Эксперимент Милгрэма

 

Пол испытуемого  не влиял на результаты

 

Другой эксперимент показал, что пол испытуемого не имеет  решающего значения; «учителя»-женщины  вели себя точно так же, как и  мужчины в первом эксперименте Милгрэма. Это развеяло миф о мягкосердии  женщин.

 

Люди осознавали опасность электрического тока для  «ученика»

 

Ещё в одном эксперименте изучалось предположение, что испытуемые недооценивали потенциальный физический вред, причиняемый ими жертве. Перед  началом дополнительного эксперимента «ученику» была дана инструкция заявить, что у него больное сердце и  он не выдержит сильных ударов током. В процессе эксперимента «ученик» начинал  кричать: «Всё! Выпустите меня отсюда! Я говорил вам, что у меня больное  сердце. Моё сердце начинает меня беспокоить! Я отказываюсь продолжать! Выпустите  меня!». Однако поведение «учителей» не изменилось; 65 % испытуемых добросовестно выполняли свои обязанности, доводя напряжение до максимума.

 

Испытуемые были обыкновенными людьми

 

Предположение о том, что  испытуемые имели нарушенную психику, также было отвергнуто как не имеющее  под собой оснований. Люди, откликнувшиеся на объявление Милгрэма и изъявившие желание принять участие в  эксперименте по изучению влияния наказания  на память, по возрасту, профессии и  образовательному уровню являлись среднестатистическими  гражданами. Более того, ответы испытуемых на вопросы специальных тестов, позволяющих  оценить личность, показали, что  эти люди были вполне нормальными  и имели достаточно устойчивую психику. Фактически они ничем не отличались от обычных людей или, как сказал Милгрэм, «они и есть мы с вами».

 

Испытуемые не были садистами

 

Предположение, что испытуемые получали наслаждение от страданий  жертвы, было опровергнуто несколькими  экспериментами.

• Когда экспериментатор уходил, а в комнате оставался его «ассистент», лишь 20 % соглашались на продолжение эксперимента.
• Когда испытуемому давали право самому выбирать напряжение, 95 % оставались в пределах 150 вольт.
• Когда указания давались по телефону, послушание сильно уменьшилось (до 20 %). При этом многие испытуемые притворялись, что продолжают эксперименты.
• Если испытуемый оказывался перед двумя исследователями, один из которых приказывал остановиться, а другой настаивал на продолжении эксперимента, испытуемый прекращал эксперимент.

 

Дополнительные  эксперименты

 

В 2002 году Томас Бласс из Мэрилендского университета опубликовал в журнале «Psychology Today» сводные результаты всех повторений эксперимента Милгрэма, сделанных в США и за их пределами. Выяснилось, что до конца шкалы доходят от 61 до 66 % независимо от времени и места.

Если Милгрэм прав и  участники эксперимента — такие же обычные люди, как мы, то вопрос: «Что может заставить людей вести себя подобным образом?» — приобретает личный характер: «Что может заставить нас поступать таким образом?». Милгрэм уверен — в нас глубоко укоренилось сознание необходимости повиновения авторитетам. По его мнению, в проводившихся им экспериментах решающую роль играла неспособность испытуемых открыто противостоять «начальнику» (в данном случае исследователю, одетому в лабораторный халат), который приказывал испытуемым выполнять задание, несмотря на сильную боль, причиняемую «ученику».

Милгрэм приводит веские доводы, подтверждающие его предположение. Ему было очевидно, что, если бы исследователь  не требовал продолжать эксперимент, испытуемые быстро вышли бы из игры. Они не хотели выполнять задание и мучились, видя страдания своей жертвы. Испытуемые умоляли экспериментатора позволить  им остановиться, а когда тот им этого не разрешал, то продолжали задавать вопросы и нажимать на кнопки. Однако при этом испытуемые покрывались  испариной, дрожали, бормотали слова  протеста и снова молили об освобождении жертвы, хватались за голову, так  сильно сжимали кулаки, что их ногти  впивались в ладони, кусали губы до крови, а некоторые начинали нервно смеяться. Вот что рассказывает человек, наблюдавший за ходом эксперимента:

Я видел, как в лабораторию  вошёл солидный бизнесмен, улыбающийся  и уверенный в себе. За 20 минут  он был доведен до нервного срыва. Он дрожал, заикался, постоянно дергал мочку уха и заламывал руки. Один раз он ударил себя кулаком  по лбу и пробормотал: «О Боже, давайте  прекратим это». И тем не менее, он продолжал реагировать на каждое слово экспериментатора и безоговорочно  ему повиновался.

— Милгрэм, 1963

Милгрэм провёл несколько  дополнительных экспериментов и  в результате получил данные, ещё  более убедительно свидетельствующие  о верности его предположения.

 

Испытуемый отказывался  подчиняться человеку его ранга

 

Так, в одном случае он внес в сценарий существенные изменения. Теперь исследователь велел «учителю»  остановиться, в то время как жертва храбро настаивала на продолжении эксперимента. Результат говорит сам за себя: когда продолжать требовал всего  лишь такой же испытуемый, как и  они, испытуемые в 100 % случаев отказались выдать хоть один дополнительный электрический разряд.

В другом случае исследователь  и второй испытуемый менялись ролями таким образом, что привязанным  к креслу оказывался экспериментатор. При этом второй испытуемый приказывал «учителю» продолжать, в то время  как исследователь бурно протестовал. И вновь ни один испытуемый не прикоснулся  к кнопке.

 

При конфликте  авторитетов испытуемый прекращал  действия

 

Склонность испытуемых к  безоговорочному повиновению авторитетам  была подтверждена результатами ещё  одного варианта основного исследования. На этот раз «учитель» оказывался перед двумя исследователями, один из которых приказывал «учителю»  остановиться, когда жертва молила об освобождении, а другой настаивал  на продолжении эксперимента. Противоречивые распоряжения приводили испытуемых в замешательство. Сбитые с толку  испытуемые переводили взгляд с одного исследователя на другого, просили  обоих руководителей действовать  согласованно и отдавать одинаковые команды, которые можно было бы без  раздумий выполнять. Когда же исследователи  продолжали «ссориться» друг с другом, «учителя» пытались понять, кто из них двоих главнее. В конечном итоге, не имея возможности подчиняться  именно авторитету, каждый испытуемый-«учитель»  начинал действовать исходя из своих  лучших побуждений, и прекращал наказывать «ученика».

 

Другие варианты эксперимента

 

• Милгрэмом дополнительно были проведены эксперименты в варианте когда «ученик» сидит в одной комнате с «учителем». В этом случае послушание уменьшалось.
• В ином варианте эксперимента, также проведённом Милгрэмом, «ученик» находился рядом с «учителем» и «получал» удары только если прижимал руку к металлической пластине. На 150 вольтах «ученик» отказывался прикладывать руку к пластине, и в этом случае экспериментатор требовал чтобы «учитель» держал «ученика» за руку и прикладывал его руку к пластине насильно. В этом случае послушание было ещё меньше. Таким образом близость жертвы обратно сказывается на послушании.
• Когда указания давались по телефону, число повинующихся уменьшилось в 3 раза. При этом многие испытуемые притворялись, что продолжают эксперименты.
• В других вариантах в эксперименте также участвовали один или два дополнительных «учителя». Их тоже играли актёры. В варианте, когда актёр-«учитель» настаивал на продолжении, только 3 из 40 испытуемых прекратили эксперимент. В другом случае двое актёров-«учителей» отказывались продолжать эксперимент — и 36 из 40 испытуемых делали то же самое.
• Когда один экспериментатор был «учеником» и требовал прекратить эксперимент, а другой экспериментатор требовал продолжать — 100 % прекращали.

 

Выводы

По мнению Милгрэма, полученные данные свидетельствуют о наличии  интересного феномена: «это исследование показало чрезвычайно сильно выраженную готовность нормальных взрослых людей  идти неизвестно как далеко, следуя указаниям авторитета».

Экспериментатор: его личность и деятельность

Классический  естественнонаучный эксперимент рассматривается  теоретически с нормативных позиций: если из экспериментальной ситуации можно было бы удалить исследователя  и заменить автоматом, то эксперимент  соответствовал бы идеальному.

К сожалению или к счастью, психология человека относится к таким дисциплинам, где это сделать невозможно. Следовательно, психолог вынужден учитывать то, что любой экспериментатор, в том числе и он сам, — человек и ничто человеческое ему не чуждо. В первую очередь — ошибки, т. е. невольные отклонения от нормы эксперимента (идеального эксперимента). Сознательный обман, искажение результатов здесь разбирать не будем. Ошибками дело не ограничивается — их можно иногда исправить. Другое дело — устойчивые тенденции поведения экспериментатора, которые воздействуют на ход экспериментальной ситуации и являются следствием бессознательной психической регуляции поведения.

Эксперимент, в том числе психологический, должен воспроизводиться любым другим исследователем. Поэтому схема его  проведения (норма эксперимента) должна быть максимально объективирована, т. е. воспроизведение результатов не должно зависеть от умелых профессиональных действий экспериментатора, внешних обстоятельств или случая.

С позиций деятельностного подхода  эксперимент — это деятельность экспериментатора, который воздействует на испытуемого, изменяя условия его деятельности, чтобы выявить особенности психики обследуемого. Процедура эксперимента служит доказательством степени активности экспериментатора: он организует работу испытуемого, дает ему задание, оценивает результаты, варьирует условия эксперимента, регистрирует поведение испытуемого и результаты его деятельности и т.д.

С социально-психологической точки  зрения, экспериментатор выполняет  роль руководителя, учителя, инициатора игры, испытуемый же предстает в  качестве подчиненного, исполнителя, ученика, ведомого участника игры.

Схема эксперимента, если рассматривать его  как деятельность экспериментатора, соответствует модели необихевиоризма: стимул — промежуточные переменные — реакция. Экспериментатор дает испытуемому задания, испытуемый (промежуточная переменная) их выполняет. Если исследователь заинтересован в подтверждении (или опровержении) своей гипотезы, то он может неосознанно вносить искажения в ход эксперимента и интерпретацию данных, добиваясь, чтобы испытуемый «работал под гипотезу», создавая привилегированные условия лишь для экспериментальной группы. Такие действия экспериментатора — источник артефактов. Американский психолог Р. Розенталь назвал это явление «эффектом Пигмалиона» в честь персонажа греческого мифа. (Скульптор Пигмалион изваял статую прекрасной девушки Галатеи. Она была так хороша, что Пигмалион влюбился в Галатею и стал умолять богов оживить статую. Боги отозвались на его просьбы, и девушка ожила.)

Исследователь, заинтересованный в подтверждении  теории, действует непроизвольно так, чтобы она была подтверждена. Можно контролировать данный эффект. Для этого следует привлекать к проведению исследования экспериментаторов-ассистентов, не знающих его целей и гипотез. Полноценный контроль — перепроверка результатов другими исследователями, критически относящимися к гипотезе автора эксперимента. Однако и в этом случае мы не гарантированы от артефактов — контролеры такие же грешные люди, как и автор эксперимента.

Н. Фридман назвал научным мифом  господствовавшую до 1960-х годов в  американской психологии точку зрения, заключавшуюся в том, что процедура проведения экспериментов одинакова, а экспериментаторы равно беспристрастны и квалифицированны. Экспериментаторы не анонимны и не безлики: по-разному наблюдают, фиксируют и оценивают результаты эксперимента.

Главная проблема — различия в мотивации  экспериментаторов. Даже если все они  стремятся к познанию нового, то представления о путях, средствах, целях познания у них различаются. Тем более что исследователи часто принадлежат к разным этнокультурным общностям.

Вместе  с тем все экспериментаторы мечтают  об «идеальном испытуемом». «Идеальный испытуемый» должен обладать набором соответствующих психологических качеств: быть послушным, сообразительным, стремящимся к сотрудничеству с экспериментатором, работоспособным, дружески настроенным, неагрессивным и лишенным негативизма. Модель «идеального испытуемого» с социально-психологической точки зрения полностью соответствует модели идеального подчиненного или идеального ученика.

Разумный  экспериментатор понимает, что эта  мечта неосуществима. Однако если поведение  испытуемого в эксперименте отклоняется  от ожиданий исследователя, он может проявить к испытуемому враждебность или раздражение.

Каковы  же конкретные проявления эффекта Пигмалиона?

Ожидания  экспериментатора могут привести его  к неосознанным действиям, модифицирующим поведение испытуемого. Розенталь, наиболее известный специалист по проблеме воздействия личности исследователя на ход исследования, установил, что значимое влияние экспериментатора на результат эксперимента выявлено: в экспериментах с обучением, при диагностике способностей, в психофизических экспериментах, при определении времени реакции, проведении проективных тестов (тест Роршаха), в лабораторных исследованиях трудовой деятельности, при исследовании социальной перцепции.

Каким же образом испытуемому передаются ожидания экспериментатора?

Поскольку источник влияния — неосознаваемые установки, то и проявляются они  в параметрах поведения экспериментатора, которые регулируются неосознанно. Это в первую очередь мимика и пантомимика (кивки головой, улыбки и пр.). Во-вторых, важную роль играют «паралингвистические» речевые способы воздействия на испытуемого, а именно: интонация при чтении инструкции, эмоциональный тон, экспрессия и т.д. В экспериментах на животных экспериментатор может неосознанно изменять способы обращения с ними.