Психология нации

Введение

Эта работа посвящена изучению такого важного понятия, как нация. Название «Психология нации» свидетельствует о том, что нация будет рассмотрена с различных позиций, в том числе и с позиции психологии, как основополагающей составляющей человеческого Я внутри какого-либо этноса.

В ходе этого исследования хотелось бы затронуть и некоторые проблемы, связанные непосредственно с этнической обусловленностью личности, с проблемой самоопределения индивида, живущего в обществе разнородном по своим национальным составляющим.

В работе использованы, как фундаментальные представления о таком щекотливом вопросе, как «нация», так и некоторые радикальные точки зрения на этот счет. Эта работа призвана не дистанцировать представителей разных этнотипов, но помочь в осмыслении комплекса сложившихся обстоятельств вокруг национального вопроса в обществе.

Чтобы разобраться с вышеперечисленными проблемами, необходимо отдавать себе отчет в том, что проблема нации – это не только то, кем мы являемся, но и то, что нас объединяет. Казалось бы, национальность человека не является основополагающим критерием в оценке человека, ведь «все люди равны между собой». Но, тем не менее, мы разные. Национальность человека определяет не только внешность, но тянет за собой целую вереницу характерных черт представителя одного из этнотипов.

Русский человек кажется более гостеприимным человеком, взбалмошным, привыкшим мыслить широко. Уроженец Северного Кавказа представляет собой человека чести, порою дикого, но патриотичного и уверенного в себе. Евреи это старательные, трудолюбивые и хитрые люди с обостренным чувством локтя, что очень полезно в стремительно развивающемся мире.

Каждый человек несет в себе частицу своих предков, частицу народа, в котором он был рожден, в котором воспитывался. В мире, который быстро глобализируется, стираются границы между странами, народами, языками. На смену самоидентификации приходит ассоциирование себя с размытым образом человеческого сообщества. Но даже в этом случае, человек не мыслим вне этноса.

Нет человека без национальности. Национальность не должна являться чем-то отрицательным в сознании человека. Ведь это то, что связывает детей и родителей, прошлое и будущее, то, что поддерживает стабильность преемственности поколений.

1.1 Нация и этнос

Во второй половине двадцатого столетия усилились процессы, характеризующиеся всплеском осознания своей этнической идентичности – принадлежности к определённому этносу, "этнической общности". Значение термина "этнос" до сих пор остаётся неоднозначным. Российские этнологи и психологи рассматривают этнос как реальную социальную группу, сложившуюся в ходе исторического развития общества. За рубежом другой подход к изучению этнической общности, они рассматриваются как социальные конструкции, возникающие и существующие в результате целенаправленных усилий политиков и творческой интеллигенции для достижения коллективных результатов. В качестве этнодифференцирующих характеристик могут выступить самые разные признаки: язык, ценности и нормы, историческая память, религия, представления о родной земле, миф об общих предках, национальный характер, народное и профессиональное искусство.         

 Значение и роль признаков  восприятия членов этноса меняется  в зависимости от особенностей  исторической ситуации, от стадии  консолидации этноса, от особенностей  этнического окружения. Этнодифференциирущие признаки отражают чаще всего элементы духовной культуры. Но отражение может быть более или менее адекватным, более или менее искажённым, даже ложным. Иными словами, этническая общность – это, прежде всего, общность представлений о каких-либо признаках, а не сама по себе культурная отличительность. Не случайно, попытки определить этнос через ряд признаков постоянно терпели неудачу, тем более, что с унификацией культуры количество этнодифференцирующих неуклонно сокращается.

Итак, с позиции психолога можно определить этнос как устойчивую в своём существовании группу людей, осознающих себя её членами, на основе любых признаков, воспринимаемых как этнодифференциирующие.         

 Рост этнической идентичности  рассматривается как одна из  основных черт развития человечества  во второй половине ХХ века. Интерес к своим корням у  отдельных людей и целых народов  проявляется в самых разных  формах: от попытки реанимировать  старинные обычаи, фольклор и  т.д. до стремления создать или  восстановить свою национальную  государственность. Пример тому  – СНГ. Рост этнической идентичности  может привести к кровопролитным  войнам.

Если настолько важно осознание человеком своей принадлежности к определённому народу, поиски его особенностей – в том числе и особенностей психики – оказывают столь серьёзное влияние на отношение между людьми, то совершенно необходимо изучение психологического аспекта этнического фактора.

Психолога этнос интересует как психологическая общность способная успешно выполнять важные для каждого человека функции:

1)    Ориентировать в окружающем мире, поставляя относительно упорядоченную информацию;

2)    Задавать общие жизненные ценности

3)    Защищать, отвечая не только за социальное, но и, подчас, за физическое самочувствие.

Человеку всегда необходимо ощущать себя частью "мы", и этнос – не единственная группа, в осознании принадлежности к которой человек ищет опору в жизни. Среди таких групп можно назвать партии, церковные организации и т.д. Многие люди целиком "погружаются" в одну из подобных групп, но в них стремление к психологической стабильности не всегда может быть реализовано. Состав такой группы постоянно обновляется, сроки их существования ограничены во времени, самого человека могут из группы исключить.

Всех этих недостатков лишена этническая общность. Это межпоколенная группа, она устойчива во времени, для неё не характерна стабильность состава, а каждый человек обладает устойчивым этническим статусом, его невозможно "исключить" из этноса. Благодаря этим качествам этнос является для человека надёжной группой поддержки.

Однажды., Зигмунд Фрейд сказал:

"Меня не связывали с еврейством (признаюсь в этом к своему  стыду) ни вера, ни национальная  гордость, потому что я всегда  был неверующим, хотя уважение  к тому, что называют "этическими  нормами" человеческой цивилизации  мне прививалось. Я везде старался  подавить в себе склонность  к национальной гордости, считая  это вредным и неправильным; меня  беспокоили подобные явления  в народах, среди которых мы, евреи, живём. Но было много другого, что делало евреев и еврейство  неотразимо притягательными –  много смутных эмоциональных  сил, тем более сильных, чем труднее  они поддавались выражению словами, а также ясное осознание внутреннего  тождества с ними, уютное сознание  общности психологического устройства. Кроме того, было ощущение, что  именно своему еврейскому происхождению  я обязан проявлению у меня  двух черт, свойственных мне в  течение всей моей жизни. Будучи  евреем, я чувствовал себя свободным  от многих предрассудков, ограничивающих  интеллект других людей; будучи  евреем, я готов был примкнуть  к оппозиции, не заручаясь согласием "сплочённого большинства". 

Этим заявлением он иллюстрирует основные параметры положительного ощущения идентичности. Это единственный случай, когда Фрейд использовал термин "идентичность" не просто мимоходом, а в очень существенном этническом смысле.

Фрейд противопоставляет позитивную идентичность бесстрашной свободы мыслить негативной черте "народов, среди которых евреи живут", а именно "предрассудкам, ограничивающим интеллект других людей". И тогда мы понимаем, что идентичность человека или группы может быть соотнесена c идентичностью другого или других, и что гордость за сильную идентичность может свидетельствовать о внутренней свободе от более влиятельной групповой идентичности, например идентичности "сплочённого большинства".

Некоторые ученые предлагают отказаться от понятия нации. Но определение нации нужно, без него такие важнейшие производственные понятия, как “национальная культура”, “национальная самосознание”, “национальная жизнь” просто повисают в воздухе. Идут поиски нового определения нации. Так, В.М. Межуев считает, что “нация есть форма национального объединения и национальной жизни людей в условиях “гражданского общества”, основанной на личной - экономической, правовой и духовной - самостоятельности индивидов.        

 Это определение нации, новое  по форме и содержанию, вызывает  возражение не только потому, что “нация” определяется через  “национальное” Главное в том, что определение нации в лучшем  случае может быть отнесено  лишь к западному типу развития, но никак не к Востоку. Оно  не может быть отнесено и  к России, ведь здесь никогда  не было гражданского общества - ни в дореволюционный, ни в советские периоды. А нация была и есть.        

 Не может удовлетворить нас  и старое определение нации  как такой исторической общности  людей, для которой характерны  общность языка, территории, экономической  жизни, психического склада, проявляющегося  в национальном своеобразии ее  культуры.

Поэтому, вполне резонно было бы охарактеризовать нацию по определенным признакам.

Общность языка. Казалось бы, что может быть более естественным и необоримым признаком нации? Но ведь давно известно, что в Швейцарии четыре языка, четыре этнических общности - германо-швейцарцы (65% всего населения), франко-швейцары (18,4%), итало-швейцарцы (9,8%),  реторманцы (0,8%) - но есть единая швейцарская нация.        

 Возьмем пример из нашего  бытия. 30% казахов не знают казахского  языка, пользуются русским языком.         

 Общность территории. Этот признак  нации тоже казался незыблемым, однозначным. Однако далеко не  всегда он приближает нас к  определению нации. Скажем, русские  в национальных республиках СССР, конечно, относились к русской  нации. Тогда можно было говорить  об общности большой территории - СССР. А теперь, когда бывшие  советские республики стали независимыми, суверенными государствами и  на многих новых  границ России с обеих сторон сооружаются пограничные столбы. Они не перестали относится к русской нации даже на том основании, что они потеряли общность территории с русским населением России.        

 Общность экономической жизни. Этот признак сыграл, как нам  представляется, свою историческую  роль. Нации сложились на основе  становления индустриального, капиталистического  общества. В Европейском Экономическом  Сообществе при полном сохранении  наций устанавливается западноевропейская  общность экономической жизни, границы  становятся действительно прозрачными, вводится единая валюта.        

 Все это позволяет сделать  вывод, что прежнее “четырехпризнаковое” определение нации не отвечает реалиям нынешней жизни.        

 В основу выработки нового  определения нации следует, на  взгляд В.Д. Зотова, положить такую  фундаментальную ценность, как общность  духовной жизни. Что касается  общности психического склада, т.е. того, что отличает область чувств, привычек, традиций, обыденного сознания  данной нации от другой, то  она является производной от  общности духовной культуры, а  не наоборот. Другим важным компонентом  национальной общности людей  является их самосознание, которое  тоже относится к сфере духовной  культуры.

А национальное самосознание - это не часть национальной духовной культуры наряду с другими частями, а ее стержень. Именно в самосознании нация определяет свои общие, коренные интересы, цели и идеалы, свое лицо в многонациональном мире, свое отношение к другим нациям и государствам. Другими словами, нация есть не только объективная, но и субъективная данность, представители которой говорят в отношении себя “это - мы”, а в отношении других “это - они”.        

 Особенно следует о таком  признаке нации как наличие  государственности. Исторически сложилось  так, что русская нация (не русский  этнос, а русская нация, начало  складывания которой относится к 17 веку), послужившая основной российской государственности, всегда развивалась в условиях многонациональной Среды и не отделяла себя от нерусских народов ни национальными, ни расовыми барьерами. Смешанные семьи занимают высокий процент в населении России. В Чувашии, например, 98% подростков из чувашско-русских семей именует себя русскими.

Но в противопоставлении «нас» и «их» легко забыться и переступить черту. Так с легкостью можно встать на путь национализма и расизма. Расизм - это психология, идеология и социальная политика, основывающая на антинаучных представлениях и идеях о физической и психологической неравноценности человеческих рас.        

 В развернутом виде “теория”  неравенства рас впервые была  изложена в середине 19 века во  Франции идеологом федеральной  аристократии графом Артуром  де Гобино (1816-1882). Граф в своем сочинении “Неравенство человеческих рас” выводил историю человечества из борьбы между высшими и низшими расами и народами, “провозглашая подлинно высшей и современно-совершенной расой “северную, арийскую”, а самыми “чистыми арийцами” Гобино считал франков - будущих французов.        

 Особенно широкое влияние  во II половине 19 века получил социальный  дарвинизм. Люди вдруг увидели  в расах, в нациях непрестанную  и непримиримую борьбу за выживание. В результате социал-дарвинисты  совершенно необоснованно истолковывали  конкуренцию и классовую борьбу  в обществе, захватнические войны  и т.п.         

 Уже в эпоху т.н. “первоначального  накопления капитала” господствующие  классы свершились навязать государственный  шовинизм, представление о цветных  как о “низшей” расе, дикарях, варварах и т.п.        

 Конечно, самый отвратительный, самый грубый и примитивный  расизм проповедовали и осуществляли  фашисты. В частности, расизм проповедовали  и осуществляли фашисты. В частности, расизм был ядром “мировоззрения”  германских фашистов. С помощью  мифа о мнимом превосходстве  “арийской расы” нацисты оправдывали  “право” немцев на мировое  господство, на угнетение и подавление  других народов.        

 Расизм был важной частью  идеологических построений и  у фашистов  других стран. Например, в идеологии японского фашизма ключевым был расистский миф о “японском духе”, который утверждал несравненное превосходство японской нации, внушал веру в якобы свое призвание в качестве “великой нации”, “нации колонизатора”.