Фрейд о происхождении и развитии человеческой культуры

Следующим культурным требованием, рассмотренным Фрейдом, является требование справедливости, т. е. гарантия того, что  раз установленный правопорядок не будет нарушен в пользу отдельного индивида. В дальнейшем культурное развитие было направлено на то, чтобы  право не превращалось в произвол небольшого сообщества (касты, сословия, племени), которое занимало бы по отношению  к более широким массам положение  правящего посредством насилия  отдельного индивида. Конечным результатом  чего должно быть право, распространяющееся на всех приносящих в жертву свои инстинктивные  склонности, и никто не должен становиться  жертвой грубого насилия.

По Фрейду индивидуальная свобода не является культурным благом. Она была максимальной до всякой культуры, не имея в то время, впрочем, особой ценности, так как индивид не мог  ее защитить. Свобода ограничивается вместе с развитием культуры, а справедливость требует, чтобы ни от одного из этих ограничений нельзя была уклониться. То, что заявляет о себе в человеческом обществе как стремление к свободе, может быть бунтом против имеющейся несправедливости и таким образом благоприятствовать дальнейшему развитию культуры, уживаться с культурой. Но это же стремление может проистекать из остатков первоначальной, неукрощенной культурой личности и становиться основанием вражды к культуре. Стремление к свободе, таким образом, направлено либо против определенных форм и притязаний культуры, либо против культуры вообще. В результате немалая часть борьбы человечества сосредоточивается вокруг одной задачи - найти целесообразное, т. е. счастливое равновесие между индивидуальными притязаниями и культурными требованиями масс, из чего и вытекает одна из роковых проблем человечества.

Культурный процесс представляет собой такую модификацию жизни, которая возникает под влиянием Эроса и по требованиям Ананке. Задачей культурного процесса является объединение одиночек в сообщество либидонозно связанных друг с  другом людей. Но если пристально посмотреть на соотношение культурного развития человечества и индивидуального  процесса развития или воспитания индивида, то мы решим, что они сходны по своей  природе, если вообще не представляют собой один и тот же процесс  развития разнородных объектов. Конечно, культурное развитие человеческого  рода есть абстракция более высокого порядка, чем развитие индивида. Поэтому  его труднее изобразить наглядно, а при поиске аналогий возможны натяжки  и преувеличения, искажающие общую  картину. Но при однородности целей  не удивляет сходство средств осуществления: здесь - включения индивида в ряды человеческой массы, там - установление из множества коллективов их единства. Огромное значение имеет одна отличительная  черта обоих процессов. Программа  принципа удовольствия в индивидуальном развитии крепко держится главной цели - достижения счастья. Вхождение в сообщество или приспособление к нему суть необходимые условия достижения этой цели, хотя не будь этих условий, идти к ней было бы легче. Иначе говоря, индивидуальное развитие предстает как продукт наложения двух стремлений: именуемого «эгоистическим» стремления к счастью и стремления к объединению с другими, именуемого «альтруистическим». Оба эти наименования не идут далее поверхностных характеристик. В индивидуальном развитии подчеркивается эгоизм стремления к счастью; другое стремление, «культурное», как правило, довольствуется здесь ролью ограничителя. Иначе при культурном процессе, где главенствует цель - создать единство из множества индивидов; хотя еще сохраняется цель «осчастливить» индивида, она оттесняется на задний план. Отсюда можно сделать вывод, что сотворение огромного человеческого сообщества достигается тем успешнее, чем меньше заботы о счастье индивида. Таким образом, индивидуальное развитие имеет особые черты, которые не повторяются в культурном процессе человечества. Первый процесс имеет целью вхождение индивида в сообщество только там, где он совпадает со вторым. Подобно тому, «как планета вращается не только вокруг собственной оси, но и вокруг центрального тела, отдельный человек, следуя по своему собственному жизненному пути, принимает участие и в развитии человечества». У каждого человека сталкиваются два стремления - к собственному счастью и к единению людей; точно так же враждуют и оспаривают друг у друга место под солнцем процессы индивидуального и культурного развития. Но эта борьба прямо не вытекает из непримиримого антагонизма двух первичных влечений, Эроса и Смерти. Эта борьба допускает согласие человека с обществом в культуре будущего, сколь бы этот раздор не отягощал сегодняшнюю жизнь индивида.

Культурные запреты

Культура, по Фрейду, изначально является сферой подавления, принуждения  и несвободы, а все культурные ценности служат тому, чтобы обезопасить  общество от разгула стихии бессознательного. Культура, религия, мораль вырастают из сублимации энергии бессознательного и служат его подавления в каждом отдельном человеке.

Фрейд замечает, что нельзя не заметить одного из самых важных свойств культуры – насколько  культура строится на отказе от влечений, настолько предпосылкой ее является неудовлетворенность могущественных влечений. Эти "культурные запреты" господствуют в огромной области социальных отношений между людьми. Известно, что они – причина враждебности, с которой вынуждены вести борьбу все культуры. Нелегко понять, что вообще в силах заставить влечение отклониться от удовлетворения. Это совсем небезопасно: если нет экономической компенсации, то можно ждать серьезных нарушений.

Тенденция к ограничению  сексуальной жизни со стороны  культуры проявляется не менее отчетливо, чем другая ее тенденция, ведущая  к расширению культурного круга. Уже первая фаза культуры, фаза тотемизма, принесла с собою запрет на кровосмешение  – запрет, нанесший, вероятно, самую  глубокую за все время рану любовной жизни человека. Посредством табу, закона, обычая вводятся дальнейшие ограничения, касающиеся как мужчин, так и женщин. Экономическая структура общества также оказывает влияние на меру остающейся сексуальной свободы. Культура действует принуждением экономической  необходимости, тем самым отнимает у сексуальности значительную часть  психической энергии, каковой культура пользуется в своих целях. Страх  перед восстанием угнетенных принуждает ввести строжайшие меры предосторожности. Высшая точка такого развития обнаруживается в западноевропейской культуре. Запреты и ограничения преуспевают лишь в организации беспрепятственного протекания сексуальных интересов по допустимым каналам. Современная культура ясно дает понять, что сексуальные отношения допустимы лишь в виде единственной и нерасторжимой связи между одним мужчиной и одной женщиной. Культура не желает знать сексуальности как самостоятельного источника удовольствия и готова терпеть ее лишь в качестве незаменимого средства размножения.

Культура не удовлетворяется  уже существующими союзами, она  желает связать членов сообщества либидонозно, пользуется для этой цели любыми средствами, поощряет установление сильных идентификаций  между членами сообщества. Культура мобилизует все силы заторможенного по цели либидо, чтобы подкрепить общественные союзы отношениями дружбы. Для  исполнения этого намерения она  неизбежно ограничивает сексуальную  жизнь.

Так как культура требует  принесения в жертву не только сексуальности, но также агрессивных склонностей  человека, становится понятнее, почему людям нелегко считать себя ею "осчастливленными". Культурный человек  променял часть своего возможного счастья  на частичную безопасность.

Получается, что человек  живет между двумя альтернативами: или попытается быть счастливым, отбросив все условности культурного сознания, переступив все барьеры и свободно реализуя желания, или пользоваться достижениями цивилизации и культуры, постоянно натыкаясь на ограничения  и запреты, чувствуя себя подавленным, несвободным и глубоко несчастным.

Роль культуры в развитии социальных отношений

По своему замыслу и  ближайшей цели фрейдизм ориентирован на изучение и излечение психики  индивидов, но он с самого начала заключал в себе тенденцию объяснения общественного  сознания в его настоящем и  прошлом. "Запреты", которые, как  считал Фрейд, вытесняют сексуальное  влечение в сферу бессознательного и порождают неврозы, были, в сущности, ни чем иным, как социальными нормами нравственности и права, возникшими на заре человеческой истории. Фрейд назвал их "культурными запретами" и полагал, что чрезвычайно важно выяснить как, почему, при каких условиях они возникли, утвердились, эволюционировали. Внимание ученого было привлечено к проблемам формирования и сущности человеческой культуры. Как писал сам Фрейд, он стремился судить об общем развитии человечества по своему опыту, приобретенному ... на пути изучения душевных процессов отдельных лиц за все время их развития от детского возраста до взрослого. Перенося отдельные характеристики с отдельного человека на все человечество, Фрейд пытался таким образом понять процесс эволюции общества.

Надо заметить, что Фрейд  переносит на все человечество психологические  черты не просто индивида, а невротика. На этом пути ученый выдвинул целый  ряд утверждений. По его мнению, во-первых, все люди в большей или меньшей  степени являются невротиками. Во-вторых, каждый ребенок в своем индивидуальном развитии проходит фазу невроза. В-третьих, стадия невроза является характерной  и для первобытного человека. Через  нее проходят все народы в своем  культурно-историческом развитии.

Рассматривая культуру сквозь призму невротического сознания индивида, Фрейд квалифицировал ее как систему  запретов, блокирующих природные  влечения человека. По его мнению, вытеснение влечений - это мерило достигнутого культурного уровня, а культурное развитие человечества является отречением от природных страстей, удовлетворение которых гарантирует элементарное наслаждение нашему "Я".

Следует подчеркнуть, что  фрейдовский термин "культура" в большинстве случаев оказывается  равнозначным понятию "общество". В наиболее развернутом определении "человеческой культуры" Фрейд  указывает, что "она охватывает все  приобретенные людьми знания и способы, чтобы господствовать над силами природы и добывать блага для  удовлетворения человеческих потребностей", и в то же время она включает все институты, регулирующие отношения  между людьми, в особенности распределения  добываемых благ. Но надо заметить, что  у всех людей еще живы деструктивные, антисоциальные, антикультурные традиции и что эти стремления у значительного  количества лиц настолько сильны, что определяют их поведение среди  других.

С одной стороны, культура угнетает человека, лишает его наслаждений (за это он и стремится избавится от нее); с другой стороны, культура защищает его от факторов окружающей среды, позволяет осваивать все блага природы и пользоваться ими, а также делит их между людьми. Итак, если человек отказывается от культуры в пользу своих наслаждений, то он лишается защиты, многих благ и может погибнуть. Если же он отказывается от наслаждений в пользу культуры, то это тяжким грузом ложится на его психику. Фрейд пишет об этом так: "В силу этого всякая культура должна быть построена на принуждении и на отказе от влечений, и при ее понимании оказывается, что центр тяжести с материальных интересов передвинут на психику. Решающим является вопрос, удастся ли и в какой мере уменьшить для людей тяжесть жертвы, которая состоит в отказе от своих влечений, примирит людей с теми жертвами, какие им приходится неизбежно нести, и каким образом вознаградить их за эти жертвы". Главным остается вопрос о том, как заставить отрицательно настроенную толпу соблюдать культурные догмы. Тут встает вопрос о роли личности в культуре.

Систематизацию и разработку психоаналитическое учение о культуре получило в работе «Я и Оно» (1923). В ней 3игмунд Фрейд дополняет "принцип  удовольствия", влечение к Эросу  стремлением к смерти (Танатос) как  второй полярной силой, побуждающей  человека к действию. Для понимания  этой психоаналитической концепции  весьма важна его усовершенствованная  модель личности, в которой Я, Оно  и Сверх-Я борются за сферы  влияния. Оно (id) — глубинный слой бессознательных влечений, сущностное ядро личности, над которым надстраиваются остальные элементы. Я (Ego) — сфера  сознательного, посредник между  бессознательными влечениями человека и внешней реальностью (культурной и природной). Сверх-Я (Super Ego) — сфера  долженствования, моральная цензура, выступающая от имени родительского  авторитета и установленных норм в культуре.

Сверх-Я есть соединяющий  мостик между культурой и внутренними  слоями личности. Данная структурная  схема — универсальный способ объяснить поведение, деятельность человека современной и архаической  культуры, нормального и безумного. Кроме указанных ранее стремлений к Эросу и Танатосу, 3. Фрейд  отмечает у людей врожденную склонность к разрушению и необузданную страсть  к истязанию (садизм). В связи с  таким негативным портретом человеку необходима культура, которую в этом контексте Фрейд определяет как  нечто, «навязываемое сопротивляющемуся  большинству неким меньшинством, сумевшим присвоить себе средства принуждения  и власти». Части, элементы культуры (Фрейд имеет в виду в основном духовную культуру) — религия, искусство, наука — есть сублимация (вытеснение) подавленных бессознательных импульсов  в социокультурных формах.

Культурный процесс  в современном обществе

Культурный процесс представляет собой такую модификацию жизни, которая возникает под влиянием Эроса и по требованиям Ананке. Задачей культурного процесса является объединение одиночек в сообщество либидонозно связанных друг с  другом людей. Но если пристально посмотреть на соотношение культурного развития человечества и индивидуального  процесса развития или воспитания индивида, то мы решим, что они сходны по своей  природе, если вообще не представляют собой один и тот же процесс  развития разнородных объектов. Конечно, культурное развитие человеческого  рода есть абстракция более высокого порядка, чем развитие индивида. Поэтому  его труднее изобразить наглядно, а при поиске аналогий возможны натяжки  и преувеличения, искажающие общую  картину. Но при однородности целей  не удивляет сходство средств осуществления: здесь - включения индивида в ряды человеческой массы, там - установление из множества коллективов их единства. Огромное значение имеет одна отличительная  черта обоих процессов. Программа  принципа удовольствия в индивидуальном развитии крепко держится главной цели - достижения счастья. Вхождение в  сообщество или приспособление к  нему суть необходимые условия достижения этой цели, хотя не будь этих условий, идти к ней было бы легче. Иначе говоря, индивидуальное развитие предстает  как продукт наложения двух стремлений: именуемого «эгоистическим» стремления к счастью и стремления к объединению  с другими, именуемого «альтруистическим». Оба эти наименования не идут далее  поверхностных характеристик. В  индивидуальном развитии подчеркивается эгоизм стремления к счастью; другое стремление, «культурное», как правило, довольствуется здесь ролью ограничителя. Иначе при культурном процессе, где  главенствует цель - создать единство из множества индивидов; хотя еще  сохраняется цель «осчастливить» индивида, она оттесняется на задний план. Отсюда можно сделать вывод, что  сотворение огромного человеческого  сообщества достигается тем успешнее, чем меньше заботы о счастье индивида. Таким образом, индивидуальное развитие имеет особые черты, которые не повторяются в культурном процессе человечества. Первый процесс имеет целью вхождение индивида в сообщество только там, где он совпадает со вторым. Подобно тому, «как планета вращается не только вокруг собственной оси, но и вокруг центрального тела, отдельный человек, следуя по своему собственному жизненному пути, принимает участие и в развитии человечества». У каждого человека сталкиваются два стремления - к собственному счастью и к единению людей; точно так же враждуют и оспаривают друг у друга место под солнцем процессы индивидуального и культурного развития. Но эта борьба прямо не вытекает из непримиримого антагонизма двух первичных влечений, Эроса и Смерти. Эта борьба допускает согласие человека с обществом в культуре будущего, сколь бы этот раздор не отягощал сегодняшнюю жизнь индивида.