История развития системы образования в России: тенденции и перспективы

 

) космографию и тригонометрию  исключить из состава семинарского  курса.

 

Согласно новому Уставу (параграф 6), семинарии и академии были открыты, как и прежде, для лиц всех сословий. Право выпускников семинарий поступать в университеты, существовавшее с 1863 г., в 1879 г., было отменено. В 1884 г. этот запрет был подтвержден, но в 1897 г. семинаристам открыли доступ в Варшавский, Дерптский и Томский университеты.

 

Корпорации духовно-учебных заведений стояли на высоте своего назначения, но успехи и вообще развитие учащихся в общем слабо, - вот обычный типичный отзыв всех ревизорских отчетов за первую половину 1890 гг. Экзаменующиеся отвечали порядочно, но если присмотреться, то все это взято памятью, большими стараниями над изучением учебника, понимание же связи отдельных частей слабое, - вот обычное резюме отчетов академических экзаменационных комиссий.

 

Очень часто учебный материал не творчески усваивался, а зазубривался учеником, для ответа было достаточно механически воспроизвести выученный материал, не давая сказанному собственной оценки. Эта же методика применялась в полной мере и в изучении древних языков.

 

Существовавшая система воспитания, которая время от времени только ужесточалась, не в полной мере отвечала насущным педагогическим задачам и была не способна подготовить молодежь, захваченную веяниями эпохи, к предстоявшему ей священническому служению. Так студент дореволюционной духовной семинарии в рукописном журнале «На темы жизни» пишет: «Революция нарушила сонное и апатичное течение семинарской жизни. Наши педагоги, продукты безжизненного казарменного режима 80 и 90 гг. не могут ответить на наши насущные вопросы».

 

Но и помимо собственно воспитания учителя семинарий часто оказывались несостоятельными даже перед чисто дидактическими задачами. Из отчетов экзаменационных академических комиссий видно, что во многих семинариях по отдельным предметам не успевали проходить из года в год целой ¼, иногда даже 1/3 программы, по Священному Писанию, например, воспитанникам оставались неизвестными целые книги (Деяния, Апокалипсис, последние по порядку послания апостола Павла, книги малых пророков и многое другое, по общей церковной истории целые периоды. И, тем не менее, преподаватели не старались избежать этого зла соответственным сокращением более мелочных и неважных сведений в своем курсе, а механически из года в год шли по учебнику. И это несмотря на прямое указание Устава, который гласил «Каждый наставник должен преподавать свой предмет по утвержденной Святейшим Синодом программе, заботясь как о своевременном выполнении, так и о том, чтобы все преподанное по программе было усвоено учащимися».

 

Отношение в обществе к новым уставам не было единым: положительным оценкам в консервативных газетах и журналах противостояли отрицательные - насколько это дозволяла цензура - в либеральной прессе. Профессора академий, заботясь о научной смене, были в своем большинстве недовольны отменой введенной в 1869 г. специализации, которая способствовала развитию богословской науки. Так, профессор Петербургской Академии В. В. Болотов писал в одном из частных писем: «Новый устав положил есть тьму... хочет научного бесплодия». Устав 1884 г., писал в 1892 г. профессор Московской Академии Н. А. Заозерский, сузил цели академии до минимума. Академия была низведена до учебно-воспитательного учреждения, до духовного училища, хотя и типа высшей школы. В 1905-1906 гг., в период работы Предсоборного Присутствия, при обсуждении реформы духовного образования критика в адрес уставов 1884 г. заметно усилилась

 

Реформа 1884 г. не смогла преодолеть главных изъянов дореволюционной системы духовного образования. Недостатками учебного процесса являлось:

 

) Учебный курс характеризовался  фрагментарностью и многопредметностью, лишавшей студентов возможности глубоко и детально изучить богословскую науку в ее целокупности; сумма учебных дисциплин, входящих в куррикулум духовной школы, не выстраивалась в единую мировоззренческую картину.

 

) Методом усвоения учебного  материала было его механическое зазубривание; материал предлагался в готовом виде, с заранее сделанными преподавателем выводами; самостоятельное осмысление студентом учебного материала не предполагалось.

 

) Не поощрялась самостоятельная  работа, отсутствовал творческий  подход к учебе, не приветствовалась студенческая инициатива, что являлось следствием недоверия к студенту со стороны руководства школы и преподавателей.

 

) Духовная школа была оторвана  от реальности; оставаясь замкнутым  мирком, живущим по своим законам, она не давала учащимся той жизненной школы, которая была им необходима для будущего пастырского служения.

 

) Преподавание строилось на  схоластических образцах, унаследованных  от «латинообразных» духовных  семинарий петровской эпохи; преодоление  схоластического наследия происходило крайне медленно.

 

Говоря о положительных и отрицательных сторонах образовательного процесса в дореволюционной семинарии, следует помнить, что принципы обучения, которые нарабатывались и формировались десятилетиями, не могут измениться в одночасье, вследствие принятия нового Устава. Это длительный процесс, требующий постоянного и постепенного усовершенствования, сообразного с потребностями и вызовами общества.

 

На наш взгляд в дореволюционной системе российского образования можно выделить три основных направления:

 

духовное направление, реализуемое в духовных училищах, семинариях и академиях;

 

церковно-приходское направление, присущее воскресным, церковно-приходским школам, а также школам грамоты;

 

светское направление, характерное для частных гимназий, лицеев, вузов, пансионов и т. п.

 

Первое, духовное, направление было ориентировано на подготовку духовенства, два других - церковно-приходское и светское - охватывали сферу общего образования всех остальных сословий. Нужно подчеркнуть, что учебные программы духовных и светских учебных заведений имели много общего (так, например, в основную общеобразовательную программу светских гимназий входил Закон Божий). Можно найти другие обстоятельства, ясно свидетельствующие о том, что, несмотря на различие целей, духовное и светское образование в дореволюционной России находились в гармоничном единстве. Впрочем, на протяжении всей дореволюционной истории преимущественное внимание государства было обращено на духовное образование.

 

Значительный вклад в упорядочение деятельности духовных учебных заведений внесла петровская эпоха. В 1720 г. императорским указом был утвержден «Духовный регламент», содержащий в себе особый раздел «О домах училищных», в котором весьма подробно определялась внутренняя организация духовных академий и семинарий. В п. 9 другого раздела Регламента - «О делех епископских» содержались рекомендации о создании в епархиях при епископских домах духовных училищ, то есть школ для обучения детей духовенства и прочих сословий с целью последующего рукоположения.

 

Что касается сферы общего (или народного) образования, то первые попытки ее нормативной регламентации предпринял Император Александр I. В период Его царствования был издан Устав для светских учебных заведений, а также особый Государев Указ, призывающий духовенство принять участие в деле народного просвещения. В тот период были также проведены реформы духовного образования, повлекшие централизацию и упорядочение системы образования в целом.

 

Так, в разработанном М. М. Сперанским проекте Правил об образовании духовных училищ окончательно определились четыре ступени учебных заведений: академия, семинария, уездное училище, приходская школа. К середине XIX в. правовой статус духовных училищ и семинарий определялся типовыми уставами, разработанными Учебным комитетом. В наши дни эти уставы были использованы Московской Патриархией при разработке современных гражданских уставов духовных учебных заведений.

 

Деятельность церковно-приходских школ первоначально регламентировалась Правилами о церковно-приходских школах 1884 г. В 1902 г. Правила уступили место Положению о церковных школах Ведомства Православного Исповедания, нормы которого относили к числу церковных школ: во-первых, начальные школы, предназначенные для начального обучения детей и взрослых (они подразделялись на школы грамоты, церковно-приходские и воскресные школы); во-вторых, учительские (второклассные и церковно-учительские) школы, преследующие цель подготовки учителей в начальные школы (п. 2 Положения о церковных школах Ведомства Православного Исповедания от 1 апреля 1902 г. / С-П, 1904.). Основные задачи церковных школ заключались в начальном и среднем образовании, а также религиозно-нравственном воспитании учащихся в духе учения и традиций Русской Православной Церкви (п.1 Положения о церковных школах Ведомства Православного Исповедания. от 1 апреля 1902 г.).

 

Большую роль в деле возрождения церковно-приходского образования сыграл обер-прокурор К.П. Победоносцев, который в свое время писал Государю Императору Александру III о том, что организация церковно-приходских школ есть «вопрос первостепенной важности для государства». Оппоненты К. П. Победоносцева, возражая против самой идеи церковной школы, указывали, что пастырская деятельность и школьное учительство - разные профессии, так что отсутствие или недостаток педагогического образования у большинства священников могут загубить самые благие начинания.

 

Думается, что, оценивая приведенные позиции, следует учесть историю развития народного просвещения в нашем отечестве. Дело в том, что до нач. 60-х годов XVIII в. церковнослужители были почти единственными учителями в народных (массовых) школах России, причем они не только учили детей, но и поддерживали школы «своими скудными средствами» (Циркуляр Министерства народного просвещения от 24 июля 1884 г. №10370). В «Записке о церковных школах», изданной Училищным Советом при Священном Синоде, говорится о том, что в ходе обусловленного Императорским Указом от 26 января 1804 г. создания начальных школ по селам и деревням православное духовенство сыграло решающую роль. Действительно, в силу того, что Указ вменял обучение сельчан в непременную обязанность духовенства, сельские священники достаточно активно взялись за создание школ при церквах. И хотя эти школы, не имея материальной поддержки и прочной организации, испытывали значительные трудности, тем не менее по Правилам, утв. Указом Священного Синода от 29 октября 1836 г., обязанность «первоначального обучения» поселянских детей по-прежнему возлагалась на приходское духовенство. Не изменилось положение и после принятия Устава Духовных консисторий 1841 г. Согласно этому Уставу епархиальное начальство было обязано «располагать и поощрять» приходское духовенство к созданию и поддержке при церквах училищ «в виде простом и приспособленном к народному быту». Как видим государственная власть, изначально возложив бремя народного образования на священнослужителей, не торопилась освободить их от этого бремени.

 

Думается, что не только недостаток педагогических кадров был тому виной. Скорее всего, поощряя педагогическую деятельность священников в школе, государство более заботилось о нравственном воспитании, нежели об общем образовании народа.

 

В заключение отметим, что церковность народной (массовой) школы поддерживали известные представители отечественной педагогики. Учитывая изложенные обстоятельства можно понять, почему в 1867-1868 г. в учебную программу духовных семинарий был введен курс православной педагогики. Этот курс возобновлен в Московской Православной Духовной Академии в 2001 г.

 

 

Глава 2. Реформирование образования в советский период

 

 

Примером масштабных реформ образования под влиянием социальных изменений являются реформы в России ХХ в.

 

Революция 1917 г. поставила задачи ликвидации безграмотности населения (раньше задача так не формулировалась, поэтому не было и механизма ее реализации), общедоступности образования, его унификации (идея единой школы), контроля со стороны государства (идея государственного образования).

 

Разработка содержания, структуры, методов и форм образования (А.В.Луначарский, Н.К.Крупская и др.) соединялась (нередко в противоречивых отношениях) с новой концепцией воспитания, основанного на коллективизме (Макаренко А.С., 1983-1986), с деятельностной психологической концепцией (Выготский Л.С., 1982-1984). Компромисс был достигнут в концепции воспитывающего обучения (воспитание - функция образования), которая была положена в основу реформ образования в СССР во второй половине ХХ в., придав им определенную специфику, определив как их достижения, так и просчеты.

 

Демократизация общества в период «оттепели» привела к появлению «Закона об укреплении связи школы с жизнью и о дальнейшем развитии системы народного образования в СССР» (1958), на основании которого была проведена одна из масштабных реформ образования: для преодоления «отрыва обучения от жизни» были проведены структурные, количественные и качественные изменения всей системы образования в целях социализации молодежи через совершенствование ее профессиональной подготовки, учитывающей насущные потребности общества, повышение уровня подготовки специалистов в соответствии с техническим прогрессом. При этом был увеличен срок обучения в средней школе на 1 год для того, чтобы совместить общее образование в объеме средней школы с профессиональной подготовкой молодых рабочих массовых профессий.

 

Статьи 28 и 29 закона предписывали осуществление подготовки специалистов в вузах на основе соединения обучения с полезным трудом в зависимости от профиля вуза, предпочтительный прием в вузы производственников, имеющих стаж работы, приоритетное развитие вечернего и заочного высшего образования.