Этика судебного оратора

Как известно, в процессе судебного следствия  судьи принимают участие в исследовании многих доказательств, подтверждающих или отрицающих наличие определенных фактов, обстоятельств. Для судебного познания недостаточно только установить определенный объект явления. Чтобы у суда сложилась истинная картина совершенного преступления, необходимо между этими явлениями выявить связь, закономерности.

В завершении формирования личного убеждения  судей значительную роль играют речи прокурора и защитника. Своими речами они оказывают психологическое  воздействие на суд, Чтобы добиться вынесения желательного для них приговора.

Выслушивая  речи прокурора и адвоката, судьи  имеют возможность восполнить те пробелы в своих знаниях, которые  имелись в начале судебного следствия. Поэтому воздействие прокурора  и защитника на процесс формирования личного убеждения судей во время судебных прений является более активным, чем в процессе судебного следствия.

Таким образом, исходя из вышеуказанного, судебные прения являются самостоятельной частью судебного разбирательства, в которой  участвующие в деле стороны в своих выступлениях подводят итог судебному следствию. Они анализируют и оценивают доказательства, дают юридическую оценку деяния, инкриминируемого подсудимому, излагают суду свои соображения по существу предъявленного обвинения, по поводу меры наказания, гражданского иска и других вопросов, подлежащих решению суда.

Судебные  прения имеют важное значение для  суда, накладывая определенный отпечаток  на мнение судей, участников процесса и аудиторию, они активно способствуют установлению истины по делу. Они являются если не самой важной, то самой видной частью судебного разбирательства. Лицу постороннему нередко покажется более важной та часть судебного заседания, где в стройной речи облеченной в красивую форму, рисуется вся картина дела, по сравнению с судебным следствием, где путем, главным образом, допросов раскрываются и устанавливаются обстоятельства дела. Такое противопоставление одной части другой, попытки возвеличить значение одной по сравнению с другой являются неправильными. Для вынесения правильного приговора имеют значение все части судебного разбирательства. Совокупная и слаженная деятельность на всем протяжении судебного заседания обеспечивает вынесение правильного приговора⁴².

Судебные  прения подводят итог судебному следствию  и содержат в себе обоснование тех выводов, к которым, по убеждению сторон, должен прийти суд в совещательной комнате при решении дела.

Следовательно, прения сторон – это одна из необходимых  и важных частей судебного разбирательства.

Одним из важнейших этических правил, безусловно, следует признать добросовестное отношение адвоката к суду. Оно применимо как в отношении поведения адвоката в уголовном, так и в гражданском процессе. Интересно отметить, что применительно к гражданскому судопроизводству закон (ст. 30 ГПК РФ)⁴³ обязывает добросовестно пользоваться своими правами лиц, участвующих в деле.

Этические нормы, регулирующие поведение адвоката в суде, достаточно просты и очевидны. Кратко эти правила можно было бы сформулировать следующим образом. Суд надо уважать, его нельзя обманывать, ему следует подчиняться. Процессуальный противник не враг, с ним надо обращаться уважительно, не подвергать оскорблениям (не только в уголовно-правовом, но и в бытовом смысле этого слова), высмеиванию, его процессуальные права следует уважать и с ними считаться.

Какой-либо обман кого-либо со стороны адвоката недопустим, использование подложных  доказательств запрещено, «подготовка» свидетелей не разрешается. Лучший способ решения спора - мирный. Придерживаясь  правила добросовестного отношения к суду, адвокат не должен предпринимать попытки обмана либо участвовать в обмане суда.

Адвокат не может и не должен влиять на ход  правосудия, давая фальсифицированные показания, фальсифицировать факты, осознанно  представлять подложные документы, давать (советовать) ложные показания или свидетельства, заведомо для адвоката неверное, неточное толкование положений закона либо нормативных актов или судебной практики, осознанно утверждать что-либо, для чего нет разумного основания в имеющихся в распоряжении суда и/или представленных ему доказательствах, либо утверждать то, что лишь предстоит доказать и/или мотивировать.

Следует обратить внимание на соблюдение адвокатом  правил, которые касаются допроса  свидетелей. Недопустимо для адвоката отговаривать свидетелей от дачи показаний либо рекомендовать таким свидетелям не присутствовать в суде, осознанно разрешать свидетелю давать суду заведомо ложные или неполные показания, без необходимости, злоупотребляя своим положением, придираться к свидетелям, обвинять их в даче неточных либо ложных показаний, задавать им вопросы, касающиеся их личной жизни, без необходимости переубеждать свидетелей в чем-либо, вступать со свидетелями в споры и пререкания.

Вместе с тем  следует проводить четкую грань  между подобными приемами и действиями и вполне допустимыми и оправданными действиями адвоката, основанными на использовании им достижений современной психологии и психоанализа.

Адвокат может, действуя законными способами  и методами, изыскивать источники  информации и получать информацию от любого потенциального свидетеля, показывая перед таким лицом свою заинтересованность в получении информации как адвоката, и принять меры для того, чтобы не подавлять желание любого потенциального свидетеля дать показания, а равно не побуждать свидетеля к попыткам уклониться от явки в суд в случае его вызова⁴⁴.

Адвокат не должен сближаться, вступать в контакт  или иметь какие-либо отношения  с противоположной стороной, которая  представлена профессиональным адвокатом, кроме как через этого адвоката, а равно совершать те же действия с согласия адвоката второй стороны, но без предварительного согласия своего клиента на осуществление таких действий.

Адвокат не имеет  права необоснованно воздерживаться от информирования суда о любых имеющих  отношение к делу неблагоприятных для другой стороны обстоятельствах, которые могут быть учтены при вынесении судебного постановления и которые не были упомянуты его оппонентом. Никакие договоренности адвоката на сей счет с другой стороной, в том числе представляющим ее интересы адвокатом, недопустимы.

Подобное умолчание  о юридически значимых обстоятельствах  дела не может быть оправдано ни личными симпатиями адвоката к другой стороне или антипатиями к  тому лицу, которое адвокат представляет в процессе, ни дружбой между адвокатами, ни их корпоративной солидарностью. Иное поведение следует расценивать как предательство интересов клиента, злоупотребление его доверием, которое он выразил этому адвокату, избрав его в качестве своего защитника и представителя в суде.

§2. Этические особенности защитительной речи в уголовном процессе

Согласно  Конституции РФ⁴⁵ и уголовно-процессуальному законодательству каждый обвиняемый имеет право на защиту, поэтому участие защитника-адвоката является очень важной и неотъемлемой формой в судопроизводстве, средством обеспечения этого права, важной гарантией прав и законных интересов лица, привлеченного к юридической ответственности (в данном случае к уголовной).

Участие адвоката в судебных прениях также  необходимо и важно, как и на судебном следствии. Но нужно оговориться, что защитительная речь только тогда эффективна и успешна, когда опирается на детально и тщательно проведенное судебное следствие, на котором защитник сделал все, что можно было сделать для защиты обвиняемого, выяснил все, что благоприятствует подсудимому. Только в этом случае защитительная речь адвоката будет иметь положительный результат.

Защитник-адвокат  в своей речи, естественно, противостоит стороне обвинения в состязательном процессе. В отличие от позиции  прокурора как «говорящего публично судьи» позиция защитника не может не быть односторонней. Его участие в судебных прениях подчинено определенным нравственным началам.

Главное в нравственно  оправданном ведении защиты в  целом и в содержании и построении защитительной речи - умение верно определить свою позицию, опираясь на правовые и нравственные ориентиры.

Защитник может  применять только законные средства и способы защиты. Выступая на стороне  человека, обвиняемого в нарушении  закона, он сам должен неукоснительно соблюдать законы, пользоваться только легальными средствами.

Защитник  вправе применять лишь нравственно  допустимые приемы защиты. В частности, он не вправе лгать суду, склонять суд  к неправде, хотя бы это было выгодно  его подзащитному. «У адвоката не только нет права на ложь, не только нет права на использование искусственных, надуманных, фальсифицированных доказательств - у него нет права и на неискренность, нет права на лицедейство»⁴⁶ - пишет Я. С. Киселев.

Защищая конкретного  человека от обвинения в преступлении, защитник не может оправдывать само преступление. А. Ф. Кони, критикуя в свое время пороки адвокатуры, писал о справедливой тревоге в связи со случаями, когда «защита преступника обращалась в оправдание преступления, причем, искусно извращая нравственную перспективу дела, заставляла потерпевшего и виновного меняться ролями... «⁴⁷.

Защита  должна осуществляться на основе согласованности позиции защитника и подсудимого по принципиальным вопросам, и прежде всего по вопросу признания или отрицания вины.

По поводу последнего положения во многих публикациях (Ю.П. Гармаев, Сергеев В.И.) приводились  и приводятся аргументы в пользу двух противоположных точек зрения, да и адвокатура, и суды далеко не сразу и не твердо встали на одну определенную позицию. Речь идет о ситуации, когда подсудимый в суде виновным себя не признает и последовательно настаивает на своей невиновности, а в процессе судебного следствия виновность его подтверждена достаточными и проверенными доказательствами и сам защитник приходит к убеждению, что его подзащитный виновен, строить же защитительную речь на отрицании виновности бесперспективно.

Многие  авторы считают, что в таком положении  возможно и нравственно оправдано  расхождение позиций подсудимого  и защитника. Защитник в своей  речи вынужден признать виновность подсудимого  доказанной и, соответственно, настаивать на смягчении его участи. Так, Л. Д. Кокорев в одной из последних работ писал: «Руководствуясь нравственными принципами, адвокат не может утверждать то, в чем сам не убежден, не может лгать, не может поступать против своей совести и внутреннего убеждения. И если в ходе расследования, судебного следствия адвокат пришел к выводу, что вина обвиняемого установлена, он из этого и должен исходить, строя свою защиту; иной путь будет ложью, сделкой с совестью»⁴⁸.

Другие  ученые высказывают противоположное  мнение: защитник, который вопреки воле подсудимого переходит, по сути, на позицию обвинения, оставляет подзащитного без помощи, без защиты. «Создается такое, совершенно нетерпимое с юридической и этической точек зрения положение: в судебном разбирательстве происходит состязание не между прокурором и защитником, а между прокурором и защитником, с одной стороны, и подсудимым, с другой. Между прокурором и адвокатом создается «трогательное единение». Заявление защитника о виновности подсудимого представляет чрезвычайно тяжелый удар по защите... «⁴⁹.

Судебная  практика последнего времени, как правило, исходит из того, что признание  защитником виновности подсудимого, когда  последний ее отрицает, означает нарушение  права на защиту, обязанности защитника  использовать все законные средства и способы защиты, не действовать во вред обвиняемому.

Что касается нравственной стороны такого решения, то здесь приходится идти по пути морального выбора в условиях морального конфликта, когда соблюдение одной нормы влечет за собой нарушение другой. Но предпочтение все же следует отдать нравственной обязанности до конца защищать от обвинения другого человека, который доверил свою судьбу адвокату, надеется на его помощь. А обвинение пусть поддерживает тот, кому это положено. Разумеется, защитник-адвокат в этой сложной ситуации должен использовать даже малейшие возможности для опровержения обвинения в его основе, а также представить суду соображения о доказанных по делу фактах, говорящих в пользу подсудимого, положительно характеризующих его личность и т. д. Необходимо учитывать, что сама позиция подсудимого, последовательно настаивающего на своей невиновности, может породить сомнение в верности обвинительной версии, что вправе использовать защитник в своей аргументации.

Компонентами  судебной речи являются:

объект  воздействия (оратор);

субъект воздействия (слушатель);

сообщение (речь);

канал связи (коммуникативный контакт);

эффект  воздействия⁵⁰.

Структура речи защитника в какой-то мере напоминает структуру речи обвинителя, так как  они посвящены одному предмету, хотя освещают его с разных сторон. Но здесь, конечно, нет таких жестких канонов, которые определяют построение речи обвинителя, выступающего от имени государства.

В защитительной  речи в обязательно или желательном  порядке должны быть:

1) анализ  и оценка всех обстоятельств и доказательств, или их разбор;

2) нравственная  или психологическая характеристика  личности подсудимого;

3) приведение  смягчающих обстоятельств дела;

4) юридическая  квалификация содеянного;

5) соображения  о мере наказания или оправдании  и о гражданском иске.

Но могут  быть и другие части в речи адвоката, но основными из них являются именно вышеперечисленные. Последовательность речи может быть различной, адвокат  может начать свою речь, например, с  характеристики личности подсудимого, а потом только перейти непосредственно к анализу и т.д.

В речи защитника ярко проявляется гуманизм самой профессии адвоката и его  миссии, выполняемой в суде. Он стремится  помочь человеку, который, пусть по своей вине, попал в беду, или  же тому, кто вовсе не виновен, но может оказаться осужденным по ошибке в результате некритического отношения к необоснованному обвинению. Обвиняемый, представший перед судом, еще не осужден. Защитник более чем другие участники судебного разбирательства обязан уважать достоинство подсудимого, щадить его самолюбие и выступать в их защиту, в том числе и при произнесении своей речи. Защитник, по выражению А. Ф. Кони, - «друг, советник» обвиняемого⁵¹.