Основные формы стихийного поведения: массовая паника

ОСНОВНЫЕ ФОРМЫ СТИХИЙНОГО ПОВЕДЕНИЯ

МАССОВАЯ ПАНИКА

Одним из наиболее заметных и политически важ¬ных видов поведения толпы является паника — эмо¬циональное состояние, возникающее как следствие либо дефицита информации о какой-то пугающей или непонятной ситуации, либо ее чрезмерного избытка, и проявляющееся в импульсивных действиях. Соответ¬ственно, на основе паники возникают панические тол¬пы со специфическим поведением.

В общепринятом смысле, под «паникой» как раз и понимают массовое па-ническое поведение. Об этом на¬поминает и происхождение термина: слово «па-ника», почти идентичное во многих языках, происходит от име¬ни греческого бога Пана, покровителя пастухов, пастбищ и стад. Бго гневу приписывалась «паника» — безумие стада, бросающегося в пропасть, огонь или воду без ви-димой причины. «Начинаясь внезапно, это безумие рас¬пространялось с пугаю-щей быстротой и влекло всю массу животных к гибели. Спасающаяся толпа пред¬ставляет собой типичный случай панического поведе¬ния. Известны также многочисленные случаи пани¬ческого поведения и вне толпы, например, бирже-вая паника... Иногда эти случаи определяют как панический ажиотаж, которым обозначается массовое возбуждение, сопровождаемое лихорадочной деятельно-стью, направ¬ленной на избавление от возможной опасности .

К условиям возникновения паники относятся сле¬дующие. Во-первых, это ситуационные условия. Вероятность развития массовых панических настро-ений и панических действий возрастает в периоды обострения текущей ситуа-ции. Когда люди ожидают каких-то со¬бытий, они становятся особенно воспри-имчивыми ко всякого рода пугающей информации.

Во-вторых, это физиологические условия. Уста¬лость, голод, алкогольное или наркотическое опьяне¬ние, хроническое недосыпание и т. п. ослабляют лю-дей не только физически, но и психически, снижают их способность быстро и правильно оценить положение дел, делают их более восприимчивыми к эмоциональ¬ному заражению и, за счет этого, как бы снижают по¬роги воздействия заразительности, повышая вероят¬ность возникновения массовой паники.

В-третьих, психологические условия. Сюда отно¬сятся неожиданность пу-гающего события, сильное психическое возбуждение, крайнее удивление, ис-пуг.

В-четвертых, идеологические и политико-психоло¬гические условия, Сюда относится нечеткое осознание людьми общих целей, отсутствие эффективного управ¬ления и, как следствие, недостаточную сплоченность группы. Реальная практика, а также многочисленные экспериментальные исследования показали, что от этой группы условий в значительной мере зависит, сохра¬нит ли общность целостность, единство действий в экс-тремальной ситуации, или распадется на панический человеческий конгломерат, отличающийся необычным, вплоть до эксцентричного, поведением каждого, разру¬шением общих ценностей и норм деятельности ради индивидуального спасения. Многочисленные экспери¬менты американских исследователей показали, что в неосознающих общность целей, слабо сплоченных и структурированных группах паника провоцируется мини-мальной опасностью (например, даже опасностью потерять несколько долларов или получить слабый удар током). Напротив, ситуации естественного экспери-мен¬ты (войны, боевые действия) демонстрируют высокие уровни сплоченности специально подготовленных, тренированных и объединенных общими ценно-стями (на¬пример, патриотизм) и нормами общностей людей.

Возникновение и развитие паники в большинстве Писанных случаев связано с действием шокирующего стимула, отличающегося чем-то заведомо необычным (например, сирена, возвещающая начало воздушной тревоги). Ча-стым поводом для паники являются слухи. звестно, например, что летом 1917 г. в России выдался один из самых обильных урожаев. Тем не менее, уже осенью в стране разразился голод. Ему способствова¬ла массовая паника, которую вызвали слухи о пред¬стоящем голоде.

Для того, чтобы привести к настоящей панике стимул должен быть либо достаточно интенсивным, либо длительным, либо повторяющимся (взрыв, сире-на, серия гудков и т. п.). Он должен привлекать к себе сосредоточенное внима-ние и вызывать реакцию под¬час неосознанного, животного страха.

Первый этап реакции на такой стимул — потрясе¬ние, ощущение сильной неожиданности и восприятие си¬туации как кризисной, критической и даже безысходной.

Второй этап реакции — замешательство, в которое переходит потрясение, индивидуальные беспорядочные попытки как-то понять, интерпретировать произошед¬шее событие в рамках прежнего, обычного личного опы¬та или путем лихорадочного припоминания аналогичных ситуаций из чужого, заимствованного опыта. Когда не¬обходимость быстрой интерпретации ситуации стано¬вится острой и требует немедленных действий, именно это ощущение остроты часто мешает логическому ос¬мыслению происходящего и вызывает страх. Первоначально, страх обычно сопровождается криком, плачем, двигательной ажитацией.

Если этот первоначальный страх не будет подавлен, то развивается тре-тий этап — по механизму «цирку¬лярной реакции» и «эмоционального круже-ния». И то¬гда страх одних отражается другими, что в свою очеридь еще больше усиливает страх первых. Усиливающийся страх снижает уверенность в коллек-тивной способности противостоять критической ситуации, и создает смутное ощущение обреченности.

Завершается все это действиями, которые пред¬ставляются людям, охва-ченным паникой, спасительны¬ми. Хотя на деле они могут совсем не вести к спасению: это этап «хватания за соломинку», в итоге все равно оборачивающийся паническим бегством. Разумеется, за исключением тех случаев, когда бежать просто не¬куда. Тогда возникает подчеркнуто агрессивное пове¬дение: известно, как опасен бывает «загнанный в угол» самый трусливый заяц.

«Панику обычно характеризуют как индивидуалистическое и эгоцентрическое поведение. Это... справеддиво в том смысле, что целью такого поведения служит попытка личного спасения, которая не укладывается в признанные нормы и обычаи. Однако пани¬ка — это одновременно и массовое поведение, посколь¬ку при ее возникновении осуществляют свое действие механизмы циркулярной реакции, внушения и психи¬ческого заражения — характерные признаки многих видов стихийного массового поведения» .

Внешне, паника заканчивается, обычно, по мере выхода отдельных инди-видов из всеобщего бегства. Но паническое поведение не обязательно заверша-ется бегством от опасности. Обычные следствия паники — либо усталость и оцепенение, либо состояние крайней тревожности, возбудимости и готовности к агрессив¬ным действиям. Реже встречаются вторичные прояв¬ления паники.

Оценивая таким образом весь цикл панического поведения, надо иметь в виду следующее. Во-первых, если интенсивность первоначального стимула очень велика, то предыдущие этапы могут «свертываться». Это продемонстри-ровала паника в Хиросиме и Нагасаки после сброса американских атомных бомб. Внешне дан¬ных этапов может как бы не быть — тогда бегство ста¬новится непосредственной индивидуальной реакцией на панический стимул. Во-вторых, словесное обозначение пугающего стимула в условиях его ожидания может само непосредственно вызвать реакцию страха и пани¬ку даже до его появления. Так, страхом и паническим бегством реагировали солдаты в Первую мировую вой¬ну на один только крик: «Газы!». В-третьих, всегда надо принимать во внимание ряд специфических факторов: общую социально-политическую атмосферу, в которой происходят события, характер и степень угрозы, глуби¬ну и объективность информации об этой угрозе и т. д. Это имеет значение для прекращения или даже предотвра¬щения паники.

Воздействие на паническое поведение, в конеч¬ном счете, всего лишь частный случай политико-психологического воздействия как такового. Здесь также действует общее по отношению к толпе правило: сни¬зить интенсивность эмоционального заражения, вывести человека из гипнотического влияния дан-ного состояния и рационализировать, индивидуализировать его психику.

Однако в случае паники есть и некоторые специфические вопросы. Во-первых, — это вопрос о том, кто станет образцом для подражания толпы. После появления угрожающего стимула (звук сирены, клубы дыма первый толчок зем-летрясения, первые выстрелы или разрыв бомбы) всегда остается несколько се-кунд, ко¬гда люди «переживают» (точнее, «пережевывают») произошедшее и готовятся к действию. Здесь им можно и нужно «подсунуть» желательный пример для впол¬не вероятного подражания. Кто-то должен крикнуть: «Ложись!» или «К шлюпкам!» или «По местам!». Со¬ответственно, те, кто исполнят эту команду, становятся образцами для подражания. Жесткое управление людь¬ми в панические моменты — один из очень эффектив¬ных способов ее прекращения.

Во-вторых, в случаях паники, как и стихийного по¬ведения вообще, особую роль играет ритм. Стихийное поведение — значит, неорганизованное, лишенное внутреннего ритма поведение. Если такого «водителя ритма» нет в толпе, он должен быть задан извне. Ши¬рокую известность приобрел случай, произошедший в 30-е гг. прошлого века после окончания одного из мас¬совых митингов на Зимнем велодроме в Париже. Люди, ринувшись к выходу, начали давить друг друга, и все было готово к трагическому концу. Однако в проеме ле¬стницы оказалась группа приятолей-психологов, кото¬рые, сообразив, что может сейчас начаться, стали гром¬ко и ритмично скандировать потом уже знаменитое:

«Не— тол— кай!». Скандирование было мгновенно подхвачено большин-ством, и паника прекратилась. Другой, политический пример действия того же меха¬низма — постоянное, в течение ряда десятилетий, ис¬пользование американскими борцами за гражданские права афро-американцев известной песни «Мы победим!» при противостоянии полиции или национальной гвардии.

Известен эпизод и с пожаром в парижской Гранд-опера, когда толпа также готова была броситься вон из задымившего здания, сметая все на своем пути, однако была остановлена необычным образом. Не¬сколько отчаянных смельча-ков, встав во весь рост в одной из лож второго яруса, начали орать (пением это было трудно назвать) национальный гимн. Через не¬сколько секунд к ним стали присоединяться соседи. Постепенно и остальные начали если не петь, то все-таки останавливаться — национальный гимн, все же. В итоге, театр встретил как всегда припоздавших пожарных исполнением гимна, к которому присоедини¬лись и пожарные. Затем людей вывели, а пожар поту¬шили.

Роль ритмической и, отдельно, хоровой ритмической музыки имеет огром-ное значение для регуляции массо¬вого стихийного поведения. Например, она может за секунды сделать его организованным. Вспомните мно¬гократно проклятые субботники и воскресники, демон¬страции и прочие массовые или псевдомассовые акции советской эпохи. Не случайно все они встречали вас бравурной, маршевой, зажигающей музыкой. «Нас утро встречает прохладой...», —помните? Роль хорового пе¬ния солдат на марше вообще известна от века. Не слу¬чайно большинство революционных песен, написанных в разные времена, разными людьми в разных странах, имеют сходную ритмику. Чилийская «Venceremos», аме¬риканская «We shall overcome», французскую «Мар¬сельезу» или польскую «Варшавянку». Их ритм наряду с содержанием был своеобразным средством противо¬стояния страху и панике в острых ситуациях.

Соответственно, известны и противоположные приемы. Хотите сорвать митинг политических против¬ников? Подгоните к его месту радиофицированный автобус и начните транслировать что-нибудь типа «Вы жертвою пали...» или любого реквиема. Тем самым, вместо мажорных, усилятся минорные, в частности, панические настроения. Примеров такого рода мож¬но привести много.