. Светлов (1892 – 1974), П.П. Иванов (1878 – 1942) и др.; в стране, где опубликована одна из первых работ по искусственному осеменению млекопитающих (И.И. Иванов, 1910), лишь в последние несколько лет выдвигаются для обсуждения такие ключевые морально-этические проблемы, как определение понятия статус и «начало жизни» для эмбриона человека, возможность или запрет на манипуляции с эмбрионами человека, правила выбора и требования к обследованию доноров половых клеток и др. К сожалению, до решения этих проблем путем правового и законодательного урегулирования еще далеко.

Большая часть среди участвующих в обсуждении этой проблемы специалистов – медики, биологи, философы, социологи, правоведы, учитывая невозможность в настоящее время решить вопрос о статусе эмбриона человека и невозможность (нецелесообразность?) остановить использование ВРТ и некоторых аспектов биотехнологии (клонирование животных и пр., но не человека), придерживаются умеренной позиции. Согласно последней, в основе начала жизни лежит природа последовательных биологических процессов, и защита эмбриона человека, соотносительна степени его развития.

Основные тезисы этой позиции следующие:

1) сперматозоид и яйцеклетка – живые организмы высокой сложности, и оплодотворение приводит к развитию нового живого организма еще большей сложности.

2) различия между гаметами и эмбрионом заключаются скорее в степени (сложности), чем в принципе (их построения); оплодотворение не создает крутой перемены, вынуждающей приписывать абсолютную ценность иди безусловное право (например, на жизнь) яйцеклетки от момента оплодотворения,

3) преэмбрион заслуживает защиты, которая не подразумевает абсолютного права на жизнь.

4) эмбрион имеет право на жизнь, но это право может быть отвергнуто при определенных, но строго аргументированных ситуациях (поздние аборты и пр.)

5) этически приемлемы исследования in vitro на эмбрионах до 14-го дня после оплодотворения.

Широкое обсуждение с привлечением медиков и биологов, философов и социологов, юристов и теологов проблемы статуса эмбриона человека, проводимое в мире в последние годы свидетельствует о сложности, противоречивости, на сегодня – неразрешимости вопроса об определении статуса эмбриона человека. Как отмечают, определение критериев морального статуса является философской проблемой. После этого встают эмпирическая и научная проблемы, - какая стадия становления эмбриона человека соответствует этим критериям: генетическая, биологическая, личностная, интересов, возможностей? Остановить использование ВРТ невозможно по ряду причин, но накапливается информация об отрицательных моментах и необходимости большего контроля за медициной охраной здоровья населения в целом. Это обсуждали на Всемирном конгрессе по биоэтике (1996), в 50-ю годовщину Нюрнбергского процесса над фашистами. Назрела необходимость всестороннего обсуждения и определения статуса эмбриона человека, создания соответствующих международных правил действенного лицензирования учреждений и специалистов, занимающихся в области ВРТ, в области биотехнологий, генной инженерии и проведения регулярного контроля за их работой со стороны независимых организаций. Необходимо расширить рамки морали и соблюдать основной тезис «не навреди».