Социальное направление в языкознании

В качестве иллюстрации можно сослаться на «Введение в языкознание» акад. Л. П. Крысина.[18 с., 78,79]

Во «Введении в языкознание» Л. П. Крысина вопрос о литературном языке освещен довольно широко, но не во всех отношениях достаточно точно и определенно. Быть может, основным недостатком трактовки этого вопроса у Л. П. Крысина является невыдержанность или нестойкость исторического отношения к вопросам развития литературного языка. Это прежде всего сказывается в расплывчатости постановки вопроса о «чужеземных языках» в качестве литературных языков. Вот относящиеся сюда места из «Введения в языкознание».

Вместе с тем не все формулировки, относящиеся к характеристике национальных языков и процессов их образования, являются исторически оправданными. Двусмысленной и неопределенной остается, например, такая формула: «Литературный язык становится общенациональным языком, когда сформируется нация». Но ведь этот процесс — не механический, изменяются отношения литературного языка к народно-речевой базе и к «чужим языкам» средневековой культуры, изменяются взаимоотношения национального литературного языка и народных диалектов. И вообще вопрос об отношении литературного языка к народно-разговорному в разные периоды истории народа у Л. П. Крысина не получает всестороннего и исторически обоснованного решения. Он заменяется вопросом о взаимоотношении литературного языка и диалектов без освещения исторического соотношения и иерархии самих диалектов, путей образования интердиалектов и койне. Однако и этот вопрос в основном освещается применительно к эпохе существования и развития национальных языков. «Все национальные языки, — утверждает Л. П. Крысина, — языки литературные». Этот афоризм, отчасти справедливый, вдруг повертывается к читателю банальной и для многих неясной своей стороной: «но не все литературные языки являются национальными». [27 c., 97] Характеристика литературного языка донациональной эпохи также лишена точных социально-исторических черт: «Литературный язык того или иного народа, созданный до сформирования соответствующей нации, как общий язык, служит объединяющим фактором в жизни народа». Проблески исторического отношения Естественно, что в советское время многообразие процессов формирования национальных литературных языков народов Советского Союза, чаще всего впервые приобщившихся к письменности, оживило интерес к исследованию и историческому осмыслению разных типов и путей формирования национальных литературных языков прежде всего у народов самого Советского Союза, а затем и Западной Европы.[7 с., 80]

История и теория развития литературных языков становится одной из самых живых, богатых конкретными результатами и широкими обобщениями областей языкознания, особенно интенсивно подвергающихся научно-исследовательской разработке в Советском Союзе с середины 30-х годов XX века.

Те общие закономерности и тенденции развития разных национальных — и прежде всего славянских литературных языков, которые были обнаружены и определены у нас в досоветской России, с не очень точным прикреплением их к разным этапам или периодам истории языка и народа, а иногда и с не вполне ясной и дифференцированной формулировкой, свидетельствовали лишь в самой общей форме об одном — что в средние века и в новое время литературные языки развивались по-разному (например, славяно-сербский язык у сербов XVIII и начале XIX века и народную реформу Вука Караджича; взаимодействие польского, чешского языков и латыни в XVI в.; постепенный спад польского литературного языка с половины XVII до середины XVIII в. и эпоху национального возрождения польского литературного языка со второй половины XVIII в. и т. д.). Однако ни социально-исторические основы, ни точные границы периодизации, ни ясные формулировки закономерностей этого литературно-языкового процесса до 30—40-х годов XX столетия, когда советская наука о литературном языке более глубоко освоила марксистскую теорию развития разных общественных явлений, и прежде всего литературного языка, не были найдены и определены.[2 с., 3,4]

Болгарский академик В. Георгиев в своих статьях, печатавшихся за рубежом и у нас, очень решительно высказался в защиту того положения, что общая периодизация истории языка должна опираться не только на экстралингвистические факторы, но и на внутренние законы языкового развития. В статье «Болгарское языкознание на новом пути» он писал: «Мы можем разграничить, по крайней мере, три этапа в развитии каждого языка: племенные диалекты, язык народности и национальный язык. Несомненно, становление народности и государства и в особенности образование нации оказывают значительное влияние на язык. Однако тот, кто счел бы эти этапы основными периодами развития данного конкретного языка, впал бы в ту же ошибку, которую делали Марр и его ученики при определении развития языка. При таком явлении игнорируется специфика языка в его качестве особого общественного явления, игнорируются внутренние законы развития языка». В общем это — правильные замечания. Нельзя прямолинейно подгонять историю языка и ее периодизацию под схему развития племен, народностей, государств и наций. Характерны основные положения более поздней статьи того же акад. Влад. Георгиева «Проблема периодизации истории языка и периодизация истории болгарского языка». Здесь академик Георгиев прежде всего стремится определить основные критерии периодизации истории языка. Он заявляет: «Различные стороны языка показывают различную устойчивость. Морфология гораздо более устойчива, гораздо труднее поддается изменениям, чем лексика, которая менее устойчива и подвергается частым изменениям. Следовательно, для периодизации истории данного языка имеет гораздо большее значение какое-нибудь изменение в области морфологии, чем лексические изменения, изменения же фонетического порядка имеют более существенное значение, чем лексические, но менее важны, чем морфологические. Трудно определить степень важности фонетических изменений в сравнении с словообразовательными и синтаксическими. Академик Георгиев предлагает различать лишь два основных периода в истории болгарского языка — древнеболгарский (IX—XIV вв.) и  новоболгарский (XV—XX вв.) — на основе развития аналитических форм и конструкций, вообще явлений аналитизма. [1 с., 26]

Академик Георгиев выдвигает следующие принципы выявления основных периодов истории языка, которые, естественно, отчасти отражаются и на периодизации истории литературных языков.

«1. Основные периоды или новые „качества” в истории данного языка следует разграничивать на основе хронологии самых характерных, самых существенных изменений.

2. Основной период охватывает  не менее 3—4 столетий.

3. Между основными периодами  имеет место переходное состояние  языка на протяжении 1—2 веков.

4. Второстепенные периоды (подразделения, фазы) определяются  на основе менее существенных  языковых признаков.

5. Изменения в области  морфологии имеют гораздо большее  значение, чем изменения в области  фонетики, словообразования или  синтаксиса, последние же важнее  лексических, исключая изменения  в основном словарном фонде.

6. Процесс любого языкового  изменения может продолжаться  довольно долго. Его зачатки можно  заметить еще в переходный  период, даже и раньше, однако  существенные результаты должны  быть налицо в начале нового  периода, раз соответствующее изменение  является одним из характерных  признаков, на основе которых  определяется новый период.

7. Периодизация может  быть распространена на целостное  развитие данного языка, или же  ограничиться какой-нибудь обособлявшейся  литературной формой («литературный»  язык).

8. Периодизацию надо делать  не по общему шаблону, а для  каждого языка отдельно, принимая  во внимание специфику его  развития, и то в самой тесной  связи с историей народа, который  на нем говорит. Специфика языкового  развития определяется путем  противопоставления современного  состояния данного языка тому состоянию, которое засвидетельствовано в его древнейших текстах». [8 с., 39]

Руководствуясь этими соображениями, академик Георгиев критически относится к существующим периодизациям разных языков:... «С точки зрения их развития, языки обычно представлены за случайный — более краткий или более длительный — отрезок времени. Поэтому-то и не всегда можем разграничить основные периоды в их развитии. Вообще некоторые языки в силу особенностей их развития и большей продолжительности их засвидетельствованной письменно истории легче подвергаются периодизации, в иных же языках разграничение на основные периоды очень трудно сделать». Поэтому по отношению к некоторым языкам, развитие которых ограничено сравнительно небольшим отрезком времени, выделение основных периодов их истории или невозможно, или затруднительно (например, в истории албанского или литовского языков). [21 с., 56, 57]

Чаще всего выделяются в истории самых разнообразных языков три периода — древний, средний и новый (например, в истории персидского языка, в истории болгарского, в истории немецкого и др. под.). Акад. Влад. Георгиев пишет: «Любопытно наблюдение, что триделение истории болгарского языка поразительно сходно с периодизацией немецкого языка: древневерхненемецкий до XII в., средне-верхненемецкий ХІІ—XV вв., нововерхненемецкий от XV в. доныне. Как из этого видно, сознательно ли или несознательно, но история болгарского языка была искусственно приспособлена по чужому шаблону». Все это следует принять в соображение при обсуждении концепций проф. А. В. Исаченко о периодизации истории русского языка (включая сюда и русский литературный язык). Проф. Р. А. Будагов, обобщая исследования по истории романских литературных языков, приходит к следующим основным выводам: «1) понятия «общенародный язык — литературный язык» это понятия глубоко соотносительные, но не тождественные, 2) литературный язык возникает, на основе общенародного языка, но представляет собой особую, письменно зафиксированную и в большей или меньшей степени обработанную форму этого последнего, 3) возникнув сначала в письменной традиции, литературный язык может затем функционировать как «готовая система» в форме речи разговорной, что не уменьшает значения письменной традиции для формирования литературного языка, 4) в отдельных случаях одному общенародному языку могут соответствовать несколько разновидностей литературных языков, функционирующих в разных странах (испанский и португальский языки в странах Латинской Америки), 5) история большинства литературных языков в романских странах подразделяется на три периода: первый охватывает эпоху от первых «обработанных» письменных памятников до победы одного из диалектов как основы литературного языка, второй — от победы одного диалекта до создания литературного национального языка и третий — со времени создания этого последнего до наших дней». [14 с., 14,15]

Глава 2 Социолингвистика в наше время

2.1. Понятие социолингвистики

Социолингвистика (социальная лингвистика) – научная дисциплина, развивающаяся на стыке языкознания, социологии, социальной психологии и этнографии. Она изучает широкий комплекс проблем, связанных с социальной природой языка, его общественными функциями, механизмом воздействия социальных факторов на язык и той ролью, которую играет язык в жизни общества.[5 с., 45, 47]

То, что язык далеко не единообразен в социальном отношении, известно давно. Одно из первых письменно зафиксированных наблюдений, свидетельствующих об этом, относится еще к началу XVII в. Гонсало де Корреас, преподаватель Саламанкского университета в Испании, вполне четко разграничивал социальные разновидности языка: "Нужно отметить, что язык имеет кроме диалектов, бытующих в провинциях, некоторые разновидности, связанные с возрастом, положением и имуществом жителей этих провинций: существует язык сельских жителей, простолюдинов, горо-жан, знатных господ и придворных, ученого-историка, старца, проповедника, женщин, мужчин и даже малых детей"[12 с., 37]

За время существования в языкознании социолингвистического направления оно имело и имеет еще теперь несколько разных наименований: «социология языка», «социологическая лингвистика», «социологическое языкознание», «лингвистическая социология», «лингвосоциология», «социолингвистика», «социальная лингвистика» и другие.

Термин «социолингвистика», наиболее употребительный в современной науке, впервые использовал в 1952 г. американский исследователь X. Кэрри. Этим термином было обозначено направление, которое фактически уже существовало в языкознании и свою главную цель видело в исследовании языка как явления общественного. В советском языкознании в настоящее время употребительны два термина — «социальная лингвистика» и «социолингвистика». Другие из приведенных выше терминов используются реже, причем в них, как правило, вкладывается далеко не одинаковое содержание. Нередко разные термины приурочены к определенным периодам в истории социальной лингвистики (например, в конце 20-х — начале 30-х годов в советском языкознании использовался термин «социологическая лингвистика», в 40—60-е годы в ходу был термин «социология языка»), а также к определенным лингвистическим школам (например, французская «социологическая» лингвистика). Принятые в советской' науке термины «социальная лингвистика» и «социолингвистика» закрепились у нас примерно в конце 60-х годов. [24 с., 8]

Лингвистические исследования, учитывающие обусловленность языковых явлений явлениями социальными, с большей или меньшей интенсивностью стали вестись уже в начале нынешнего века во Франции, России, Чехии. Иные, чем в США, научные традиции обусловили то положение, при котором изучение связей языка с общественными институтами, с эволюцией общества никогда принципиально не отделялось в этих странах от "чистой" лингвистики. "Так как язык возможен только в человеческом обществе, — писал И. А. Бодуэн де Куртенэ, — то, кроме психической стороны, мы должны отмечать в нем всегда сторону социальную. Основанием языковедения должна служить не только индивидуальная психология, но и социология".[4, 70 — 80 с.].

Таким выдающимся ученым первой половины XX в., как И. А. Бодуэн де Куртенэ, Е. Д. Поливанов, Л. П. Якубинский, В. М. Жирмунский, Б. А. Ларин, А. М. Селищев, Г. О. Винокур в России, Ф. Брюно, А. Мейе, П. Лафарг, М. Коэн во Франции, Ш. Балли и А. Сешеэ в Швейцарии, Ж. Вандриес в Бельгии, Б. Гавранек, А. Матезиус в Чехословакии и другим, принадлежит ряд идей, без которых современная социолингвистика не могла бы существовать. Это, например, идея о том, что все средства языка распределены по сферам общения, а деление общения на сферы имеет в значительной мере социальную обусловленность (Ш. Балли); идея социальной дифференциации единого национального языка в зависимости от социального статуса его носителей (работы русских и чешских языковедов); положение, согласно которому темпы языковой эволюции зависят от темпов развития общества, а в целом язык всегда отстает в совершающихся в нем изменениях от изменений социальных (Е. Д. Поливанов); распространение методов, применявшихся при изучении сельских диалектов, на исследование языка города (Б. А. Ларин); обоснование необходимости социальной диалектологии, наряду с диалектологией территориальной (Е. Д. Поливанов); важность изучения жаргонов, арго и других некодифицированных сфер языка для понимания внутреннего устройства системы национального языка (Б. А. Ларин, В. М. Жирмунский, Д. С. Лихачев) и др.[9 с., 71, 72 ]